Путешествие Авроры в другие миры: Таймброкен

      Как только синий хвост скрылся в серой воде, босые ноги Авроры наконец-то почувствовали под собой землю и тут же подкосились, не вынеся больше этого ада. Прикосновения Гиперкуба до сих пор горели на коже девушки, невыносимо болезненно обжигали ее под кожей, заставляя проходить через это снова и снова, мучительно напоминая о том, что она каким-то образом виновна в его появлении. Ей хотелось бы заплакать, но не получалось: что-то внутри нее говорило, что, пусти она хоть слезу, то это бы означало его окончательную победу, признание в собственном бессилии и ее жалком состоянии.       Откуда-то прибежал Ронно в сопровождении чудовища, несущего на своих огромных плечах Мегару; одежда на нем была уже другой, но опять бурой с зелеными элементами, да и сам олень выглядел куда здоровее. Поврежденный рог его неясным образом восстановился и на вид даже как-то обновился: стал крепче, насыщеннее в цвете. Сколько же времени она отсутствовала? Ронно грохнулся рядом с ней на колени, обнял и прижал к своей груди, и девушке показалось, что она чувствует что-то влажное на своей щеке. Он… Боялся за нее? Скучал? Олень всегда был недоволен и груб, но, может, лишь может…       — Где Артур? — спросила Мегара, когда чудовище аккуратно опустило ее на землю. — Мы видели, как он побежал сюда. Куда он делся?       Аврора молча показала на реку. Женщина непонимающе изогнула бровь, но через мгновение ее глаза широко распахнулись от осознания. Мегара громко выругалась и топнула ногой по холодной земле.       — Белль, чертовка! Так и знала, что Тиана рано или поздно подошлет ее, ухх! — она зажала ладонями виски. — Что ей провалиться, ей и проклятому Джону Рольфу, который ее прикрывает! — женщина рыкнула и вырвалась из объятий чудовища, пытавшегося на звериный манер ее успокоить. Посмотрев на сидящих рядом странников, она нахмурилась и сложила руки на груди. — Вам надо как можно скорее добраться до сестер Артура. Они на западе, в замке — он колоссальных размеров, мимо не пройдете. Может, умом принцесски и не отличаются, но он все-таки их брат. Они должны помочь хотя бы делая видимость неравнодушия к его судьбе.       Она не стала прощаться, говорить какие-то напутственные слова или добавлять что-то к своим объяснениям; Мегара просто развернулась и ушла, и чудовище со странной покорностью отправилось следом, даже не фыркнув им своим огромным псиным носом. Ронно проводил их странным взглядом, по привычке закрывая Аврору собой, и долго молчал, пока лохматый хвост зверя не исчез в тумане.       — И в самом деле, как куклы, — наконец, сказал он, поворачиваясь к девушке. — Ни один нормальный человек так себя вести не будет.       — Кто такая эта Мегара? — спросила она, поднимаясь с земли и опираясь на руку оленя. — Живет непонятно где, и этот дикий зверь…       — Она хранитель свеч, — ответил Ронно. — На границе тьмы. Много говорит, но все не по теме — я успел лишь понять, что она единственная из всего мира знает о существовании Гиперкуба. Это некое абстрактное зло или что-то подобное, которое и устроило весь кавардак.       — Я знаю, — резко, чем удивила саму себя, прервала его Аврора. — Он приходил ко мне. Я видела Гиперкуб, и он был ужасен. Говорил, что он — все самое худшее, что было во мне, Джоне и Авиане, что это я во всем виновата, что раздробил целый мир, и… — она сорвалась на плач, пряча голову на груди оленя.       Непонимающе моргая, он не понимал, что делать в такой ситуации. Глубоко вздохнув, Ронно медленно вытянул руки и похлопал девушку по спине одними кончиками пальцев, то ли из-за боязни сделать только хуже, то ли из брезгливости. Аврора громко всхлипнула, и олень отчаянно закатил глаза. Понимая, что дело — шах и быстро ему не выкрутиться, он решил смириться и обнял девушку, как положено, прижимая ближе и тихо обещая, что все будет хорошо. Олень сам не верил в то, что они смогут выкрутиться из подобной передряги, но сейчас было куда лучше соврать.       Он обернулся посмотреть, насколько широка река, но неожиданно понял, что больше не видит поля, устланного снегом, и низенького замка вдали, в котором жила загадочная Мегара. Местность поменялась: все оделось в зеленые краски, насыщенные и яркие, а всего в паре шагов возвышались высокие стены поистине огромного дворца. Мимо них, до сих пор обнимающихся, шмыгали люди, больше похожие в своей серости на мышей, но — вот что странно! — ни у одного из них не было лица. Ронно присмотрелся, но, к удивлению, обнаружил, что не сильно этому удивляется. Он следил взглядом за другими людьми, со временем понимая, что отличаются они разве что прическами: даже цвет волос у них был практически един — мышиный. Стало быть, вот этим управляют те, кто перенесся сюда в день Исхода? Забавно, нечего сказать. По крайней мере, теперь он начал понимать некоторые из слов Гримхильды.       Олень видел, что многие из безликих несут с собой богатые дары, и все они спешат во дворец — из него все выходили с пустыми руками. Заинтересовавшись, он толкнул Аврору и кивнул ей в сторону ворот. Вытерев слезы, девушка вгляделась в толпу и явственно вздрогнула, заметив то же, что и Ронно. Похоже, это напугало ее куда сильнее, чем его, но оленя это не волновало; схватив спутницу за руку, он потащил ее внутрь, вслед за остальными.       Они попали как раз к моменту, когда две дюжины слуг выносили, пожалуй, одну из самых очаровательных девиц, что когда-либо видел свет. Всем видом она была столь изящна и нежна, что слуги даже ногам ее не давали касаться земли, подкладывая мягкие подушки каждый раз, когда принцесса решала сделать шаг. Она плыла, как лебедушка, одаряя безликих подданных очаровательной улыбкой и с выражением спокойной гордости слушая крики «Вильгельмина, Вильгельмина!» со всех сторон. Ее посадили на длинный диван, наблюдая, чтобы руки принцессы не касались ничего твердого, и повелели, чтобы люди начали приносить свои дары. Толпа отозвалась счастливым вздохом и медленно потекла к правительнице.       И в этот момент все пошло наперекосяк. Вильгельмина не принимала ничего, резко и безоговорочно отвергая любые подарки. Одно было слишком скучно, другое — цветасто, третье — пресно, а четверное — некрасиво. Никто не смел ей и слова возразить — слуги моментально уводили неугодившего принцессе и выталкивали его за ворота. Когда же очередь дошла до Ронно с Авророй, правительница изумленно пискнула:       — А где?..       Спутники переглянулись, и девушка решила ответить за двоих.       — Мы хотели просить вашей помощи, Вильгельмина. Вашего брата украли на наших глазах; его надо спасти и срочно…       — Вздор! — крикнула принцесса. — Брат пропал много лет назад из этого замка вместе с этой писклей Белоснежкой, и что-то я не припомню, чтобы вы были где-то рядом.       — Мы спасли его из замка Тианы, — сказал Ронно, вмешиваясь в разговор. — Я вынес его на своих руках.       Вильгельмина надменно фыркнула, и один из слуг тут же подбежал к ней, разглаживая морщины возле носа.       — Хороши спасатели! — сказала она. — Даже мальчишку уберечь не смогли! Пойдите прочь, не хочу вас больше ви… — неожиданно на ее золотой венец упала добрая пригоршня заварного крема. Принцесса возмущенно охнула и крайне не по-королевски рявкнула: — Патриция, опять ты за старое!       Олень глянул на парапет, откуда, возможно, и кинули подлянку, и заметил убегающую особу в зеленом наряде, заливающуюся смехом настолько мерзким, что голос осипшего петуха, из которого выдирают перья, казался во сто крат симпатичнее него. Принцесса ударила кулаком по дивану (очередной слуга мгновенно подбежал массировать белые пальчики) и сказала:       — Сестру запереть. Пусть еще раз подумает над своим поведением.       Ронно, воспользовавшись ситуацией, тем временем уже увел Аврору к мраморным ступеням во внутренний двор. Где-то в его глубине виднелся небольшой замковый сад, в котором тоже туда-сюда носились слуги — стало быть, последняя из трех принцесс вполне могла оказаться там. К средней, как было понятно, обращаться за помощью было бесполезно.       — Вильгельмина, Патриция, — перечислила девушка, загибая пальцы. — Как там звали последнюю? Симона? Может, именно она нам и нужна?       Оленю больше, чем когда-либо, хотелось надеяться, что та, что когда-то давно вытащила его из капкана, не ошибается. Взяв ее за руку, он пошел к белой беседке под самым высоким деревом, в которой в одиночестве сидела девушка. Подойдя ближе, Ронно заметил, что на ее голове не видно короны — значит, ошибся? Это не она? Но слуги необычайно часто подбегали к ней, к сожалению, ни разу не назвав по имени — может, все же нужная принцесса? Аврора на сей раз оказалась смелее его и первая подошла к незнакомой девушке.       — Простите, — окликнула она. — Не вы ли принцесса Симона?       Девушка вскинула голову; вблизи она казалась не менее прекрасной, чем ее предполагаемая сестра. Да, цвет волос Вильгельмины куда сильнее сиял золотом, и черты ее лица были более эстетически приятными, но и эта прекрасная незнакомка тоже могла похвастаться невообразимой притягательностью. Все еще не открывая маленьких розовых губ, девушка кивнула, расчесываясь небольшим гребешком. Ронно и Аврора сразу же приободрились. Надо же, какая удача!       — Мы по поводу вашего брата, Артура, — продолжила Аврора, но осеклась, когда принцесса с недовольным рыком бросила гребень на стол.       — Опять двадцать пять! — рявкнула она, и тут же от прежней мягкости не осталось ни следа. Она вскочила со скамьи, уложенной подушками, и подошла к спутникам. — Вас Вильгельмина послала, да? Она же у нас такая умная, что уже пять лет как донимает меня этим каждый божий день. Ей что, не надоело еще? — принцесса приложила ладони к лицу, изображая старшую сестру. — «Ах, Симона, а когда меня красть будут, ты тоже спать пойдешь?» — она злобно сплюнула на пол. — Да, я ненавидела Артура, но как будто она, святая невинность, была лучше! Как будто не она в первую очередь выиграла от того, что он сгинул со свету! Бесит меня, бесит эта лицемерная скотина. А вы, — она хлопнула по столу, и звук вышел куда громче, чем рассчитываешь услышать от такой хрупкой девушки. — Пойдите прочь с глаз моих, пока я стражу не позвала.       Разочарованные таким холодным приемом, спутники отправились к воротам. Что же делать? Старшая сестра не хочет и пальцем пошевелить ради брата, средняя явно сошла с ума, а младшая вполне конкретно заявила, что помогать не намерена. К кому тогда обращаться? Можно, наверно, было бы вернуться к мессере Гримхильде и попросить ее поддержки или же попробовать найти ее дочь — как ее, Хильдегарду? Джон говорил, что она себялюбива, но, может, обещание утереть нос трем принцессам сразу склонит ее на их сторону?       Рядом колыхнулась занавеска, и Ронно настороженно огляделся, вспоминая схватку с чудовищем. Создавалось впечатление, что это был всего-навсего ветер, но оленю показалось, что он точно видел зеленую ткань платья…       Ронно подошел ближе, но, не успел он и руки протянуть, как игрок в прятки сам выскочил им навстречу. К большому удивлению, им оказалась средняя сестра, безумная принцесса; на счастье, сейчас она не хохотала — второго такого представление олень бы точно не вытерпел. Осторожно посмотрев по сторонам, Патриция откинула занавеску и юркнула в темный проход за ней; когда же спутники непонимающе посмотрели ей вслед, девушка вернулась и помахала им рукой, шепча:       — Сюда. Скорее!       Ронно и Аврора переглянулись и синхронно пожали плечами. Собственно, раз терять им было нечего, то и последовать за этой странной особой можно было без зазрений совести. Олень пустил девушку вперед себя, надежно задернув за собой занавеску, и пошел по темной каменной лестнице, пока не наткнулся на дверь, замаскированную камином. Патриция вошла в маленькую комнатку, мало чем похожую на покои принцессы, и, убедившись, что у нормальной двери никто не подслушивает, жестом подозвала к себе спутников. Она говорила тихо, но уже не шептала, и голос ее был более чем нормален, хотя и сильно взволнован:       — Я слышала ваш разговор с сестрой. Пожалуйста, скажите: моего брата и вправду похитили во второй раз?