***
Сильная и мощная злость сменилась потерянностью. Галлагер неуверенно шел по улицам Чикаго, чувствуя себя паршиво. Голова шумела от кучи мыслей: зачем он вообще что-то пизданул про жену? Зачем свалил? Что этим всем он хочет доказать? Все эти вопросы были открытыми для Йена, он старался успокоить себя тем, что это маленький срыв, ведь все равно придется вернуться и извиниться. Каждый раз придется возвращаться, пока Йену это будет необходимо. Необязательно любить человека, чтобы быть зависимым от него в разных ситуациях. Крис — опытный, в его голове всегда обдуманные мысли, он никогда не матерится, у него есть деньги и всеобщее уважение. Что имеет Йен? Незаконченное образование, сложный характер, целый табор семьи, имеющей свои траблы и чисто галлагеровскую импульсивность. Понятно, почему при любой удобной возможность Йен постарался сбежать от всего этого в погоне за новой жизнью, но сказал бы тогда ему кто-нибудь, что где бы ты не был, ты всегда остаешься с самим собой. Вне зависимости где ты живешь, сколько у тебя денег, кто рядом с тобой — ты всегда будешь собой. Как бы ты не старался. Галлагер переходил дорогу, разворачивая только что купленную пачку «Marlboro». Сколько бы рыжий не старался бросить, привыкание от сигаретного дыма всегда брало вверх. А ведь Крис не любил этот запах. Да он много чего не любил, и всегда приходилось подстраиваться под него. Следить за речью, не приходить домой с въевшимся запахом алкоголя и сигарет, и так далее по списку. Схуяли вообще? Йен вставляет сигарету между губами, втягиваясь до жгучего кашля. Легкие быстро наполняются грязным дымом, создавая внутри теплую и приятную пелену, которая будто бы успокаивает и берет тебя в свои руки. Резкий удар в плечо дает о себе знать, и едва раскуренная сигарета оказывается на асфальте. — Какого хуя? — выругивается Йен, поднимая голову: перед ним стоит компания парней, состоящих из троих быдланов района. — Чо, широкий слишком? — лысый парень, на несколько добрых сантиметров ниже Йена, подходит ближе и окидывает Галлагера вызывающим взглядом. Тот намеренно закатывает глаза: даже днем найдут к чему приебаться. Неудивительно, оказавшись в южной стороне Чикаго, рискуешь встретить таких кадров: их тут пруд пруди. — Нихуя себе ты модник, — комментирует второй, осматривая все действительно дорогие вещи рыжего. Его идеально налакированные высокие мартинцы, заправленные в черные узкие джинсы, новое кашемировое пальто элегантно черного цвета и серый шарф, небрежно завязанный на шее. — У вас какие-то проблемы с этим? — Галлагер знает, что получит по лицу в любом случае, так почему удерживать себя от каких-либо фраз? Парень борзо толкает Йена по грудной клетке, от силы толчка рыжий чуть ступает назад. Ещё не успев сообразить, что произошло, Йен видит, как рука быдлана летит прямо в челюсть. Ему удалось увернуться, так что удар получается смазанным и не точным. Двое других парней просто намеренно его провоцируют: сыпят оскорблениями и довольно ржут, подбадривая своего товарища. «Выбей из этого пидараса всю дурь!», «Слышь, засунь этот шарф ему в жопу». Атмосфера становится ещё более напряжённой. Галлагер — не какой-нибудь мажорный слабак, ведь драки — дело неизбежное, ребяческое и вполне привычное для парня. Он дает ответку резко, сбивая противника с толку, и пока тот пытается оклематься от звездочек перед глазами, его друзья, ошарашенно гыкнув, подлетают к Галлагеру и начинают бойко размахивать кулаками. Йен старается отмахнуться, но тут подключается третий, и рыжий физически не может помочь себе. Он оказывается в ловушке, несмотря на то, что некоторые прохожие видят эту картину. — Гнусный пидор, — выплевывает один, наваливаясь всем телом на обескураженного Йена, и ударом ноги надавливает на его коленную чашечку.Рыжий падает на асфальт. Тело ломит от боли и новых ран на лице, чувствуется тягучая усталость во всем теле, поэтому единственное, что остается — смириться. Сопротивление Йена только бы подлило масла в огонь. Парни и так настроены агрессивно: они бьют лежавшего по почкам, и ни один из них не вспомнил о правиле «лежачего не бьют». Самый низкий из них, одетый в спортивный костюм, бритый наголо, больше всех выглядит напрочь отбитым психом. Его удары наиболее сильные и болезненные. Он делает все брезгливо, будто Галлагер заслужил всё это. Внезапно послышался звук приближающейся полицейской сирены, и рыжий, облегчённо вздохнув, начинает благодарить всех святых за этот подарок. — Блять, копы! — выкрикивает лысый, срываясь с места, и испуганно машет рукой, чтобы остальные, слишком уж увлёкшиеся избиением Йена, успели унести ноги. — Тупым мажорным пидорам не место здесь, усек? — кто-то ногой толкает тело Йена, пока тот, скрючившись в рогалик, стонет от боли. Раны на нежной коже начинают кровоточить. Парни убегают, оставляя Галлагера одного на улице, побитого и покинутого, явно не понимающего, почему люди — такие гребанные обмудки. Он забыл, что значит находиться здесь, ходить пешком по занятым местной гопотой улицам, а не подъезжать на такси. Вот, что такое Саут Сайд.***
Микки ненавидит свою работу, ненавидит тупых и бесячих покупателей, которые раздражают его только потому, что приперлись сюда. Ненавидит сотрудников, с которыми он работает, ненавидит, что приходится с кем-то разговаривать, или еще хуже — улыбаться. Но ему жизненно необходимы деньги, дабы не сдохнуть с голода и не оказаться выкинутым за пределы своего дома. Поэтому приходится делать хоть что-то законное, а не цепляться за любую хуету, которые предложат друзья. Последний раз их попытки заработать хотя бы несколько долларов не увенчались успехом. Огромный порез на лице, который наверняка может оставить после себя запоминающийся шрам, — это все что вышло с той ночи. Но кто знал, что склад, который они хотели грабануть, охраняется? Это они еще хорошо отделались. А возвращаться домой в таком состоянии не возникало особого желания, да и выслушивать нотации Мэнди о том, что надо быть аккуратней и думать головой, а не тем, чем Микки обычно думает, — тоже. Милкович смотрит на часы, прикидывая в голове, когда закончится смена и можно будет свалить, но время тянется так медленно, что хочется разбить этот циферблат нахуй, послать всех и просто оказаться в полном одиночестве, благо сестра сегодня не собирается ночевать дома. Полная тишина и уединенный вечер ему были обеспечены. Не сказать, что он сильно ожидал увидеть здесь Йена, но иногда, почти неосознанно, косился на дверь в надежде, что её откроет высокий рыжий парень, посмотрит на прилавок в поисках Микки, соблазнительно улыбнётся ему, и они трахнутся в излюбленном месте. Микки не знал, приедет ли Йен сегодня, снова пахнущий своими дорогими духами и в идеально наглаженной одежде, но он как бы… обещал? Время будто бы издевалось над парнем, каждый новый посетитель будто насмехался над его ебучей работой, спрашивая одни и те же вопросы о свежести, вкусе и качестве, словно Микки сам днями напролет выпекает эти сранные кексики и булочки. — Извините, мужчина, скажите пожалуйста, сколько в нем сои? — вежливо спрашивает девушка, поправляя свой белый локон, и указывает на продукт питания. — Эээ… — начинает Микки, пытаясь подобрать какие-то корректные слова, но звук колокольчика пару раз звенит, и дверь открывается. Всеобщее внимание приковано к новому посетителю. Йен заходит внутрь, слегка улыбаясь как и всегда, несмотря на то, что выглядит он довольно-таки паршиво. Милкович пристально осматривает его с ног до головы, замечая свежие ссадины и кровоподтеки на лице. — Мужчина, — напоминает о себе девушка, громко цокая. — Не ебу я, окей? В душе не ебу, сколько здесь сои, ебучего сахара или чего-либо еще, — Милкович стягивает с себя фартук и еще раз смотрит на Галлагера, который застревает в очереди. Сейчас же обед, и все люди, оказавшиеся поблизости, рекой плывут в эту кафешку. Милкович покидает свое рабочее место, заранее кивнув другому парню, чтобы тот проследил за прилавком. Через секунду брюнет оказывается рядом с Йеном. — Ты что, ты что тут забыл? — спрашивает он, будто только этот вопрос интересует его в данный момент. — Пришел купить кексы, — хрипло смеется Йен, чувствуя острую боль в солнечном сплетении при каждом смешке. Милкович указывает рукой на выход, и Галлагер послушно идёт с ним на улицу. Брюнет стоит в одной рабочей футболке, несмотря на то, что погода холодная и ветер завывает, поднимая с улиц кучу мусора. — Рано. У меня рабочий день, — незаинтересованно говорит Микки, ища в карманах пачку сигарет. Руки будто сами тянутся к губительной затяжке. Он не хочет, не желает узнавать, что произошло и почему Йен выглядит так, будто его прокатили ногами по всему Чикаго. Его это не ебет, во всяком случае, не должно ебать. — У меня есть, — быстро поспевает Йен, доставая смятую пачку сигарет, чудом выжившую после ударов грязных гопотских ботинок. Микки нагло достает сразу несколько сигарет, кладя одну за ухо и закуривая вторую. Тело подрагивает от холода, но Милкович не подает этому особого значения, тяжело вздыхая и продолжая курить. — Холодно же, — просто так, без особого смысла говорит Йен, осматривая брюнета. Он не говорит ни слова о том, что произошло. Они же просто трахаются, никто никому ничего не должен. Поэтому Галлагер не обижается, если бы он был ближе к своему дому, естественно, пошел бы туда, но раз уж «Сupcakes» оказался настолько рядом, что ноги сами понесли сюда, по уже выученному наизусть пути. Ха-ха, раньше он всегда брал такси и подъезжал к кафетерию с видом короля этой жизни. Брюнет все равно молчит, по всей груди расползается жгучий осадок от крепких сигарет, такой нужный и уже привыкший, что Милкович хочет выкурить еще одну, когда доходит до фильтра. Все это из-за любви и привычки к сигаретам, не более. Не потому что рядом побитый рыжий парень, непонятно из-за чего подозрительно молчаливый, а ведь обычно его хер заткнешь. — Уходи. Мне работать нужно. — Хочешь, чтобы я ушел? Тишина снова пронзает воздух, и Микки бесится. Что происходит? Ничего не происходит, так почему на языке раскалённо крутится слово «нет». Парень нервно сглатывает и, помедлив, отвечает: — Да. — Я понял, — по губам Йена пробегает усмешка, но в его глазах без труда можно прочесть разочарование и отчуждённость. Куда ему идти? Семья начнет расспрашивать о Крисе и о том, что случилось, а это последнее, о чем он хочет сейчас говорить. В нос опять ударяет запах дыма, Микки закуривает новую. Холодно, наверное, он курит, чтобы согреться.