Four friends, two lovers

Он чувствовал, что с каждым днём ему всё труднее и труднее вставать с постели. Если бы не Марта, которая не могла угомониться, приходя и облизывая его по утрам (неважно, был он один или нет), ему бы стало больше незачем просыпаться – так думал Пол. Ему всё давалось с трудом в последнее время, и, сам того не замечая, он впадал в депрессию. Он сделал всё, что мог, чтобы спасти группу. Но, по несправедливости, все радужные мечты превратились лишь в ночной кошмар. Просто не верится, но он не мог вспомнить, когда именно они в последний раз собирались все вчетвером. Этот день ускользал из его сознания... два года прошло?.. год?.. или, может, это было всего несколько месяцев назад?.. В любом случае, ему казалось, прошла целая вечность. Он лишь помнил те последние пару месяцев, когда он приходил в студию – каждый день он был первым и звал остальных. Но у них всегда были "новые песни, которые нужно записать", "прекрасные задумки", или же кое-кто "думал над обложкой нового альбома". Иногда приходил Ринго, и они работали вдвоём, делая вид, что ничего не произошло, что всё по-прежнему. Изредка к ним присоединялся Джордж, – наверное, только для того, чтобы угодить Полу. Ничего особо не ожидая, но с каждым днём всё больше убеждаясь, что группе пришёл конец. В конце концов, они оба перестали приходить, ссылаясь на разные обстоятельства. А Джон больше не приходил в студию после того, как слетел с катушек в тот день. На все настойчивые звонки Пола либо отвечала Синтия, либо он сам подходил и вешал трубку. В последний раз он был абсолютно вне себя. Он сказал Полу больше не беспокоить его, потому что он решил покончить с группой, которую ОН основал. И если они всё ещё хотят заниматься музыкой, то пусть образуют трио с другим названием. Пол не мог в это поверить. Он и предположить такого не мог. Маккартни сидел за пианино в гостиной с чашкой горячего кофе и курил. Пытался сосредоточиться на музыкальной теме, над которой он работал в данный момент. Это был специальный заказ для фильма, который должен был вот-вот выйти в прокат. Ничего особо важного, но эта работа позволяла ему продолжать заниматься своим делом и зарабатывать хоть какие-то деньги. Аккорды быстро заполнили комнату. Повторяя их для достижения гармонии, изменяя, Пол вновь и вновь возвращался в начало строки, пока не достигал того звучания, которое он задумал. Он никогда не переставал писать музыку: это было для него сродни дыханию. У него было в запасе уже достаточно отдельных музыкальных отрывков, но они никак не хотели собраться воедино. Потому что из-за отсутствия такого важного в его работе компонента, как "Леннон", они словно осиротели на одного родителя. И прежде чем он окончательно бы потерялся в лабиринте, из которого нет выхода, его разрывала бессильная злость. После того, как Джон унизил его тем мрачным днём, обвиняя в провальной музыке и разгромных рецензиях от критиков. — Меня чуть не стошнило на премьере «Magic and Monster-y Tour»! – кричал на него Леннон перед другими. — Как я мог позволить тебе втянуть нас в это дерьмо? Пол помнил, что чувствовал в этот момент: он был поражён и разозлён нападками, но по какой-то причине лишь поджимал губы и старался говорить как можно спокойнее. — Джон, пожалуйста, давай не будем спорить. Я думаю, ты прочитал слишком много жёлтой прессы... Мы просто двинемся дальше. — Нет-нет! Признай это, Пол! Это всё бесполезно! Ты не знаешь, как справляться без Брайана... и никто не знает. Это подтверждает этот тупой фильм! — Эй, подожди минуту! Не всё так плохо. У нас есть много прекрасных песен! — запротестовал Пол в свою защиту. Джон возмущённо посмотрел на него, думая, что Пол слепой, и винил его в разрушении их карьеры. Но самым возмутительным было то, что Пол не хотел этого признавать. — Ты несёшь полную чушь, я этого не понимаю. У меня, в конце концов, своя жизнь, — скривившись, сказал Джон. Джордж не смог сдержать нервного смешка. — Всё... всё кончено! – крикнул он. — Мне нужно больше кислорода. Теперь никаких The Beatles даже близко! — выкрикнул он и пошёл по направлению к двери. Пол встревожился и побежал за ним, схватив за руку, в последний раз пытаясь остановить. В это время и Джордж, и Ринго не вмешивались. Они знали, что ссоры Джона и Пола могли быть просто жуткими, и им оставалось лишь надеяться, что это скоро закончится. — Подожди! Куда ты идёшь?.. Слушай, давай пойдём ко мне домой и спокойно всё обсудим, — сказал Пол, встав напротив и уставившись на Джона. Леннон посмотрел на руку, сжимающую его рукав, а затем на лицо, почти умоляющее. — Забудь... И спать мы тоже больше не будем. Пол вернулся из воспоминаний, едва сдерживая слёзы. До сих пор поражало, как всё закончилось. Он думал, что прекрасно знал Джона, и его не могли удивить все его вспышки язвительных насмешек, несдержанность в выражениях, агрессия и обидные слова, сказанные сгоряча... Но тогда ему вдруг неожиданно открылось лучшее его качество: Джон Леннон верил в него как никто другой. Он помогал Полу преодолеть себя, когда тот, смущаясь, пытался допеть завершающие партии в разных стилях – соул, рок или ещё каких-нибудь. Джон говорил: "Ну же, ты можешь спеть лучше! Давай, сделай это, смелее!" – "Да, Джон, конечно" – и он делал это. Тот буквально взял его за руку и привёл ко всему этому безумию: бешеной популярности, огромным стадионам, выступлениям перед самой королевой, путешествиям... никаких ограничений. Или когда они изучали всю силу их любви. Джона... "его Джона" больше нет. И в глубине души он знал почему. *** Одну вещь Джон знал точно: жизнь — полное дерьмо. Он посмотрел на стены, на которых были какие-то подтёки. Так он и жил после разрыва с женой: в крохотной квартирке, за которую было заплачено три месяца аренды. Вскоре он должен будет съехать отсюда, если не доплатит. Он избавился от любой ответственности, обыденности, стресса, от всего лишнего, что его сковывало, сдерживало от того, чтобы перестать быть тем, кем он являлся. Он свободен. Но жизнь продолжала быть полным дерьмом. Но он знал, как пережить это. Он проводил свои дни либо будучи под чем-то, либо спал. И ничто больше его не волновало. Была лишь одна проблема. Пару дней назад Мэл не принёс ему дозу (Эванс был одним из немногих, кто остался ему верен, потому как все друзья со времен славы, спутники Великой Четверки, испарились очень быстро после того, как великий Джон Леннон спустился со своего пьедестала). И Джон уже очень сильно сомневался, что грёбаный Мэл вообще придёт. А это было очень хреново, потому что у него не было ни денег, чтобы достать дозу самостоятельно, ни даже связи с нужными людьми для этого. Он с ужасом осознал, что всё ещё зависит от кого-то. Десять вечера, а никто так и не пришёл. Он нервничал из-за отсутствия особенного вещества в крови, что учащало его дыхание и ускоряло поток мыслей в голове. Зайдя на кухню, он окинул взглядом многочисленные банки на полках. Казалось, они насмехаются над ним. Он смотрел на них и начинал верить, что в одной могут быть спрятаны деньги. От отчаяния мозг не мог оценить всю абсурдность этой мысли, и, более того, подбросил ещё одну: “Там может быть спрятана доза”. Джон забрался на деревянный стул и начал заглядывать внутрь каждой, хватая банки одну за другой и высыпая содержимое. Все продукты — несвежий кофе, лапша, сахар — оказались на полу. — Здесь вообще есть хоть какие-то деньги?! – прошипел он. Он хотел было слезть со стула, но запнулся, и, в попытке не упасть, схватился за полку. Несколько уцелевших ранее контейнеров посыпались вместе с ним с оглушительным грохотом. Долгую секунду Джон лежал, не шевелясь, чтобы убедиться, что ничего себе не сломал. Он подвигал руками и ногами – вроде всё было в порядке. Он сел, проклиная своё везение, и осмотрел весь разгром, что он учинил. Разбитое стекло, непонятные порошки и крупы были рассыпаны по всему кухонному полу. В довершение всего на него свалился маленький керамический кувшин с сиренью на боку, и он узнал его. Это была уцелевшая частичка дома в Кенвуде (почти всё остальное забрала Син). Он взял его в руки и встряхнул. Там было что-то внутри. Он перевернул кувшин, и в его руку упал тяжёлый ключ. – Вот дерьмо! – чёрт, ему всего лишь нужны были деньги. На секунду он был сбит с толку – от чего был этот чёртов ключ? Ничего не приходило на ум, поэтому он зло швырнул его в угол за столом. Леннон поднялся и отряхнул джинсы, которые были заляпаны разноцветными пятнами, испачканы непонятно чем. Вдруг в его голове вспыхнула неожиданная мысль. Он вспомнил, откуда мог быть этот ключ, и его лицо озарилось. Он нагнулся, чтобы подобрать его из-под стола, и сунул в карман куртки, прежде чем выйти. Снаружи было холодно, и ему следовало идти скорее. – Этот ключ может спасти мой чёртов день, – сказал он, выходя в ночь. *** Пол уснул на диване, в обнимку с гитарой. Марта, в свою очередь, спала на полу. Они оба легко поужинали перед телевизором, прежде чем ложиться спать. Часы показывали два часа ночи, когда Марту разбудил странный шум. Она залаяла, что заставило Пола проснуться и с непониманием посмотреть на неё. – Что такое, дорогая? – спросил он, пытаясь взбодриться. Тогда-то он и услышал шум, исходивший из кухни. Он проклинал себя за то, что до сих пор не починил окно в ванной. Это была уже третья попытка ограбления. В прошлые разы его в это время не бывало дома. Маккартни на носочках прошёл по комнате, не издавая ни звука. По пути он заметил бейсбольную биту, которую привёз из одного турне по штатам, и схватил её в руки. Он продвигался в сторону кухни в кромешной темноте. Марта всё ещё шла перед ним и лаяла, как это обычно делают собаки, чтобы защитить своих хозяев. Что-то похожее на сковородку грохнуло на кухне. – Что мне делать, если он вооружён? - гадал Пол, добравшись до нужной двери. Но Марта была проворнее и, оказавшись там раньше, гавкнула ещё несколько раз, заметив присутствие странного человека. Пол подошёл, и поведение собаки изменилось – словно зная незваного гостя, она завиляла хвостом. “Джейн? – промелькнула мысль. – Она вернулась?” Тогда он, уже уверенней, но всё ещё держа биту над головой, зажёг свет. Это был он. Сидел на столе и ел остатки пирога с тунцом. Джон посмотрел на него так, будто это Пол был странным персонажем в данной ситуации, а не наоборот. – Мне нужны деньги, – тихо проговорил Джон, поглаживая голову Марты, покоящуюся у него на коленях. Пол выронил биту, не зная, что и сказать, пробегаясь по нему изучающим взглядом. Леннон выглядел разбитым, измождённым, одно из стёкол его очков было треснуто. Очень худой, уставший и нуждающийся в душе. Его растрёпанные волосы давно потеряли свой блеск, всё выглядело грязным и блёклым. На мгновение Пол узнал в его глазах того потерявшегося, но такого дорогого мальчишку из Ливерпуля десять лет назад: только-только лишившись матери, пьяный, он стоит под дождём у дома на Фортлин Роуд и ждёт, когда его впустят, – сам не зная зачем. – Ох, Джонни, тебе нужно не только это, – лишь ответил он.