Фамильная реликвия

– Я скоро смогу найти дорогу в галерею из любой точки особняка даже с закрытыми глазами! – пожаловался Ламбо, когда вся компания в очередной раз направилась исследовать картины. Для Рёхея его слова прозвучали как призыв – он тут же зажмурился и попытался вслепую добраться до нужного места. К счастью, Ямамото вовремя заметил этот эксперимент и пресёк его, предложив попробовать позже, когда такая толпа не будет путаться под ногами. Цуна брёл молча, погружённый в какие-то посторонние (или потусторонние) мысли, Мукуро на ходу листал книгу, вчитываясь в пометки на полях, Хаято снова и снова изучал письмо. Кёя шёл чуть поодаль, обособившись от всех. В галерее молодые люди по привычке столпились перед портретом герцога Джотто, размышляя, как лучше вести поиски. После недолгих обсуждений, решено было начать с Джи как близкого друга герцога и человека, подарившего ему книгу – кто знает, может, это действительно одна из подсказок? – Что мы должны искать? – начал инструктаж Гокудера и сам же ответил. – Можно искать замочные скважины или ромашки, но мне кажется, бесперспективно. – Да, на этом портрете, – Такеши кивнул в сторону полотна в центре, – скважин не было. Да и к чему герцогу повторяться? – Нет-нет, никаких скважин, – эмоционально возразил Рокудо, закрывая томик и барабаня пальцами по обложке. – Галерея – не зал, она располагает к тому, чтобы вдумчиво и подолгу рассматривать картины. Кто-то обязательно заметил бы такой намёк! Здесь нечто иное… – Да и цветок – это как-то сомнительно, – добавил Рёхей, почёсывая в затылке и изучая изображение сада. – Где он может быть? На прикладе ружья? Там сложно спрятать кольцо. Можно, конечно, проверить всё оружие в особняке… – Нет, приклад без узоров, – возразил, приглядевшись, Ямамото. – И в ружье, если им активно пользовались, а не повесили на стеночку, обязательно бы кто-то обнаружил тайник. С другой стороны, если мыслить образно… кольцо может быть закопано в землю, на что укажет ромашка, пририсованная где-то – ничего подозрительного. – Хорошая идея, но в траве нет никаких цветов, – с сожалением покачал головой Мукуро. – Хотя где там вообще спрятать драгоценность, кроме как закопать, мистер Джи ведь сидит на открытом воздухе… – И что же теперь, перекопать весь сад вокруг особняка? – не поверил Такеши. – Нет, тогда уж только тот участок, что на картине, – указал Хаято на полотно. – Нужно просчитать, откуда открывается точно такой же вид… – Да сколько всего могло измениться за десятки лет! – Рокудо отмахнулся и закусил губу, пытаясь поймать ускользающую мысль. – Орешник могли вырубить, или он, напротив, разросся, там могли появиться другие деревья, садовники разбили клумбы… – Давайте для начала решим, от чего отталкиваться, – подал голос Хибари, до сих пор молча созерцавший картины. – Во-первых, нужно определить, что у всех изображений общего. А во-вторых… – На каждой картине – один человек, – перебил его Сасагава, тут же включившись в новое обсуждение. – Все они находятся в разных помещениях… – Это не общее, а, наоборот, разное, – возразил Ламбо, осмелев, – и лорды Джи и Кнакл – не в доме. Лорд Джи, насколько я помню, очень любил охоту… – Кстати, а кем он был по профессии? – отвлёкся Мукуро, чей взгляд рассеянно блуждал по полотнам, пытаясь вычленить хоть что-то, что могло им помочь. – В письме мистера Джотто говорилось, что юрист? – Он был соучредителем адвокатской конторы, – проговорил Хибари без раздумий. – Сейчас она известна как «Кусакабе и Кусакабе», поскольку после того, как герцог Джотто уехал в Ирландию, герцог Джи оставил свою должность, отправившись вслед за другом. Мистер Кусакабе здорово огорчился, поскольку герцог был очень талантливым юристом, но в конторе стал помогать его сын, Кусакабе-младший – отсюда и новое название, – заметив недоумение собравшихся, он пояснил свою осведомлённость. – Эта компания и сейчас ведёт дела моей семьи. – И моей, – Ламбо удивлённо поморгал. – Какое совпадение. – Никаких совпадений, – равнодушно пожал плечами Кёя. – Адвокатские конторы обычно занимаются документами некоторых семей целыми поколениями. Лорд Джи помогал своим друзьям, так что ваши дела, – он повернулся и чуть поклонился вздрогнувшему Цуне, который, словно воды в рот набрав, как-то отстранился от разговора, а потому не ожидал, что к нему кто-то обратится, – в надёжных руках. Мистер Кусакабе хороший специалист. – Значит, мистер Джи у нас адвокат, который в свободное время увлекался охотой… – задумчиво протянул Мукуро, изучая картину. – У него была собака… – Ирландский сеттер, – подсказал Ямамото. Американец небрежно кивнул, благодаря за пояснение. – Да, сеттер. Охотился он явно не здесь, а где-то в глубине леса, подальше от города, а в «Вонголе», вероятно, отдыхал по дороге домой. – А может, герцог Джотто даже охотился с ним, – заметил Рёхей и нетерпеливо добавил. – Вот только как нам это поможет в поисках? – Я собираю информацию и изучаю детали, – с досадой отозвался Рокудо, но Сасагава не обратил внимания на резкость в его голосе. Зато поведение писателя в очередной раз покоробило Кёю. – Нужно искать не детали, а, напротив, то, что связывает эти портреты! – сдерживая раздражение, бросил он. – Какой-то ключ, который присутствует на каждом. – О, замечательная идея, – язвительно откликнулся Мукуро, разворачиваясь к нему, – вот только, как уже говорилось, с чего бы герцогу повторяться? – Не обязательно повторяться, – процедил Хибари, намеренно глядя не на собеседника, а на картины. – Например, лорд Джотто изображён в своём кабинете, лорд Угетсу – в мастерской, где привык работать, а мой предок, Алауди, очень любил посидеть в тишине библиотеки. Значит, можно предположить, что каждый из семерых находится в том месте, которое имеет с ним какую-то связь. – Гениально, – фыркнул американец, но в разговор вклинился Такеши, не давая им поругаться: – В принципе, логично, если человека на полотне поместили туда, где ему приятно находиться. Но как, по-вашему, нам может это помочь? Какие у вас мысли? Хибари помолчал, некоторое время сверля мрачным взглядом портреты. Ямамото жестом попросил американца подождать. Их с Кёей взаимная неприязнь несколько сбивала с толку окружающих, поскольку все были уверены, что на днях офицер и писатель не просто встретились впервые, но и вряд ли вообще ранее слышали друг о друге. Наконец, Хибари вновь заговорил: – Мы нашли две подсказки, одну в столе в кабинете, а другую – в камине. И то, и другое, изображено на картинах. Кто-нибудь помнит, в какой позе стоит герцог Джотто на холсте в холле? – Какое это имеет значение? – с интересом уточнил Такеши и тут же принялся вспоминать. – Стоит… рука на каминной полке, точно помню. Вторая вроде просто висит вдоль тела… – А кольцо на какой? – Которая со стороны камина, я потому на резьбу и обратил внимание, – признался Мукуро, заинтригованный расспросами. – Сначала посмотрел на камень, потом – вокруг: на руку, полку, камин… – Взгляните на портрет герцога, – не дал ему договорить Кёя, – разве вам не кажется, что герцог словно указывает на стол? Туда, в сторону цветка-замка. Возможно… Фраза повисла в воздухе – все буквально приникли к полотнам, сначала исследуя изображение Джотто, а потом – и его друзей. В итоге Такеши с сожалением покачал головой. – Не получается. Лорд Джи гладит своего пса, не проглотил же тот кольцо, в самом деле… да и не живут столько собаки. – Мы в тупике, – подвёл итог Гокудера, который стоял вплотную к картине с герцогом и чуть ли не обнюхивал каждый её сантиметр. Ямамото осторожно положил ему руку на плечо и потянул к себе, оттаскивая от портрета – казалось, ещё минута, и Хаято просто уткнётся в него носом, а то и порвёт холст, подобно известному сказочному персонажу. Тот беспрекословно позволил себя увести, вновь погрузившись в свои мысли. Такеши подозревал, что шифр до сих пор не даёт другу покоя, вот тот и продолжает подбирать варианты и тасовать числа. – У меня уже голова болит, – пожаловался Ламбо и потёр виски. – Сколько можно? И вообще, тут душно, в этой галерее окон нет почти, и те вечно закрыты! – Но мы так ничего и не нашли, – растерянно произнёс Рёхей, словно не веря собственным словам. Гокудера, услышав его, встрепенулся и, оттолкнув Ямамото, бросился к Цуне, о котором все позабыли. – Мой лорд! Что нам делать? Савада вздрогнул и затравленно огляделся – казалось, в его глазах мелькнул страх, но, возможно, это была лишь игра света. Поскольку в помещении хранилось множество картин, окна старались не открывать, чтобы уберечь холсты от перепадов температуры и не допустить проникновения резких порывов ветра, которые могли опрокинуть светильники. Кроме того, яркие солнечные лучи создавали ненужные отблески на масле, мешая любоваться искусством, и шторы по большей части не поднимали. Галерея освещалась с помощью керосиновых ламп, за которыми тщательно следили слуги – как минимум, двое всегда присутствовали поблизости, наблюдая, чтобы не возник пожар, или заменяя прогоревшее масло. Для экономии средств и во избежание опасности возгорания галерея практически всегда была погружена в темноту, но, поскольку молодые люди уже в который раз приходили сюда, лорд Тимотео велел сегодня оставить лампы зажженными. – Давайте выйдем отсюда... нет, не из галереи, вообще из особняка. Я уверен, что где-то в саду видел орешник. Может, разберёмся на месте? – Савада, взяв себя в руки, слабо улыбнулся и первым покинул помещение. Искатели сокровищ, переглянувшись, молча последовали за ним. Такеши и Хаято на правах друзей догнали Цуну и пошли рядом. – Ты точно не болен? – тихо спросил Ямамото. Юный наследник, вздрогнув опять, покачал головой. – Нет, просто не выспался. На воздухе будет лучше. На воздухе действительно стало лучше. Лето, наконец, вступило в свои права, солнце прогрело воздух, и настроение у всех собравшихся резво подскочило. Даже обычно мрачное лицо Кёи просветлело, он поднял голову, позволяя ласковым лучам тепло коснуться лба, глаз и губ, пощекотать нос, погладить щёки. Савада определённо ощутил облегчение, покинув пугающие, даже мрачные стены галереи. Он улыбнулся, чем успокоил взволнованных его состоянием Ямамото и Гокудеру. Глядя на то, как друг, прикрыв глаза, умиротворённо вдыхает свежий воздух, они расслабились и тоже смогли насладиться хорошей погодой. Рёхей весело оглядывался, прикидывая, куда пойти сначала, расправил плечи, потянулся. С утра он уже сделал, как всегда, зарядку, а теперь подумывал о том, что надо бы раскрутить свою новую компанию на какую-нибудь спортивную игру. Один Мукуро недовольно щурился, предпочитая полумрак зала или вечернее щадящее солнце – его бледная кожа быстро обгорала, что было не столько больно или неприятно, сколько – о ужас! – не эстетично. Поэтому он тоже быстро осмотрелся, ища тень. Ламбо, исподтишка наблюдавший за писателем, образ которого заинтриговал его, попытался принять такой же вид, но потерпел фиаско. Ему хотелось пробежаться с воплем по траве, но он в который раз напомнил себе, что уже взрослый, да и, ко всему прочему, аристократ. Ему не пристало носиться по чужим лужайкам – что о нём подумают? Юный Бовино опять покосился на Рокудо. Поскольку иностранец его заинтересовал, подросток единственный из всех заметил в нём необычное сочетание небрежной утончённости с американским напором и темпераментом. Мукуро не скрывал, подобно англичанам, эмоций, открыто высказывал своё недовольство, громко смеялся, но в то же время был неподражаемо изящен – грациозно отбрасывал волосы, чарующе улыбался, учтиво говорил, вёл себя галантно с дамами… Ламбо украдкой вздохнул и принял свой обычный скучающий вид. Подумаешь, солнце и лето, чего он тут не видел. Не маленький уже. Английский джентльмен должен быть сдержан в своих чувствах, да и разве не наскучили ему все эти виды за долгие пятнадцать лет жизни? – Кто помнит, где в саду орешник? – нарушил тишину Такеши. Молодые люди спохватились, вспомнив, зачем они покинули теперь кажущийся таким душным особняк. Рёхей повернулся к Рокудо и улыбнулся. – Может, ты заметил что-нибудь своим опытным глазом писателя? Американец покаянно покачал головой и развёл руками. – Может, и заметил. Вот только я понятия не имею, чем орешник отличается от дуба. В смысле, я разбираюсь в ботанике на уровне «если оно торчит под ногами – значит, цветок, а если над головой – дерево». Ну и кусты где-то посерединке. – Орешник – это кустарник, который изображён на портрете, – пояснил Хаято. – Я уверен, что видел его из какой-то комнаты, но из какой… – Извините, я не Шерлок Холмс, чтобы запомнить просто так форму листьев каждого растения из каждого окна, а потом, увидев картину, сказать: «Элементарно, Ватсон! Клад под ковриком», – иронично изогнул бровь Мукуро. Хибари, смерив его тяжёлым взглядом, повернулся к особняку. Судя по медленно двигающимся зрачкам и шевелящимся губам, он считал что-то. Наконец, он мотнул головой и поднял руку, указывая за угол. – Орешник видно из окон одной из гостиных. Они выходят на двор, что за фасадом здания. Пойдёмте. И зашагал прочь, не дожидаясь ответа. Друзья переглянулись и потянулись за ним. Ламбо успел уловить, как американец выразительно скривился, но промолчал. Территория вокруг особняка оказалась довольно внушительной, а задний двор выглядел запущенным. На лорда Тимотео работали три садовника, точнее, один старичок-садовник и два его подмастерья, которым не хватало времени и сил уследить за всем участком, да и желания, похоже, тоже не было – хозяин приезжал не так часто и не требовал безукоризненного порядка. Герцогу даже нравилось сидеть в тени ветвистых клёнов, хотя с возрастом он всё-таки предпочитал им беседки или террасу. В отдалении действительно обнаружился раскидистый орешник, заметно разросшийся по сравнению с изображённым на картине. Искатели сокровищ, пройдя к нему по едва заметной тропинке, в нерешительности замерли перед густым кустарником, нависающим над ними. Листва шумела от налетевшего откуда ни возьмись ветра – когда они только вышли за порог, погода стояла тихая. – Ну и что дальше? – неуверенно уточнил Ямамото, вытаскивая из волос спланировавший на голову листик. Гокудера осторожно раздвинул заросли и сунулся вглубь, но стоило ему неосмотрительно отпустить ветку, как та мстительно хлестнула чужака по плечу. Шипя от боли и потирая ушибленное место, молодой человек отпрянул. – Там какая-то скульптура, но она вся в этом орешнике. – Думаешь, нам нужна она? – заинтересовался Такеши и тоже попытался было нырнуть между тонких стволов, но быстро передумал. – Сюда, идите сюда! – позвал Рёхей. Оказалось, что он начал огибать кусты и наткнулся на другую скульптуру. Та изображала красивую девушку в короткой греческой тоге, ткань она стыдливо прижимала к груди, а у ног рос мраморный тростник, местами потрескавшийся, со сколами. Лицо девы, подобно и всем античным статуям, выражало возвышенное спокойствие, хотя очевидно, что она являлась новоделом. На невысоком постаменте, покрытом мхом, ещё можно было разобрать выбитые буквы «…inx». Мукуро, любопытствуя, присел на корточки и поколупал ногтем пушистую зелень, посмотрел на пальцы и брезгливо отряхнул их – прочесть имя героини не представлялось возможным без какого-нибудь скребка. – И что нам здесь искать? – заметил он, доставая платок и старательно избавляясь от грязи. – На картине скульптур не было, что странно. Их поставили недавно? Сколько лет требуется мху, чтобы так зарасти? – Не так уж и важно, если скульптур нет на портрете, – решил Хаято, щурясь и пытаясь понять, кому же посвящена статуя. – Предлагаю обойти этот проклятый куст по кругу, а если ничего подходящего не найдём, позовём садовников и прорубимся вглубь. Ну или так пролезем, чего… Очередной порыв ветра снёс окончание фразы и осыпал гостей листьями и крохотными веточками. – А мне кажется, эти фигуры имеют значение, – упрямо отозвался писатель и поднялся, однако потом легкомысленно тряхнул головой, избавляясь от кусочка коры в волосах, и сделал приглашающий жест. – Ладно, идём. Если что, всегда можно вернуться. Они прошли ещё немного и наткнулись на небольшую скамейку – похоже, раньше она стояла неподалёку от орешника, а теперь тот обступил её с трёх сторон. Тропинка закончилась именно здесь – сама она уже стала зарастать, а вот орешник не успел захватить новые территории. Рокудо провёл пальцем по перилам. – Хорошая чугунная скамейка, за ней явно следили, ржавчины нет. Наверное, мистеру Тимотео тоже нравилось тут сидеть, как и мистеру Джи. Сейчас, правда, она немного заброшена… – он смахнул с сидения опавшие листья, но не пожелал усесться, вместо этого, наоборот, немного отступил назад и что-то прикинул. – В принципе, можно предположить, что скамейку поставили специально для мистера Джи. Рёхей, не испытывавший подобной брезгливости, ухватился за спинку, поставил одно колено на сидение, заглянул за скамейку и присвистнул. – Кто хотел собачку? А вот и она. – Что? – опешил Хаято и, отодвинув ветви, протиснулся в небольшое пространство между скамьёй и кустами. – Похоронили её тут, что ли?.. – Нет, – Сасагава ткнул пальцем в небольшую бронзовую статуэтку ирландского сеттера, притаившуюся в орешнике, – хотя, может, и да, а это памятник. Все тут же сорвались с мест – Ямамото забрался на скамейку рядом с Рёхеем, с другой стороны оказался, сбросив маску равнодушия, любопытный Ламбо; Мукуро просочился слева, а справа с силой отогнул ветви Хибари. Один Цуна остался на месте, подняв воротник от ветра и повернувшись не к кустам, а к особняку, словно силился что-то разглядеть в окнах. – Выходит, вы были правы! – Такеши, улыбаясь, кивнул Кёе. – Нам действительно необходимо обратить внимание на то, куда указывают друзья герцога! Офицер, однако, не обрадовался своему триумфу. Он аккуратно опустился на корточки у небольшого покосившегося постамента, на котором стоял потускневший с годами пёсик. Имя на потёртой табличке невозможно было разобрать – только отдельные тонкие линии, из которых уже не сложить букв. – Мне это не нравится, – признался Хибари и провёл ладонью по влажной земле. – Вам не кажется, что статуэтка находится слишком далеко от скамьи? И как-то криво… Хаято присел рядом и попытался покачать маленький памятник верному другу человека, но тот оказался вкопан крепко, хоть и заметно кренился на одну сторону. – Я думаю, много лет назад выкопали, надеясь найти кольцо герцога Джи. Похоже, брату герцога Джотто также пришло в голову, что эта собачка здесь неспроста. – Значит, мы опоздали? – разочарованно переспросил Ямамото, но Гокудера досадливо отмахнулся. – Чушь, тогда бы кольцо хранилось в семье лорда Тимотео! Очевидно, что поиски не увенчались успехом, и статуэтку просто наспех прикопали поодаль, пока перерывали землю, да там и оставили. Но явно очень давно, никаких следов не осталось – земля ровная и совсем не рыхлая. – Значит, нам нет смысла бежать за лопатой, это тоже плюс! – попытался ободрить приунывших кладоискателей Такеши. Эффекта его слова не возымели: выходит, кто-то давным-давно уже рассуждал, как они, нашёл нужное место, но кольца здесь не обнаружил. Значит, придётся начинать всё сначала? – А есть вероятность, что копали не там? – Рёхей тоже не терял надежды, однако Рокудо скривился. – Мы не знаем точно, где копали, но нам явно сложнее – чёртов орешник захватил новые территории. – Может, вырубить его? – предложил Ламбо. Цуна быстро оглянулся и замотал головой. – Нет-нет, так нельзя поступать – мы можем потревожить дух герцога… – Цуна, ты же не веришь в привидений, – с подозрением переспросил Ямамото. Юный наследник залился краской и торопливо вскинул руки: – Я… я имел в виду, что если герцогу Джи нравился орешник, то вырубка будет неуважением к его памяти… – Но месть призрака нам тоже не нужна, – Гокудера, не стеснявшийся своего интереса к потусторонним силам, достал очки и принялся внимательно изучать землю вокруг постамента. – Может, под скамейкой? – предположил Сасагава и сам же, спрыгнув на землю, полез проверять. – Её вроде не выкапывали, верно? Ламбо и Такеши остались сидеть, только развернулись к нему, любознательно наблюдая, как он зачерпывает горсть листьев вперемешку с почвой и пропускает меж пальцев, словно надеясь, что в ладони останется драгоценность. Савада, наконец, приблизился к остальным и положил руку на шероховатую кору одного из тонких стволов. – Но ведь если тайники герцога открываются кольцом, может, и тайники его друзей – тоже? – предположил он. – Мы же решили, что «ключ» – не фигуральное выражение, а прямая подсказка. Вот Рикардо и не нашёл ничего. – А это идея. И если на картине лорд гладит собаку… – глаза Хаято загорелись, а пальцы скользнули по постаменту вверх, методично простукивая. Рёхей забрался обратно, чтобы лучше видеть, Мукуро, до сих пор молчавший – он чувствовал себя уязвлённым из-за того, что прав оказался Хибари, будто это нанесло оскорбление ему самому, – тоже подался вперёд, чтобы ничего не упустить. Наконец, Гокудера дрогнувшим от волнения голосом вынес вердикт: – Я уверен, что там что-то есть! Какая-то пустота! – Я не слышал, чтобы звук менялся, – с сомнением заметил Кёя, сидевший рядом, но Хаято упрямо ткнул пальцем в грудь пса, точнее, в его ошейник. – А это вы видели? Посмотрите, какая на нём бляшка! В ней углубление точно такое же, как в каминной полке и столе! – А ведь и правда, – восхитился Мукуро, потянувшись к статуэтке и проведя тонкими пальцами по впадине. – Выглядит, как небольшое украшение, а край замка замаскирован краями подвески ошейника. – И что будет? У собаки голова отскочит, а там кольцо? – Сасагава засмеялся, радуясь, что им удалось отыскать тайник. – Нет, статуэтка небольшая, литьё цельное, без швов, – возразил Хибари, тоже изучивший собаку. – Вот и посмотрим! – Гокудера поднял голову и с обожанием посмотрел на Цуну. – Мой лорд, давайте попробуем! – А куда же мы денемся, – Савада слабо улыбнулся и, осторожно сняв кольцо, протянул другу, однако тот отшатнулся, как чёрт от ладана. – Нет-нет, вы должны сделать это сами! Ваше кольцо и ваше наследие. Молодой человек, не переставая улыбаться, покачал головой и настойчиво вложил реликвию в ладонь Хаято, сжав его пальцами драгоценность. Ветер зашумел, играя листвой, и все присутствующие заворожённо наблюдали за ними. – Если… когда мы найдём кольцо герцога Джи, я отдам его тебе, разве не очевидно? Поэтому открой тайник и достань его. Лицо Гокудеры просветлело, преданные глаза наполнились искренней благодарностью. Не в силах выразить словами, что он чувствует, Хаято повернулся к статуэтке и с благоговением вставил камень в углубление. Искатели сокровищ затаили дыхание и вытянули шеи, но спина верного друга Савады мешала что-либо разобрать. При повороте раздался глухой щелчок, и металлическая дощечка с именем собаки на постаменте откинулась. – Ну?! – нетерпеливо выдохнул Рёхей, изнывая от неизвестности. Гокудера запустил в тайник пальцы и пошарил там. Кёя, сидевший напротив, явственно увидел, как воодушевление на его лице быстро сменилось недоумением, а потом и разочарованием. – Кольца нет… только это. В руке Хаято оказался небольшой листок пожелтевшей бумаги, причём молодому человеку пришлось посильнее сжать пальцы, чтобы находку не вырвал снова налетевший порыв ветра. – О, не-е-ет, – простонал Мукуро, закатывая глаза, – если это очередное послание от герцога, я просто… просто… пойду на кладбище, призову его дух и вытрясу из него всю правду! Сколько можно? – Никаких призывов! – Цуна вздрогнул и ссутулился, ёжась от ветра. – Там больше ничего нет? – К сожалению, – признал Хаято и понурился. – Простите, мой лорд… я разочаровал вас… простите! – Ты ни в чём не виноват, – попытался мягко утешить его наследник. Рокудо оттеснил Гокудеру и запустил руку в углубление, проверяя услышанное, но вынужден был признать, что там и вправду пусто – только пальцы запачкал в пыли и липкой паутине. – Фу, – озвучил он своё мнение и принялся методично очищать руку. – Что там написано? И давайте вернёмся в особняк, холодает. – Действительно, что-то погода испортилась, – с недоумением пробормотал Ямамото, поднимая воротник. Сасагава нетерпеливо протянул руку, желая завладеть листком, но Хаято прижал его к груди, закрывая от ветра. – А утром было так тепло и тихо. – Но разве вы не хотите быстрее узнать, в чём дело? – взвыл Рёхей. Хибари решительно поднялся на ноги. – Ветер крепчает. Слышите, как шумит в листве? Здесь мы вряд ли найдём что-то ещё, а вот получить веткой в глаз – запросто. Словно в подтверждение его слов раздался угрожающий треск, и на молодёжь осыпалась листва. Такеши обеспокоенно посмотрел на небо, опасаясь дождя, но там не было ни облачка. Зато вновь похолодало, а вместе с поднявшимся ветром пребывание на улице стало совсем не таким комфортным, как хотелось бы. – Английская погода так капризна, – посетовал Мукуро. – Вот тебе и лето. И не хотелось бы, чтобы наша единственная зацепка улетела в неизвестном направлении. Хаято встал и почтительно вернул кольцо с Опалом Неба Цуне, которому пришлось ещё раз заверить друга, что он не виноват. Сасагава быстро огляделся и указал в сторону. – Предлагаю компромисс – беседка. Там мы все можем усесться и изучить эту бумажку, укрывшись от ветра. Идёт? – Неплохая идея, – согласился Кёя и первым решительно направился в нужную сторону. На сей раз они обогнули кусты орешника с другой стороны, пройдя мимо третьей скульптуры девушки, чьи руки переходили в ветви дерева. Хаято приостановился и, щурясь, присмотрелся к постаменту. Здесь выбитые буквы не растрескались и не были скрыты мхом или лишайником. – Дафна… одна из нимф, превратилась в лавровое дерево, спасаясь от преследования Аполлоном. Неплохая статуя. – Идём скорее, – потянул его за рукав Такеши, – потом полюбуешься. Гокудера рассеянно кивнул, и они поспешно догнали остальных.