***
На часах десять вечера, когда мы заканчиваем убираться в квартире Минсока. Он был не доволен тем, что в его доме присутствовал Сехун, говорил, что он поставит ему «два» по физкультуре, если он не уйдет. Но на это и Сехун, и я лишь закатывали глаза и продолжали уборку. Пару раз ученик прикасался ко мне специально и слабо улыбался, получая пинки под зад и шиканья. Одевшись, я довольным взглядом прохожу по чистому коридору и взглядываю на умиротворенного Минсока, прислонившегося к стене. — Я думаю, завтра-то ты придешь в школу. И, кстати, не кричи на этих, — слабо качаю головой в правую сторону, где стоит Сехун. — Я не буду вести мило с ними, как это делаешь ты. Поэтому они так ведут себя, знают, что ты не вызовешь их к директору. Пусть этот месяц будет для них некой пыткой. Я ведь правильно говорю, Сехун? — Минсок мило смотрит на замершего Сехуна, в чьих глазах читается удивление и разочарование. — Да, я с Вами согласен, — обреченно отвечает Се и слегка бьет меня по спине, напоминая о том, что нам пора. — Мы пойдем. Спокойной ночи, Сюмин, — я обнимаю друга и отстраняюсь, разворачиваясь в сторону угрюмого подростка. Вытолкнув его в подъезд, я на прощанье машу Минсоку и закрываю дверь. — Ты в какой стороне живешь? — В смысле? — спускаясь по лестнице, оторопело спрашивает Сехун. — Я закажу тебе такси, если ты живешь не в моей стороне, — открываю дверь подъезда и нервно ежусь, ощущая на своем лице холодный ветер. — Я сам могу позаботиться о себе, — неожиданно и резко отвечает парень, будто его злят мои слова. — Ладно, — отрезаю, доставая телефон из кармана пальто. В эту же секунду сотовый оказывается в руках Сехуна. — Я же сказал! — Да не тебе я такси заказываю! — прикрикиваю, отбирая сотовый у парня. — Вот же… даже себе такси заказать нельзя, — недовольно ворчу, набирая номер такси. Краем глаза я разглядываю Сехуна и только сейчас вспоминаю о том, что он за весь день еще у себя дома не был. Спросив его об этом, я получаю лишь короткий ответ, что мне не о чем переживать и это его проблемы. — Тогда, если ты сам заботишься о себе, можешь идти, такси скоро подъедет. — Я подожду, ничего страшного, — исподтишка улыбается Сехун и садится на скамейку, подзывая и меня сесть рядом. Смотря на усыпанное звездами небо, я сравниваю его с собой. Глупо, правда? Но я так не думаю. Небо — это я. А звезды — все мои проблемы. Звезды, как правило, появляются только ночью и друг за другом, не может быть так, что только одна звезда будет светить всю ночь. Мои проблемы абсолютно такие же. Их слишком много, и все они появляются резко, идут друг за дружкой, иногда даже все вместе и в один миг. А когда становится все нормально и они исчезают, я живу и радуюсь жизни, а потом снова… И так целыми кругами. Моя жизнь состоит из звезд и чистого неба, и звезды явно имеют преимущество. Глубоко вздохнув, я опускаю голову и пустым взглядом обвожу свои ботинки. Случайно приметив кроссовки Сехуна, я поднимаю глаза выше, рассматривая его тощие ноги. Отчим вообще кормит его? Я полностью выпрямляюсь, чтобы спросить его об этом, и совсем не ожидаю увидеть лицо Сехуна так близко… Изумленно ахнув, я тут же перевожу взгляд и спешу отвернуться, но губы парня успевают пройтись по моим. А после Сехун обхватывает мое лицо ладонями и снова целует, но уже не просто мажет по губам, а именно целует. Ласково, трепетно, но в то же время настырно. Прямо как я люблю. Звезды, почему вас так много? Отстранившись, я смущенно взглядываю в глаза парня, чтобы убедиться, что он не играет со мной. О смотрит на меня с долей заботы, любви и нежности, но заметна в его взгляде и грусть. — Нуна, — произносит Сехун, и я выжидающе смотрю на него, молясь, что он сейчас не спросит у меня о наших отношениях. — Что между нами происходит? Поздравляю, Нарим, тут и к гадалке ходить не надо. Я опускаю взгляд на свои руки, находившиеся на груди О. Поспешно убрав их и сложив на своих коленях, я думаю над ответом. Я никак не могу ответить ему взаимностью, потому что, черт возьми, это неправильно. Но и не могу отвергнуть этого малыша только из-за своего возраста и отчима. Мои раздумья длятся несколько минут, и это, похоже, совсем не нравится Сехуну, потому что я вижу, как он встает со скамьи и, засунув руки в карманы куртки, направляется куда-то. Опешив, я не могу выговорить и слова, но зато у меня хватает смелости, чтобы сорваться с места и побежать за парнем, врезаясь в его тело и обнимая со спины. Я прижимаюсь к нему и прерывисто дышу, закрыв глаза. — Пожалуйста, пойми меня, — шепчу, крепче сжимая пальцы, чтобы он не расцепил мои руки. Но он это и делает, гневно оборачиваясь в мою сторону. — А ты пытаешься понять меня? — кричит Сехун, размахивая руками в разные стороны. — Из нас двоих только я один страдаю. Тебе все кажется игрой, да? Ты играешь с моими чувствами, потому что считаешь, что я ребенок и не могу любить. Я ведь прав? Я хочу ответно прокричать, что он не прав, что ошибается, что он должен дать мне время, но слова не вырываются из уст. И сил хватает лишь на слова, больно режущие слух и гулко отзывающиеся в сердце. — Да, ты прав, — тихо отвечаю и оборачиваюсь на свет фонарей. Такси уже подъехало, пора уходить. Сухо взглянув на прибывшего в шок Сехуна, я разворачиваюсь и направляюсь к машине, закусывая нижнюю губу и сжимая от своей слабости кулаки. Так будет лучше для нас обоих. И к черту план Сюмина. «Нуна для Сехуна» официально приостанавливает свою деятельность, сосредотачиваясь на других вещах, например, покупке котенка и походе в больницу. Зато я придержалась своего плана по изгнанию и должна быть довольна, однако, сердце неприятно щемит, словно кричит о том, какая я дура. И, знаете, я с ним согласна.Глава восьмая
23 ноября 2016 г. в 19:03
Нет ничего страшного в том, что я иду к Минсоку с Сехуном, ведь так? По крайней мере, я стараюсь так думать.
— Вы точно не ругались? — осторожно спрашиваю, доходя до дома, в котором и проживает наш Минсоки-оппа.
— Нуна, — протягивает Сехун, оборачиваясь в мою сторону. — Да не ругались мы!
— Хорошо-хорошо, чего злиться-то? — кратко улыбаюсь, обходя парня и останавливаясь около входа в подъезд.
Подняв голову, я мигом нахожу окно квартиры Минсока и облегчённо вздыхаю, заметив, что там горит свет. Набрав пароль, который другу рассказала управляющая домом, а он, естественно, рассказал его мне, я пропускаю Сехуна внутрь и захожу за ним, думая над тем, как себя поведет Минсок и что скажет. Поднявшись на нужный этаж, обнаруживаю, что дверь в квартиру физрука приоткрыта. Я удивляюсь этому и тревожусь, прокручивая в голове тысячу и одну мысль о похищении или убийстве друга. Я перечитала слишком много ужастиков и детективов, однозначно.
— Минсок, — осторожно зову друга по имени, медленно заходя в квартиру.
Наступив на какую-то неведомую хрень, тихо ругаюсь и поднимаю голову, чтобы осмотреться. Я изумленно ахаю, проходя взглядом по полу, на котором повсюду лежат осколки ваз, стекол и… рамок с нашими общими фотографиями. Аккуратно подняв одну из них, кладу её на место и тяжело вздыхаю, не понимая, что происходит с моим лучшим другом.
Внезапно сзади слышится недобрый смешок, и я оборачиваюсь, приходя в ужас. Признавайтесь, кто сделал это с моим Сюмином? Щетина на лице мужчины явно многодневная, мешки под глазами как будто кричат, что друг не спал целыми днями, а разбитая губа и вовсе заставляет меня пустить одинокую непрошеную слезу.
— Что ты здесь делаешь? — кричит на меня Минсок, а я лишь закрываю на это глаза, пробираясь вперед, к нему, через множество осколков.
— Ты так внезапно перестал звонить мне, даже нагрубил. Что происходит, Сю… Минсок?
— Уходи, — спокойным тоном произносит парень, лениво поворачивая головой в сторону выхода.
— Я не уйду, пока ты не расскажешь мне все, — уверенно говорю, вставая напротив друга и поднимая голову, смотря ему прямо в глаза.
— Тогда я сам выпровожу тебя, — когда Минсок дотрагивается до моей ладони, я вздрагиваю, впервые ощущая на своей коже такую холодную руку парня. Его пальцы никогда не были такими ледяными.
— Минсок, просто ответь, что случилось? — он заставляет меня переходить на крик, потому что, черт возьми, как донести до этого человека всю суть?!
Кажется, мои молящие крики действуют на Минсока, потому что он, тяжело вздохнув и схватившись за голову, разворачивается и направляется в зал, а я — за ним. Здесь, в зале, дела обстоят хуже, чем в коридоре. Почему стол перевернут, а телевизионные шнуры и вовсе выдернуты с корнями? Мне страшно представить, что здесь делал Минсок.
Находясь в ступоре пару минут, я и не замечаю, как Мин устало садится на диван, единственный, что был не «поранен», и закрывает лицо руками, упираясь локтями в колени. Осторожно подойдя к нему, я нерешительно кладу руку на его спину и вожу ею по всей длине, пытаясь вымолвить хоть слово. Но самой так плохо от того, что Сюмин плачет. Да, он, определенно, сейчас плачет. Я точно знаю это.
— Поделишься? — робко спрашиваю, присаживаясь рядом. — Я ни в коем случае не заставляю тебя рассказывать мне, но ты мой…
— Твой лучший друг, который даже не поздравил тебя с Днём Рождения, — заканчивает Минсок, не поднимая голову.
— Ничего страшного, я не злюсь на тебя, — слабо улыбнувшись, я убираю руку с его спины и складываю на свою коленку. — Так в чем проблема твоего бардака и такого состояния?
— Моя сестра… — начинает парень, но запинается, встряхивая головой. — Она покончила с собой, спрыгнув с моста. Ее бросил парень, и она… А-ах, Нарим, она погибла, а я не спас ее. Я очень виноват.
Его сестра была наипрелестнейшим подростком. Вечно смеющаяся, с доброй улыбкой на лице и мягкой натурой, она напоминала мне себя в подростковые годы. Я так любила ее. Она все-все рассказывала мне про ее парня, как сильно она его любила, какие подарки он ей дарил и как заботился о ней. И он посмел бросить такую девочку? Я прекрасно знаю, где он учится, так что мне не составит труда поговорить с ним. Но я до сих пор не верю, что только из-за него она убила себя. Здесь есть что-то еще, иначе Минсок не стал бы так винить себя.
— Ты ведь не договариваешь, да? — мягко спрашиваю, стараясь не разозлить и вновь не заставить Минсока плакать.
— В тот день мы с ней поругались. Она сказала, что на выпускной займется с ним любовью, а я был категорически против. Она накричала на меня и сказала, что я ее не люблю и не уважаю ее мнение. Я не помню, что именно наговорил ей, но после душой чуял, что что-то идет не так. Я идиот, да?
— Твоя сестра глупо повела себя, рассказывая тебе это. Но и ты был не менее глуп, когда запретил ей. Нужно было доступным языком объяснить, что этот поступок не заставит парня любить ее больше. Прекрасно зная, какие в наши время растут подростки, ты мог бы разъяснить ей все. Я могу считать ее эгоисткой, потому что она не подумала ни о тебе, ни о твоих родителях. Кстати, как они?
— Мама в больнице, у нее слабое сердце, а тогда она чуть не умерла. Папа также накричал на меня, но больше ничего не говорил.
— Ты из-за этого не разговаривал со мной?
— Да, я был слишком зол и боялся, что только наврежу тебе, если позвоню. Но я не понимаю, как так быстро успокоился, только глядя на тебя. Ты как успокоительное.
Я улыбаюсь, обхватывая покрасневшее от смущения лицо ладонями. Приятно слышать, что он заботится обо мне, хоть это и происходило всегда. Я треплю Минсока по голове и бодро встаю с дивана. Цель на сегодня у меня одна — уборка.
— Раз мы все решили, то можно начинать уборочку? Как тебе такая идея? — я бросаю хитрый взгляд на удивленного парня и хлопаю в ладоши, вспоминая, что за дверью стоит еще один помощник. — Сехун, заходи!
— Сехун?!