Шрамы над бровью и небо над головой

— Ты съебешься из моей жизни. Съебешься, слышишь? Немедленно. Кирстен неебически зла на Сальваторов, неебически зла на Мэтта, неебически зла на Майклсона и на весь мир в целом она неебически зла. Эта злость проявляется в ее покрасневших щеках, неразборчивой сбивчивой речи, активной жестикуляции и громком, ломающемся от надрыва голосе. Она смотрит на Кола с ненавистью, недовольством и яростью, её взгляд по-настоящему безумный, словно она готова разорвать его, даже невидимого другим и неосязаемого, на мелкие кусочки, растерзать, истребить. Кирстен спит урывками всю неделю, потому что назойливый вампир не утруждает себя манерами. Он не позволяет ей находиться в одиночестве дольше пяти минут, врывается в самые неподходящие моменты, присутствует рядом каждую божию минуту и, к тому же, ни в какую не соглашается помолчать хотя бы секунду. Он говорит — постоянно, без остановки, притворяясь, словно ей на самом деле интересно слушать его. Кол рассказывает ненужные ей, неинтересные ко всему прочему детали из своей жизни, когда-то полной жестокости, разврата и напыщенности, сейчас же — жалкой и одинокой. А когда устает от своих собственных разговоров, напевает песни, словно если он замолчит хоть на долю секунды, исчезнет нахер. Кирстен пытается, правда, пытается игнорировать звук его голоса, ставшим едва ли не частью её самой за последние семь дней, самых тяжёлых в ее жизни, но ничего не выходит. Она словно попадает в ад при жизни, ест таблетки от головной боли горстями, напивается до почти бессознательного состояния, но с похмелья, Кол кажется ей еще более невыносимым. Это убивает Кирстен. Ей и раньше приходилось иметь дело с подобным, мертвецы бывают капризными, но Кол выделяется среди них. Кол Майклсон — особенный. Он слишком сильный, чтобы она могла избавиться от него, он непобедим, несокрушим и, блять, незатыкаем. Она не может заставить его уйти ни с помощью своих сил, ни заклинаниями, ни ритуалами, просьбами или даже угрозами. — И что ты сделаешь, если не уйду? — Кол вздергивает бровь, глядя на нее озорным взглядом, вроде и обаятельным, но в то же время раздражающим, уничтожающим терпение Кирстен одним щелчком. Кол напыщен и высокомерен, дьявольски самоуверен даже после смерти, и, самое ужасное, он знает, что при всем желании, она ничего не сможет ему сделать. — Убьешь меня? — ухмыляется вампир, в то время как Кирстен стискивает зубы от злости, сжимает руки в кулаки, царапая ладони. Смех Кола разносится по ее небольшой, захламленной вещами комнате, а он сам закидывает голову назад, смеясь весело, громко, неистово и задорно.