Бартон и...

      Пуля пролетела так близко от виска, что Клинту даже показалось, будто она задела кожу. Но со спины могла стрелять лишь Романофф, так что он только краем глаза заметил, как ещё один плохиш свалился от него по правую руку, той самой пулей и сражённый. С Чёрной Вдовой в тылу волноваться было не о чём.       — Не благодари! — крикнула Наташа.       — Это всё равно лишь на пару центов уменьшает твой неоплатный долг! — стрелы предательски заканчивались в колчане, а собирать их совершенно не было времени.       — Сыворотка у Дрю, — раздался в ухе голос Фьюри. — Отступаем.       — А вечеринка только началась, — вздохнув, Клинт выстрелил стрелой-крюком и, подхватив за талию Наташу, тут же оказавшуюся рядом, врубил кнопку на подъём.       Джессика уже сняла маску и протирала лицо полотенцем, когда они с Романофф залезли в джет. Только сейчас Клинт понял, что у него резанная рана бедра, а другая нога ноет от неудачного падения футов этак с двадцати. Но хоть шею не свернул и на том спасибо.       — Отлично сработано, — подал голос из-за штурвала Колсон. — Ноль потерь, управились за пять минут.       — Могли бы и быстрее, — хмыкнул Клинт, складывая лук.       — Как у тебя обычно и выходит, — хихикнула Наташа, растрепав ему потные волосы. Он лишь поджал губы, игнорируя взгляды Джессики и Фьюри.       Клинт, снимая пропитанную кровью перчатку, всё ещё спрашивал себя, на кой чёрт он сунулся в эти «Секретные Мстители», но платили неплохо, да и, несмотря на вечные шуточки Наташи и мрачные взгляды Джессики, работать было интересно. И медицинская страховка с хорошим покрытием, которой, похоже, ему нужно воспользоваться и как можно быстрее. Разноцветные точки перед глазами почему-то зароились, как облако мошкары на болоте летом, заслоняя все вокруг, а в ушах зазвенело. Звук не пропал и когда получилось выковырнуть наушник. Пол слишком быстро приблизился к лицу, и, уже словно откуда-то из-под воды, он слышал голоса.       — Бартон, ты задолбал, — увидеть недовольную рожу Фьюри первой после того, как вышло разлепить глаза — то ещё удовольствие. Клинт хотел сесть, но ему не дали.       — Как можно не заметить колотую рану в собственном животе? — Джессика стояла у окна, так что разобрать её лица не представлялось возможным, но, судя по тону, эта его оплошность почему-то её задела. В очередной раз поняла, что встречалась далеко не с Капитаном Америкой?       — Ты с ним не так долго была, чтобы привыкнуть и не к таким ошибкам нашего бойскаута, — а вот Наташа ухмылялась, качаясь на стуле. Все уже были в гражданском, и откуда-то из коридора доносились голоса Хилл и Колсона.       — Я долго тут провалялся? — Клинт осмотрелся по сторонам и понял, что в этой палате уже бывал. Ну, хоть не нейрохирургия.       — Достаточно, чтобы мы успели помыться, переодеться, поспать, закончить с бумажной работой и умереть тут от скуки, наблюдая за спящей принцессой, — Фьюри шумно отпил из банки с колой, сверкнув единственным глазом.       Его довольно быстро залатали, и уже через несколько дней Клинт сидел в кабинете Хилл, куда его вызвали. Сказали, можно не переодеваться в рабочее, так что он с интересом изучал торчащую нитку, пытаясь просчитать, какая вероятность, что пуговица отвалится, если за неё потянуть, когда директор всё-таки появилась.       — Как самочувствие? — она заперла дверь и, похоже, проверила комнату на наличие жучков.       — Готов в бой, — довольно бодрым голосом отозвался Клинт, провожая Хилл взглядом до её кресла.       — Лечащий врач иного мнения, — она посмотрела исподлобья и скрестила руки на груди. — Я вас вызвала для другого.       Клинту никогда не нравились ни такая формулировка, ни подобные взгляды, ни, тем более, такой тон директора Хилл. Он подался чуть вперёд, смотря ей прямо в глаза.       — У нас завёлся крот, — отчеканила директор, чуть прищурившись, наверное, чтобы не пропустить какой-то микроэмоции на его лице.       — Да мне некому и не о чем рассказывать, — хмыкнул Клинт, не отводя взгляда.       — Я в курсе вашего уровня допуска, так что вы и не под подозрением, агент Бартон, — Хилл откинулась на спинку кресла и опустила кисти с переплетенными пальцами на стол. — Да и информация ушла от нас, пока вы были без сознания в больнице. Без техники и под наблюдением.       Почему-то он знал, какое имя сейчас будет названо. Всегда первое в списке двойных, тройных и десятерных агентов.       Клинт рассмеялся:       — Вы хотите, чтобы я приглядел за Наташей?       — Мне нравится, когда вы перестаёте изображать из себя идиота, агент Бартон, — Хилл упёрлась локтями в стол и опустила на скрещенные пальцы подбородок.       — Но почему вы подозреваете её? И есть ли кто-то ещё? — ему очень хотелось взять имбирное печенье, лежавшее прямо перед ним на тарелке, но Клинт решил, что момент не слишком подходящий.       — Это конфиденциальные данные, — сухо ответила Хилл, подвинув тарелку ему ближе.       Дальше был нудный инструктаж, который Клинт помнил и так, как и кучу другой информации, так ни разу и не пригодившейся. Хилл иногда задавала вопросы, особенно по последней операции, ведь свой отчёт он только что отправил. Вспомнить что-то необычное, непривычное. Да что там было? Высадились, бросились в бой, отвлекая внимание от Джессики, пока Фьюри их прикрывал. Ну, упал Клинт разок, пропустил пару ударов. Ничего нового.       — Агент Бартон, вы знаете Романофф… — Хилл на мгновение замялась, — ближе всех. И вы уже смогли один раз заметить её специфическое поведение…       — Это тогла — когда директор —  Фьюри отправил её на задание, а меня посадили в кутузку и потом ещё Мстители хотели пришить? — Клинт отпил воды из стакана и стряхнул крошки печенья с колен. — В этот раз без таких выкрутасов, ладно?       Хилл молча кивнула и передала Клинту листок бумаги:       — Завтра отправляетесь с Романофф в тюрьму «Рафт», всё равно вам в поле пока нельзя, — директор поднялась, чтобы проводить его до двери: замок был биометрический, так что открыть смогла бы только она — по той информации, которой владел Клинт. — Вы знаете, на что обратить внимание.       — Да. Для начала на то, что вы говорите, будто я ещё не готов вернуться к работе, но отправляете хер знает куда с возможным кротом, — он оскалился в улыбке и зашагал к выходу.       — Так значит, тебя ещё не допустили? — Наташа смотрела на дорогу. Она была в форменном комбинезоне, тогда как Клинт — во вчерашней футболке с рубашкой и джинсах. Только пистолет взял. На всякий случай. Тем не менее присутствие на очередном допросе Кроссфаера не казалось чем-то странным. Они с этим парнем были давно знакомы и имели старые счёты.       — Ага, — кивнул Клинт. — Даже лук не дали, а со своим ехать как-то не комильфо.       — Вот бы Джессика сейчас посмеялась, что ты всё-таки используешь её словечки, — уголком рта улыбнулась Наташа.       — Это вряд ли.       Пройдя все контроли, досмотры и проверки, они оказались в тёмной маленькой комнате с одним огромным окном в соседнюю. Там в оранжевой тюремной робе сидел Кроссфаер, теребя цепочку наручников. Неужели для столь опасного типа не нашлось чего-то более высокотехнологичного?       — Вы знали про операцию, — не спрашивал, но утверждал седовласый мужчина в погонах. — Кто вам предоставил информацию?       — Где взял, там больше нет, — рассмеялся тот. Допрос шёл уже около часа. Клинт смотрел не столько на Кроссфаера, сколько на Наташино отражение в стекле.       — Я отойду на пять минут, — Уильяма Кросса оставили одного, и он поднялся со стула, словно разминая ноги.       — Забавно, когда специалиста по допросам пытаются допросить, — хмыкнул Клинт, впервые нарушив тишину. Наташа продолжала сидеть с прямой спиной и смотреть сквозь стекло в соседнюю комнату.       — Бартон! — крикнул Кроссфаер, чуть не заставив Клинта вздрогнуть. Он смотрел почти на него единственным глазом. Вместо имплантата, который Клинт вытащил собственными пальцами, чернела пустая глазница. — Я же знаю, что ты здесь! Ты всегда здесь на допросах!       Уильям Кросс приблизился к стеклу, которое с его стороны было с зеркальной поверхностью. Он подышал на него и нарисовал пальцем мишень.       — Я же почти смог тебя тогда убить, Соколиный глаз, — неприятно рассмеялся Кроссфаер. — И вот парадокс: на твои похороны пришло бы много этих агентешек, супергероев. До чего простая была бы мишень. Бум! — он стёр одним движением свой рисунок. Клинт мог бы поклясться, что засранец каким-то образом его видит, и от этого было чертовски неприятно. — Так парадокс-то в том, что ты ничем не лучше меня. У тебя руки не по локоть, а по самые плечи в крови. Только ты пытаешься строить из себя героя, вот и всё.       Кросс рассмеялся, запрокинув голову. Клинт понял, что вцепился в подлокотники кресла так, что кожа на костяшках слишком натянулась. Он сжал зубы и сделал несколько глубоких вдохов.       — О, а самого интересного ты не узнаешь никогда: тогда тебя заложил кое-кто очень важный для тебя, — Клинту показалось, что Кроссфаер уставился на Наташу, но та лишь устало посмотрела сквозь стекло.       — Может, попросим на сегодня закончить? — вздохнула она. — Что этого клоуна слушать?       — Он решит, что победил, — спасибо тренировкам, голос звучал ровно.       — Клинт, как он может победить, если торчит в одной из самых охраняемых тюрем?       Они уже проехали миль десять, но смех Кроссфаера всё ещё слышался в голове. И его слова. Обидные, цепляющие, правдивые. Но Клинт давно про себя всё знал, так что лучше быть Секретным Мстителем, чем тем, кто, по идее, должен быть примером, как Капитан Америка.       — Это наша работа, Клинт, — словно прочитав мысли, тихо произнесла Наташа. — И ты, и я про это прекрасно знаем. Сложно её делать, не замаравшись.       Он лишь усмехнулся, отвернувшись к окну.       — Кто бы что ни говорил, но это наш выбор. Всегда можно было соскочить и исчезнуть. Мы это умеем делать, — продолжала Романофф. — Особенно ты.       — Я не соскакивал, — повернулся Клинт. — Просто… Я не знаю…       — Остановимся на заправке? Мне надо позвонить, — не дожидаясь ответа, она начала поворачивать направо. Клинт хотел спросить что-нибудь про коммуникатор или рацию, но они уже остановились.       Пока Наташа что-то бросила заправщику, Клинт прицепил к телефонной будке, стоявшей у самого входа в магазинчик, микрофон. Да, он чувствовал себя просто отвратительно, но Хилл весьма в ярких красках расписала, до чего интересная, но недолгая, скорее всего, жизнь его ждёт, если он откажется сотрудничать. Купив пару бутылок минералки, он сел обратно в салон. Коммуникатор Романофф лежал на сиденье, его же — записал новый звуковой файл и уже отправлял его непосредственно директору по сверхсекретному каналу.       — Всё хорошо? — участливо поинтересовался Клинт, передавая Наташе бутылку воды, когда она хлопнула дверцей.       — Да, — сдержанно кивнула она, пристёгиваясь.       — Не хочешь сегодня вечерком выпить? — он поставил свою бутылку в дверцу машины.       — Учитывая, в каком ты состоянии, — нет, — бесцветно отозвалась Наташа. — Будешь весь вечер плакаться, а потом признаваться в любви. Будто мы это не проходили.       — Ладно, нажрусь один, смотря вестерны, — пожал он плечами, бросив взгляд на коммуникатор: свеженький аудиофайл уже пропал из системы, так что послушать его на досуге, как Клинт хотел, не выйдет.       — Что-то интересное пишут? — Наташа не поворачивала головы.       — Ничего, — отмахнулся Клинт. — А я надеялся, что мне разрешат вернуться к тренировкам.       Но в этот самый момент пришло короткое сообщение от Хилл. Всего два слова, от которых Клинт почувствовал, как его внутренности завязываются в узел. «Код чёрный».       А это значило лишь то, что кротом оказалась Наташа. Старая добрая Чёрная Вдова, с которой его связывало чуть больше, чем многое. Кроме той, недоступной Клинту информации, именно этот крот тогда и подставил его, выдав данные Кроссфаеру. И ещё это значило, что Клинт должен её ликвидировать. Немедленно, не раздумывая, не задавая вопросов.       Они ехали со скоростью около восьмидесяти миль в час по пусть и пустынной, но федеральной трассе. Клинт на мгновение закрыл глаза и глубоко вздохнул. Если сделать всё быстро, то Наташа не успеет среагировать. Его пистолет — хоть это и не безопасно — был снят с предохранителя, курок взведён. А потом? Потом машина к херам летит с дороги. Жили они не долго и не счастливо, но зато умерли в один день. Чёрная Вдова может забирать жизни и после своей смерти. Это хотя бы честно.       Он же профессионал, и он сможет. Несмотря ни на что. Или, в их случае, забыв про всё.       — Таш, а помнишь, мы вроде тут как-то кофе пили? — он показал пальцем в сторону кафешки, белевшей чуть впереди и слева. Того мгновения, на которое она повернула рыжую голову, ему хватило. И рука не дрогнула, хоть Клинт впервые в жизни этого хотел. Он потянул спусковой крючок, когда Наташа уже поворачивалась обратно. Словно в замедленной съёмке Клинт видел, как она распахнула зелёные глаза, как дёрнулась назад её голова, а окно двери со стороны водителя окрасилось в грязно-бордовый. Машина резко вильнула влево, не сбавляя скорости. — Прости.       Наверное, он сказал это вслух, но звуки бьющегося стекла и корёжащегося металла заглушали всё вокруг. От удара он инстинктивно зажмурился, не понимая, где небо, а где земля.       — Ты мудак, Бартон, — послышался голос Наташи. Клинт разлепил глаза и проморгался. Да, он видел разное дерьмо, но ещё никто, чьи мозги были размазаны по автомобильной двери, с ним не разговаривал. Он попытался дёрнуть дверную ручку, но машина лежала на боку, а выходить в землю сложно, коли ты не Вижн. Кровь капнула ему на щёку. Кровь из аккуратного пулевого отверстия в Наташином лбу. — Не я крот, а ты меня убил! Не я, а Хилл! Я её вывела на чистую воду и сдала, куда следует!       Даже скруллы умирали. Этого просто не могло быть, и Клинт, стараясь не паниковать, попытался отстегнуть ремень безопасности, но его заело.       — Доволен? — Романофф — или что бы это ни было — хмурила брови, смотря на него остекленевшими глазами. — Теперь придётся отвечать перед всеми. А я эту беседу оттягивала как могла.       Она махнула вперёд, и только сейчас Клинт увидел, что перед их искорёженной машиной, лежащей на боку, до самого горизонта, стояли… люди? Вряд ли уже люди. На их телах чернели раны, из кого-то торчали его стрелы. И некоторых Клинт узнал. Особенно тех, кто стоял в форме Щ.И.Т.а. И Брюса.       — Я не виню тебя, — это был голос Беннера. Он пробирал до самых костей. Брюс не поднимал головы, словно не сводя взгляд со стрелы, торчащей из него. — Я сам тебя просил.       Но в толпе были и дети, и гражданские. Они смотрели на Клинта полными ненависти глазами. Мёртвыми и злыми глазами.       — На меня свалился ваш подстреленный робот, — он повернулся на голос. Говорила совсем молодая девушка, возможно, некогда красивая, но сейчас у неё в голове зияла огромная чернеющая рана, обнажающая мозг. — И я виню вас!       — И я! — крикнул пожилой мужчина, по характеру раны на груди, в него отрикошетила пуля.       — И я! И я! Это все ты виноват! Ты виноват! — гул становился совершенно невозможным, а фигуры всё приближались.       Клинт нащупал пистолет, там ещё должны были оставаться пули. Они и так к нему частенько приходили. Все. Обвиняли, осуждали, спрашивали, для чего и зачем он их убил. Клинт никогда не находил ответов. Но в тех снах они были похожи на теней, с лишь угадывающимися чертами. Они не спрашивали все разом. Они исчезали, стоило открыть глаза. А сейчас не получилось. И кровь, настоящая кровь, всё капала на него из раны в голове Чёрной Вдовы. Клинт больше не мог вынести нарастающего рокота голосов, рука сама поднесла дуло к виску. Он зажмурился, но совсем рядом раздался Наташин смех:       — Это и есть наш ад, Клинт: ты не сможешь себя убить! Ты и так уже мёртв!             — Бартон, ты задолбал, — увидеть недовольную рожу Фьюри первой после того, как вышло разлепить глаза — то ещё удовольствие. Клинт хотел сесть, но ему не дали. Он вздрогнул и осмотрелся по сторонам. Джессика так и стояла у окна, а Наташа, живая и с целой головой, качалась на стуле.       — Эй, ты что-то сейчас выглядишь так, будто снова решил откинуться, — голос Романофф звучал чуть встревоженно, и она подошла к койке. — Ты заканчивай шуточки свои, Клинт. И так тебя еле откачали. Ты мог сказать, что кроме ножевых у тебя ещё гематома размером с мяч для этого вашего американского футбола и внутреннее кровотечение?       — У тебя из-за воспаления температура чуть ли не 107 градусов по Фаренгейту была! — помрачнел Фьюри.       — Мог бы мозг умереть, но его ведь нет, — бросила Джессика и вышла из палаты.       — Я не специально, — постарался улыбнуться Клинт. — Конечно, для меня честь умереть рядом с вами, но я как-то жизнь больше предпочитаю.       — Ладно, преступность сама себя не искоренит. Поправляйся, Бартон, — Фьюри хлопнул его по плечу и вышел из палаты, закрыв за собой дверь.       — Что ты пытаешься рассмотреть у меня на лице? — нахмурилась Наташа, занимая место Ника.       — Да так, ерунда какая-то приснилась, — слабо улыбнувшись, он положил ладонь поверх руки Наташи. Тёплая. И пульс прощупывается. Довольно высокий для состояния покоя.