Сжигая фото, на котором мы вдвоем, Стирая воспоминания, в которых были вместе, Я точно знаю, что справлюсь и оставлю это в прошлом*
Отпуск закончился так же быстро, как и грусть опустила меня. После произошедшего я сто раз думала, правильно ли поступила, отпустив Сехуна? В любом случае, это мое «да» было правильным в каком-то месте, ведь парню сдавать в этом году экзамены, и он не должен думать о чем-то или о ком-то, помимо них. К тому же это, вероятнее всего, мимолетная влюбленность, порыв чувств. Сехун давно не испытывал любовь, вот и все. А что я? Я не испытывала ее практически никогда, но привыкла к одиночеству. Зато теперь не так одинока… Недавно я все же забрала того самого котенка из приюта; охранник рассказал, что та мисс вернула питомца обратно, как только я покинула стены приюта. Ха, решила подразнить меня… Так вот, теперь я живу не одна, а с миленьким рыжим котенком по имени Лиса. Называя ее в честь лисицы, я думала над тем, как эта малышка похожа на маленького лисенка. Такая же рыжая и с хитрыми глазками, желающими сотворить какое-то плохое дело. Минсоку сразу понравилась Лиса, с самой первой их встречи. И его никак не обидело то, что в первый же день она испоганила его кроссовок своей мочой. Минсок тогда долго смеялся, объясняя это тем, что Лиса просто проявила так свою любовь, и остался у меня дома на ночь, пока его кроссовок высыхал… Так как с мамой я всегда делилась всем-всем, то и поделилась нашими сложными, запутанными и далеко не лучшими отношениями с Сехуном, не рассказывая лишь о сексе, произошедшем между нами. Она старалась успокоить меня, говорила, что все будет в порядке и он забудет обо мне. Так же она добавила, что в крайнем случае я могу переехать в другой город. Я всячески отказывалась от такого случая, но в итоге сдалась, когда мама в очередной раз напомнила о том, что скоро умрет. Что же, я всегда поступала так, как советовала мне мама, и сегодня после уроков я собиралась написать заявление об увольнении, как меня опередили. И все из-за Сехуна…Flashback
Проснувшись, я понимаю, что опаздываю. Разбудив Лису и наложив ей корма, я тороплюсь в ванную для принятия утренних процедур и после, быстро позавтракав печенькой и чаем, бегу на остановку. Школьный автобус как раз собирается отъезжать, но его водитель, увидев стремящуюся к транспорту меня, открывает мне дверцу и улыбается, желая доброго утра. Какой год я езжу с одним и тем же водителем. Оплатив проезд, я осматриваю салон и в оцепенении замираю, увидев в конце салона сидящего Сехуна. Его глаза закрыты, а сам он слушает музыку, положив голову на стекло. — Садитесь! — слышится рядом. Удивленно обернувшись, я взглядываю на учащегося и, когда он поднимается с места, благодарю его, садясь на свободное место. С каждой остановкой учеников становится все меньше, что очень напрягает меня. Каждую остановку я оборачиваюсь на Сехуна, молясь о том, чтобы он не открывал глаза. А когда автобус останавливается на остановке школы «Човон», глубоко вздыхаю, приводя мысли в порядок. Не оглядываясь назад, я встаю у выхода из салона и нервно сжимаю поручень. Сехун определенно увидел меня, я чувствую это. И премного благодарна тому, что в этом школьном автобусе две двери. И все же я встречаюсь лицом к лицу с О Сехуном на выходе из автобуса. Нам же идти в одну сторону. Я все еще его учительница, поэтому не могу не разговаривать с ним. Поэтому, взяв ситуацию в свои руки, я окликаю парня и как можно счастливее произношу: — Доброе утро. Я надеюсь, сегодня ты не станешь прогуливать уроки и будешь усердно заниматься. Как же жалко я, наверное, выгляжу. Пытаюсь показаться хорошей, сама же несколько недель назад ужасно поступила с ним. И я уверена, слова мои казались лживыми и раздражительными, потому что ответ Сехуна поражает меня. — Да, я не стану прогуливать уроки, потому что не ради кого. Я не стану усердно заниматься, потому что никому не нужен. Он совершенно спокоен, ни одна мускула на его лице не дрогнет, а я так и стою в оцепенении, не веря тому, что он мог ответить мне таким способом. Ведь есть много других способов ответить: «Доброе утро, Пак Нарим», «Вам тоже счастливого дня, учительница»… Но почему из всего этого Сехун выбрал именно то, что заставит меня ужасно расстроиться, еще раз заставляя задуматься, правильно ли я веду себя. — В любом случае, счастливого дня! — я стараюсь выдавить улыбку, но получается ужасно, что я понимаю по усмешке Сехуна.***
Забрав классный дневник из учительской, я направляюсь на урок к своему классу. На пути встречаю Ханя, направляющегося в свой музыкальный кабинет. Поздоровавшись с ним, я хочу пройти мимо, но отклик учителя музыки заставляет меня остановиться. — Ходят слухи, что кто-то из учителей завел роман с О Сехуном, учеником твоего класса. Ты не знаешь, кто это? — Лухан выразительно изгибает бровь. — Если подумать логически, то учительница молодая. И это точно не Сохи, потому что она встречается со мной, — о, как много я пропустила, однако… — Это ты? Я в шоке замираю. Кто мог распустить эти слухи? Это мог быть Чанель… Или Сехун, желающий мести. В любом случае, если раскроются наши отношения, то меня примут за педонуну, а родители Сехуна подадут на меня в суд или, как минимум, заставят платить штраф в крупную сумму. Если учесть еще то, что его отчим — мой биологический отец, то мне полная жопа… — Я не нахожусь ни в каких отношениях с О Сехуном, помимо тех, в каких отношениях находится любой учитель с любым учеником. Скоро начнется урок, мне надо идти, — сдержанно отвечаю, развернувшись. Спустя секунду я вновь стою напротив Ханя. Прежде он развернул меня к себе, потянув за запястье. — Кто бы это ни был, будь осторожна, — тихо говорит он, заставляя меня широко раскрыть глаза. Как я упоминала раньше, он не разговаривал со мной ни о чем, помимо работы. Конечно, я знала, что он в близких отношениях с Минсоком, но ведь не настолько, чтобы знать о моих проблемах. Надеюсь, что это не так. — Осторожность мне пригодится, — неловко улыбаюсь, пытаясь ввести Ханя в ступор и наконец понять, знает он что-то или нет. — Директор будет следить за тобой. Сюмин просил передать тебе это. — Сюмин? Очень интересно… Хань вытаскивает из спортивного рюкзака маленькую коробочку и сложенный листок бумаги. — Его сегодня не будет. Он на похоронах сестры. Ты особо не волнуйся, он позвонит тебе, как освободится. — Хорошо. С каких пор ты близок с Сюмином? — напрямую спрашиваю. — М-м-м, — задумывается Хань, показательно приглаживая подбородок большим и указательным пальцами. — Лет так с пятнадцати. Что? — То есть ты… вы все это время скрывали это от меня? Зачем? — Я не хотел делить тебя с ним и все это время, как бы это сказать, ненавидел. Он много времени проводил с тобой, постоянно забывая о наших запланированных делах. Недавно он созванивался со мной и попросил о встрече, а там уже и рассказал все-все о тебе, добавляя, что после такого мы обязаны стать друзьями. Так что, мир? Мы вроде и не ссорились, но, получается, были врагами все это время… Я улыбаюсь и протягиваю ему мизинец. После понимаю, что урок уже начался, поэтому быстро прощаюсь с Ханем. — Лучше уволься сейчас, потом будет поздно, — вдогонку кричит учитель, но я его уже не слушаю. Как только я вхожу в класс, сразу наступает тишина, и ученики удивленно раскрывают рты. Они реагируют так потому, что я вновь вернулась или потому, что ходят слухи?.. — Здравствуйте, — здороваюсь и прохожу к учительскому столу, складывая принадлежности на стол. — Я надеюсь, что в мое отсутствие не произошло никаких плохих ситуаций и мне не придется вызывать ваших родителей. Думаю, Ким Минсок хорошо справлялся с ролью классного руководителя. А теперь перейдем к теме нашего урока. Я опускаю голову, заправив мешающие лицу пряди волос за уши, и раскрываю учительский дневник, собираясь отметить присутствующих, как звонкий голос Чондэ поднимает на уши весь класс. — Тихо! — громко говорю, стуча ручкой по столу. — Чондэ, кто разрешал разговаривать на уроке? — А я не по посторонним темам разговариваю, а, собственно, о школе, — уверенно отвечает ученик, опрокидываясь на спинку стула и скрещивая руки на груди. — Вот, задавал вопрос Чанелю, не знает ли он особу, которая вела мутки с его другом. Вам там по секрету этого никто не говорил? Злость кипит в жилах, а я готова сорваться, но умело держусь, лишь до боли сжимая кулаки за спиной и стискивая зубы. — С чего я должна знать это, если только сегодня пришла на работу? Это не урок обществознания, чтобы обсуждать людей. Сейчас математика, и ты должен для начала хотя бы открыть учебник. Мы решили вопрос? — Да, учительница, — недовольно фыркает Чондэ, бросая взгляд на чуть ли не смеющегося Бэкхена. Больше никто не задает мне вопросов, чему я очень рада, потому что, думаю, ответить следующему я не смогу. Иногда я замечаю обеспокоенные взгляды Чанеля на себе, но не придаю этому значения до тех пор, пока не понимаю, зачем Чанель так смотрит на меня. — Учительница, у Вас лицо побледнело! — восклицает командир класса, а я лишь бросаю на него грозный взгляд, принимая слова ученика за очередную шутку. Продолжая записывать на доске уравнение, я на секунду закрываю глаза и пошатываюсь, но продолжаю писать цифры, пока мел не падает на пол и не раскалывается на несколько частей. Схватившись за спинку стула, я прикрываю глаза и глубоко вдыхаю, пытаясь прийти в норму. В глазах на какой-то мелкий промежуток времени мутнеет, и ноги словно перестают меня слушаться. Я с трудом сажусь на стул и закрываю лицо руками. — Видите, я не шутил! — кричит командир класса, подбегая ко мне. — Вам плохо? — А не видно? — шипит Чанель с места, а в следующую секунду оказывается рядом со мной, тихо спрашивая: — Отвести в медпункт? Я слабо качаю головой и встаю с помощью Чанеля. Он осторожно обхватывает мою талию руками и, закинув мою руку себе на плечи, ведет в сторону выхода из класса. Ноги мои подкашиваются с каждым шагом, и я крепче сжимаю пиджак ученика, чтобы не упасть. В конечном итоге Чанель просто поднимает меня на руки, когда я в очередной раз чуть не падаю. — Ты что-то не то съела? Или выпила? — задает вопросы медсестра, когда мы уже находимся в медицинском кабинете. — У тебя пониженное давление, думаю, нужно съездить на обследование. — Нет, я не ела ничего такого и даже не пила. Обязательно ездить к врачу? — тихо спрашиваю, крепко держась за руку Чанеля, чтобы и со стула ненароком не свалиться. — Да. Если дело не в этом, то, возможно… ты беременна? Я вижу глаза Чанеля, что с неким шоком и большим удивлением смотрят прямо на мой живот, спрятанный под черной рубашкой. Чанель, я удивлена не меньше. — Это невозможно. — Вот поэтому, Нарим, поезжай в больницу. Я попрошу кого-нибудь сопроводить тебя… — Я поеду с ней, — перебивает сестру Чанель, помогая мне подняться. — Если это все, то мы пойдем. — Да, хорошо, — медсестра дает мне таблетку от головной боли, но она вряд ли мне поможет… Если это беременность, то большая вероятность, что причиной тому моя слабость и Сехун. Если это так, то я в очень-очень большой жопе, большей, чем просто слух о нас. Когда мы выходим из кабинета, я вдруг вспоминаю, что хотела написать увольнительную, поэтому останавливаю Чанеля и рассказываю ему о своих планах. — Вы увольняетесь? Это все из-за… — Чанель испуганно опускает глаза на мой живот и вновь поднимает их, — беременности? Но Вас же не уволят, если Вы беременны! — я настойчиво молчу. — Или… Сехун? — я молча прикрываю веки, показывая то, что он прав. — Неужели! — восклицают рядом, и из-за стенки показывается довольный директор. — Я всегда считал, что Вы непригодны для нас. Вы даже не до конца проучились, а уже работаете учителем математики, да еще и в старших классах. Чанель, ты можешь подождать нас на улице? — Нет. Вы видите, учительница не может стоять на ногах. — Она притворяется, — шипит директор, пугая Чанеля. Тихо извинившись, парень покидает коридор, оставляя нас наедине. — Ты понимаешь, что это грозит тебе камерой? — усмехается директор Бен, лениво поправляя галстук. — Я могу замять это дело, если ты выплатишь штраф в крупненькую сумму. Помните, я говорила, что я Ванга. Так вот, это правда. Ладно, это совсем не смешно в данной ситуации… — Мы все забудем об этом, а ты уедешь в другой город. Тебя это устраивает? — Да, — тихо отвечаю. — Но скажите, кто распустил слухи? — Если бы Сехун не раскидывался «нунами» и умел тихо рассказывать свои истории, мой сын не услышал бы это. Все-таки это Сехун… Я была права. — Я увольняю тебя, увольнительную писать не нужно. Просто собирай свои вещи и уходи. Счет скину почтой. Прощай, Пак Нарим, — усмехающимся тоном произносит Бен, окидывая меня презрительным взглядом. — Думаю, ты больше не станешь наступать на эти же грабли, переходя в другую школу. И вообще, тебя туда не возьмут, потому что я напишу ужасную характеристику на твое имя. Удачных поисков работы. — До свидания, — сквозь зубы цежу и разворачиваюсь, позволяя себе расплакаться.Конец Flashback
Теперь я собираю вещи и сегодня вечером уезжаю в Инчхон, где начну жить по-новому. Сравнение со звездами было точным, потому что сейчас все мои проблемы исчезли. Все и сразу одним разом. И я больше не допущу того, что они вернутся. Потому что я хочу жить. Хочу жить спокойной жизнью, без всяких любовных линий, без всяких школьных проблем. Я хочу жить с Минсоком, Лисой и даже Ханем, если он того захочет. Пока Минсок не знает, что я уезжаю, потому что занят, но я думаю, Хань уже оповестил его об этом, потому что, черт, кто так усердно ломится в дверь?