۞
Непонимание вскоре прошло, и теперь он был попросту сбит с толку. Себастьян перестал хмуриться, и обычная легкая ухмылка заняла своё место на его лице. Спасибо годам практики. Либо каждый человек в Святой Виктории был мастером лжи, либо никто не знал, кто такой Финни. Он всё утро провел, делая только то, что загонял персонал (тех, кого он знает и тех, кого видел всего пару раз) в угол, и пытался разглядеть в их лицах хотя бы намёк на ложь. Пока что он увидел только ничего не выражающие лица и услышал вопросы о его здоровье. Он сомневался, что они все лгут. Даже если бы они и были мастерами в этом, настолько хорошими, что он был просто в шоке, но у него оставался один вопрос, почему Финни? В конце концов, по сравнению с остальными, здесь он был всего лишь второстепенным персонажем. Не очень умный садовник вряд ли был важной фигурой, тогда почему он стал мишенью для всего этого? И ещё вопрос, почему Себастьян был единственным исключением? Почему только он его помнил? С той ссоры с Сиэлем и исчезновения Финни прошло чуть больше недели. Хотя Сиэль и дал ему понять, что у него нет никаких намерений мириться, Себастьян отбросил все свои сомнения и направился прямиком в комнату мальчика. Сиэль был экспертом в этой психиатрической больнице, ветераном Святой Виктории. Если кто-либо и мог пролить свет на эту ситуацию, так это был он. Если он тоже хоть что-то помнит. — Какого… Убирайся! — приказал Сиэль, когда Себастьян вошёл к нему в комнату и, проигнорировав протокол, закрыл дверь. Так же он проигнорировал возмущённые вопли мальчика, подошёл к столу, за которым сидел Сиэль, и взглянул ему прямо в глаза. — Финни. Одного слова было достаточно, чтобы Себастьян понял, что чтобы ни происходило в этом месте, затронуло и Сиэля. В голове мальчика ничего не щёлкнуло, когда он услышал имя друга, на его лице было только непонимание и возмущение из-за присутствия Себастьяна. — Что? — поразительно, сколько гнева заключалось в одном слове. Игнорируя его, Себастьян прошёлся рукой по волосам и плюхнулся на кровать. Такое количество злобы и гнева свалились на него, ему нужно было на секунду прочистить свою голову. Это просто смехотворно. Люди не исчезали с лица земли просто так! Человека нельзя вот так вот убрать. Себастьян не нашёл никого, кто вспомнил бы блондина, и его следов в Святой Виктории он тоже не нашёл. Но он помнил, помнил, что только неделю назад они сидели и вместе завтракали, разговаривали. Себастьян слушал его болтовню с большим терпением. Он вспомнил тот момент, поднял голову, нетерпеливо взглянул на Сиэля и снова попытался: — Финни. — Почему ты продолжаешь это повторять? Нет. В его глазах ничего не отражалось. Он ничего не вспомнил, только ещё больше запутался. — Это имя, Сиэль. Имя твоего друга, — заявил Себастьян, внимательно следя за его лицом, пытаясь разглядеть хотя бы… хоть что-нибудь. Всё, что он увидел, это нарастающее неудобство под таким пронзительным взглядом. — О чём ты, чёрт возьми, говоришь? Я не знаю никого с таким именем… Грелль что-то тебе подмешал? — Сиэль наклонился вперёд и ответил ему с весельем в голосе. Себастьян почти содрогнулся от одной этой мысли. Честно, если бы он, как и Уилл не начал расставлять ловушки по своей комнате после того неудачного инцидента со штанами, он мог бы с лёгкостью представить, как этот ненормальный мог бы это сотворить. — Слушай, это прозвучит странно… это странно… но выслушай меня, хорошо? Ты злишься на меня, я понимаю, и если ты хочешь, то мы обсудим это позже… — Тут не о чем разговаривать. У тебя не было права… — Послушай. До прошлой недели здесь работал человек — Финни, Финниан, не важно. Вы ладили, даже дружили. Но неделю назад он… он исчез. Не просто исчез, а будто… будто его никогда и не существовало. Кажется, я здесь единственный, кто о нём помнит. Он хотел сказать больше, но остановился, увидев реакцию Сиэля. Он ожидал, что мальчик рассмеётся ему в лицо, скажет что-нибудь саркастичное, что-то в этом роде. Но ничего из этого он не сделал. Вместо смеха его лицо исказила жалость. Прежде чем Себастьян смог продолжить, Сиэль покачал головой: — Нет никакого «Финни», Себастьян. — …Нет, есть. — Нет. Этого стоило ожидать. Это место, оно влияет на тебя. Поверь мне, я знаю. Должен признать, у тебя странная фантазия, но это всё всего лишь фантазия, — слова Сиэля были произнесены с той же жалостью, что отражалась в его глазах. Его злость совсем исчезла, он смотрел на Себастьяна так, будто бы с ним было что-то не так. Хорошо, он не ожидал, что Сиэль сразу же ему поверит, но что, чёрт возьми, он несёт? Этот пацан говорит с ним так, будто бы он здесь пациент! — Окружающая среда влияет на разум. Это доказано. Я вообще-то очень удивлён, что столько времени для этого понадобилось. Возьми отгул, проспись, подумай об этом Финни, кем бы он ни был, завтра, когда отдохнёшь. Его сочувствующий и совершенно покровительствующий тон, с которым он с ним говорил, был просто невыносим. Себастьян не хочет отдохнуть, ему это не нужно. Это не просто какой-то эффект от того, что он слишком долго находился в этом заведении…или это он и есть? Себастьян оторвал свой взгляд от Сиэля, когда зерно сомнения, которое посеял мальчик, начало прорастать. Он единственный помнит Финни. Логично, что если он единственный говорит, что Финни реален, пока дюжина других людей говорит обратное, тогда он тут не прав. В конце концов, это немыслимо, если все, кроме него, внезапно забыли о существовании человека. Не может такого быть, чтобы все его следы просто исчезли, чтобы он сам исчез. Может, Сиэль был прав. И, может, он был не прав, и эта больница действительно как-то на него влияет. Чёрт, почти весь персонал состоял из безумцев. Может, по началу, когда они только начали здесь работать, они такими не были… Клочок ярко-жёлтой бумажки, попавшийся Себастьяну на глаза, прервал его мысли. — Что это? — спросил Сиэль, когда Себастьян метнулся ближе к нему и поднял что-то с пола под столом. «О НЕТ ОНА УЗНАЛА ЧТО НА САМОМ ДЕЛИ ОНА НЕ ДОЧ ГАБИ!!!» Это было именно то. Ошибки, отсутствие пунктуации, множество восклицательных знаков, мелкие рисунки вокруг слов. Это был почерк Финни, и это была та самая записка, которую он просил передать Сиэлю незадолго до того, как исчез. — Это от Финни. Прочти, — Себастьян практически приказал, размахивая жёлтой бумажкой перед носом Сиэля. В этот раз Сиэль рассмеялся. — Отдаю тебе должное, такая преданность собственному помешательству. Ты даже положил «доказательство» в мою комнату. — Просто прочти. После этого рыка хихиканья Сиэля прекратились, и гнев, который он испытывал до этого начал возвращаться. — Мне не нравится твой тон, Себастьян. Проси меня лучше или вообще не проси. У Себастьяна кончалось терпение. Если Сиэль прочтёт эту грёбанную записку, перестанет быть таким гадом хотя бы на пять секунд и хоть раз в жизни сделает то, что ему говорят, Себастьян знает, он вспомнит. Он не понимал, почему был так уверен в том, что эта записка поможет. Может, потому что это единственный след Финни, который он мог бы найти. Конечно, был какой-то знак в том, что оно принадлежало Сиэлю? — Сиэль, ты прочтёшь записку? — Себастьян пытался звучать разумно и цивилизованно. Либо Сиэль всё ещё злился из-за досье, либо у него просто сегодня было такое настроение, потому что он только ухмыльнулся, видя титанические усилия, с которыми Себастьян пытался сохранить своё спокойствие. — А волшебное слово? Если бы он не пытался сохранить с этим мелким гадом хорошие отношения, он бы уже его ударил. Только, чтобы смыть ухмылку с его лица, Себастьян усмехнулся в ответ: — Пожалуйста? — Это было так сложно? — Сиэль тяжело и протяжно вздохнул и выставил вперёд руку. Себастьян с силой впихнул ему записку. Он искренне надеялся, что пальцы мальчика не были настолько хрупкими, насколько выглядели. С показным усилием, дав чётко понять, что он лишь смеётся над Себастьяном, Сиэль поднёс к глазам записку. Позже он оценит внезапное жжение в глазу, пока он читал то, что было написано на бумажке, как одно из самых болезненных физических ощущений, которые он когда-либо испытывал. Как только он прочёл короткое предложение, его мигрень усилилась. Боль была настолько невыносима, что ему показалось, что из его ушей потекла кровь. Финни… Записка полетела на пол, когда он схватился руками за голову, его ногти впились в фарфоровую кожу и начали чесать, царапать, пытаясь прорваться через барьер и вытащить источник боли. Что-то горячее ручейком потекло по его лицу, и руки Себастьяна схватили его за запястья, останавливая его от того, чтобы он причинил себе ещё больший вред. ФинниФинниФинни… Он слышал, как Себастьян повторяет его имя, но казалось, будто бы он находился под водой, его голос казался далёким и неразличимым. Он мог думать только об ослепляющем жаре внутри своей головы, о ярких голубых глазах, которые никогда не смотрели на него с осуждением, несмотря на то, что знали всё. И даже в самые худшие моменты никогда не относились к нему никак, кроме как к обычному человеку… ФИННИФИННИФИННИФИННИ… А потом боль исчезла после большой белой вспышки, и Сиэль снова мог себя слышать. Его голос охрип от крика, он повторял имя Финни снова и снова. Сиэль изогнулся и резко замолчал, Себастьян сделал всё, что мог, чтобы не дать мальчику упасть лицом на пол. Стараясь трогать его как можно меньше, он толкнул мальчика обратно в кресло, но держал руки наготове на случай, если нужно будет снова его поймать. После нескольких минут молчания Себастьян ушёл в ванну, чтобы взять тряпку, и намочил её под раковиной. Это… не то, что он ожидал. Конечно, он почувствовал облегчение, когда Сиэль вспомнил Финни, но чёрт, ему было так больно. На его лице отразилась чистая агония, он начал резко и испуганно дышать. А потом он начал царапать своё лицо, да так, что даже после того, как Себастьян схватил его за запястья, кровь продолжала идти. Он был в таком шоке, что даже не вздрогнул, когда мужчина до него дотронулся. Себастьян волновался, что кто-нибудь ворвётся в комнату, когда Сиэль начал так истошно кричать. Алоис или Сома, готовые заступиться за честь их друга или вроде того, но, к счастью, никто не услышал. Это само по себе было подозрительно, потому что Сиэль был очень громок, но Себастьян решил принять это и не задавать лишних вопросов. Одному богу известно, сколько у них уже их назрело. Когда он вышел из ванны, Сиэль всё ещё сидел на кресле, но в его кулаке была сжата жёлтая бумажка. Он не взглянул на Себастьяна, когда он подошёл к нему, и не двинулся с места, когда мокрая тряпка дотронулась до его лица. Сиэль тихо сидел, пока Себастьян вытирал его кровь, только ударил его по руке, когда мужчина пытался снять с него повязку. Себастьян начал волноваться, уже думал пойти позвать Джокера или кого-нибудь ещё, чтобы увидеть, смогут ли они растормошить его, когда мальчик начал рычать. Этот звериный рык нёс больше злобы, чем слова. Теперь, когда Себастьян взглянул поближе, он увидел, как дрожали плечи Сиэля. На минуту он решил, что мальчик плачет, пока Сиэль не поднял голову. Его глаз ещё никогда не был такого ясного цвета, как сейчас, в нём отражалась настоящая ярость. — Что они сделали с Финни? — всё ещё рыча, спросил он, каждое его слово сотрясалось от злобы. — Что они сделали со мной?!۞
— Что-то такое уже происходило? — спросил Себастьян, меряя комнату шагами. Он не мог сидеть на месте, он был слишком обеспокоен. По крайней мере, когда он двигался, он чувствовал, будто что-то делает. — Я не знаю, — ответил Сиэль, но Себастьян заметил, что его словам не доставало обычной самоуверенности. Мальчик немного успокоился и стал молчалив, что его немного нервировало. Выпрямившись, он сидел на кровати и сжимал записку так, будто бы это было единственной вещью, удерживающей его на этой планете. Он был потрясён до глубины души. Либо из-за того, что его заставили забыть Финни, либо из-за того, что его вообще заставили что-то забыть. Мальчик был напуган. — …Думаешь, он в Комнате? — отважился спросить Себастьян, озвучивая свои опасения. Сиэль хотел было начать говорить, поколебался, а затем прошептал: — Возможно. — Ожидается очередная спасательная операция? Сиэль не ответил, Себастьян старался не давить на него и снова зашагал по комнате. Он хотел бы, чтобы Сиэль сказал ему, что Финни точно не в Комнате. Он же был сотрудником, а это место только для пациентов, ведь так? Он не хотел бы вернуться туда и увидеть Финни с сожжённой рукой, рыдающего, как ребёнок. Но… какая-то его часть этого хотела. Не увидеть Финни в таком состоянии, конечно нет. Просто в прошлый раз, когда они с Сиэлем вызволяли Джокера, его так отвлекло происходящее, что он не разглядел то, что находится в Комнате. Конечно, там было множество зеркал, но должно было быть что-то ещё. Пациенты говорили об этом месте с таким ужасом, даже Сиэль его боялся, и простые зеркала не могли сделать этого с Джокером, тогда что это сделало? Это отвратительное любопытство, но он не мог ничего с собой поделать, он хотел узнать больше. — Если… Финни в Комнате, тогда зачем заставлять всех забыть о нём? Если он там, тогда это значит, что он вернётся, так? — он так глубоко задумался, что внезапный шёпот Сиэля его напугал. — …Ты думаешь, он мёртв? — спросил Себастьян, и они оба содрогнулись, ни один из них не хотел слышать то, что они оба уже думали. — Возможно, особенно если он наткнулся на что-то, что не должен был знать. Это как раз в стиле этого придурка, просто взять и случайно что-то раскрыть, — Сиэль невесело рассмеялся, немного сильнее сжимая записку в руке. Между ними наступило молчание, каждый пытался представить, что именно мог сделать Финни, что он мог такого найти, пока Себастьян снова не заговорил. — Что ты хочешь сделать, Сиэль? Сиэль вздохнул, он выглядел ещё более измученным, чем раньше: — Ну, нам придётся его спасти, не правда ли?۞
«Осмотрись вокруг, попробуй что-нибудь разузнать, но действуй осторожно. Я начну кое-что обдумывать». Это то, что вчера сказал Сиэль вместо прощания. Проще сказать, чем сделать. Он не стал Шерлоком Холмсом за одну ночь. Что ему делать, нацепить клетчатую кепку и искать улики? Улик не было, в этом и проблема. После беспокойной ночи единственным решением, которое принял Себастьян, было то, что полезно было бы переманить Барда и Мэйлин на их сторону. В конце концов, в этом учреждении они почти ничего не значили, а значит могли с лёгкостью незаметно перемещаться. Это точно ценное качество. Надо пробудить их воспоминания, как он сделал с Сиэлем. Ну, это казалось простой идеей, но, как обычно, проще было сказать, чем сделать. Несмотря на попытки Себастьяна, за несколько дней они не вспомнили имени Финниана. Всё это время он пытался найти вещи Финни. Что-нибудь, что принадлежало ему, что он мог показать Барду и Мэйлин. Не было ничего, ничего, кроме записки, которую Сиэль держал при себе. Это была отчаянная попытка, но это единственный оставшийся выбор. Себастьян забрал записку из комнаты Сиэля, положил в карман и отнёс на кухню, когда пошёл на обед. — Мэйлин? Ты можешь прочитать это мне? Я не могу разобрать почерк, — Себастьян вздохнул и очаровательно улыбнулся ей, от чего у неё подогнулись коленки, и покраснело всё лицо. — Конечно! Ам… «о, нет, она уз… узнала? что на самом де… деле не до… дочь Габи…» Мэйлин, запинаясь, прочитала слова, без понятия, кто такие Габи и, очевидно, не её ребёнок. Себастьян внимательно вглядывался в её лицо в поисках хотя бы чего-то, но она лишь вручила ему записку с улыбкой. Ничего. Это потому что записка была написана не для неё? Это сработало с Сиэлем, потому что это что-то значило для него? Себастьян проделал тоже самое с Бардом и добился точно такого же результата. В состоянии уныния он съел свой обед и быстро покинул кухню, едва заметив то, как Мэйлин выбросила записку в мусорное ведро. Сиэль плохо принял эту потерю. — Ты идиот! — Себастьян увернулся от кубика рубика, запущенного ему прямо в голову, — Верни её! Она моя, я хочу её! Верни! Себастьян Михаэлис начал сомневаться в собственной вменяемости. Нет, весь сценарий с Финни был абсолютно нормален. Но вот копошение в мусорном ведре в поисках записки для какого-то темпераментного подростка? Это точно выходит за границы дозволенного, которые у него были до Святой Виктории. Вообще, он скучает по этой границе, которую сейчас называет самоуважением. — Агх… — Себастьян скорчил лицо, выбрасывая банановую кожуру куда подальше. Он хотел послать и Сиэля куда подальше. Себастьян Михаэлис не роется в мусоре ради кого-то… по крайней мере, такого раньше не случалось. Но он заметил, как серьёзно Сиэль относился к той жёлтой бумажке, он перечитывал написанное там снова и снова, как будто бы слова изменились бы за пять секунд. Теперь он начал осознавать, почему эта записка была ему так важна, она была спусковым крючком к его воспоминаниям. Наверное Сиэль думал, что если уберёт её из зоны видимости, то снова всё забудет. Хотя, Себастьян не думал, что это может произойти, он не мог выносить панику в глазах мальчика. Кроме того, хотя Себастьян не думал, что Сиэлю под силу поднять что-то, кроме его носа, стул, кинутый в лицо Себастьяна, заставил его изменить своё мнение. Лучше рыться в мусоре каждый день, чем получить сотрясение мозга. — Ах! Он рванулся, завидев маленькую жёлтую точку в середине мусорного ведра, подобрал записку и увидел её. Позже он мысленно проклинал себя за то, что не захватил и её тоже, не показал Барду и Мэйлин, оно бы сработало. В конце концов, Финни никто никогда не видел без его соломенной шляпы. Он бы взял её, если бы на ней не было уже засохших пятен крови. Один вид этого пятна, пятна, появления которого Финни не допустил бы на своей драгоценной шляпе, вызывал в Себастьяне тошноту.۞
— Выбор не велик. Итак, понятно, что это не лучший план, но, вероятнее всего, он будет в Комнате, поэтому именно там ты должен проверить в первую очередь, — заявил Сиэль. Он выглядел не очень хорошо, был бледен, как смерть. Эта бледность только ещё сильнее выделяла красные порезы на его лице и тёмные круги под глазами. Очевидно, не только Себастьяну было сложно уснуть прошлой ночью. — Я должен проверить? — Себастьян нахмурился. Сиэль поднял бровь. — Да. Очевидно, я не пойду с тобой. Ты же помнишь дорогу, да? — Почему ты не пойдёшь со мной? Сиэль вздохнул: — Потому что это явно сделал персонал. Я понятия не имею как, но это точно сделали они. То, что ты единственное исключение из того, что они сделали, значит, что они наблюдают за тобой. Ты легко можешь объяснить, почему ты шатаешься по коридорам по ночам, но снова выпускать меня за пределы больничного крыла? Я сомневаюсь, что они поверят в то, что ты просто ведёшь меня на приятную вечернюю прогулку. Нет, это слишком рискованно. Кроме того, Эш всё реже и реже болеет. Мы не можем позволить очередному… Финни не может ждать. Какой прелестный способ сказать, что он слишком боялся приближаться к Комнате. — А теперь послушай внимательно. Ты должен знать три вещи: первое, когда Эш дежурит по ночам, поговаривают, что Анжела бродит по коридорам. Следи за этим и заранее придумай оправдание, если тебе не повезет, и ты наткнёшься на неё. Второе, я так же слышал, что Гробовщику нравится гулять после полуночи, так что за ним тоже следи и на всякий случай придумай пару шуток. Из них обоих тебе лучше всего избегать Гробовщика. Есть в нём что-то не то. И третье, если спуститься на два этажа ниже, увидишь две лестницы. Одна ведёт в никуда, а другая ведёт в Комнату. Правильная дверь сильно скрипит, неправильная автоматически запирается. Убедись в том, что вступишь на правильную, прежде чем закроется дверь, или ты застрянешь до тех пор, пока кто-нибудь ещё не откроет её, и одному богу известно, как ты сможешь объяснить, как ты там оказался. Себастьян кивал, пока Сиэль говорил, он запоминал предупреждения. Избегать Анжелу, избегать Гробовщика, выбрать скрипящую дверь. Достаточно просто. — Посмотрим, как всё пойдёт. Если Финни не в Комнате… ну, об этом мы подумаем потом.۞
Себастьян ни разу в жизни не смотрел фильмы про Джеймса Бонда. Его мать всегда их любила, но его эта тема особо никогда не интересовала. На самом деле, это большое упущение. Эта ночь, вероятнее, прошла бы лучше, если бы он видел хотя бы один фильм. Себастьян тихо-тихо покинул свою комнату. Он захватил с собой только зеркало, дверной упор, который он взял в комнате досуга, и придумал несколько шуток. Поэтапно вспоминая ночь, когда Сиэль отвёл его в Комнату, Себастьян покинул общежитие и направился в здание больницы. Он тщательно продумывал каждый свой шаг, используя зеркало, чтобы проверить, есть ли кто за углом. Себастьян был удивлён тем, как сильно он был напряжён. В прошлый раз, когда он посещал Комнату, он был спокойнее, но и знал на тот момент намного меньше об учреждении. Было ли это потому, что с ним в этот раз не было Сиэля? Возможно. Присутствие кого-то, кто хотя бы понимает, что происходит, успокаивает. Или может простое присутствие Сиэля так на него влияло. Одному богу известно, как единственный человек, во вменяемости которого он не сомневался, его обнадёживал. Однако была ещё одна причина в его напряжении. Черта была пересечена. Черта между пациентами и сотрудниками испарилась в ту же секунду, когда Финни стал жертвой. Мысль о том, что даже персонал не был в безопасности от безумия, происходившего в Святой Виктории, даже не приходила Себастьяну в голову. Может причина, по которой в прошлый раз он меньше волновался о том, что нарушает правила этого заведения, была не в присутствии Сиэля, а в том факте, что он был санитаром. Подсознательно он рассматривал эту должность, как щит, защищающий его от всего, что делалось с пациентами. Но не сейчас. Если сегодня ночью его поймают, что они с ним сделают? То же, что они сделали с Финни за что-либо, что он сделал? Себастьяна Михаэлиса тоже сотрут с лица земли? Он добрался до двух дверей быстрее, чем ожидал. Обе были идентичными, серыми, без номера или какого-либо индикатора, куда они ведут. Он чувствовал нерешительность, нервозность нарастала. Себастьян подошёл к двери слева, чтобы проверить, скрипит ли она. Он услышал приближающиеся голоса. Рука Себастьяна остановилась на ручке двери. Если она заскрипит, тогда это правильная дверь, но приближающиеся люди определённо это услышат. Если она не заскрипит, он не сможет использовать дверной упор, они заметят, если дверь будет раскрыта. Голоса подошли ещё ближе, так близко, что можно было почти различить, что они говорят. Пытаясь быстро принять решение, Себастьян не заметил, как кто-то быстро подбежал к нему и толкнул за дверь. Оба с глухим стуком упали на пол, и дверь тихо закрылась за ними. В коридоре или комнате не было света, и Себастьян не мог различить лицо этого человека. Прежде чем он смог что-либо сказать или сделать, Себастьян ударил кулаком по тому месту, где предположительно находилось его лицо. Последующий мерзкий треск дал понять, что он попал в цель. Человек откатился назад с тихим криком боли. Не желая дать человеку шанс на восстановление, Себастьян достал деревянный брусок из кармана и безжалостно ударил его по голове. Человек упал на пол, потеряв сознание, и Себастьян, наконец, расслабился, адреналин быстро оставил его. Теперь, когда паника отступила, Себастьян смог взглянуть на своего нападавшего. Ох… чёрт. Себастьян присел рядом с этим человеком и сощурился, чтобы лучше его разглядеть, и опешил. Нет, ошибки нет. Это точно был Агни с разбитым носом и идущей из головы кровью. Если бы они не были в ссоре раньше, то сейчас точно начались бы разногласия.۞
Именно Сома обратил на это его внимание. — Твой бывший в последнее время ведёт себя как-то не так. Даже Сома заметил, что Себастьян ведёт себя странно. Хотя Сома всегда всё подмечал, Агни это знал, конечно, он заметил. Доказательством этому было то, как поблёкла его ухмылка, как что-то изменилось в его гордой походке. Что-то было не так с Себастьяном, и, несмотря на то, что они в последнее время находились в ссоре, Агни хотел узнать, что именно. Первой его догадкой было то, что у них с Сиэлем случилась размолвка, в чём его заверил Сома, сказав, что в последнее время мальчик на него дулся. Однако даже когда Сома сказал, что они снова помирились, странное поведение Себастьяна не изменилось. Этой ночью Агни возвращался обратно в свою комнату после душа, он всегда предпочитал принимать душ по ночам, когда было тихо, и когда риск попасться под горячую руку Уилла и крадущего его мыло Рональда был минимален. И тогда он увидел, как Себастьян уходит из своей комнаты. Хотя в правилах не было написано, что в этом месте сотрудникам запрещено по ночам расхаживать по коридорам, здравый смысл говорил, что лучше оставаться в своей комнате. Понимая, что Себастьян мог направиться только в главное здание, волнение Агни возросло, и, несмотря на то, что он всё ещё злился на мужчину, он последовал за ним по пятам. Это же волнение вышло за пределы разумного, когда он понял, куда именно идёт Себастьян. И именно тогда он услышал голоса, которые, несомненно, принадлежали Анжеле и Эшу. Он затолкнул Себастьяна в комнату, чтобы их не увидели. Конечно, тогда Себастьян его избил, и весь мир закрыла тёмная пелена.۞
Он проснулся и застонал от боли, он был уверен в том, что половина его мозгов распласталась на полу. В темноте сложно было точно сказать, но Агни был уверен в том, что комната начала кружиться. — Пожалуйста, остановитесь, — он умолял стены, его слова звучали гнусаво. Ах, да, он почти забыл о том, что у него сломан нос. Он хотел бы снова об этом забыть, потому что его нос начал гореть от боли. — Ты хоть жив? — Себастьян вскользь осведомился, будто бы не он только что ударил своего друга по лицу деревянным бруском. У него в руке было зеркальце, кажется он пытался осветить замок светом, исходящим из-под двери. — К сожалению, — проворчал Агни, пытаясь сесть прямо. Он потирал свою больную голову и жалел о том, что не задержался в душе на пять минут дольше. Тогда бы он не увидел Себастьяна и уже лежал бы в кроватке и мирно спал, а его кровь мчалась бы по сосудам, а не стекала по его лицу. — Не хочешь сказать мне, что именно ты делал? — спросил Себастьян тем же формальным тоном, как раньше, но было в нём что-то резкое. У него ещё хватало наглости злиться, хотя это не его нос был сломан. Злясь, Агни ответил: — Ты бы мог хотя бы поблагодарить меня. Себастьян с недоверием взглянул на него, хотя о выражении его лица он лишь догадывался, в темноте это могло быть что угодно, и невесело засмеялся: — Спасибо большое, Агни, за то, что запер меня здесь и всё испортил. Агни нахмурился. — Я думал, ты направляешься в комнату 1800? Себастьяну пришлось себе напомнить, что, разумеется, она не называлась просто Комната, что у неё должен был быть официальный номер. — Я именно туда и шёл, пока ты не толкнул меня в другую дверь. — Что? Нет, та дверь ведёт в подвал. Я имею в виду, так ты можешь пройти в комнату 1800, но это займёт всю ночь, и ты наверняка заблудишься. А эта дверь ведёт к лифту, — заявил Агни, вставая на шатких ногах. Здесь есть лифт? И в прошлый раз они так долго шли зря? — В любом случае, зачем тебе туда идти? Ты можешь туда попасть только с разрешения начальства, Себастьян. У тебя будут проблемы, если тебя поймают, — в голосе Агни больше не было злобы, только любопытство и забота. — …Финни. Попытка того стоила, но Себастьян даже не удивился тому, что Агни ничего не вспомнил. — Ну, всё равно спасибо, — сказал Себастьян с неохотой, всё ещё помня, что Агни доверял Соме больше, чем ему. Когда он повернулся, он не удивился, что Агни пошёл за ним, и не мог не усмехнуться. — У тебя будут проблемы, если тебя поймают, — повторил он, шествуя по коридору. — …Не знаю, почему ты намерен попасть в комнату 1800, но если тебе это настолько важно, чтобы пойти наперекор начальству, тогда я хочу помочь, — настоял Агни, взяв Себастьяна за локоть и направляя его к лифту. Себастьян не стал с ним спорить и не пытался даже объяснять, почему он это делает. В этом не было смысла, Агни решил бы, что у него шарики за ролики заехали. Лифт опускался на нижние этажи, яркие цифры становились всё меньше и меньше, пока не достигли нуля. Они ни слова не сказали друг другу. Оба чувствовали беспокойство, направляясь к двери комнаты 1800, по разным причинам. Себастьян достал пропуск и прислонил его к электронной панели, не замечая, что даже не дышит от волнения, и открыл дверь. Агни последовал за ним, они вдвоём ступили на зеркальный пол. Комната была пуста.