۞
Сиэль исчез. Нет, Себастьян не наблюдал за ним. Он поглядывал на него, как и на всех других пациентов. Конечно, ему нужно следить за ним, если бы он этого не делал, это было бы непрофессионально. Не то чтобы он смотрел на него больше, чем на остальных. По сути, если бы он лучше следил за мальчиком, он, вероятно, знал бы, куда этот пацан исчез. Поэтому он просто делал свою работу, когда оставил Уилла следить за остальными пациентами, и пошёл искать Сиэля. Всё, что он знал, так это то, что мальчик в любую минуту мог перепрыгнуть через забор. Себастьян просто вёл себя, как профессионал. … К сожалению, он не мог оправдываться своей профессией, когда прятался в кустах, обнаружив наконец местонахождение Сиэля. Он понял, что синеволосый мальчик с кем-то говорил. — …сказала, что она хочет встретиться с ним! Что-то о том, что хочет знать его гены или типа того, — воскликнул Финниан с недоверчивым смехом, вырывая сорняки из земли и бросая их в большую кучу сзади. Сиэль покачал головой: — Поздно пить боржоми, Сьюзан. Финни рассмеялся: — Я тоже самое сказал! Не то чтобы она могла что-то изменить, если он ей не нравится, правильно? В любом случае, говоря о детях, у Линнет родился ещё один… — Но у неё уже целый выводок, — возразил Сиэль. — И не говори. Она должна отдать одного из них какой-нибудь однополой паре, ведь Габи отказалась… — Тебе придётся пересказать это, этого я не слышал. — А, точно, это было в прошлом сезоне… …Они обсуждают какую-то мыльную оперу? Определённо, нет. — О! А ещё Карлос снова может видеть! — Как это вообще возможно? Он был слеп целых пять лет! Мнение Себастьяна о вкусах Сиэля крайне испортилось. Однако, откинув жуткие вкусы в телевизионных программах, Себастьян получил ответ на один вопрос. С тех пор, как у него зародилась мысль о том, что Сиэль играет с ним, Себастьян начал задумываться, ведёт ли Сиэль себя так только с ним, говорит так доходчиво, и, что важнее, ведёт себя так разумно. Если бы это была всего лишь игра, он не вёл бы себя так с другими. Какой от этого толк, когда они не игроки? Но теперь Себастьян знал. Это не игра. Сиэль вёл себя с другими так же нормально, как и с ним. Он получил ответ на один вопрос, но тот повлёк за собой дюжину других. Кажется, это нормально в больнице Святой Виктории. Теперь, когда Себастьян знал, что Сиэль не играет, его любопытство насчёт того, почему этот мальчик в первую очередь находился в этом учреждении, усилилось. И, если Сиэль не расскажет ему, Себастьян узнает это сам.۞
К сожалению, это оказалось проще сказать, чем сделать. Если Сиэль не расскажет ему, тогда было только две альтернативы: узнать у кого-нибудь, кто знает, или прочитать досье Сиэля. Ни одна из перспектив его не привлекала. Если Себастьян начнёт расспрашивать всех подряд, велика вероятность, что это узнает Сиэль, чего Себастьян не очень-то хочет. Достаточно было уже того, что этот ребёнок забрался ему под кожу, а он этого даже не заметил. Кроме того, начнутся вопросы, почему ему хочется это узнать. Конечно, он мог бы притвориться, что серьёзно относится к своей работе, но люди наверняка начнут сами строить свои теории о том, откуда у него такой интерес. В любом случае, это причинит Себастьяну лишь дискомфорт. Если Себастьян прочтёт досье, начнутся проблемы. На самом деле, прочитать досье — не проблема. Заполучить вышеупомянутое досье — большая проблема. Он знал наверняка, что вся информация о пациентах находится в офисе Клода. Если бы он мог как-нибудь туда попасть, когда там никого не было, прочесть досье и выйти так, чтобы никто не заметил его отсутствия… Ночная смена. Если Анжела попросит его поработать за Эша во вторник, тогда, когда в среду начнётся групповая терапия, Себастьян мог бы проскочить в офис Клода и без спешки прочитать досье. Себастьян усмехнулся настоящей хитрой усмешкой, продумывая свой план и игнорируя вспышки камеры Грелля.۞
Знаете это чувство, когда дико хочется, чтобы кое-кто упал с лестницы, а они этого не делают? Да, это было именно тем, что чувствовал Себастьян на данный момент. Всё больше разочаровываясь, он наблюдал за тем, как Эш заходит на этаж с целыми конечностями и абсолютно здоровой головой. Он недолго думал, не взять ли дело в свои руки и пригласить его в свою комнату, то есть к Уиллу в комнату, но быстро передумал. Слишком грязное дело. Неделя прошла после решения Себастьяна добраться до досье Сиэля, и ни разу после этого Анжела не звала его в свой офис. Это было ожидаемо. Он полагал, что мог бы дождаться подходящего момента, но, судя по тому, как идут дела, это может занять вечность. Казалось, чем больше Себастьян хотел попасть в ночную смену, тем меньше у него было на это шансов. — Себастьян, спускаешься к ужину? — спросил Агни, встречая его внизу лестницы. Он, казалось, был в очень хорошем настроении, и Себастьян задавался вопросом, перенял ли он эту лёгкую весёлость от Сомы. Вдвоём они спустились в столовую. Хорошо было, что у Агни было такое хорошее настроение, правда, принимая во внимание то, что Себастьян решил перейти к плану Б. — Агни, я тут подумал… Что ты знаешь о Сиэле Фантомхайве? Он пытался придумать, как лучше поставить этот вопрос, ведь они редко говорили о Сиэле. Любое упоминание об этом мальчике показалось бы странным, поэтому Себастьян решил, что с тем же успехом может спросить напрямую. К его удивлению, Агни нисколечко не смутило упоминание пациента с одним глазом, это, казалось, забавляло его: — Я думал, вы с ним вместе. Если бы Себастьян был в мультфильме, его челюсть тут же отвисла и полетела бы на пол. — …что? — ответил он. Агни улыбнулся ему понимающей улыбкой. Себастьян ждал было, что он ещё ему и подмигнёт. …Нет. Просто нет. Агни не может в серьёз думать, что… — Это не так! — огрызнулся Себастьян, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что никто не подслушивает их разговор. Агни опешил и тоже оглянулся, прежде чем улыбнуться так, будто бы понял какую-то очень хорошую шутку. — Ах, я понял. Конечно же, нет, — сказал он спокойно, почти покровительствующим тоном. Себастьян был очень рад, что не находился в мультфильме, потому что пар уже шёл бы из его ушей. — Это не похоже на твою одержимость Сомой! Мне просто интересно, Агни, в совершенно платоническом смысле! — настаивал Себастьян, раздражаясь ещё больше, когда Агни спокойно кивнул, очевидно, издеваясь над ним. — Отвечая на твой вопрос, на самом деле, я почти ничего не знаю о Сиэле. Он друг Сомы, но даже он почти ничего о нём не знает. Единственное, что я точно могу сказать, так это то, что доктор Фаустус лично привёл его сюда, когда ему было одиннадцать, так мне сказали. Я тогда здесь не работал, поэтому все мои знания основаны на слухах. Рональд может быть не лучший источник информации, принимая во внимание то, что он всё узнаёт от секретарши, с которой вечно флиртует. Может быть, если ты спросишь у него, он расскажет тебе больше? Чёрта с два Себастьян спросит Рональда об этом. Если Агни решил, что интерес Себастьяна заключается в чём-то большем, чем в простом любопытстве, он мог бы только представить, что подумает этот задира-санитар. Нет, слухи и сплетни не удовлетворят любопытство Себастьяна. Ему придётся взять быка за рога и пробраться в офис Клода Фаустуса.۞
Грелль проснулся в тишине и спокойствии, что, естественно, заставило его паниковать. Обычно его будили сильные руки, закидывающие его тело обратно в его комнату. Он был мазохистом, поэтому наслаждался таким пробуждением. Нет ничего лучше, чем осознавать, что ты в руках сильного и красивого мужчины, даже если эти руки и швыряют тебя так, будто бы ты футбольный мяч. Но не сегодня. Сегодня он проснулся от звука будильника и ощущения присутствия Себастьяна рядом. Боже, он что, случайно задушил его во сне? — Себби? Открывая один глаз, Грелль взглянул на мужчину рядом с собой. Он не спал, его пурпурные глаза глядели на него. — Да? — ответил Себастьян. — …Что-то случилось? — Грелль уже начинал беспокоиться. Почему Себастьян не выталкивал его из кровати со страстью, замаскированной под ярость? — …Вообще-то… Мне слегка нехорошо. В защиту Себастьяна следует сказать, что он не знал, что благодаря Греллю Сатклиффу, его слова начнут в психиатрической больнице имени Святой Виктории Третью мировую. К сожалению, Уилл не разделял этого мнения, и посему был недоволен тем, что его разбудили неистовые крики: «Бубонная чума сразила моего дорогого Себби!» в полшестого утра. Час спустя весь персонал был под впечатлением, что Себастьян прикован к постели из-за смеси чумы, гепатита и полиомиелита. Эш приходил к нему в комнату и дал ему освобождение на день. Всё идёт по плану. Если бы Себастьян мог, он бы рассмеялся маниакальным смехом прямо после того, как Эш вышел из комнаты, и медицинская маска закрывала его рот и нос. Себастьян подождал полтора часа, прежде чем ускользнуть из комнаты, уверенный в том, что все сотрудники уже приступили к работе, особенно психиатры. Поскольку сегодня была среда, групповая терапия проходила в комнате досуга, и Себастьян знал, что Клод будет обходить пациентов, поэтому в его офисе должно быть пусто. Офис Клода был, как можно было догадаться после встречи с ним, абсолютно лишён всяческой индивидуальности. Как будто он посмотрел пару серий «Фрейзеров» и по ним сложил картинку того, как должен выглядеть офис психотерапевта. Нигде не было фотографий друзей или родных, никаких украшений на столе, или маленькой фигурки тролля, даже книги на полках, окружающих комнату, были из тех, что должны быть у всех психиатров. Фрейд и Юнг занимали больше всего места, а вокруг них стояли огромные книги о расстройствах личности. Это были настолько большие тома, что ими можно было прибить кого-нибудь. Цветовая схема тоже навевала мысли о самоубийстве: тусклые коричневые и чёрные цвета. Огромный стол стоял перед чёрным кожаным креслом, которое прямо-таки умоляло, чтобы в него уселся злодей из фильмов про Бонда с котом в руках, а среди кипы книг обязательно должна быть одна, открывавшая тайный ход в секретную лабораторию. Себастьян закрыл тяжёлую дубовую дверь так тихо, как только возможно, вздрагивая, когда, закрыв её, услышал глухой щелчок. К счастью, дверь в офис Клода не была оснащена электронным замком, поэтому следа пребывания Себастьяна не останется в системе. Себастьян только понял, что, продумывая всю эту миссию, он надеялся, что ящик с файлами не будет заперт, и его мизерное уважение к Клоду совсем исчезло, когда он узнал, что он действительно не был заперт. Как Клод вообще получил эту работу? Найти папку Сиэля было просто, она была самой тонкой. Вытащив файл, Себастьян присел на корточки и открыл его. Внутри было всего несколько бумажек. На одной из них была обычная информация: Сиэль Фантомхайв, на данный момент ему шестнадцать, сын Винсента и Рейчел Фантомхайв (покойники), опекун — Анджелина Дюлес. На отдельном листе были случайные факты, астма, список того, на что у него аллергия, и прочее, и частота посещения лазарета. К листу была приклеена фотография очевидно совсем маленького Сиэля. Он был потрёпан и измотан, вокруг его левой части лица были обмотаны бинты, единственный глаз смотрит вниз. Последний лист бумаги был заполнен от руки. Там был только один абзац: Пациент D18, Сиэль Фантомхайв. Сильно нестабилен, раздражителен, часто бредит. Отрицает причастность к Пожару. Отказывается социализироваться с другими пациентами, не принимает участия в групповых занятиях, яростно отказывается принимать медикаменты, приходится его держать. Пациент с высокой долей риска. Реабилитация бессрочна. Себастьян прочитывал слова снова и снова, но зацепили его последние два. Реабилитация? Себастьян прекрасно знал, что такие места, как психиатрическая больница Святой Виктории, сосредотачиваются вокруг того, чтобы помочь пациентам приспособиться к социуму, помочь им почувствовать стабильность, вернуться к нормальной жизни. Но так же Себастьян знал, что Святая Виктория была не одним из этих мест. Эта больница не была остановкой на долгом пути, она была конечным пунктом. Стоит тебе попасть в это место, обратно ты уже не выйдешь. Однако Себастьяну не пришлось долго об этом думать, потому что внезапно голоса стали доноситься из коридора, тяжёлые шаги приближались к двери. Поэтому Себастьян сделал первое, что пришло ему в голову, он запихнул досье Сиэля обратно в ящик и спрятался в платяном шкафу Клода. Ох, боже, какое клише… — Хватит уже! Его не было слишком долго! — Себастьян заглянул в комнату через щёлочку, подтверждая свои подозрения о том, что он слышал голос Джокера. От обычной игривой улыбки не было и следа, а дружелюбие, которое он обычно излучал, отсутствовало. Хотя его волосы никогда не были хорошо причёсаны, сейчас они выглядели ещё растрёпанней, что говорило о том, что он постоянно проводил по ним рукой. — Успокойся, — рявкнула Анжела, искоса глядя на расстроенного юношу. Клод молча стоял позади неё, облокотившись о стол, и исподлобья наблюдал за пациентом. — Нет, я не успокоюсь! В какие игры вы играете?! — выпалил Джокер, скалясь на женщину зубами. Она ощетинилась, Себастьян почти видел, как напряглось всё её тело. — Мальчик, я делаю свою работу. Малыш Питер повёл себя неправильно, поэтому мы просто обязаны надлежащим образом наказать… — Прошла уже неделя! Даже если он был не прав, он уже искупил свою вину! Вероятнее всего, это была последняя капля для Анжелы, которая выпрямилась во весь свой рост, возвышаясь над Джокером. — Не тебе это решать, а мне! Я решу, когда кончится его искупление! — завизжала она ему в лицо, и Себастьян начал уважать Джокера ещё больше, потому что тот даже не дрогнул, только взглянул на неё так, будто она — грязь на его ботинке. — А если он не справится с тем, что вы считаете искуплением? — Джокер сказал это тихим голосом, являясь живым олицетворением спокойствия перед штормом. И злость Анжелы исчезла, к ней вернулась обычная расслабленная улыбка: — Это не твоя забота. Мы даже близко ещё не закончили с малышом Питером. Грянул шторм. Джокер прыгнул на неё, сверкая взглядом и рыча, его рука направилась прямо к её горлу. Анжела не дрогнула, она не сдвинулась с места, чтобы защититься от злобного юноши, намеревавшегося убить её. Ей не было в этом нужды. Его пальцы только слегка дотронулись до её шеи, и Джокер полетел на пол с такой силой, что еле дышал. Над ним стоял Клод и поправлял свои очки, ни один волосок не выбился из его идеальной причёски. Он взглянул на хрипящего на полу Джокера, и его безэмоциональная маска на секунду треснула, Себастьян увидел крошечный проблеск смеха в этих янтарных глазах. Ненависть закипала в Себастьяне, она прожигала его изнутри, как кислота, и он практически выскочил из шкафа. Не затем, чтобы помочь Джокеру, он не был настолько хорошим человеком, чтобы без надобности защищать других, но чтобы выбить из этого очкарика всю его злобную весёлость. Дверь офиса распахнулась, с грохотом ударившись о книжную полку, и несколько книг упало на пол. Возле Клода появились Тройняшки. Двое из них заломили руки Джокера назад так, что тот закричал от боли, а третий взял из рук Клода шприц. Джокер пинался ногами, яростно пытался вырваться из цепкого захвата, пока один из тройняшек приближался к нему. — Вы правда думаете, что это сойдёт вам с рук?! Блять! А говорите, что мы безумны! — кричал Джокер, пока игла приближалась к его шее. Как только игла вошла в его кожу, его крики прекратились, и Джокер обмяк в их руках. Он был в сознании, и Себастьян это видел. Его глаза всё ещё были открыты, но взгляд притупился. Казалось, будто он спокойно мечтает, но его растрёпанные волосы и помятая одежда были доказательством борьбы, которая произошла всего пару секунд назад. Себастьян наблюдал, и в его голове не было ни единой мысли. Тройняшки молча вывели Джокера из комнаты, за ними вышла Анжела. Клод отряхнул свой пиджак и повернулся, чтобы последовать за ними, но внезапно остановился. Знаете это чувство, когда вы спите, но чувствуете, будто падаете? Будто бы весь мир уходит у вас из-под ног? Именно это чувствовал Себастьян, когда Клод нахмурился, увидев приоткрытый ящик с файлами. Клод встал на колени и полностью раскрыл ящик. Его пристальный взгляд просканировал каждую папочку. Себастьян едва дышал, дожидаясь того, как Клод вытащит досье Сиэля и сразу же всё поймёт. Поймёт, кто это сделал, когда и, самое главное, он поймёт, зачем, что даже Себастьян на данный момент не до конца осознавал. Хотя, сегодня… казалось, у Себастьяна удачный день. Клод либо не видел, что тут не так, либо сделал вид, что не видит. Он просто закрыл ящик и вышел из комнаты. Через полчаса Себастьян решил, что, наконец, может выйти из шкафа и вернуться в свою комнату.