Day by day

Обоняние пронзил отвратительный больничный запах. Гаюн медленно открыла глаза и сразу же прищурилась от яркого света и слишком неожиданного белого цвета. Она приподнялась на локти, чтобы осмотреться, и заметила спящую на стоящем рядом с кроватью стуле Хёну. С губ сорвался невольный вздох. Встав с кровати на холодный пол босиком, брюнетка поспешила выйти из палаты, стараясь быть как можно осторожней. Идя по практически пустому коридору, где изредка ходили медсестры, девушка набрела на туалет. Встав напротив зеркала, девушка оглядела себя и тяжело вздохнула. Истощенное тело, бледная кожа, перевязанные тонкие запястья и будто потухшие глаза. Тот живой огонек, каким раньше светились глаза глубокого шоколадного цвета, потух. И как она раньше не заметила в себе таких перемен?.. Хо провела дрожащими длинными пальцами по темным потускневшим волосам. Послышался голос Хёны. — Гаюн-онни, ты здесь? — взволнованно спросила девушка, заходя в помещение, а после, заметив подругу, как-то облегченно выдохнула. Хёна выглядит испуганной и уставшей, как отметила брюнетка. Под глазами пролегли синяки, всегда красиво уложенные волосы сейчас растрепаны, а губы искусаны. Но даже сейчас она была красавицей. Гаюн всегда завидовала этой особенности шатенки. Хо лишь кивает в ответ и взгляд от зеркала не отрывает. Почему-то сейчас ей совсем не хочется смотреть Ким в глаза. Та проходит вглубь комнаты и опирается спиной о холодную стену. Она разглядывает изнеможенную подругу и вновь закусывает губу. В ее глазах плескается немой вопрос, но Гаюн этого не видит, потому как старательно взгляд отводит. — Почему? — спустя время выдыхает шатенка, подходя ближе. Девушка как-то вяло и слишком медленно переводит взгляд на ту и чуть склоняет голову вбок. Взгляд у нее пустой. Почему-то во всем произошедшем хочется винить Хёну. Но она ведь не виновата. Виновата лишь одна Гаюн во всем — и в перерезанных венах своих, и в беспокойстве подруги и родителей. И даже в своих чувствах виновата она сама. — А разве до этого есть кому-то дело? — вопросом на вопрос отвечает она. Голос звучит безэмоционально, и Хёна хмурится. Она чуть вскидывает голову, пытаясь убрать мешающую челку с глаз. Еще одна ее очаровательная привычка. — Прекрати, пожалуйста, — дотронувшись до перебинтованной кисти подруги, умоляюще произносит шатенка. — Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, черт возьми! Но ты должна понимать, что мир не крутится вокруг тебя, и я должна строить личную жизнь, — восклицает девушка. Ее брови сведены к переносице, а тон голоса повысился. — Сехун же… — А если я не хочу этого? — усмехаясь, перебивает Гаюн, не желая в очередной раз слушать что-то про Сехуна. Но Хёна лишь непонимающе глядит в ответ. — Ладно, забудь. Но шатенка хмурится и лишь крепче сжимает руку на запястье подруги. Он подходит ближе и внимательно вглядывается в лицо девушки, которая старательно отводит взгляд. Эта девушка… это не Гаюн. Это не ее вечно спокойная, но безумно милая Гаюн-онни, которая всегда так красиво улыбается. Нет, это вовсе не она. Эта незнакомка —нелюдимая, скрытная, забитая — не такая знакомая и любимая Гаюн. — Онни, — осторожно зовет девушку Ким, — что случилось? Ты совсем не похожа на себя, и вообще… — Я люблю тебя, — выпаливает на одном дыхании брюнетка, перебивая ошеломленную подругу, которая теперь, кажется, и не подруга вовсе. Вряд ли она захочет ей быть. Брюнетка, еле сдерживая слезы, вырывает руку из захвата и покидает комнату, возвращаясь в палату. Нет, она не должна сейчас плакать и казаться слабой, нет-нет. А если Хёна все поймет, и… Да нет, все равно все уже давно не так, как было раньше, и одна фраза погоды не меняет. Конец наступил уже давно, и надеяться на лучшее — глупо.