۞
На следующий день Себастьяну не так повезло, как в предыдущий. Он едва сделал шаг в больничное крыло, как увидел перед собой Анжелу. Её лицо искажало то, что, как она думала, было улыбкой, она положила руку на его плечо, остановив его на пороге. Он умудрился не вздрогнуть от её прикосновений, но с трудом. — Сегодня ты будешь в Комнате V, Себастьян, если ты не против, — она вежливо проинформировала его. Это было сказано в той официальной манере, которая была настолько безликой, что звучала грубо. Себастьян был счастлив так же учтиво ей ответить. — Конечно, нет, — сказал он с улыбкой, которая вот-вот грозилась исчезнуть. — Твой брат ко мне присоединится? — Не сегодня. На этой неделе он работает в ночную смену, поэтому днём он отдыхает, — она уже перестала обращать на него внимание, посчитав их разговор законченным, она неодобрительно заглянула за его плечо, когда двое пациентов, Даггер и Фрэклз, судя по голосам, стали друг на друга кричать. — Ступай. Технически ты уже опоздал, Михаэлис. У Себастьяна не оказалось другого выбора, как вернуться туда, откуда он пришёл. По крайней мере, он был благодарен за вчерашнюю передышку. И отсутствие Эша всегда хороший знак. Значило ли это, что там он будет наедине с одним Доктором? Он не был уверен, что должен по этому поводу чувствовать. Доктор едва мог ему навредить, но он бы солгал, если бы сказал, что у него не бегут мурашки по коже от этого человека. Ладно, если бы он был просто злым, но злодей, искренне верящий в то, что делает добро, это другое. Направляясь вниз по коридору, Себастьян теребил кольцо в своём кармане, почти надевая его на указательный палец. Запах и шум Комнаты V перестали так резко выбивать его из колеи. Себастьяну больше не нужно было долго стоять перед дверью, чтобы набраться мужества войти, он приложил карточку к электронной панели и зашёл внутрь. Внутри, как обычно, стоял бедлам, одни визжали, как свиньи, другие ревели, как дети, и один или два человека просто молчали и пялились в пол. Он не смотрел на них дольше, чем это было надо, только слегка окинул их взглядом, чтобы удостовериться, что с прошлого раза ничего не изменилось. Волосы V6 были такими же лохматыми и грязными, как обычно, даже если теперь и были срезаны почти полностью. Ничего особо и не изменилось. — Себби! Внимание Себастьяна привлёк чей-то голос. На дальнем конце комнаты рядом с Доктором стояли Грелль и Уилл. Длинные волосы Грелля были собраны в небрежный пучок, его стандартную униформу сменили расклёшенные манжеты и старомодные кружева вокруг пуговиц. Он покрасил их в красный и был ярким пятном в грязно-белой комнате, хотя заплаты были светлее на местах, где ткань не взяла краска. Уилл был таким же, как и всегда, его лицо выражало неодобрение, когда он осматривал наряд Грелля, а собственная униформа выглядела безукоризненно. Он был так же рад видеть Себастьяна, как и всегда. К горлу Себастьяна подступил комок, и на секунду он решил, что его вырвет. — Доброе утро, Себастьян! — радостно встретил его Доктор, подкатывая свое кресло-каталку поближе. — Прости за вчерашнее. Тебе должно быть было скучно наверху, но тебе было нечего делать здесь внизу. Я проводил ежемесячный осмотр. Но теперь мы вернулись к делу! Как понимаю, ты уже встречал Грелля и Уильяма? Грелль подошёл к нему и взял за руку, улыбнувшись во все зубы. Себастьян даже не постарался вырваться из его объятий. Даже если он отрежет себе руку, это не поможет оторвать от него этого типа. — Да, мы соседи в каком-то смысле, — ответил Себастьян с улыбкой, — хотя я не видел их уже какое-то время. — Ты скучал по мне? — спросил Грелль, кокетливо улыбаясь. Себастьян проигнорировал его. — Я считаю, наша четвёрка только загромоздит комнату и раздражит пациентов, — властно заявил Уилл, обращаясь к Доктору и всё это время наблюдая за пациентами с апатией. — Нас обязательно должно быть так много? — О, да! Боюсь, что да! — поспешил убедить его Доктор. — На самом деле, я надеялся на ещё одну пару рук, но Эш был недоступен. Сегодняшнее лечение потребует… физического обращения. Видите ли, лучше, чтобы нас было больше, на случай, если пациент перевозбудится. Себастьян начал вертеть кольцо, его рука всё ещё находилась в кармане. Физическое обращение. Ему не понравилось, как это прозвучало. Прежде ему никогда не приходилось их трогать, никогда не приходилось их удерживать. Даже нахождение внутри их клеток доводило его до грани. Ни Грелля, ни Уилла особенно не тронул этот выбор слов, однако это заставило Себастьяна задуматься. Хотя он уже несколько месяцев бывал в Комнате V, другие санитары делали это и до него. Грелль, Уилл, Рональд и даже Агни, если Сиэль был прав. Для них это было не в новинку. Но в этой комнате он был обычно только с Эшем и Доктором. Закончилась ли она, думал Себастьян, кидая взгляд на V6 и то, что осталось от её чёрных волос, странная инициация в Комнате V? Теперь они считали его одним из них? Рвота снова подступила к его горлу. — Наш сегодняшний клиент это пациент V8. Не думаю, что у тебя было с ним дело, Себастьян, иди, посмотри, — проинструктировал Доктор, ведя его к дальним клеткам, к электронной двери, которая вот-вот должна была открыться. Каким-то образом ему показалось, что он скоро начнёт видеть всё сквозь эту дверь. V8 истошно кричал. Спутанные золотистые волосы были такими грязными, что казались каштановыми, тонкие пряди обрамляли истощённое лицо с румяными щеками. Однако цвет его щёк был нездоровым, он почти посинел, визжа практически без паузы. Его черты лица может когда-то были привлекательными, но это было давным-давно, и теперь было очевидно, что его нос был сломан множество раз, у него было бельмо на одном глазу, который просто источал инфекцию, его губы пронзали открытые раны. Удерживать его — неприятная перспектива, но очевидно, это было необходимо, потому что V8 кинулся на стены своей клетке, как только Себастьян туда заглянул. — Один из самых агрессивных экземпляров, — подметил Доктор, грустно качая головой. — Сколько усилий мы приложили к V8, но ни один из наших методов не произвёл нужного эффекта. На данный момент единственное, что мы можем сделать, это прибегнуть к более… радикальным способам. Я стараюсь их избегать. Они действительно негуманны, хотя в этом месте это немного иронично звучит, не так ли? Доктор рассмеялся над своей собственной шуткой, но выглядел он раздосадовано, будто был озадачен тем, что воспринимал, как свою неудачу. При виде V8 Грелль съёжился в отвращении, но в его глазах не было жалости, только антипатия. Уиллу, кажется, вообще было всё равно, его безразличие было так сильно, он явно научился ему у кого-то другого. Себастьян не был уверен, что выражало его собственное лицо, но он старался изобразить то же, что и Уилл. Безразличие было лучше, чем радость или отвращение. — Уилльям, Грелль, вы вытаскиваете пациента. Себастьян, ты придержи для меня дверь, — Доктор подкатил на кресле-каталке к другой двери, той, что Себастьян никогда не видел изнутри, никогда особо и не желая оказаться там. Его пропуск разблокировал её, и он придержал дверь, чтобы Доктор смог туда войти. Уилл и Грелль вошли в клетку, у каждого в руках были длинные металлические стержни. На конце каждого стержня был цепкий механизм, тот, что используют, чтобы отлавливать бродячих животных или диких зверей. V8 прыгнул на Грелля, который в свою очередь со смешком увернулся от него, когда Уилл поймал его за шею металлическим стержнем и придавил им его к полу. Так легко они поймали пациента и вытащили его из клетки в только что открытую комнату. Себастьяну, может, и не нужно было собираться с духом, чтобы сегодня зайти в Комнату V, но теперь ему пришлось набраться смелости, он вцепился в кольцо в своём кармане, повернулся и приготовился увидеть, что находилось в той комнате. К счастью, до уровня камеры пыток комната не доходила. Для этого Святой Виктории пришлось бы истощить свой бюджет на всяких железных дев и котёл для пыток водой, и отправиться в королевство настоящего клише. Комнату освещали яркие флуоресцентные лампы на потолке, они напомнили ему о больницах и школах, и широкие окна на двух из четырёх стен. Через одно из них он мог увидеть улицу, сады больницы, разросшуюся траву и увядающие цветы. Другое окно было тёмным, за ним была пустая комната с несколькими стульями, смотрящими в эту сторону, чтобы наблюдать за тем, что происходит внутри. На двух других стенах висели постеры о здоровье, о защите организма, инструкции по гигиене, рентгеновский экран. В центре комнаты стояло кресло, такое же, как в кабинете у дантиста, а рядом — несколько тележек с разными медицинскими инструментами. Доктор поймал взгляд Себастьяна и добродушно фыркнул: — Не волнуйся, сегодня никаких операций! Все трое наденьте халаты и перчатки. Себастьян, когда закончишь, придержи V8 за Уильяма. Рядом с постерами о пожарной безопасности были вешалки, с них свисали жёсткие голубые халаты. Грелль поморщил нос, глядя на блёклый цвет и нелестный стиль, но он надел его, не озвучив свои жалобы, что было удивительно. Себастьян сделал то же самое и надел на руки латексные перчатки. Попытки V8 выбраться только усилились, когда Уилл отдал стержень, удерживающий его, Себастьяну, будто бы пациент почуял его нерешительность. Когда V8 внезапно кинулся вперёд, он мог полностью потерять хватку, если бы не Грелль, который ударил V8 в грудь, и обеспечил безопасность Себастьяна. — Осторожней, Себби. Не дай им застать тебя врасплох, — сказал Грелль без намёка на свою обычную дерзость, хотя его руки немного дольше задержались на ладонях Себастьяна. Последний пытался найти в его словах двойной смысл, но не смог. Это, наверно, было самым тревожным, что произошло за день. — Сюда! — приказал Доктор. Себастьян отошёл в сторону, пока Уилл и Грелль следовали инструкциям Доктора, готовя V8. Он не мог перестать разглядывать инструменты на тележке, скальпели, кусачки, стоматологические щипцы, зажимы. При виде них по его коже пробежали мурашки. Они были в лучшем состоянии, чем ножницы, их явно часто использовали и чистили. Что выберет Доктор? Наделает ли это много грязи, раз он решил, что им нужно надеть халаты? Будет ли кто-нибудь за этим наблюдать в той комнате, куда выходит их окно, будто бы это ничто иное, как какое-нибудь шоу по телевизору? Мысли Себастьяна о грязи и инструментах исчезли, когда он увидел, как Уилл прикатывает аппарат. Теперь всё стало очевидно. — Не сомневаюсь, что ты слышал ужасные вещи об этой терапии, Себастьян, — заявил Доктор, как только увидел побледневшее лицо Себастьяна. — Но это всё исходит от самодовольных активистов, которые и понятия не имеют о действии этого метода. Электрошоковая терапия доказанно, если говорить простыми словами, исправляет неисправные провода в мозге человека. Существует неисчислимое количество доказательств и исследований, что он полностью вылечивает депрессию и биполярное расстройство! Голливуд сделал из него какой-то аппарат пыток, но он не причиняет им боль, уверяю тебя! Тогда зачем его приковывать к креслу, думал Себастьян, пока Грелль натягивал пряжки вокруг рук, ног и груди V8. Пациент перестал так громко кричать и теперь издавал булькающие стоны, он больше не обращал на них внимание. Его маниакальные глаза смотрели в окно, на сад. Эффект, который он производил на него, ошеломлял. И внезапно V8 стал спокойнее, только раз в минуту пытался выбраться из своей ловушки; шум, который он издавал, был уже не таким страдальческим. Он будто бы стал другим человеком, а не диким зверем из клетки. — Конечно, этот метод не работает сам по себе, и хотя мы обычно избегаем лечения медикаментами с пациентами из Комнаты V просто из-за сложности передачи им таблеток, я пытаюсь разузнать у доктора Фаустуса, что мы можем сделать с V8, — продолжил говорить Доктор, пока Уилл прикреплял электроды к обеим сторонам лба V8, а Грелль вводил инъекцию в его руку, — уверен, ты не удивишься, если услышишь, что он не даёт мне и шагу ступить. Он даже пошёл к Председателю! Сказал, что нет нужды тратить бюджет здесь внизу. Ну, я бы много чего мог ему на это ответить, скажу я тебе. — Как бы эта межведомственная драма не захватывала нас, Доктор, можем ли мы приступить? — холодно вставил Уилл. — Такая маленькая доза не будет действовать долго на пациенте такого размера. — О, да, правильно, — взволнованно прочистил свой рот Доктор. — Мои извинения, джентльмены. Ну, как я уже говорил, мы не дадим дезинформированным массам пустить тень на эту форму лечения, Себастьян. Подумай об этом так, если мотор в твоей машине перестанет работать, и окажется, что нужный провод отошёл от своего места, ты не назовёшь механика монстром за то, что он вставляет его на место? V8 расслаблено лежал на столе, его пустые фиолетовые глаза наблюдали за загораживающими солнце облаками, от чего в комнате стало чуть темнее. Раны на его рте порвались от его криков, и по его подбородку сочилась мутная струйка. Себастьян чувствовал жалость или что-то вроде отвращения. С уголка рта V8 начала стекать слюна, смешиваясь с гноем в застывшую лужу, и Себастьян не мог понять. Он хотел, чтобы это была жалость, очень хотел. — Машина не может дать согласия, Доктор, — ответил он, забыв прикусить язык в момент отвращения, говоря это больше для себя, чем для кого-либо ещё в комнате. Доктор, как обычно, просто хихикнул. — А ты думаешь, эти пациенты могут, Себастьян? — Не будь глупышкой, Себби, — заговорил Грелль, схватив V8 за голову, грубо впихивая резиновый блок ему в пасть, нет, в рот. — Будешь ли ты спрашивать разрешения у лошади, чтобы на ней прокатиться? — Сейчас это может показаться жестоким, Себастьян, но мы боремся именно за конечный результат. В конце концов, это всё в интересах пациента, — искренне настаивал Доктор. Казалось, ему очень хотелось, чтобы Себастьян разделял его мнение, чтобы он стал его союзником. Себастьян на секунду задумался, может Доктор пытался и себя в этом убедить, но избавился от этой мысли. Он принимает желаемое за действительное. Как глупо. Теперь все трое глядели на него, Доктор с надеждой, Грелль с любопытством, Уилл с расчётом, и Себастьян понял, что он на перепутье. Он может остаться при своём и бросить им вызов и никогда не выйти из этой комнаты. А может солгать, притвориться, что он поверил их доводам, и оказаться в безопасности на ещё один день. Выбор был прост, но он колебался. Колебался, потому что их спор был слишком убедительным. Потому что в тот момент, когда он подчинился и отрезал V6 волосы, он выбрал самую опасную дорожку. Потому что он уже был зол на пациентов, всех пациентов за их слабость, за то, что они делают его злодеем, потому что он сильнее. Было бы слишком просто превратить его ложь в реальность, притвориться, что он с ними согласился, и позже осознать, что он больше не притворяется, что их правда стала правдой и для него. И это пугало его больше, чем тележка с инструментами. Но пустая клетка рядом с V9, нет, с Питером — это было реальной возможностью стать пациентом V10. Ему ещё нужно было отдать Сиэлю что-то своё. Его всё ещё могли забыть. Он всё ещё не был в безопасности. Одно слово, действие против существа, которое едва что-то вообще замечает, и он окажется в безопасности на достаточно долгое время, чтобы дать Сиэлю что-то своё и больше не волноваться, хотя бы не о пустой клетке. Все трое всё ещё смотрели на него, всё ещё ждали, и его молчание стало ответом, который Себастьян не хотел им давать. Себастьян сделал шаг вперёд, окончательно определившись со своим путём. — Какое напряжение нужно?۞
— Тебя это не волнует. Уилл остановился на последнем пороге лестницы, оглядываясь назад, пока Себастьян его догонял. Мужчина выглядел взволнованно, что было не похоже на него, обычно такого собранного, его волосы были растрёпаны, а униформа помята, когда Уилл наоборот выглядел чисто и опрятно. В отличие от Себастьяна, он не боялся применить силу к V8, когда пробуждающегося пациента надо было вернуть обратно в клетку. Уилл не удосужился спросить, что Себастьян имеет в виду, он лишь коротко ответил. — Конечно, нет. Лечение заняло меньше часа, но, не смотря на то, что утро ещё даже не закончилось, Себастьяну казалось, что он целый день был заперт в той комнате. Как только они закончили Доктор и Грелль исчезли, отправившись по своим делам, и с V8 пришлось справляться им двоим. В это время Себастьяна вновь поразило полное безразличие Уилла. Как вообще было возможно смотреть на таких людей, внутри которых больше не осталось ничего человеческого, и ничего не чувствовать? — А когда-либо вообще волновало? — спросил он, его беззаботный тон не выдавал то, как отчаянно он хотел услышать ответ. Уиллу было ненавистно находиться с ним в одном помещении дольше положенного времени, это было очевидно, но он подумал, прежде чем дать ему свой скупой ответ: — Возможно, первоначально меня что-то останавливало. Себастьян яростно ухватился за эту нить, и продолжил: — Что же изменилось? Уилл остановился и посмотрел ему в глаза. Он молчал, но эта пауза не говорила о том, что он не может найти ответа, но скорее пытается подобрать нужные слова, чтобы не сказать больше, чем было нужно. Себастьян уже видел, что в этом разговоре не узнает многого, но лучше уж получить ответ, подвергшийся цензуре, чем вообще никакого ответа. — В отличие от вас всех, я профессионал, — заявил Уилл, чопорно поправляя рукава своей рубашки. Или, может быть, он так проявлял нервозность? — Я подписал контракт. Я ем еду, которой они меня кормят. Я сплю под их крышей. Я получаю от них зарплату. Они меня купили, как бы грубо это не звучало, потому что это работа. То, чем мы занимаемся, не отличается от любой другой профессии, мы продаём свои услуги за их деньги. Точно так же, как водопроводчик прочищает трубы, или медсёстры вытирают грязь с тех, кто сам этого сделать не может, наша работа это следить за людьми, которые чересчур опасны, чтобы жить в нормальном обществе. Была ли пересечена черта в Святой Виктории? — голос Уилла затих. Он не шептал, но определённо сказал последнее не так громко, как слова до этого, чтобы точно никто не услышал. — Да. Разделение пациентов, отличие в их лечении, смею тебя заверить, поначалу это меня напугало, но я с этим справился. Я избавился от сомнений, потому что мне нужно было делать мою работу. Как и тебе. Закончив эту фразу, Уилл быстро кивнул Себастьяну и отвернулся, чтобы уйти, но Себастьяна не удовлетворил этот ответ. — Они купили тебя, так что ли? Либо нам по-разному платят, либо твоя человечность намного дешевле моей, — выплюнул Себастьян, на его губах появилась печальная усмешка. — Платят они не так уж и много. Тогда какая настоящая причина? — он больше не мог сдерживать свой гнев. Деньги не были настоящей причиной. Не могли быть настоящей причиной. Не для того, на что пошёл Уилл. То, что вскоре начнут ожидать от Себастьяна. — У тебя было тяжёлое детство, так ведь? Твои родители никогда тебя не обнимали, а дети в школе над тобой издевались, но теперь власть оказалась у тебя, так ведь? Себастьян поймал руку, приближающуюся к его горлу, останавливая Уилла, но он всё же смог прижать его к стенке. Их лица находились в миллиметрах друг от друга, так близко, что они дышали друг на друга. Уилл почти что улыбнулся. — Ты так зол, — сказал он таким же монотонным голосом, как и всегда, несмотря на злобный блеск в его глазах. — В этом то и дело, мы думаем, что выше этого, но это не так. Ни один из нас. Именно злость делает это с нами. А ты намного злее, чем я когда-либо был. Прорычав, Себастьян оттолкнул его. Мужчина даже не потерял равновесие. — Ты продержался дольше многих, — произнёс Уилл, пожав плечами, и уже повернулся, чтобы уйти. В этот раз Себастьян не остановил его. — Но сомневаюсь, что это надолго. Он произнёс это без издёвки. Это было самым худшим. Был бы это любой другой человек из персонала, Себастьян решил бы, что они пытаются искусить его, испугать. Но не Уилл. Уиллу было на него плевать, он даже не стал бы пытаться. То, что он сказал, было правдой, потому что Уилл не стал бы попусту переводить кислород, пытаясь соврать. Себастьян не мог забыть то, что он сказал. Именно злость делает это с нами. А ты намного злее, чем я когда-либо был. Он вдруг заметил, что бессознательно свернул руки в кулаки. Он с усилием разжал их, сделал глубокий вдох, и ещё раз, и ещё, пока гнев не исчез. Он никогда не думал, что когда-либо будет настолько озлобленным, но в последнее время он всё чаще ни с того ни с сего начинал заводиться. Если именно злость их ломала, как заверял его Уилл, тогда ему нужно было взять над собой контроль, прежде чем он сможет пересечь эту черту. Себастьян стоял на пустой лестничной клетке больше пяти минут, глубоко вздыхая и выдыхая и трогая кольцо в своём кармане. Сейчас было всего лишь одиннадцать часов, даже не полдень, поэтому он понял, от него ожидают, что он должен будет появиться в больничном крыле. Однако перед этим он запланировал несколько диверсий. Сначала в его комнату. Себастьян не был особо сентиментальным человеком. Он никогда не придавал особой ценности вещам, кроме их очевидных предназначений. Телефоны были нужны для общения, сумки были нужны для того, чтобы класть в них вещи, одежда была нужна, чтобы выглядеть благопристойно на людях. Но это всё, на что он обращал внимание, он никогда не проявлял глубоких чувств к своим вещам. Это же просто вещи. У него не было ничего наполненного воспоминаниями и любовью, как кольцо Сиэля. Ему всё ещё надо было дать что-то Сиэлю взамен, что-то, что помогло бы мальчику его вспомнить, на случай, если произойдёт что-то ужасное. В его комнате было не больше вещей, чем год назад, когда он только там поселился. Хорошо заправленная постель, пустая книжная полка, только половину ящиков в комнате занимала его одежда. Однако ящик заскрежетал, когда он его открыл, металлический стук говорил о том, что внутри что-то есть. Это только подтвердило отсутствие в Себастьяне сентиментальности и внимания к материальным вещам, ведь он полностью забыл о своих дешёвых карманных часах, спрятанных в ящике под грудой носков. Хотя теперь он о них вспомнил. Ничего особенного в них не было. Он только приземлился в Хитроу и дожидался поезда, который должен был отвезти его к месту, где он встречался с представителем Святой Виктории, а его наручные часы перестали работать. Поскольку он был человеком, который всегда ходил с часами, Себастьян побродил по магазинам Дьюти Фри и нашёл там карманные часы, которые задумывались элегантнее, чем выглядели, и стоили всего пять фунтов. Он купил их, положил в ящик, как только приехал сюда, и благополучно о них забыл. — Пойдёт, — пробормотал Себастьян самому себе, достал их из ящика и положил в карман рядом с кольцом. Следующей остановкой были сады. Хотя они никогда особо и не были красивы, после исчезновения Финни сады стали настоящими джунглями. Без заботы ничто долго не живёт. Небольшие заросли травы теперь были коричневыми, а не зелёными, из-за грязи. Цветов вообще не было, а деревья казались громадными монстрами, из тех, что в ветряные ночи скребутся в окно и пугают детей. Как подходяще для этого места. С каждым его шагом кольцо и часы стучали друг о друга, пока его ноги несли его к кирпичной стене. Было бы так просто подпрыгнуть и перемахнуть через неё, точно как Финни, Бард и Мейлин. Один прыжок отделял их от свободы. Где они были сейчас? Поправился ли Финни? Казалось, что с той ночи прошли уже годы, но на самом деле — всего несколько месяцев. Может, их поймали, если кого-либо они вообще волновали. Себастьян сомневался, что ему позволят сбежать, и после не станут преследовать. Через какое-то время он подошёл к тому окну. Ему было очень важно увидеть операционную комнату с другой стороны, но теперь, когда он был здесь и глядел в пустую тёмную комнату, он не мог вспомнить, почему. Но он всё равно побыл на улице ещё какое-то время; прежде чем направиться в больничное крыло, он уставился в то окно. Ничего не было скрыто. Откидное кресло с пятнами, где V8 испачкался во время процедуры, и тележку с инструментами можно было с лёгкостью увидеть с того места, где стоял Себастьян, почти в метре оттуда. Это даже не было тайной.۞
— Ой-ой, остановись, а то прокусишь их до крови! — предостерёг Сома, слегка шлёпнув Сиэля по рукам. Сиэль испугался. Он неосознанно грыз свои ногти, и ему понадобилась пара секунд, чтобы понять, за что Сома его ругает. Он уже достаточно прогрыз ноготь на большом пальце, чтобы он начал болеть, но крови не было. Удивляясь самому себе, Сиэль сел на свои ладони, чтобы не иметь возможности снова к ним подобраться. — Тебя что-то беспокоит? — осторожно спросил Агни. В углу сидели только они трое, остальные пациенты были разбросаны по комнате досуга, или в случае одного из пациентов, не присутствовали там вообще. Сиэль взглянул на дверь в комнату Алоиса. Он не видел его весь день. Хотя, теперь, когда он об этом подумал, он понял, что не видел его целую неделю. Сиэль не заметил, что держится от него на дистанции, пока Алоис не начал делать то же самое. — Нет, ничего, — рассеянно ответил Сиэль, вместо ногтей начав грызть нижнюю губу. Он не заметил, как переглянулись Сома и Агни. Если бы заметил, он бы стал волноваться немного незаметнее. Так яро показывать своё беспокойство было не в его стиле. — Ах! — внезапно воскликнул Сома, пытаясь сказать что-нибудь, чтобы привлечь внимание Сиэля. — Завтра нас пустят в сад, так ведь, Агни? Агни с радостью решил подыграть Соме, отвечая с тем же энтузиазмом: — Да! Это будет моей сменой. Я проверил прогноз погоды, и, кажется, будет хороший денёк для прогулки. — Надеюсь, будет солнечно, — мечтательно сказал Сома. — Я так долго не загорал. Хотя сады в таком ужасном состоянии. Им стоит нанять садовника. Агни стало неуютно, но он рассмеялся. Ему показалось, в Святой Виктории сады были деликатной темой. Их разговор прервался, когда Сиэль встал на ноги с решительным выражением лица. Все они знали, что это никогда не предвещает ничего хорошего. — Куда ты? — спросил Сома, схватив Сиэля за рукав. — Давно не видел Алоиса, — непочтительно ответил Сиэль. — Собираюсь проверить, жив ли он ещё. Сома начал что-то бормотать, когда Сиэль направился к спальне Алоиса, хотя и не попытался его остановить. Многие пациенты наблюдали за тем, как Сиэль постучался ему в дверь. — Алоис? — позвал Сиэль, когда на его стук никто не ответил. Он слышал шорохи в комнате, но, когда секунды его ожиданий переросли в минуты, стало очевидно, что Алоис не собирался ему отвечать. Сиэль нахмурился, начиная раздражаться. Он не привык, чтобы его игнорировали. — Алоис, ты меня слышишь? Снова никакого ответа. Он схватил дверную ручку, однако, прежде чем он смог открыть дверь, чужая рука легла на его ладонь. — Что-то мне подсказывает, что сегодня ему не очень хочется ни с кем говорить, да? — с написанными на лице извинениями, Джокер убрал его руку с ручки двери. Он кивнул в сторону двери в больничное крыло. — Кроме того, твой приятель здесь. Сиэль выхватил руку и с неодобрением взглянул на Джокера. Он снова посмотрел на дверь, прежде чем отправиться в свою комнату вместе с Себастьяном. — Что здесь происходит? — спросил Себастьян, закрыв за собой дверь и сбросил свои ботинки. Сиэль быстро занял постель, прежде чем он успел это сделать первым, и развалился на ней, не оставляя места. Без жалоб мужчина сел в кресло, потягиваясь и хрустнув плечами. — Думаю, я в ссоре с Алоисом, — озадачено ответил Сиэль. — Хотя я и малейшего представления не имею, когда это началось или почему. Себастьян нахмурился: — Наверно, тогда же, когда ты стал его игнорировать? Сиэль облокотился на локти, он был искренне удивлён: — О чём ты говоришь, я не игнорировал его. Он стал странным, когда Фаустус увеличил число наших сеансов, поэтому я дал ему время всё обдумать. Это всё. Я и понятия не имею, почему он себя так ведёт. Он же всё ещё не дуется? Себастьян поморщил нос, борясь со смехом: — Это просто красивый способ сказать «я игнорировал его и теперь я злюсь, потому что он игнорирует меня в ответ». Не привык к такому? Поверить не могу, что тебя никогда не игнорировали. В смысле… каким бы я не находил тебя очаровательным, твой темперамент не всем придётся по вкусу, честно говоря. — Понятия не имею, о чём ты, — с бесстрастным лицом ответил Сиэль. — Я прекрасно ко всем отношусь, если в ком-то и проблема, так это в них. — Какой удивительный взгляд на вещи, — хихикнул Себастьян, — очевидно, здесь ты не виноват. Явно проблема в Алоисе. Как он посмел проигнорировать тебя в ответ. Кто он думает он такой, Сиэль Фантомхайв? Сиэль закатил глаз, слегка улыбаясь. — Я поговорю с ним позже, — сказал он, откладывая эти мысли на потом. — Так ты что-нибудь мне принёс? Себастьян покорно достал из своего кармана часы, положив их в протянутые ладони Сиэля. Мальчик повертел их в своих пальцах, открыл их, чтобы заглянуть внутрь. В них не было ничего особенного, просто потрёпанные карманные часы для людей, которые думали, что им нравится антиквариат, но они не хотели платить за настоящий антиквариат. Они даже больше не показывали время, он заметил, что стрелки под стеклом стояли. Сиэль выжидающе смотрел на него. Когда Себастьян ничего не сказал, он поднял бровь, побуждая его ответить. — Что? — спросил Себастьян, не уверенный в том, какого ответа от него ждут. — Ну? — раздражённо вздохнул Сиэль. — Так какая у них история? Эта вещь должна быть важной, или ничего не выйдет. — Ты шутишь? — рассмеялся Себастьян. — это просто должно быть… вещью. Не то что я не понимаю значимость твоего кольца, это не так, но, давай по-честному, ты вспомнил Финни из-за какой-то жалкой записки на стикере с какой-то сплетней из сериала. Если мы что-то и поняли после этого, так это то, что вещь не обязана быть важной или ценной… — Кто сказал, что та записка не была ценной? — Сиэль не был зол, но и доволен явно не был. — Записка была важна не из-за того, что на ней было написано, Себастьян, а из-за самого факта своего существования. Я не сентиментальный человек, но в моей ситуации ко мне относятся как к человеку низшего сорта, это всегда… всегда что-то значило, то, как Финни ко мне относится. Он никогда от этого ничего не получал, но Финни всегда был ко мне добр. Поэтому да, это была жалкая записка, но у неё был смысл. Поэтому у часов должно быть значение, или они для нас бесполезны. Сколько бы Сиэль не старался притворяться, что он не сентиментален, он определённо дорожил многими вещами. Чем больше Сиэль открывался Себастьяну, тем лучше он видел, какой же этот мальчик врун, какая огромная бездна лежит между его словами и действиями. Себастьян раньше всегда пытался увидеть эти крошечные проявления человечности в Сиэле, но сейчас ему было неуютно от этого. Будто бы, чем человечнее Сиэль становился в его глазах, тем менее человечным становился он сам в стенах Святой Виктории. — Это… не великая история, — начал Себастьян, закидывая ноги на стол. Он редко получал такое пристальное внимание от Сиэля, но сегодня оно ему всецело принадлежало. — Я рос только с мамой, мы едва сводили концы с концами. Как только я подрос, я начал работать, чтобы принести деньги в дом. Моя первая работа была в супермаркете за углом нашей квартиры. Ужасное место, ужасный босс и мизерная зарплата. Но это была работа, моя первая работа, поэтому, когда я получил свою первую зарплату, я хотел потратить её на что-нибудь особенное. Полагаю, что-нибудь, чтобы запомнить этот момент. И я купил это, — он жестом указал на часы в руке Сиэля, — и тут же пожалел об этом, потому что они перестали работать уже через неделю, а поменять батарейку было дороже, чем купить новые, но вот так. Это история. Не лучшая, но… в ней есть смысл. Подходит? Сиэль беспечно кинул часы на пол, разразившись смехом: — Ты мог бы хотя бы попытаться. Господи боже, не пытайся обмануть лгуна. На этой штуке написано 2010. Этим часам должно быть хотя бы лет семь, чтобы история звучала убедительно. Себастьян равнодушно пожал плечами: — Ты хотел историю, ты её получил. Хочешь услышать правду? Я купил их в аэропорту до того, как сюда прилетел, потому что мои наручные часы сломались. Сунул их в ящик, как только приехал сюда и никогда больше к ним не прикасался. Как видишь, в этой версии нет никаких сантиментов. — Хотя она больше тебе подходит, — указал Сиэль, потягиваясь, пальцы на его ногах подвернулись, когда он зевнул. Его рубашка снова задралась. Себастьяна раздражало, что он продолжал замечать такие несексуальные вещи. Это показывало, в каком он был отчаянье. — Тогда как насчёт того, чтобы подарить им воспоминание? Лицо Себастьяна загорелось: — О, Сиэль, неужели тебе удалось подкатить ко мне без жуткой неловкости? — О, Себастьян, неужели ты не знаешь, что существует прямая связь между тем, какой ты раздражительный и шансами, что тебе перепадёт? — Тогда, вероятно, я должен сразу же заткнуться, — Себастьян уже без вопросов расстегнул рубашку и скинул её на пол, затем остановился, поднял её и аккуратно положил на спинку кресла. Сиэль рассмеялся: — Я пропустил ту часть, где мы давали звёздочки за чистоту? — Если бы нам их и давали, думаю, я должен был получить целую кучу за то, что так долго не распускал руки, — ответил Себастьян, — но нет, просто я думаю, будет лучше, если я не выйду из твоей спальни, выглядя так, будто меня здесь изнасиловали, вот и всё. Сиэль отреагировал на первый комментарий, встав с кровати и позволив Себастьяну лечь на его место. — Чего же ты ждал? Тебе стоило сказать. Я не умею читать мысли, — Сиэль забрался на него, затем замешкался, не зная, что делать дальше, поэтому Себастьян взял дело в свои руки, толкнувшись бёдрами вперёд. Он старался сильно не хватать Сиэля, не ограничивать его. — Не знал, что мне это позволено. Думал, это против твоих правил. — Нет, их только три, никаких поцелуев, никакого анала, никакой наготы, кроме этого, позволено всё, — Сиэль начал задыхаться, когда Себастьян стал двигаться с большей силой, положив руку Сиэлю на поясницу, тем самым сохраняя его в нужной позе. Себастьяну понадобилось столько самоконтроля, чтобы не сменить позу и не оказаться сверху, но, сколько бы мальчик не говорил, что всё остальное позволено, он знал, что Сиэлю бы не понравилось оказаться под ним. — То есть, всё, что мне нужно сделать, это попросить, так ты говоришь? — Считай, что получил разрешение говорить мне, когда ты заведён, — Сиэль попытался нахмуриться, но ему трудно удавалось сохранить это выражение лица, когда они начали двигаться сильнее. — Я пожалею, что это сказал? Ты можешь сказать мне, когда этого хочешь, но это не значит, что я всегда смогу тебе в этом помочь. — Звучит как хорошая сделка, — усмехнулся Себастьян, поднимая голову, чтобы уткнуться Сиэлю в шею. Обычно мальчик вздрагивал, когда он так делал, предполагая, что он нарушит первое правило, но в этот раз он наклонил голову в сторону, давая Себастьяну больше места. — Может, хватит? — внезапно охнул Сиэль, и Себастьян застыл на месте. Когда мальчик продолжил говорить, его раздражение только возросло. — Нет, не это. Просто… тебе обязательно на меня пялиться, когда мы этим занимаемся? Это странно. Сиэль весь покраснел и, может быть, это было не только из-за усиленного трения. Себастьян снова усмехнулся: — Прости, теперь ты запрещаешь зрительный контакт? Сиэль положил руку на грудь Себастьяна и пихнул его обратно в кровать, его щёки теперь стали пунцового цвета. — Кто, чёрт возьми, так на кого-то пялится, когда трахается? Это странно. Ты постоянно видишь моё лицо. Конечно же, ты мог бы взглянуть и на другие места, ситуация это позволяет. — Это самый тиранический секс, который у меня когда-либо был, — усмехнулся Себастьян, хотя его тон и не прозвучал раздосадованно, его рука спустилась ниже, чтобы расстегнуть брюки. — Но я приму это за приглашение. Развязав узел на штанах Сиэля, он спустил их вниз, теперь они оба были нагими. Он взял оба члена в руку и начал грубо поглаживать их. Он намеренно глядел Сиэлю в глаза, наслаждаясь тем, как он ещё сильнее покраснел. Он приблизился к его лицу достаточно близко для поцелуя, но Сиэль был уверен, что он не посмеет. Это было правдой, он только оперся на него лбом, приводя их обоих к наслаждению, их дыхание смешивалось в одно, их лица были в миллиметрах друг от друга. Сиэль слез с него, упав на край матраса. Себастьян подвинулся, освобождая ему место. Оба тяжело дышали и блестели от пота. Они лежали в тишине долгие несколько минут, пока Себастьян не почувствовал желание заговорить. — Убил бы сейчас за сигарету. — Ты куришь? — не слишком удивлённо спросил Сиэль. Если бы у курильщиков была группа, Себастьян поставил бы их под буквой Т. — Время от времени. Бросить легко, но иногда так и тянет покурить, — Себастьян хрипло рассмеялся. — Хотя не могу представить тебя курящим. Ты наверняка задохнёшься. — Судя по моему здоровью, мне нужно было бы быть самоубийцей, если бы я закурил, — неохотно согласился Сиэль. — Не кури, если будешь находиться рядом со мной. Не выношу этот запах. — Да, босс. Снова наступила тишина. И снова Себастьяну захотелось её нарушить, хотя Сиэль уже был готов задремать. — Так… это послужит воспоминанию? — Сиэль не смотрел на Себастьяна, но ему это было и не нужно, чтобы понять, что на его лице растянулась мерзкая улыбка. — Я уже пытаюсь подавить эти воспоминания, — ответил Сиэль, ухмыляясь, когда в ответ Себастьян саркастично повторил его слова. — Я не очень хочу сейчас разговаривать. Ты хотел поговорить с Агни, так? — Небольшой совет, — поморщился Себастьян, вытирая о простыни сперму со своей руки. — Постарайся не говорить ни о ком сразу после того, как с кем-то переспишь. Не то что Агни не красивый молодой человек, но это разрушает приятные ощущения после оргазма. — Либо наслаждайся своими ощущениями в тишине, либо иди, болтай с кем-нибудь ещё, — зевнул Сиэль, сворачиваясь в клубочек на боку. — Хотя, серьёзно. Тебе же так и не удалось поймать Агни, нет? — Нет, — нахмурился Себастьян, — он в больничном крыле? Я не видел его, когда пришёл, и сегодня его не было в расписании дежурств. — Он был там раньше, — пожал плечами Сиэль. Его голос уже звучал вяло. Он скоро уснёт, Себастьян знал, поэтому принял это за возможность перелезть через него, не рискуя разбудить. Забрав свою рубашку со спинки кресла, Себастьян отправился в ванну. Быстро приведя себя в порядок, он стал выглядеть более или менее презентабельно, хотя бы так, что в глаза не бросалось, чем он только что занимался. Он торопился, начиная подозревать, что Агни уйдёт к тому моменту, как он покинет комнату Сиэля. Он был здесь не более получаса, но этого времени было достаточно, чтобы Агни нашёл оправдание уйти из больничного крыла и исчезнуть, точно так же, как он делал уже несколько дней. Впервые после того, как он сошёл с поезда в Лондоне, удача повернулась к Себастьяну Михаэлису приличным местом. Быстро окинув комнату досуга взглядом, он увидел Агни, направляющегося к двери. Однако он был недостаточно быстр, чтобы Себастьян его не заметил. — Агни! — прокричал Себастьян через всю комнату, достаточно громко, чтобы Агни и все находящиеся в комнате, его услышали. Но Агни не остановился, имея наглость притворяться, что не слышал Себастьяна. Теперь он не сомневался, что его избегают. — Воа, эй, притормози, — Фрэклз подбежала к нему, останавливая Агни на достаточное время, чтобы Себастьян успел его догнать. — Думаю, Блэк чего-то хочет. — Ах, да, прости, Себастьян, — Агни выводил пальцем круги на своём запястье, нервозный тик, который Себастьян заметил ещё много лет назад. В этот момент он особо раздражал. — Мне кое-что надо сейчас сделать… — Тогда я пойду с тобой, — Себастьян безмятежно улыбнулся, проигнорировав едва слышные протесты Агни, поворачиваясь к Фрэклз. — Спасибо, Фрэклз. Девушка переводила взгляд с одного на другого, стоящее между ними напряжение остро ощущалось в воздухе. Из её уст вырвался неловкий смешок: — Эм, без проблем. Думаю, Джамбо хочет со мной поговорить, так что… — Удачного тебе дня, — сказал Себастьян, маша ей рукой. Утешало хотя бы то, что Агни не пытался сбежать, пока Себастьян с ней говорил, поражение выражалось в его опущенных плечах и нахмуренных бровях. Когда Себастьян направился вон из комнаты, Агни остановил его. — Что? Я думал, тебе нужно где-то быть? — Это может подождать, — ответил Агни, его голос отдалённо напоминал его обычную радость. — Что случилось? — Кажется, мы давненько не разговаривали, — с резким тоном сказал Себастьян. — Будто бы ты вечно исчезаешь за углами. Был занят? Агни улыбнулся той улыбкой, что больше была похожа на гримасу: — Занят сильнее, чем обычно, да. Гробовщик присутствовал здесь на ежегодном обзоре. Меня попросили присутствовать при этом. Себастьян едва удержался, чтобы не нахмуриться. Это звучало почти правдоподобно, и Агни был удивительно плохим лжецом. Но ему показалось это враньём, он знал, что Агни был в двух шагах от него всё это время, пока он пытался его поймать. Он не видел ни следа Гробовщика. Этот Председатель не был тем человеком, которого легко упустить из вида, это ясно. Не то чтобы он собирался назвать Агни в лицо лжецом, поэтому он только кивнул с той же безмятежной улыбкой. — Не думаю, что это было весело. Он всё ещё… — Себастьян скорчил рожу. Это сказало всё само за себя. — Да, так оно и есть, — Агни сам скорчил рожу. Себастьян почти поверил его раздражению. — Приятный человек, но утомительный. — Не завидую тебе в этом. — Так что тебе было нужно? — терпеливо спросил Агни, поглядывая на дверь, желая поскорее убраться. Себастьян знал, какой вопрос хочет задать, но поведение Агни его отталкивало, оно было ему так не свойственно. Он всегда был пассивным, никогда так явно не выражал желание убраться от кого-то подальше, особенно не с Себастьяном, который был ему ближайшим, если не единственным, другом. Он начал сомневаться в самом себе, от этого ему было больнее, чем он думал, и его чувство такта потихонечку исчезало. — Ну, передай Гробовщику от меня привет, — Себастьян облокотился на дверь, скрестив ноги. — Я тоже был занят. Ты заметил? На мгновение Агни выглядел обескураженно, будто бы он ожидал услышать от Себастьяна что-то другое. — Ну, да, ты не часто бывал с пациентами. Я думал, ты снова работаешь в ночную смену. — Нет, не в ночную смену, — ответил Себастьян, звуча так, будто бы ему стало скучно. — Я был в другом крыле, — сказав это, он наблюдал за лицом Агни в поисках легчайшего изменения. Даже малейшая тревога или испуг, будет ответом. Его было не сложно найти. Лицо Агни обескураживающе быстро побледнело. Тревога присутствовала в его глазах, как и ожидалось, но достаточно необычным был тот факт, что в них была ещё и вина. И внезапно Себастьян почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Почему его наполнило чувство вины, когда он упомянул другое крыло? Был ли Сиэль не прав, может, Агни не вышел из этой адской комнаты невредимым? Или, может, его руки всё ещё были чисты? — О, да, — всё, что сказал Агни в ответ. — Прекрасное место. Дружеская атмосфера, хотя там бы стоило немного пропылесосить. Получается, ты о ней знаешь? — спросил Себастьян, изо всех сил поддерживая этот лёгкий тон в своём голосе. Вина, почему вина? Чем больше он об этом думал, тем сильнее земля уходила у него из-под ног. — Знаю, — Агни немного пожал плечами, его внимание снова ускользнуло. — Я никогда там особо не бывал. Всегда в основном находился здесь. Лжец. Себастьян терял терпение, но именно паника выбивала его из колеи. Он чувствовал, что шансов больше не оставалось, он осознал, что вложил в Агни слишком много надежды, думая, что он найдёт какое-нибудь чудесное решение. — Это странно, — ответил Себастьян обыденным тоном, хотя чувствовал себя совсем не так. Если Агни соберётся лгать ему прямо в лицо, почему бы ему не сделать то же самое? — Доктор сказал иначе. Агни стиснул зубы. — Он, верно, ошибся. Себастьян не слышал, чтобы Агни говорил таким голосом с тех пор, как они спорили о Соме. И, говоря о дьяволе, он медленно подходил к ним неуверенными шагами, его глаза блестели от волнения. — Агни, просто ответь мне, — рявкнул Себастьян, потеряв терпение. — Мне не важно, что ты сделал. Мне просто надо узнать, как ты смог сделать так, чтобы они перестали тебя туда звать. Рот Агни какой-то момент открывался, но он не произносил ни слова. Не потому, что он не находил слов, но просто их было слишком много. Ответ, ответ Себастьяну, тот, что был ему нужен больше всего. Но Агни утаил его, словно драгоценность. То, что он сказал, совсем не успокоило. — Прости, Себастьян. А потом сюда пришёл Сома, прерывая их разговор, прежде чем Себастьян смог что-либо ответить. Прежде чем он мог потребовать ответы, которые ему были так нужны. Что ты сделал? Могу ли я это сделать? Откуда чувство вины?