Бартон и...

      — Почему ты не взяла с собой Фортуну? — Клинт еле поспевал за Бобби. Вчера он впервые выполз на тренировку после выписки из больницы, так что сегодня у него болело всё от шеи и до стоп. И лицо немного.       — Поймёшь на месте, — не оборачиваясь и не сбавляя темп, бросила бывшая жена и — в очередной раз — бывшая подружка.       Морз позвонила ещё утром, попросила никому ничего не говорить и забрала его через четыре квартала от Башни. Можно было бы и удивиться, но Клинта куда больше беспокоили с трудом гнущиеся ноги, нежели недомолвки Пересмешницы. В последнее время если ей хотелось встретиться — это было чем-то важным.       — Нам ещё долго? — он без особого оптимизма смотрел на лестницу на второй этаж кафешки недалеко от парка.       — Боже, — Клинт ненавидел такую интонацию, — как я могла забыть, что Бартон — главный нытик земли?       Бобби уже уселась к кому-то за стол. Кому-то такому же высокому, белобрысому и…       — Карла? — забыв про больные ноги, он рухнул рядом с Морз. Лунный Камень хитро улыбнулась, подмигнув Бобби:       — Я должна была догадаться, что ты его притащишь.       — Насколько я знаю, ты не могла воздействовать на его сознание, — буднично пожала та плечами, просматривая меню.       — Я работаю с разумом, так что Клинти надёжно защищён, — Карла рассмеялась, и Бобби почему-то тоже захихикала.       — Может, перейдём к делу? А то я хотел вечерком фильм глянуть, — мрачно бросил Клинт. Наверное, он хотел чашку чёрного кофе. Всего лишь пятую за день.       — Почему ты обратилась ко мне, а не в Щ.И.Т. или к Мстителям? — Бобби помахала официантке принести кофе и, сведя брови на переносице, посмотрела на Карлу.       — Я в розыске, так что хотела предоставить информацию инкогнито. А у тебя — своя компания, — поджав губы, улыбнулась та в ответ. — Я отошла от дел и вернулась к врачебной практике.       Клинт смотрел то на одну, то на другую и про себя задавался вопросом, что столь образованных красоток могло в нём заинтересовать? Ну, кроме ловкости, меткости и бесподобного чувства юмора, конечно.       — Мой клиент, — Карла подвинула Бобби папку. — Бухгалтер в одной мафиозной банде в Чикаго. Страдал от депрессии. И неплохо платил.       — А как же клятва Гиппократа? — сухо поинтересовалась Морз, листая бумаги.       — Его тело выловили вчера в озере с простреленной головой. Похоже, догадались, что он проболтался, — как ни в чём не бывало отпила свой латте доктор Софен, словно на медицинской конференции разбирая рядовой случай. — Депрессия вызвана как раз планами той банды.       — Работёнка для Мстителей, — хмыкнув, Бобби передала Клинту папку. Обычное имя, обычная биография. Холостяк за сорок, просто работавший бухгалтером у мафии. С кем не бывает? Пролистав медицинские писульки размашистым почерком Карлы, Клинт зацепился за упоминание планируемого теракта. Ребята хотели отравить водопроводную воду в Нью-Йорке, и у пациента доктора Софен это вызывало некоторые опасения. Или не Софен. Хер знает, под каким именем она сейчас живёт.       — Для Щ.И.Т.а скорее, но Кэп, в отличие от Хилл, не полезет проверять источник, если ты принесёшь это, — он вытащил все рукописные бумаги, передав их обратно Карле. Наташа легко узнает почерк.       — Я бы советовала поспешить, — чересчур дружелюбно подмигнула Лунный Камень и помахала Бобби рукой. Та, влив в себя кофе и кинув мелочь на стол, решительно кивнула, поднявшись на ноги.       — Не делай глупостей, — шепнув Клинту на ухо, и, не дождавшись ответа, что в его случае это просто невыполнимое требование, Бобби заспешила к выходу.       — Прогуляемся? — он достал несколько мятых однодолларовых банкнот, жестом показав, что заплатит за кофе Карлы тоже. Та, не сильно возражая, надела ветровку.       Они молча вышли из кафе и перебежали улицу на красный.       — В тебе ещё жив дух бунтарства, Клинти, — рассмеялась Карла, беря его под руку.       — А в тебе — что-то хорошее, — они тут же повернули с людной аллеи на северо-восток. Сколько он не видел Карлу? А та их интрижка, казалось, была вообще несколько жизней назад.       — Я просто продолжаю искать выгоду: от отравления всего населения Нью-Йорка, которое и простым мытьём рук тебя прикончит, — мне мало хорошего, — пожала она плечами, свободной рукой накручивая прядь на палец.       Клинт любил раннюю осень. Он привык называть её «индейским летом», а Наташа — «бабьим». Суть была одна — с улицы уходить не хотелось. Листва потихоньку желтела, наполняя воздух терпким и каким-то уютным, домашним ароматом. Он усмехнулся своим мыслям.       — Всё-таки ты забавный, — хихикнула Карла. Клинт давно чувствовал её взгляд, но был слишком увлечён мыслями об осени.       — Это такой термин в психологии? — он заметил ларёк, продающий кофе в картонных стаканчиках. Пейджер всё ещё молчал, так что Бобби, наверное, только добралась до Башни.       — У тебя весь мир делится на белое и черное, будто тонов и полутонов просто не существует, — Карла хитро прищурилась. На её губах играла еле заметная улыбка. — «Хорошо» и «плохо». «Правильно» и «неправильно», и знаешь? Я с тобой давно знакома, но совершенно не понимаю, откуда в твоей голове взялись критерии оценки, откуда суждения…       — И часто ты обо мне думаешь? — усмехнулся он, расплачиваясь за два кофе.       — Бывает, — таинственно рассмеялась доктор Софен, принимая из его рук стаканчик. — Ни семья, ни школа не имели на тебя влияния. Сложно влиять тому, чего нет.       Она задумчиво приложила палец к подбородку, остановившись у самой кромки воды озера. С Карлой так было всегда: ей нравилось покопаться в чьих-то мозгах.       — Зато твой мир полон красок, — хмыкнул Клинт. Кофе предательски обжёг кончик языка, и он выругался про себя.       — Для существа, живущего один раз, я считаю, что логичнее — приспосабливаться, — подмигнула Карла, снимая крышку со стаканчика и выпуская пар. — Но эта твоя упёртость и непосредственность с чуть наивной прямотой и, иногда, откровенным инфантилизмом, даже привлекательны.       — Человек обретает себя в процессе существования, — Клинт последовал её примеру и тоже снял с кофе крышку. Стакан всё ещё продолжал быть слишком горячим. — У нас есть свобода выбора, а ещё ответственность не только за себя, но и за окружающих.       — И когда это у нас мистер Бартон, не ходивший в школу, основные принципы экзистенциализма стал цитировать? — легонько стукнув локтем под рёбра, Карла звонко рассмеялась.       — У тебя в ванной книжка лежала, — улыбнулся Клинт, снова предприняв попытку отпить кофе. — Я, правда, не согласен с Мэйем насчёт всяких там кризисов и тревог.       — Боже, Клинти, да он словно про тебя писал! — она сделала глоток и поморщилась. Кофе был кисловат, это и он заметил. — Тебя вечно так и раздирают конфликты и отчуждение от самого себя! Это и формирует твою личность. Но да, страха у тебя нет, с этим можно согласиться.       — Хорошо, что ты у меня в ванной ничего не читала.       — Уверен? — улыбнулась Карла. — Занимательное чтиво, к слову. Букв не очень много, зато картинок...       Наверное, стоило покраснеть, но агентское прошлое напрочь отбило это умение, как и демонстрацию других эмоций, особенно в обществе потенциального врага. Хоть и довольно приятного в общении, как вербальном, так и невербальном.       В кармане что-то запиликало, и Карла заглянула через плечо Клинту:       — Смотрю, Морз отдала Роджерсу бумаги.       — Да, — кивнул он, одним глотком осушив стаканчик и попав им в урну. — Прости, но мне надо поспасать мир. Ты знаешь, где меня найти.       — Конечно, — она чмокнула его почти в губы и, резко развернувшись на каблуках, виляя бёдрами, направилась куда-то в противоположную сторону от Башни.       Карла знала, где его найти, а вот Клинт — понятия не имел, как разыскать доктора Софен. И, наверное, это к лучшему. Мозгоправов и без неё хватало.