Настоящая жизнь Долли

      Сара была из довольно богатой семьи, поэтому в ее понимании я одевалась как бродяжка. Я, конечно, не могла похвастаться великолепным вкусом, но одевалась уж точно не отвратительно. В целом снобское отношение Сары ко всем аспектам жизни порой меня просто убивало. Она смотрела на нас с Триной с легким презрением, хоть мы были и не бедными. Скажем так, Сара считала себя редкой породистой кисой, той, которая вечно берет призовые места на выставках, которой все восхищаются, которая ест только лучшие корма, гуляет два раза в день и наслаждается классической музыкой в трехэтажном особняке своих богатеньких хозяев. А мы? Хоть мы с Триной были и не обычными кошками, но, пожалуй, не более чем скотиш фолды. Не то чтобы меня это сильно обижало, но, по всей видимости, Катрину это просто выводило из себя.       Когда Сара в очередной раз с презрением глянула на черноволосую Катрину, та буквально приобрела цвет помидора, ее лицо будто даже разбухло и казалось, что голова вот-вот взорвется, глаза метали молнии, и если бы можно было убить взглядом, то Сара давно уже бы превратилась в кучку пепла. Но ее было не пронять. Таких толстокожих и самонадеянных людей как Сара стоит еще хорошенько поискать. Она усмехнулась и, чуть обняв Трину, просто развернулась и пошла по своим делам. -За что она так? Чем мы хуже? – вдруг разрыдалась подруга, а я смотрела то на ее заплаканное лицо и думала «А что если второй том мертвых душ Гоголя все таки где то сохранился?».       Не сказала бы, что я такой уж сухарь, но право, плакать из-за глупой, скотской и богатенькой девчонки? Нет уж, увольте.       Ненавижу объяснять людям, за что я на них обижена и почему у меня нет желания с ними общаться. Неужели они и без того не могут понять, что они полные мудаки?       Я хорошо умею притворяться, умею лицемерить, обманывать, я легко могла бы сделать вид, что все в порядке, но боюсь, что если и сделаю такой вид, то начну ненавидеть себя еще сильнее. А я не хочу этого. Я боюсь, жутко боюсь. Мне кажется, что я могу сделать с собой что то плохое, а я всего то хочу стать нормальной, обычной и перестать ощущать себя одной в темной комнате без окон и дверей.       Мне всегда было проще общаться с Триной. Она мягче, добрее да и в целом приятнее. Хотя высокая, тощая и желтоглазая Сара была умнее, образованнее, смышленнее и изобретательнее. Не то чтобы я прямо таки ненавидела Сару, но в моменты злости мне никогда не хотелось придушить Трину, в то время как Сара уже давно была расчленена и сожжена. Это вам о чем нибудь говорит, я надеюсь.       Что может быть лучше горячего кофе , шоколада и сигареты в перерыве между занятиями . Как назло снова похолодало, но это мне не мешает сидеть в кофейне со стеклянными стенами и вдыхать аромат свежесваренного кофе и теплых булочек с корицей, наблюдая за крошечными снежинками, которые, кружась в замысловатом танце, тают даже не долетая до земли. В такие моменты действительно начинаешь ценить жизнь, мир кажется совершенным, все настолько естественно и продуманно, будто группа самых одаренных математиков собралась, чтобы просчитать все, устранить все погрешности, сделать все абсолютным, идеальным.... Хотя у них есть один крупный просчет – я.       Сложно сказать в чем дело: во мне или в 7 миллиардах других людей. Их огромное множество, нескончаемый поток людей на земле, но все таки бесконечно одиноко просыпаться среди ночи одной в целом мире, хоть и в соседской квартире спят другие люди. Они другие. Ты просыпаешься в темноте настолько густой и вязкой, что начинаешь задыхаться, то ли от одиночества, то ли от страха. Страшно не то, что в темноте может кто то оказаться, страшно то, что там никого нет. И ты один. Один в бесконечно темном мире. И нет никого на свете, кто был бы более одиноким и грустным, чем ты. -Я не знаю, кто я!!! – хрипло сказала я, будто хотела крикнуть, но не смогла. По щекам катились слезы, которых я почему то не замечала. -Никто не знает, - грустно ответил незнакомец и взял меня за руку.