***
One Less Reason – Pieces of You Five Finger Death Punch – Far From Home Twin Shadow – To The Top Прошло три дня, а она всё ещё дышала через раз, запрещая себе думать о гитаристке и заставив поток слёз, наконец, прекратиться. Визит к копам отобрал последние силы и пощекотал нервы, но Гриффин умничка, всё сделала правильно, а потому Лексу отпустили через полчаса после дачи показаний, аннулировав её подписку о невыезде. Барри избежит тюрьмы, но жизнь его сама накажет. И вот сейчас... Быстрее, собрать вещи и сообщить Рэйвен, что оставляет квартиру Гриффин и за ближайшие полгода уже оплачена аренда. Украсть одну из её футболок, просто чтобы оставить на память хотя бы одну вещь, хотя бы запах... Выкинуть в унитаз все психотропные, что хранились в «нычках» по всем комнатам. И дать себе слово начать что-то менять в своей чертовой жизни. Сейчас, здесь, закрывая за собой дверь с новеньким замком. – Алло, доктор, здравствуйте. Хэммон, да. Я... я хочу «слезть» с таблеток, они мне больше не нужны. Спасибо. На следующий сеанс я не приду, простите, у меня командировка. Затяжная. Давайте по скайпу? Прекрасно, спасибо. – Психотерапевт оказалась слегка в шоке, но куда уж тут, сама пациентка ещё от этого шока не отошла. Жгло. Жгло веки невыплаканными слёзами. Жгло в груди от дикой боли. Жгло душу от страха будущего, неизвестности и тотального одиночества, где даже друзей не будет рядом. Сколько потребуется времени? За сколько человек может вытравить из себя чувство привязанности? Люб... Нет. Только не это слово. Давно опороченное людьми и не имеющее веса. Нет. Она испытывала к Гриффин нечто совсем другое, более сильное и глубокое. Это как... нуждаться в воздухе. Так за сколько же месяцев можно убить в себе подобные чувства? Лекса бросит их всех, кинет на произвол судьбы... впервые за пять лет сделав выбор для себя, а не «ради своих людей». Ей необходимо уехать, сбежать, трусливо поджав хвост. И пусть Кларк возненавидит, пусть проклянет, и ребята из группы не поймут... Она не может по-другому. Иначе не выживет, просто загнется, потонув в личном наркотике с золотистыми волосами и голубыми глазами. Но самое страшное, что она уничтожит Гриффин, раз за разом заставляя страдать. А Лекса, какой бы ни была, всё же человек, и человеческое в ней всё ещё теплилось затухающими угольками костра. Прощание с ребятами далось неимоверно тяжело, но они услышали от неё всё, что требовалось и лишь с робкой надеждой пообещали ждать. Анья одобрила и пообещала навещать – суровая женщина никак не выдала своих эмоций, но в глазах шатенка видела тоску и тревогу за неё. Боже, ведь кто-то действительно любит её в этой жизни, и будет переживать. – Простите, я вас умоляю, Грейс, только простите меня... – Снова рев мотора, в ушах свист ветра из приоткрытого окна и мобильный в трясущейся руке. – Это не твоя вина, солнышко. Кларк взрослая, умная девочка и свой выбор сделала сама. – Ответ мгновенный, спокойный, но чуточку грустный. – Я не ожидала от неё такой прыти, недооценила, но ты успела вовремя – это главное. – Нет, это всё я, моё влияние, все эти тусовки... Я не уберегла её, хотя давала вам слово... Грейс, пожалуйста, простите. Если вы захотите, я лягу под ваш «матиз» сама. Молчание, долгое, убивающее. Лекса чуть не зажмурилась за рулём, но впереди маячила оживленная автострада, ведущая к аэропорту, ослаблять внимание просто запрещено. – Знаешь, если ты действительно хочешь загладить вину передо мной и Кларк... – Всё, что угодно, только скажите! – Сделай мне одно одолжение. Тебе же всё равно, куда? У меня на Гавайях живет старый знакомый, сто лет не видела. Его зовут Нико и он живет на берегу океана. Тебе у него понравится. А еще он бьет шикарные татуировки и варит целебный чай. Я скину адрес, а от меня привезешь ему вот что... – Разговор завершился через пару минут на такой ноте, что перечить Лекса не посмела. Не имела права. Да и... Грейс Лафферти была права – ей всё равно куда, лишь бы подальше. Оставалось лишь одно. – Трис, привет. Послушай, мне... мне нужно уехать на какое-то время. И я тебя попрошу об услуге... – Горло сдавило от подступившего кома, и очень хотелось, чтобы администратор поняла, чтобы услышала отчаяние в голосе. – Кажется, я знаю, о чем. Слухи быстро разносятся, да. Я замну дело в прессе, скажу, что ей подмешали. Лекса с облегчением выдохнула, сильнее сжимая телефон, чтобы унять дрожь в руке. – Спасибо тебе, я буду в долгу. И последнее... Через пару часов ближайший рейс до Гавайев поднялся в воздух с восходящей звездой на борту. Звездой, которая наплевала на своё будущее ради одного единственного человека, чья жизнь прошлой ночью была в её руках. И больше такого никогда не повторится.***
Silence of September – Sleep Off Reason Ocean Jet – Distant The Script – Six Degrees Of Seperation – Где она, что ты ей сказала? – равнодушно спросила Кларк, медленно натягивая на себя уличную одежду. Её выписали через пять дней, но с матерью она заговорила впервые с момента, как окончательно пришла в себя, всё так же сжимая в ладони проклятую записку. Приходили полицейские, убеждали написать заявление, ведь им давно хотелось прижать наркоторговцев Лос-Анджелеса. Однако... Гриффин для начала прочла показания Хэммон и моментально поняла, что от неё требовалось – друзья обставили всё так, чтобы никто не подкопался к самой Кларк и не обвинил в передозировке. В крови была обнаружена очень маленькая доза кокаина, а вот примесей в нём – просто бери не хочу. Именно они спровоцировали такую реакцию организма, а потому свалить всё на Барри было весьма удачной идеей. И блондинка спокойно подписалась под словами Лексы, сообщив копам, что в случившемся виновата только она сама, отправившись в тот злосчастный клуб, где ей подсыпали что-то в стакан. Естественно, офицеры ей не поверили, но доказательной базы особо не было, дилеры часто щедро платили откупные в участок, а раз уж сама пострадавшая заявление подавать не собирается, то и расследование можно закрыть. Гора с плеч, ведь у них других висяков полно и есть дела поважнее. Сил плакать, истерить или даже просто говорить не осталось. Девушка выполняла все действия механически, полагаясь на мышечную память и автопилот. Ела, спала, дышала. Навещали друзья – она открывала рот и отвечала на вопросы. Ни единого слова про Лексу, как будто той не существовало. Звонила бабушка – пообещала приехать через месяц. И ни единого слова про Лексу, словно той никогда не было. – Ничего такого, лишь чтобы она проваливала в самую глубокую нору и больше никогда оттуда носа не показывала. – Эбби до сих пор невероятно злилась на дочь и на её подружку, но... страх потерять ребенка отрезвил и заставил простить былые обиды, постараться понять свое дитя. Только вот ребенку было уже все равно. Нет, она как бы обрадовалась родителям, которые даже отказались от развода и попытались спасти брак. Но затем девушка вспомнила, как убивалась из-за ссоры с ними, как винила себя во всем и презирала за то, что не оправдала надежд матери одной лишь своей сексуальной ориентацией... И как накрутила себя, доведя до случившегося... Доведя Лексу. И вся радость быстро улетучилась, желание что-либо кому-то доказывать исчезло, уступив место апатии и стремлению поскорее сбежать отсюда, спрятаться в маленькой квартирке Хэммон и в ближайшие месяцы просто не вылазить из-под пледа. Кларк обернулась, встретившись с матерью глазами. Та осеклась, заметив предостерегающий огонек в голубых глазах, и быстро смягчила тон: – Я была на эмоциях, но она ведь заслужила... Мы дали ей попрощаться с тобой, а потом, куда эта звезда делась, понятия не имею. Больше Гриффин младшая не проронила ни слова, лишь бросила на больничную койку кредитку, выданную родителями, и молча ушла, не реагируя на обеспокоенный взгляд Эбби и уговоры вернуться домой. Дом у неё теперь был в другом месте. Даже не так – дом был рядом с тем человеком, который покинул её, пожертвовав всем. Из больницы на такси, незамеченная никем, никому не нужная со своей тоской. До нужного этажа, с трудом переставляя ноги, заставляя себя дышать, двигаться дальше. Упрямо, не жалуясь на ком в горле и воспоминания, атаковавшие со страшной силой, когда новенький ключ, переданный Рэйвен, врезался в замочную скважину, оглушая, царапая нервные окончания обещанием пустоты за дверью квартиры. И вот она, тишина. Благословенная и такая жуткая тишина. А еще везде было чисто, прибрано, и ни следа наркотиков, которые Кларк взяла у дилера Барри и так до конца и не приняла всю дозу. Усевшись на подоконнике и обмотавшись любимым пледом Командующей, вдыхая её запах, которого так безумно не хватало, блондинка пыталась осознать, как жить дальше, как дышать без любимого человека. Зачем она купила эту проклятую дрянь, зачем употребляла? Хотя... вот это уже было совсем не важно. Гитаристка признавала, что слетела с катушек гораздо раньше: когда отдалилась от Лексы, когда не смогла понять и удержать её. По щекам потекли соленые дорожки, но смахивать их не было желания. Проведя с человеком чуть больше полугода, прорастаешь в нем, а он – в тебе. Ты перенимаешь привычки, черты характера, темперамент... И рядом с Командующей Кларк преобразилась, став другой, более уверенной в себе, смелой и чуточку сумасшедшей. А вот как только они отдалились друг от друга, все новые настройки слетели, вернув к жизни прежнюю Гриффин – избалованную домашнюю принцессу, слегка склонную к утрированию. Тогда в ней перещелкнуло, и она с радостью разрушила всё своими руками. Ну, или словами. Жестокими, меткими. От безысходности хотелось выть, но Кларк запретила себе даже плакать после того дня. Скоро пройдет. Должно пройти. Время не лечит, время меняет местами, и только на это оставалось надеяться. А пока – группа, репетиции без прежнего задора и с подавленным настроением, но с ожесточенной игрой и пением. Ведь сразу после «побега» Командующей в репетиционку заявилась хмурая и явно раздраженная Беатрис, окинувшая всех непроницаемым взглядом. – Завтра выступаете в «Stay True». – Блондинка вздрогнула, крепче сжимая гитарный гриф. Тот самый рок-клуб, где они впервые встретились. Супер. – Но... как же мы без Ле... – робко начал Монти, но его бесцеремонно перебили. – Запомните, для прессы – ваша Лекса болеет, операция на связках. И не вздумайте проболтаться. Солировать будет Гриффин. Бэк-вокал, как обычно, Джаспер. Кастинг на замену Хэммон уже открыт. Ещё вопросы? Нет? И чтобы отработали, как полагается, спонсоры и так дико злы. Всего доброго. Они отработали... с огромным трудом взяв себя в руки, заглушив тоску и направив все силы на спортивную злость, заряжаясь откликом довольной толпы, вновь окунаясь в привычную атмосферу хаоса, отрыва и крышесносных эмоций. Гриффин пела, как никогда в жизни, едва сдерживая слёзы, разлетаясь на куски во время «Дьявольской стороны». И если бы не поддержка Рэйвен и Октавии, стоявшей под самой сценой, она вряд ли бы вытянула. Это был первый концерт после случившегося с гитаристкой, и Монти не принес с собой никаких допингов... Так пролетел месяц, а за ним ещё один: учеба, музыка, пустая квартира. Визиты друзей и больше никаких ночных тусовок по клубам. Кларк отчаянно пыталась хоть каким-нибудь образом разыскать Лексу или дозвониться, на худой конец, но... номер был заблокирован, а местонахождение не знала даже Анья. Все, никаких ниточек, никакой лазейки. Был человек – и нет его. Время не лечит… бред это всё. На самом деле, по прошествии времени, можно затереть старые воспоминания новыми, перебить мысли какими-то бесполезными хобби. Но забыть? Никогда. Настроение всё ухудшалось, резкая потеря веса заострила скулы, как будто по щелчку выключили солнце по имени Кларк Гриффин. Зато... зато характер стал закаленной сталью. Она не вернется. Но я ведь буду продолжать убивать себя и ждать. Я ведь бл*дский косплейщик Хатико.***
Florence & The Machine – Pure Feeling Lifehouse – Flight My Darkest Days – Save Yourself Так пролетел месяц, а за ним ещё один: серфинг, медитация с Нико высоко в горах, чистый воздух и лечебные травяные сборы. Закаты на берегу океана и ежедневный крепкий сон с неизменным присутствием небесной блондинки в каждом из сновидений. Больше не нужны были никакие таблетки – кошмары исчезли, как ни странно, уступив место смирению, покою и легкости сознания. Лишь спустя пару недель Лекса поняла, что именно сделала Грейс... Нико оказался здоровенным мужчиной средних лет, местным целителем, побывавшим в Тибете. У него была бесподобная улыбка и татуировка во всю левую половину лица. Замысловатые узоры, понятные лишь коренным жителям Гавайев. Но он пообещал однажды рассказать ей, когда она достигнет нужного уровня просвещения. Шатенка с ухмылкой думала про себя, что, значит, никогда. Она пела ему по вечерам, а он учил её технике рукопашного боя местных индейцев. Впервые за долгое время Лекса доверилась совсем незнакомому человеку, тем более мужчине, открыв душу и рассказав всё, через что прошла. Потому что Нико не осуждал и не давал советов – он лишь внимательно слушал, а затем уводил её с каждым разом на всё более высокую точку их любимой горы. Пока спустя два месяца они не достигли, наконец, вершины, откуда открывался захватывающий вид на остров. Тогда, в ту секунду, оказавшись там, куда редко забирались даже здешние жители, Командующая глубоко вдохнула и закрыла глаза, раскинув руки в стороны. Лекса почувствовала, что наступил момент, о котором она подсознательно мечтала последние десять лет: она стала свободной. Переборола себя и стала отчасти другим человеком, преобразившись духовно. И все эти дни, шестьдесят два, если быть точной, она ни на секунду не забывала о своей Кларк. Переживала в памяти каждую минуту, проведенную ими вместе. Размышляла, а как могло бы сложиться, если бы тогда блондинка не пришла в клуб и они не встретились, не выиграли тур? Наверное, не было бы в жизни Хэммон стольких светлых моментов, подаренных ей солнечной и дерзкой гитаристкой. Карьера никогда не сдвинулась бы с мертвой точки. А самое страшное... Лекса никогда так и не научилась бы принимать себя, свои эмоции, и не бояться выражать их по отношению к окружающим. Нико однажды сказал ей, что Кларк стала проводником для неё, поводырем для слепца. И он оказался чертовски прав... Но очередной виток жизни настиг Лексу, когда на её новый номер позвонил единственный человек, знавший о том, где она находится, куда сбежала от всего мира. – Грейс, здравствуйте! Что-то случилось? – Лекса знала, что просто так женщина не стала бы тревожить их с Нико. В мысли прокрался страх. – Лекса? Лекса Хэммон? – Мужской встревоженный голос. – Да! Кто это, где Грейс? – А теперь девушка испугалась по-настоящему. – Это Джимми Лафферти. Помните? Муж Грейс. – Да, да, конечно помню, извините, не узнала по телефону! – Тревога, просто орущая тревога внутри и дрожавший голос. Не стал бы он звонить просто так. – Что стряслось? – Лекса, в общем... – на выдохе отозвался мужчина, и у Лексы внутри всё похолодело. – Что-то с Кларк? Где она? Что случилось, Джимми, ну?! – Нет-нет, дорогая, с Кларк все в относительном порядке, если её состояние можно отнести к данной категории... Я не по этому поводу тебя потревожил. – Тогда в чем дело же? – От сердца чуть-чуть отлегло, но ненадолго. В трубке повисло минутное молчание. Затем Джимми тяжело вздохнул, будто собираясь с силами. – Грейс… у неё был сердечный приступ этой ночью. Она в крайне тяжелом состоянии. Сейчас пришла в себя, но... мне кажется, она не выкарабкается. – Его голос дрогнул, а у шатенки затряслись руки и глаза подернулись пеленой слёз. – О боже, Джимми... – Только не эта радужная старушка, не этот чудесный человек! – Когда очнулась, она попросила собраться всех членов нашей семьи, включая тебя. Я знаю, что о многом прошу, и вы с Кларк расстались, это тяжело, но всё же… ради Грейси. Ты же знаешь, какая она у меня упрямая, хочет видеть тебя и всё тут. – Мужчина договорил так тихо, что девушке пришлось напрягать слух, разбирая слова. Старик невыносимо страдал. – Держитесь. Я вылетаю первым же рейсом! Напишите мне адрес больницы. Она собралась за полчаса, тепло попрощалась с Нико, пообещав вернуться в скором времени в гости, и помчалась в аэропорт. Всё повторялось по кругу, снова этот кошмар, этот страх потерять близкого человека и не успеть, ведь счет шел на минуты.***
Rhodes & Birdy – Let It All Go Asking Alexandria – Moving On Morgan Wallen – Collide Перелет в несколько часов безумно измотал нервы, затем такси и чаевые сверху за скорость. До больницы Хэммон добралась в кратчайшие сроки, какие только было возможно. Зная номер палаты, где находилась Грейс, сразу помчалась туда, но резко затормозила у двери. Вдруг ударило осознанием ситуации, нервы натянуло канатами: там находится вся их семья, все Гриффины. Там Кларк. Которую она оставила... Встретиться после такой разлуки, и заново утонуть в этих небесных глазах. Она была совсем не готова, думая, что увидит в них лишь ненависть и презрение на пару с разочарованием. Но знала, что ради миссис Лафферти обязана рискнуть, пусть это и причинит боль ей и блондинке. Пусть. Они молодые и здоровые, справятся. Когда-то это ведь всё равно должно было произойти. Лекса глубоко вдохнула и толкнула дверь, переступая порог палаты. Головы всех присутствовавших разом обернулись к ней. Как и ожидалось, все члены семьи стояли подле кровати, на которой лежала такая хрупкая и бледная сейчас Грейс. Но именно голубой взгляд обжег сильнее всего, пробрал до сердца. – Лекса, – тихо выдохнула удивленная Кларк, не ожидавшая такого поворота событий. Она даже дыхание задержала, вглядываясь в родное лицо, впитывая каждую черточку, подмечая загар и новое тату на правом предплечье, видневшееся из-под коротких рукавов какой-то этнической футболки. – Как она? – Шатенка подошла к кровати и вязла Грейс за руку, еле ощутимо сжимая. Джейк и Эбби настороженно следили за каждым её движением, словно она собиралась совершить какую-то страшную вещь. – Ничего хорошего. – Голос блондинки обдал холодом, будто она ответила стене, а не бывшей девушке. Тут Грейс приоткрыла веки, замечая прибывшую гостью, и облегченно выдохнула, не отрывая взгляда от ярко-зеленых глаз. Охрипшим голосом старушка тихо обратилась к родным: – Наконец, все в сборе. Дорогие мои... я знаю, что не переживу сегодняшнюю ночь, чувствую. – Находившиеся в палате замерли, прислушиваясь к каждому слову, совершенно разбитые, особенно Кларк и Джимми. – Милый мой, когда меня не станет, прошу, очисти историю браузера. Не хочу опозориться после смерти. Старушка слабо улыбнулась, но атмосферу это не разрядило. Лекса с трудом сглотнула, чувствуя, как к глазам подступают слёзы. – Моё тело меня подвело, я приближаюсь к концу своего пути, но это не повод горевать. У меня была такая жизнь, которой позавидуете вы все вместе взятые. Шатенка не выдержала и перевела взгляд на Кларк. Из глаз той уже текли слезы, а губы дрожали. Видеть её такой было просто невыносимо. Зная, как она сейчас страдает, Лекса плюнула на всё и протянула свободную руку, переплетая пальцы с пальцами блондинки, и одними глазами произнося “ты справишься с этим.” Грейс перевела дух и вновь продолжила: – Я всех вас безумно люблю, родные мои. Я прожила достаточно долго и ни о чем не жалею. Джим, ты был опорой для меня столько лет, ты любовь всей моей жизни. Я помню каждую минуту, проведенную с тобой. Лучшее, что мы с тобой создали, это наша девочка, Эбби. – Она посмотрела на дочь, которая тоже давилась слезами. – Моё солнышко, знаю, мы с тобой частенько не находили общий язык. И я смирилась с тем, что ты не такая, как я, да ты и не должна была быть мной. Ты лучше, ведь у тебя родилась такая замечательная малышка. Наша Кларк. Женщина одарила внучку теплым взглядом, мысленно призывая не убиваться так. – Пирожочек, не плачь, бабуля тебя обожает. В тот день, когда ты родилась, где-то на небе зажглась новая яркая звезда. И я всегда знала, что ты будешь светлым и добрым человеком. Хотя я до последнего думала, что ты проживешь жизнь так же, как твоя мама, но ты удивила всех нас, выбрав другой путь. Выбрав эту горячую, знойную шатенку! Я тобой просто горжусь и уверена, что единственная, кто сможет сделать тебя по-настоящему счастливой – это Лекса. Джимми и Джейк улыбнулись, а Эбби повнимательнее всмотрелась в шатенку, чей взгляд вновь схлестнулся с голубым: девушки, держась за руки, черпали силы друг в друге. А Грейс, глядя на гостью, ещё с большей серьёзностью продолжила. – Ты мой соулмейт, секси Лекси! Наверное, именно о такой дочери я когда-то мечтала, неспособная достучаться до Эбигейл. Никогда не думала, что встречу на своем пути такого сильного духом и самоотверженного человека, как ты. Несмотря на свою замкнутость, ты всегда готова прийти на помощь близким людям. Ты ведешь их вперед, раскрываешь... И рядом с тобой моя внучка наконец-то почувствовала себя живой, чему я так рада. Она меняется, расцветает рядом с тобой. И это на самом деле прекрасно! – Дыхание старушки участилось, глаза чуть закатились, а тело потряхивало дрожью. – Прошу тебя об одном – никогда больше не оставляй её. Она не сможет без тебя... Пообещай мне! – Боже, Грейс. – Лекса не смогла договорить, рыдания просто душили, а пальцы Кларк сжали её ладонь ещё сильнее. Джимми отвернулся к окну, скрывая свои слёзы. – Пообещай мне! – снова прохрипела миссис Лафферти. – Клянусь, Господи, клянусь, я больше никогда её не оставлю. – Слова дались с огромным трудом, но не потому что Лекса этого не хотела больше всего в жизни, а потому что горло уже село. Она сжала руку блондинки в ответ. Девушки обменялись многозначительными взглядами и снова посмотрели на Грейс. Та замерла. Глаза закрыты, грудь не вздымается от дыхания. Конец. В палате повисла гробовая тишина. У Эбби подкосились ноги и Джейк едва успел её подхватить, усаживая на стул. Она тихо рыдала ему в плечо. Осознание неизбежного никак не хотело укладываться в голове ни у одного из присутствовавших: Грейс Лафферти покинула их, вот так тихо и мирно, гордо и так же стремительно, как и прожила свою жизнь. Опустошение. Боль. Горечь. Первой не выдержала Кларк. Прижав ладонь ко рту, девушка бегом выскочила из палаты, а за ней следом моментально вылетела Лекса. Поймала на ходу и стиснула в крепких объятиях, прижимая к себе как можно сильнее, осыпая поцелуями, шепча на ухо успокаивающие слова, не отпуская. Отдавая тепло и забирая на себя часть боли, хотя собственные глаза уже опухли от плача. – Тише, моя хорошая, я рядом. Ты справишься. Мы справимся! – Целуя солёные губы, утопая в близости и долгожданной встрече. – Как я могу тебе доверять? Ты опять оставишь меня! – Рыдания Гриффин всё не прекращались, но Лекса лишь продолжала гладить её по спине и плечам, прижимаясь своим лбом к её лбу. – Я пообещала Грейс. Пока ты захочешь, пока я нужна тебе – я всегда буду рядом. Всегда, Кларк. Потому что жизнь – больше, чем просто выживание, и теперь я верю в это. – Ты не вернулась бы, если бы не бабушка, верно? – Голубые глаза потемнели от съедавших изнутри боли и тоски. Правду, отныне только правду. – Нет, – выдохнула Лекса, тут же удержав блондинку, попытавшуюся отшатнуться. – Я вернулась бы в группу, но не к тебе, Кларк. Потому что не собиралась больше никогда подвергать твою жизнь такой опасности. Я ведь не зря говорила тебе... Все, кто дорог, так или иначе, но в итоге страдают из-за этого. Я приношу людям боль и несчастья. – Дура, – выдохнула Гриффин, утыкаясь носом в ложбинку её ключицы. Уголок губ Командующей чуть приподнялся в слабой ухмылке. – Зато твоя. – Я тебя лю... – Нет. Не говори этого, не надо. Я знаю. Но это не то, что нужно говорить сейчас. Дай себе время, а мне – возможность доказать, что я чувствую то же самое. У нас всё впереди. – Если это сон, не дай мне проснуться. – Кларк подняла голову, чтобы вновь заглянуть в глаза цвета листвы, по которым так скучала и сходила с ума последние два месяца. – Это реальность, и я просто не дам тебе упасть. И целовать друг друга медленно, не торопясь, вспоминая вкус, проникая под кожу зарядами всколыхнувшихся эмоций. Прогоняя боль и обещая поддержку и надежное плечо. Воссоединяясь, когда, казалось, сама судьба была против.***
Gavin Degraw – She sets the city on fire Hurts – Some Kind of Heaven Сначала в палате были слышны лишь плач Кларк в коридоре и шум потолочного вентилятора. Как вдруг кто-то закопошился в стороне, а с тумбочки рядом с кроватью что-то шлепнулось на пол. Все в момент подняли голову на звук. Все, кроме Джимми. – Проклятье, где мои сигареты? – Грейс Лафферти поудобнее уселась на кровати, ковыряясь в своей огромной ядовито-оранжевой сумке. – О-о-о, нашла! Друзья, у кого-нибудь найдется зажигалка? Не курила со вчерашнего дня, уши уже в трубочку. На неё уставились две пары шокированных глаз, пока муж с улыбкой подошел к кровати, поцеловал её в морщинистую щеку и достал из кармана коллекционную зажигалку, подаренную ему ею же на тридцатую годовщину их брака. – Спасибо, котик, ты как всегда был просто невероятен! Нам с тобой надо было идти в актеры. – Пожилой мужчина просиял улыбкой и пошел выключать настенный датчик пожарной сигнализации, пока Грейс с наслаждением подкуривала. – Мама?! – вскрикнула наконец Эбби, начавшая приходить в себя. – Это что, опять какая-то твоя идиотская шутка? – Почему же идиотская? Она гениальная! По-моему, я достойна Оскара не меньше Ди Каприо. Вы бы свои лица видели. – Миссис Лафферти расхохоталась на всю палату, а Джимми подошел к жене, чтобы приобнять за плечи. – Ты знал? – Эбби грозно и слегка разочарованно обратилась к отцу. Тот виновато пожал плечами. – Дорогая, время бежало, а дети не молодеют. Мы должны были что-то предпринять и починить то, что было так неосторожно сломано. Надеюсь, ты нас с мамой простишь и зла держать не будешь. А также... Пора всё же смириться с ориентацией твоей дочери и тем, что они с Лексой безнадежно пропали друг в друге. – Господи, вы двое просто невыносимы! – Эбби спрятала лицо в ладонях, а Джейк с трудом удерживался от смеха. – Зачем такой убийственный спектакль?! – А как ещё, по-твоему, мне было свести этих двух упрямых дурочек? – Грейс совершенно невинно развела руками, переводя взгляд на дверь палаты. В проеме стояли ошалелые Кларк с Лексой, наблюдавшие за очередной затяжкой хитро улыбавшейся старушки. – Бабушка? – ахнула блондинка, держа за руку свою девушку. Та приподняла бровь и укоризненно покачала головой, встречаясь глазами с Грейс. – Вы могли просто сказать мне приехать. – И ты бы приехала? – прищурилась родственница Кларк. Лекса медленно перевела взгляд на профиль гитаристки и счастливо улыбнулась. – К ней?.. Приехала бы.