***
Войти в Abbey Road было всё равно, что в храм, в который позволено входить только избранным. Все инструменты были там, с тех пор как Мартин приготовил все вещи первой необходимости к их прибытию. Он был не слишком эмоционален, однако всё же обрадовался их возвращению и тепло их встретил. И хотя все немного нервничали, шутки разрядили атмосферу, и ребята сели за работу как обычно. Наигрывали и пробовали мелодии, подыскивали подходящую гармонию, идеи лились рекой… И былая магия не заставила себя долго ждать, она вновь царствовала в студии так, будто здесь никогда не утихала работа. Спустя несколько часов были почти готовы несколько песен.***
Линда не представляла, что делать. Первой мыслью было игнорировать всё, связанное с тем подарком, который её дочь решила сделать для Пола. Но счастье Хизер было для неё так важно, что она готова была поддаться желанию дочери. Она должна была послать конверт с этим рисунком Полу. Почему-то Линда не была зла из-за всего того, что случилось с между ними с Джоном в Ришикеше. Да, это невероятно разочаровало её. Но её жизнь никогда не была простой; потери, разочарования, боль и расставания – всё это давно стало обыденностью. А как мать, она хотела лучшего для Хизер, что включало в себя также и выполнение её маленьких желаний. Она должна была заметить, что для них обеих Пол стал прекрасной частью их жизни. Много раз девушка ловила себя на том, что думает о нём, скучает… возможно, до сих пор любит, несмотря на неожиданно выяснившееся предпочтение в лице Джона. Это глубокое чувство всё ещё жило в ней, и, наверное, только время сможет когда-нибудь стереть его. Линда привела в порядок волосы Хизер и подняла на неё камеру. – Подвинь рисунок чуть выше, дорогая… – попросила она, настраивая зум. – Вот так, идеально. И она делает фото, которое тем же вечером сложит в конверт вместе с рисунком и отправит получателю, так что оно должно дойти как раз в срок.***
Эта неделя была для четырёх друзей очень изматывающей. У них едва находилось время на еду и сон. Будто бы они хотели наверстать упущенное за год по отдельности, все были решительно настроены дописать песни и выложиться по максимуму. Часто было так, что они приезжали в Кавендиш настолько уставшими, что просто падали на кровать и в обнимку засыпали прямо в одежде. Они были счастливы, наслаждались возвращением. И тысячи фанатов тоже, они уже начали совершать набеги на звукозаписывающие студии и их дома, желая получить автограф, сфотографироваться или просто прикоснуться к своему идолу. Этим утром Джона разбудил шум на кухне. Пола не было с ним в кровати, так что он подумал, что тот готовит завтрак для них обоих, и от этого у Джона разгорелся аппетит. Так что наполовину одетый он спустился по лестнице и пошёл на тонкий аромат. – Что делаешь, Макка? Ты разбудил монстра у меня в животе, – сказал Джон, садясь за стол. – Утра, дорогой. Мы всю неделю питались одной гречкой, и я не помню, чтобы в тарелке было ещё что-нибудь… Так что я думаю, что нам стоит восполнить силы, чтобы работать дальше, нет? – Иди ко мне… – позвал Джон, протягивая к нему руку. Пол подошёл вместе с тарелками и поставил их на стол. Леннон обернул руку вокруг его талии и потянул на себя, так что в одно движение Пол оказался у него на коленях. Поцелуй не заставил себя долго ждать. – Я тебя не заслуживаю… – прошептал он ему на ухо. – Конечно! Но ты отплатишь мне сполна, постепенно, – Пол рассмеялся. – А сейчас ешь, Уинстон! Джон посмотрел на него так, будто хотел просверлить в нём дыру одним взглядом. – Напомни мне убить тебя вилкой, как только я доем. Пол с улыбкой поднялся с колен, поцеловал его в волосы и сел перед своей тарелкой. Джон и правда выглядел голодным – он с остервенением набросился на свою яичницу с беконом, утрамбовывал это всё хлебом и запивал чаем. Пол с удивлением поглядывал на Джона, ожидая, когда можно будет заговорить с ним. Величайшее наставление, данное ему Махариши, звучало очень просто: “Твоя задача, Пол, объединить, починить сломанное. Делать это нужно издалека, любовь залечит раны.” – Как давно ты не разговаривал с Джулианом? Джон удивился вопросу. – Ну, недавно я разговаривал с ним по телефону… кажется, это было… – он задумался, – ...в июле? – Джон! На дворе декабрь! – И? – Он наверняка ужасно скучает по тебе! – Маккартни попытался успокоиться и начал снова. – Слушай. Джулиан такой особенный и чувствительный ребёнок, я думаю, тебе стоит попросить Син привезти его на Рождество. Джон поставил пустую кружку на стол. – Син и знать меня не хочет, не то что переживать за меня. И я не виню её. Я не думаю, что она разрешит Джулиану приехать. Вот так обстоят дела. Ты ведь помнишь, что она уехала в Японию с другим парнем? – Но ты его отец, Джон! Ты ему тоже нужен. Ты скучаешь по нему? Последний вопрос задел за живое. Джон не хотел признавать, что всё упустил как профессионально, так и морально, и дорого заплатил за это. И как было всегда в его жизни, потери и боль были погребены под тысячами оправданий, скрывая его внутреннюю пустоту и реальные чувства. – Мы можем просто в тишине закончить завтрак, Пол? – Мы можем, Джонни… – Пол приблизился к нему и взял за руку. – Посмотри на меня. Я думаю, это пойдёт тебе на пользу, пойдёт на пользу вам обоим, – он вздохнул. – Я знаю, ты боишься. Но это твой ребенок, твой сын, дорогой. Я думаю, всё будет отлично, я буду рядом. И я привезу его, если это понадобится. Джон посмотрел ему в глаза и понял, что он серьёзно. Много чего произошло с момента их возвращения из Индии, и всё это было восстановлением прошлых связей, прямо как и раньше. И Джон не хотел отказываться от уже достигнутого. – Да, Пол… Я хочу увидеть Джулиана. Привези его.***
Телефонный разговор с Син оказался более плодотворным, чем Пол ожидал. Она приезжала в Англию за два дня до Рождества, чтобы навестить родных. Пол спросил как можно вежливей: – Син… Может Джул провести Рождество с нами? Мы хотим повидаться с ним. Она помолчала несколько секунд. – Мой сын – самое важное для меня в этом мире. Но сомневаюсь, будет ли Джулиан счастлив провести время с отцом? Я не хочу, чтобы он видел эти “ленноновские” сцены или запрещённые вещества. Я позаботилась о том, чтобы увезти его как можно дальше от всего этого. Понимаешь, Пол? – Да… да, я понимаю тебя, дорогая, но я клянусь, что Джон изменился, он больше не принимает наркотики, он чист. И знаешь, мы ведь снова записываемся. У нас всё отлично, Син, я забочусь о нём, и так же позабочусь о Джуле. Джон сам сказал мне, что снова хочет увидеть его. – Тогда почему не он позвонил мне? – Ты ведь знаешь его… Он терпеть не может встречаться лицом к лицу с трудностями, помнит, как у вас всё закончилось из-за него же. Но пойми, Джул его сын, им нужно видеться. Поверь, мы отлично проведём время. Син наконец поняла, что он честен с ней. – Я верю тебе, Пол. Джул тоже спрашивал меня о тебе, я думаю, он хочет повидаться с вами обоими. Мы скоро приедем и увидимся. Пол повесил трубку и глубоко вздохнул, восстанавливая дыхание. Он знал, что добился прогресса. Джон ушёл в студию, чтобы найти несколько записей и продолжить работу дома. А Пол тем временем начал нервничать. “Боже, что мы будем дарить Джулу? Что он любит?” “Я должен поставить ёлку! У меня есть ёлка? Да, да… нужно найти её…” “Что мы будем есть? Он любит домашнюю еду или на вынос? Чёрт, я должен был уточнить у Син! Да, так и сделаю.” “Пригласить кого-нибудь еще? Майка с семьёй? Ринго… Мо с детьми? Джорджа и Патти? Или лучше быть одними? Мхм, нужно поговорить с Джоном… Нужно убраться дома, а ещё Марта, и осталась всего неделя!..” Атакуемый всеми этими заботами и чистотой, Пол решил, что лучше будет отодвинуть то зелёное кресло, которое напротив окна, чтобы освободить место для ёлки. Ещё нужно было подмести и очистить ковёр. Марта ходила за ним хвостом, ожидая поручений. После, убедившись, что это место стало достаточно приемлемым, он пошёл к выходу, чтобы собрать ковры и отправить их в чистку. Тогда он заметил большой розовый конверт, который был среди остальной корреспонденции. Почему-то это привлекло его внимание и заставило отвлечься от дел.“Мистеру Джеймсу Пол Маккартни. От Хизер и Линды Истман.”
Его сердце забилось быстрее, и он сам не понимал почему. Он открыл письмо над столиком у входа, оставив конверт там же, и достал содержимое. Это было большое красное сердце, украшенное золотыми блёстками. Все знают такие рисунки, дети обычно рисуют их в школе, чтобы показать свою привязанность к кому-то. Сверху было подписано детским почерком:Для твоей Рождественской ёлки. С любовью, для Пола - Хизер -
Пол медленно прошёл на кухню. Он не мог перестать ощущать все эти эмоции, – этот рисунок излучал чистую любовь. К картинке была прикреплена фотография. Это была Хизер, внимательно смотревшая в камеру. Она держала рисунок, на лице была гордая счастливая улыбка. Её светящиеся глаза напомнили ему о том родстве, которое он чувствовал по отношению к этой маленькой девочке… брошенной отцом, такой ранимой. Слеза невольно скатилась по щеке. Несомненно, подарок очень тронул его. Даже учитывая, что между ним и Линдой уже ничего не могло быть, он всё ещё любил Хизер. Он уставился на фото. Джон зашёл в дом с новой аранжировкой последних песен в руке, он ходил в студию за бумагами и магнитофонными лентами. У них была куча незаконченной работы, если они хотели записать пластинку как можно скорее. Он увидел большой розовый конверт на входном столике. Он попытался прочитать, кто отправитель. “Линда?..” Он прошёл дальше и увидел Пола, стоящего на кухне. Он держал фото, глаза были на мокром месте. Он плакал?.. Ему не надо было долго думать, он уже всё понял. – Ах, эта сукина дочь!!! Всё-таки сохранила то фото, где мы целуемся! Вот дерьмо! – кричал Джон, не контролируя себя. Удивление перекрыло все прошлые эмоции Пола. Джон продолжил. – Нет, не волнуйся… Она не посмеет нас шантажировать. Клянусь, я любыми способами не позволю этому попасть в прессу… или им придётся убить меня… Пол перехватил фото и показал его Джону. Тем временем его бледное лицо скривилось в ужасе и удивлении. Он ждал внятного объяснения всему, что прокричал Джон. Джон продолжал ходить туда-сюда и бормотать ругательства, пока не увидел фото, которое Пол держал в руке. И Джон увидел… что это была маленькая улыбающаяся девочка, держащая в руках рисунок большого сердца. Он замер на месте, не в состоянии даже моргнуть. – Чёрт! – воскликнул он. – Ох, – выдал Пол сдавленным голосом. – А теперь расскажи мне всё.