Дорожка из желтого кирпича

      Обычно я начинаю новую запись с приветствия, но в этот раз все по-другому. Вы уже знаете, кто я, у вас нет проблем с памятью и мне не нужно каждую запись напоминать Вам, как меня зовут. Давайте сэкономим Ваше и мое время и сразу перейдем к самому важному.       «Заткнись, ты мне мешаешь!» Извините, это я не Вам, а голосу, который стал слишком наглым. Только подсказал мне пару фраз на допросе, а уже возомнил, что может командовать мной! Разве это не наглость? Совсем распоясался! Ой, что-то я немножко отвлеклась. Давайте Вы забудете то, что слышали, и я продолжу свой рассказ?       Вот и славненько! Я уже говорила, что с Вами очень приятно разговаривать? Нет, не говорила? Странно, но зато Вы теперь это знаете. Как-то это несуразно выглядит со стороны, я ведь записываю все на диктофон. Хотя ладно, я же разговариваю с голосами в своей голове, а это точно нельзя назвать нормальным.       Вспомнила! Я же хотела Вас спросить об одной важной вещи. Наверняка Вы из Готэма, как и я, и с легкостью ответите на моей вопрос. Вы смотрели новости? Это действительно важно! А может, это глупый вопрос? Вы ведь можете слушать эту запись в то время, когда, например, я уже буду сидеть в тюрьме/психбольнице или буду мертва. Но не переживайте, я Вам все расскажу! Цитирую: «Разыскивается Пандора Вест — крайне опасная серийная убийца». Что-то у них все получилось скромненько, я ожидала нечто большего! Они, кстати, забыли сказать, что у меня проблемы с головой.       А статус серийной убийцы я получила после своего третьего убийства. Но сначала Вам нужно узнать про второго человека, которого я убила.       Поехали!

***

      В полицейском участке все поверили в мою невиновность. Почти все. Разве что шериф не купился на мою игру в жертву и море слез. Наверное, его можно считать самым умным в участке: он единственный, кто обратил внимание на некоторые несостыковки в моем рассказе. Возможно, остальные копы тоже раскусили мое вранье, но не подали вида. Зато они с чистой совестью отпустили меня домой. Правда, я почти час ждала Мелоди, которая должна была заехать за мной.       Всю дорогу до дома мы ехали в гробовой тишине. Мелоди молчала, да и я не спешила начинать разговор первой. Да и что я могла ей сказать? «Мелоди, ты знаешь, что это я убила Алису? Кстати, прости меня, я запачкала твой любимый паркет кровью. Но ты же не обижаешься на меня, верно? Ты все еще хочешь, чтобы я называла тебя мамой?»       Очень мило, Вам так не кажется? Самое главное, что это искренне, от чистого сердца. Правда, это мило?       Мелоди еще в детстве говорила мне и продолжала повторять все восемь лет, что я жила с ней, что отношения в нашей семье строятся на доверии. У нас не должно быть друг от друга тайн. Она считала, что это поможет мне ужиться и быстро освоиться в новой семье, к тому же, дальше с ними будет легче жить. Но ни я, ни она не следовали этому своеобразному принципу. У каждой из нас были свои секреты, которые мы не хотели рассказывать кому-то. Например, Мелоди не знала о моих биологических родителях. Хотя, может, это и к лучшему? Она не стала бы хорошо относиться ко мне, если бы знала, что мои родители — психи.       Мелоди что-то от меня скрывала, что-то очень важное. И она не купилась на мои слезы и на мою довольно неубедительную игру в участке, — я это знаю. По ней это видно: она смотрит на меня, словно хочет что-то сказать мне, но резко поворачивает голову, передумывая говорить со мной.       «Она знает больше, чем говорит тебе. Намного больше».       «Что-же такого важного знает Мелоди? Что она от меня скрывает? Неужели? Нет, этого не может быть! Это какие-то глупости. Или нет? Это вполне возможно. Неужели… Неужели она знает, кем были мои родители?»       — Мы приехали! — говорит женщина и смотрит на меня. — Мне надо поговорить с тобой о кое-чем важном.       Я киваю головой и иду за ней в дом. Несмотря на то, что в этом доме убили человека, полиция разрешила нам вернуться в него. Правда, туда частенько могут заглядывать копы и следователи, а гостиную опечатали, как место преступления. В неё нам заходить нельзя. Еще я слышала в участке, что им так и не удалось найти оружие, которым убили Алису. Да и как они его найдут, если он у меня? Я решила оставить себе нож, как сувенир, на память.       — Я тебя внимательно слушаю, — произношу я, когда мы с женщиной заходим на кухню.       Мелоди смотрит на меня и хмурится. Она явно не знает, с чего лучше начать этот разговор: издалека или сразу перейти к делу. Лучше не тянуть кота за хвост и сразу говорить по существу, а не тратить время на глупую болтовню.       — Ты похожа на свою мать больше, чем я думала, — говорит она после затянувшегося молчания. — Ты такой же монстр, как и она. Я знаю, что это ты убила наше соседку, Дора.       «Что ты, черт возьми, только что сказала?! Откуда она могла знать мою мать?»       — Я хорошо была знакома с ней, но не с Харли… Я знала Харлин, мы даже дружили с ней, — продолжила она, игнорируя мой злой взгляд. — Этот чертов псих сломал ее и сделал из нее свою игрушку. А она, как дура, продолжала бегать за ним даже после того, как искупалась в химикатах. Идиотка!       «Заткнись! Немедленно замолчи, не смей так говорить о моей матери!»       Я завожу одну руку себе за спину и крепко снимаю нож, который был за поясом шорт. К слову, я спрятала это орудие убийства от полиции в дупло дерева, которое растет на нашем заднем дворе. Они обыскивали только дом, а посмотреть в дупле им не пришло бы в голову. Правда, биту я забыла убрать из гостиной и ее забрали в участок. Благо, я не забыла стереть отпечатки пальцев.       — Ты думаешь, что мы по доброте душевной взяли тебя к себе, и не знали, кто твои биологические родители? Ошибаешься, милая! — говорит женщина, доставая из холодильника красное яблоко. — Я не переехала из Готэма в Сан-Франциско — там я и встретила Ричарда. Но не это сейчас важно. Квинн пришла к нам в дом за несколько часов до своей смерти. Она говорила, что кто-то нашел ее и в этот раз она не успеет убежать. Она попросила, чтобы после ее смерти мы с мужем удочерили тебя, Пандора. И я согласилась. В тот момент мне она больше напоминала Харлин Квинзель, а не Харли Квинн.       «Убей ее, убей!»       Вытаскиваю нож и крепче снимаю его, продолжая держать руку за спиной. А два убийства в одном месте и одним оружием можно называть серией? А если я убью Мелоди, то меня можно будет относить к серийным убийцам? Здорово!       — Я думала, что у меня получится воспитать из тебя хорошего человека — что тогда ты не пойдешь по стопам своей матери, — но я ошиблась. Ты всегда проявляла агрессию, срывалась и кричала на людей. А теперь еще и это. Ты точная копия Харли, Дора, к большому сожалению. Ты такой же монстр, как и она. Ты — чудовище, Пандора!       По дому раздается женский крик. Труп Мелоди лежит на кухонном полу с ножом в груди.