Фамильная реликвия

– Цуна, с тобой всё в порядке? Молодой человек обернулся и с улыбкой кивнул Такеши. Он вышел на балкон подышать свежим вечерним воздухом, пока гости расходились, а его новые друзья и соратники отправлялись собирать вещи для переезда в особняк. Но Ямамото нашёл его и здесь. – Да, всё нормально… устал немного. Сегодняшний день как-то… слишком длинный, слишком утомительный… надеюсь, с гостями справятся и без меня, – отозвался Савада, облокачиваясь на перила, но тут же выпрямляясь – те оказались мокрыми после недавнего дождя, и молодой человек торопливо отряхнул рукава рубашки. Такеши подошёл к нему и встал рядом, выглядывая в сад. Балкон выходил на внутренний двор, который сейчас пустовал. Откуда-то издали слышались ржание лошадей, голоса прощающихся, оклики конюхов. Солнце почти опустилось за горизонт, и небо стремительно темнело, зажигались первые звёзды. Капли дождя на листьях и перилах таинственно поблёскивали. – Как думаешь… – Цуна замолчал, не зная, какой именно хочет задать вопрос. Ямамото хмыкнул, а через полминуты к ним уже присоединился и Гокудера. – Мы обязательно найдём эти кольца! – уверенно заявил он, ураганом врываясь в разговор – точнее, в повисшее молчание. Хаято преданно заглядывал в лицо друга, и тот болезненно поморщился. – Меня больше волнует мой предок. Неужели он правда был предателем? – Что за бред, мой лорд! – возмутился Гокудера, а Такеши ободряюще положил ладонь на плечо Цуны. – Выкинь эту чушь из головы. Все знают, что герцог Джотто – великий герой. – Которого предал его друг… – Так, всё, гони прочь эти мысли! – Ямамото подхватил приятеля под локоть, а Гокудера подскочил с другой стороны. – На кухне уже готовят ужин, как только вернутся остальные, так сразу сядем за стол. И все неприятные думы как рукой снимет! – Хотелось бы верить, – слабо улыбнулся Савада, позволяя увести себя с балкона. Первым обратно в особняк приехал Хибари Кёя. Багажа у него оказалось немного, по старой привычке он собрал лишь самое необходимое. Пока офицер обживался в предоставленной ему комнате, потихоньку подтянулись и Рёхей с Мукуро. Разместив всех в доме, лорд Тимотео предупредил, что ужин будет подан через полчаса, и с чувством выполненного долга предоставил гостей самим себе. Кёя вышел на балкон, где раньше стоял Цуна, и поднял голову к небу, усыпанному звёздами. Тяжёлые тучи величаво уплыли куда-то на восток. – Думаю, завтра будет замечательная погода. Как вы считаете, мистер Хибари? Офицер вздрогнул, узнав голос, и тут же обернулся. Перед ним, насмешливо улыбаясь, стоял Реборн. Кёя поспешил отвесить поклон, но мужчина властным движением руки его остановил. – Обойдёмся без церемоний. Мы оба в гостях, и столь чудный вечер… вы присоединитесь к ужину? – Да, – молодой человек выпрямился, гордо расправив плечи и открыто глядя в глаза начальника разведки. Тот одобрительно ухмыльнулся. – А вы? – А я – нет. Собирался уехать после гостей, но немного запоздал, заболтался с лордом Емицу. – Счастливого пути. – Спасибо, – Реборн достал сигарету, но, подумав, закуривать не стал – вероятно, по своим каналам уже знал, что офицер не переносит запаха табака. – Мистер Хибари, – он неожиданно прищурился и подался вперёд, – вы ведь доведёте дело до конца? Глаза Кёи сверкнули негодованием. – Я всегда довожу начатое до конца. И всегда выполняю свои обещания. Столовая оказалась точно такой же, как на картине в галерее, изображающей юного Лампо. Герцог распорядился украсить помещение свежими цветами, и тяжёлые, с бриллиантами воды на лепестках чайные розы стояли в вазах на столе и каминной полке. Не считая этих бутонов, в обстановке преобладали приятные зелёные оттенки, разбавленные золотом и красновато-коричневым орехом, из которого была сделана мебель. В камине весело потрескивал огонь, зелёные шторы опущены – их и не поднимали днём из-за ливня. На стенах, в основном, висели натюрморты с цветами и фруктами, и только полотно над камином изображало симпатичного юношу, который, запрокинув голову, рассматривал звёздное небо. Сервиз тоже оказался декорирован розами. Хотя из гостей в особняке находились только искатели сокровищ, ужин прошёл довольно оживлённо – лорд Тимотео оказался превосходным хозяином, который не давал заскучать ни одному из присутствующих. С Мукуро он говорил об искусстве, с Рёхеем – о спорте, и даже нелюдимого Хибари вывел на диалог о путешествиях. При этом герцог мастерски подключал к разговору остальных гостей. Так, например, Тимотео ненадолго оставил Такеши с Сасагавой обсуждать последний спортивный матч, вовлёк в беседу о литературе Гокудеру, а Кёю попросил поведать несколько интересных историй для Лампо, никогда не покидавшего Великобританию. Цуна наблюдал за ним и, честно говоря, завидовал, какими познаниями в разных областях обладал хозяин особняка. Наконец, после окончания ужина, наши герои дружно направились в библиотеку. Савада неуверенно осмотрел полки и, найдя нужную, наугад вытащил несколько книг, оказавшихся рукописными дневниками Джотто. На каждом томе стоял оттиск герба с морским гребешком, в остальном же они ничем друг от друга не отличались и представляли собой обычные листы в твёрдом переплёте – вероятно, герцог заказывал их сразу по несколько штук для удобства и прочности. Вся необходимая информация обнаружилась на титульном листе: номер «тома», диапазон дат и та же фамильная печать герцога. Знакомый почерк сообщал, что да, это дневник Джотто. – За какое время брать? Ранние искать не стоит, полагаю… – А какая дата первая? – полюбопытствовал Мукуро, подойдя, чтобы принять стопку книг. Цуна забирал их по одной, пролистывал, изучая первые страницы, и клал на небольшой столик. – Похоже, через несколько дней после того, как Джотто получил титул герцога. Думаю, ранее он писал в обычных тетрадях или вообще не вёл дневник. Можно, конечно, покопаться на чердаке… – Ойя, – американец открыл последний томик, оставшийся у него в руках, и бегло просмотрел, – это не просто дневник – это заметки, зарисовки, ежедневник… нам придётся немало потрудиться. – Почему вы не берёте в расчёт, что дневники уже сто раз перечитали и выжали из них всё, что можно? – с неудовольствием спросил Хибари, подходя к столу, где юный наследник разложил все книги в нужном порядке. Их оказалось больше десятка. – Ну так перечитаем в сто первый! – отрезал Гокудера. – Если ты не веришь в успех нашей кампании, никто тебя здесь не держит! – Я хочу сказать, что нам стоит искать в другом месте, – процедил офицер, подавляя раздражение. Подобного рода импульсивность ему не нравилась. Тем более, он и сам иной раз отличался вспыльчивым характером, так что такая черта в окружающих вызывала понятную досаду. – Но сначала посмотрим здесь, – решил Цуна, – нам же надо с чего-то начать? А поскольку уже поздно придумывать новые планы… – Цуна, а твоя интуиция не может нам подсказать, где вести поиски? – уточнил Рёхей. Наследник покачал головой и вздохнул. – Давайте вообще не будем о ней? – Герцог вёл дневник несколько лет, – пробормотал Ямамото, тоже беря одну из книг. – Но нам ведь нужны только последние несколько месяцев, когда он уже твёрдо решил спрятать кольца? – А вот я бы не был так уверен, – усмехнулся Рокудо, с упоением листая исписанные страницы, – судя по письму герцога и тому, что нам сказал Цунаёши, этот ваш Джотто способен на всё. Что ему мешало добавить отсылки в более ранние записи? Быть может, как раз там и нужно искать. – Ладно, давайте так, – Савада неуверенно обвёл взглядом разложенные книги, – каждый берёт по тому и просматривает… я не знаю… будем искать любые странности: разный почерк, разные чернила, упоминания колец… – Вот о кольцах, вероятно, всё досконально изучено, – предположил Хибари, ведя пальцем по обложкам. Сверившись с титульным листом, он выдвинул один из дневников вперёд. – Примерно в эти дни герцог подарил друзьям кольца, верно? А здесь, – он указал на последние два тома, – временные рамки заговора. – Значит, в последних могут содержаться ключи, занесённые в момент письма, – развил мысль Хаято доставая очки и напряжённо всматриваясь в книги сквозь стёкла, – а в тех, ранних, любые упоминания о кольцах нужно брать на заметку, как подозрительные. – Тогда за работу! – воскликнул Рёхей. – А вот это ещё послушайте! – радостно сообщил Мукуро, давясь смехом. – Четырнадцатое сентября. «Сегодня на балу леди N полчаса счастливила меня своим присутствием. Я бы совершенно не возражал, если б только её попытки женить меня на своей дочери не были столь прозрачны. Я ничего не имею против Кейт кроме, собственно, возможной в перспективе тёщи. Слишком многие пытаются меня окольцевать в последнее время. Поэтому, прервав дифирамбы леди N дизайнерскому мастерству своего чада («ах, она так художественно раскладывает подушечки на диване, вы бы видели! Никогда бы не подумала, что стоит переложить одну – и комната мгновенно преобразится!»), обронил, что именно такие таланты жизненно необходимы жене священника. Потому что я, вдохновившись примером своего друга Кнакла, собираюсь пойти учиться в духовную семинарию. А ещё лучше – сразу в монахи, но им, кажется, нельзя жениться… какое досадное недоразумение, простите, леди N, до поступления я не могу сказать ничего определённого. Однако если я всё-таки не решусь полностью уйти от мирских забот, мне необходимо будет найти спутницу жизни до рукоположения. И, разумеется, это должна быть самая чистая и невинная девушка, достойная стать образцом благочестия и смирения для моего будущего прихода… у леди N моментально образовались неотложные дела. Правду мне Деймон говорил, когда рассказывал про высший свет: на словах эти дамы – идеал добродетели, а на деле…» Ямамото хохотнул, уткнувшись в страницы, а Кёя досадливо нахмурился. – Я понимаю, что чтение чужого дневника – это, конечно, интересно, особенно если ты любишь описывать в своих книженциях чужое грязное бельё, – на секунду его голос наполнился ядом, – но должен напомнить, что мы ищем определённые вещи! – Точно, – встрепенулся Хаято, поправляя очки и с сожалением отрываясь от чтения. – Такими темпами мы не то, что к утру – к концу недели не управимся. – Протестую! – весело отозвался Рокудо, водя пальцем по строчкам. – Здесь есть слово «окольцевать». Вдруг это намёк? – На что? – процедил Хибари сквозь зубы. – Что нам нужно искать кольца у леди N? – Кто это вообще? – спросил Такеши, но офицер лишь пожал плечами. – Ладно, признаю, версия слабовата, – без особого сожаления отозвался Рокудо, – посмотрим дальше… хм. – Что такое? – вздрогнул Цуна, который считал, что узнал за последние полчаса о своём предке ну слишком много. Американец перевернул страницу назад, поджал губы и провёл пальцем по развороту. – Здесь лист вырван. Вот тут заметно, что он всё же был, немного торчит бахрома. – У меня тоже встречалось такое, – зашелестел бумагой Рёхей, быстро листая дневник назад, – но я думал, герцог испортил страницу и просто вырвал её. – Возможно… – Мукуро сосредоточенно потёр переносицу и задумался. – Получается, идёт четырнадцатое число, потом вырванный лист, потом сразу шестнадцатое. Либо испортил, либо… пятнадцатое число имело какое-то значение? Там написано что-то важное? Но где его искать? – Вы думаете, на этих страницах есть ответ? – взволнованно уточнил Савада, привстав с места. – Или обычное совпадение? – Гокудера сомневался, не в силах поверить, что им действительно удалось напасть на след. Пусть он и старался убедить всех, что они на пути к цели, но, скорее, убедить он желал себя. – Мне кажется, что нет, – подал голос Ламбо и посмотрел на взрослых исподлобья. Встревать в их разговоры до поры ему не хотелось, поскольку он справедливо полагал, что большинство его всерьёз не воспримет, а ругаться с Хаято и Кёей или выслушивать снисходительного Рёхея и язвительного Мукуро совершенно не тянуло. Но теперь он был уверен, что сможет сообщить нечто важное, и потому намеренно тянул время, стараясь придать своим словам весомости. – У меня сейчас последний дневник, он заполнен только наполовину. Я специально читал очень внимательно. Так вот, здесь тоже не хватает страницы… последней страницы. Это день накануне отъезда герцога. Несколько секунд искатели сокровищ молча переглядывались. Наконец, Хибари резко поднялся, подошёл к столу и начал методично пролистывать книги одну за другой. Гокудера торопливо достал записную книжку и ручку, приготовившись записывать. Офицер бросал даты отрывистым голосом, сосредоточенно хмурясь. Наконец, последний том лёг на верхушку стопки, и Хаято зачитал получившийся список: – 15 января, 18 июня, 15 ноября, 22 мая, 20 сентября, 21 сентября, 15 февраля. – И что нам делать с этими датами? – поинтересовался Ямамото. – Может, всё-таки совпадение? – Их семь, – обратил внимание Рокудо, забирая книжку у Хаято и ведя по строчкам пальцем, – как и колец. – Но одно кольцо у Цуны, – напомнил Такеши. – Джотто его забрал с собой. – А Рикардо мог этого и не знать, – парировал американец. Все задумались. – Какая разница? У нас всё равно нет нужных страниц, кто-то их вырвал, – с досадой проговорил Ламбо, высказав мысль, терзавшую всех присутствующих. Рокудо тряхнул головой и принялся переписывать даты в свой блокнот. – Вопрос в том, кто вырвал. Если это сделал Рикардо, то почему он так и не нашёл кольца? – Не смог найти, – предположил Ямамото. – Не разгадал шифр, если он там был, а если и разгадал – не смог открыть тайники, у него же не было Опала Небес. – Я бы тогда уничтожил страницы. Чтоб и никто не смог, – рассердился Сасагава. Писатель покачал головой, продолжая копировать числа, теперь почему-то на новый лист. – Нет-нет, а если бы он надеялся найти Опал? Как я уже сказал, он мог не знать, что для нахождения остальных драгоценностей нужно кольцо Джотто. Или он бы оставил подсказки для своих потомков. – И где их теперь искать? – огорчился Такеши, наблюдая за движениями ручки, быстро мелькавшей туда-сюда. – Да где угодно! – Хаято стиснул зубы и хлопнул ладонью по столу. – Эти листы уже давно испортились, порвались, да просто потерялись! – Я бы не был так уверен, – неожиданно вступил Цуна, постукивая пальцами по подлокотнику кресла, где он уже полчаса боролся со сном, пытаясь сосредоточиться на дневниках. – Мне кажется, если бы Рикардо не смог найти кольца, он бы оставил записи своему сыну или хоть как-то упомянул об этом. А лорд Тимотео ничего подобного не говорил. Я, конечно, уточню, но… – Тогда кто же?.. – начал было Рёхей, но его перебил Мукуро: – Разумеется, сам Джотто! – он с треском выдрал из блокнота пять страниц и раздал их всем, кроме Гокудеры, которому вернул его записную книжку. – И наверняка в перечисленных числах есть ключ! Я скопировал их для каждого, нам нужно понять, как они нам помогут. – В смысле? – не понял Сасагава, крутя в руках исписанную страничку. Американец пожал плечами. – А кто их знает. Может, эти даты имели какое-то значение. Не являются ли они английскими праздниками? Присутствующие покачали головами, а Хаято взглянул на свой блокнот совершенно по-новому. – Не только праздники имеют значение, но и памятные даты, числа, значимые для семьи… может, в каждый из этих дней произошло что-то важное. Нужно подумать… – Думаю, вам стоит поговорить с лордом Тимотео, – обратился Хибари к наследнику. Тот устало кивнул, машинально складывая переданный Рокудо листок и пряча его в карман. – Давайте пойдём спать, мы все устали. Завтра подумаем с новыми силами, идёт? Все согласились и разошлись по комнатам. Цуна, зевая, приблизился к своей спальне и потёр глаза. Последние ночи он почти не спал, разве что урывками. У него возникло подозрение, что с окнами что-то не так, и потому в щелях ужасно завывает ветер, мешая уснуть. Слуги проверили рамы и заверили наследника, что всё в порядке, однако тому легче или спокойнее не стало – скорее, даже наоборот. Молодой человек взялся за ручку двери, мысленно завидуя своим старым и новым приятелям – те, наверное, уже давно и сладко спали. Сам же наследник успел сходить к герцогу Тимотео, чтобы сообщить об их успехах и уточнить по поводу дат. Тому пришлось разочаровать юного искателя сокровищ: ни сам Рикардо никогда не рассказывал ему о вырванных страницах, ни кто-либо ещё. Сам герцог, изучая дневники Джотто, ничего не заметил. А перечисленные даты и вовсе не говорят ему ни о чём – на своём веку лорд Тимотео не столкнулся ни с одним, пусть даже семейным, праздником такого числа. Цуна печально вздохнул – старый герцог так искренне обрадовался, что им удалось обнаружить подобную закономерность. Совсем не хотелось его разочаровывать, что Савада сам не верит в благоприятный исход… Он повернул ручку и толкнул дверь. В спальне было светло – слуги уже подготовили комнату. Уютно пылал камин. Молодой наследник нахмурился и вновь потёр глаза – ему показалось, что в кресле, повёрнутом к камину, кто-то сидит – над спинкой торчали взъерошенные волосы. Да нет, чушь какая-то – кому что-либо понадобится в его комнате так поздно?.. Прикрыв дверь, Цуна направился к кровати, подавляя желание попросту рухнуть на одеяло, даже не раздеваясь. – «Он бы никогда не простил себе, если б с кем-нибудь из его потомков приключилась беда, а он за несколько месяцев до того не покачался бы ночью на спинке кровати будущей жертвы или не выкинул бы какую-нибудь чертовщину на лужайке перед домом». Савада подскочил и развернулся к камину, откуда раздался голос. В наступившей тишине слышно было лишь потрескивание огня, и наследник начал осторожно, по стеночке, маленькими шажками приближаться к креслу. Наконец, Цуна собрался с духом и обогнул его, встав перед камином. – Добрый вечер, – мягко улыбнулся герцог Джотто, поднимая голову от книги. Очнулся Савада от боли в затылке – вероятно, крепко приложился о пол, падая. Привидится же такое… наверное, слишком много думал о кольцах с дневниками и слишком мало спал. Он открыл глаза и, стиснув зубы, присел. И встретился взглядом с участливыми карими глазами. Цуна открыл было рот, чтобы закричать, но предательский комок в горле помешал произнести хоть звук. Может, оно и к лучшему – перебудил бы весь особняк из-за своих галлюцинаций… – Больно? Прекрасно, к визуальным добавились и слуховые… или это сон? Может, Цуна попросту уснул где-то по дороге? Хотя, скорее, всё-таки упал на кровать – он определённо помнил, как добрался до кровати, а вот дальше... – Ты такой неразговорчивый, – посетовал герцог, выпрямляясь в кресле. Он выглядел точно так же, как на картине, только сквозь него слегка просвечивало кресло. – Я уже несколько дней с тобой поболтать хочу, а ты меня не замечаешь. – Так это были вы? – выдохнул, наконец, Савада, сообразив, что за шёпот и завывания ветра преследовали его всё это время. Голос плохо слушался и откровенно хрипел, так что молодому человеку пришлось откашляться. – Герцог… лорд… – Мы же родственники, – прервал его Джотто, морщась. – Мне при жизни хватило всех этих церемоний, называй меня просто дедушка Джотто. – Вы вроде мой прадедушка, – пробормотал Цуна, потирая затылок. Шишка наверняка будет – если он, конечно, не спит. – Правда? Как быстро летит время, – герцог покачал головой и переплёл пальцы, разглядывая своего потомка. – Я сплю, – прошептал Савада, пытаясь убедить себя в этом. – Это всего лишь сон, и никаких призраков не существует… – Вот сейчас обидно было, – подал голос герцог, закинув ногу на ногу, отчего с его колена соскользнула книга и с глухим стуком упала на пол. Молодой наследник зацепился взглядом за название – что-то вроде «бесед после ужина» (1) – и снова уставился на призрака. Тот, цокнув языком, наклонился за книгой и попытался ухватить, однако его пальцы прошли сквозь обложку. Цуна машинально подобрал том и вздрогнул, почувствовав леденящий холод, коснувшись случайно руки Джотто. Герцог, заметив мелькнувшую в его глазах панику, прижал палец к губам. – Только тихо. Мы же не хотим, чтобы сюда кто-нибудь прибежал? Как раз хотим, подумал Савада, со страхом понимая, что язык его не слушается. Привидение, перестав улыбаться, откинулось на спинку кресла и положило ладони на подлокотники. – Встань, – повелительному голосу невозможно было не подчиниться, так что молодой человек безмолвно поднялся на ноги, всё ещё сжимая книгу. Джотто вытянул руку, указывая на соседнее кресло. – Поверни кресло ко мне и сядь. Цуна выполнил указания, не отрывая взгляда от призрака. Тот заметно преобразился – уже не расслабленный улыбчивый мужчина, а властный хладнокровный аристократ, глаза которого сверкали потусторонним золотистым светом. – Итак, – начал он, – Цунаёши, верно? Савада так дёрнул головой, кивая, что стукнулся подбородком о грудь. – Цунаёши, – повторил герцог, словно пробуя имя на вкус, – отлично. Цунаёши, как любой порядочный призрак я прибыл обратно в мир живых, чтобы предупредить тебя об опасности. Прыгать по кровати и качаться на люстре мне не к лицу и не по статусу, так что я решил лично появиться перед тобой и… да что ты так трясёшься? Привидений в жизни ни разу не видел, что ли? Цуна мотнул головой, а потом неистово закивал, подтверждая, что нет, не видел. Джотто приподнял брови. – Оу. Вот оно как. Что-то неудобно получилось, извини, – привидение подалось вперёд и протянуло руку. – Будем знакомы: герцог английский Джотто, ныне покойный… эй, эй, только не теряй сознание снова! Савада взял себя в руки и пару раз вдохнул и выдохнул, гадая, владеет ли он собственным голосом. Язык повиновался с трудом, в горле пересохло, и голос прозвучал сипло и незнакомо: – Цунаёши Савада, и не сказал бы, что мне приятно познакомиться… – он откашлялся и торопливо пояснил. – В том плане, что мне совсем не хотелось встречаться с привидением! Герцог, простите, какого… – Дедушка. Мне нравится, когда меня называют дедушкой. – Герцог Джотто, какого чёрта?! Привидение выглядело несколько обиженным. – Я же сказал, что хочу уберечь тебя от беды. – Вы чуть не довели меня до инфаркта! – Это был бы не самый благополучный исход, – признал герцог. Цуна потёр виски и поморщился, ощутив пальцами на коже капельки холодного пота. Он не чувствовал уверенности в том, что не спит, как и не мог поклясться, что видит происходящее во сне. Однако богатый жизненный опыт (а таковой имелся даже в столь юные годы) заставил собраться – в конце концов, конкретно в данный момент Саваде вроде ничего не угрожало, да и интуиция помалкивала. Несмотря на нежелание обсуждать этот вопрос с товарищами, внутреннему голосу наследник доверял. Сейчас он не чувствовал особого страха, только усталость и тупую боль в затылке, стоило лишь повернуть голову. – А от какой беды? – несколько успокоившись, переспросил он. – От большой, – тут же с готовностью отозвался Джотто. Наследник укоризненно посмотрел на него. – Извини, я не могу тебе сказать всего. Я лишь привидение, а не ясновидящий. Может, сосулька на голову упадёт. – Сейчас лето, какие сосульки?! – Ну, под телегу попасть можешь, – тут же нашёлся герцог, – поскользнуться ещё. Или пулю шальную словишь, потому что тебя кто-то ой как не любит. Савада побледнел, увидев в глазах призрака знакомый золотой огонь и чувствуя, как сердце сжимает ледяная рука. Джотто смотрел на потомка серьёзно и сочувственно. – Найди мои кольца. – Это как-то поможет? – Нет, но мне так будет спокойнее. – Герцог, да что ж такое! – взвыл Цуна и торопливо зажал себе рот. Они вместе с призраком притихли, прислушиваясь, но особняк безмолвствовал. Молодой человек с облегчением вздохнул и продолжил свистящим шёпотом. – Герцог, вы являетесь мне среди ночи, чем пугаете до полусмерти, дальнейшими своими словами нагоняете ещё больше страха, ничего конкретного не говорите… – Ну я же привидение, – Джотто вздохнул и неожиданно растаял. Савада вздрогнул и часто заморгал. – Я и так пытаюсь помочь всеми своими силами. Молодой человек повернулся к камину, откуда раздался на сей раз голос – герцог уже стоял там, мечтательно глядя на пламя. Иногда он протягивал к огню руку, горячие языки лизали его пальцы, и от яркого света те казались совсем прозрачными. – Тогда скажите, где искать ваши кольца, – попросил Цуна, заворожённо наблюдая за этим занятием. Призрак, которому оно явно не приносило никакого дискомфорта, покачал головой. – Извини, я не помню. – В смысле? – опешил наследник, бережно перекладывая книгу с колен в освободившееся кресло и подаваясь вперёд. – Понимаешь, мой дорогой потомок, я, по идее, не должен возвращаться в мир живых. Чтобы привидению удержаться здесь, им должно руководить очень сильное желание, но только одно, и оно заглушает всё остальное. В моём случае сыграло роль желание тебя защитить. – Это очень любезно, но… Джотто досадливо поморщился и, подняв руку, свёл указательный и большой пальцы вместе; Цуна с ужасом ощутил, как сводит скулы, а язык отнимается. Похоже, герцог не любил, когда его перебивали, и использовал свои потусторонние возможности на полную. – Так вот. Поскольку желание захватывает привидение целиком, остальные воспоминания несколько меркнут вплоть до того, что можно забыть даже причину собственной смерти! – Вы умерли от старости, – отозвался Савада, почувствовав, что снова может говорить. – Кстати, а почему вы… ну… такой молодой? – Как невежливо, – герцог поморщился и, мигнув, снова оказался в кресле, где уселся, опустив подбородок на переплетённые пальцы и покачивая носком ботинка. – Я примерно помню, что прожил долгую и вполне счастливую жизнь. Но согласись, гораздо приятнее предстать перед своим потомком таким, каким я был на картинах, нежели древним старцем. – Резонно, – не мог поспорить наследник, растирая щёку. Джотто, лукаво улыбаясь, смотрел на него, отчего Цуна чувствовал себя несколько неуютно. – Герцог, значит вы… – Мне замораживать твой язык каждый раз, когда ты будешь ко мне так обращаться? – Я вижу вас в первый раз, как я могу обращаться к вам «дедушка»? Тем более, вы мне не дед! Это мой отец… – Емицу? Такой маленький, юркий, гоняет в саду грачей? – Значит, вы всё-таки что-то помните? – с надеждой встрепенулся Савада. – Урывками. А такой симпатичный светловолосый юноша, который вернулся на каникулы из Лондона, тогда кто? – Наверное, тоже мой отец? – Не исключено, – согласился герцог, поднимаясь – на этот раз без мерцания – с места и прогуливаясь по спальне. – А что вы помните, герц… – Цуна запнулся, поскольку язык снова начал неметь, повинуясь прожигающему взгляду отливающих золотом карих глаз обернувшегося Джотто. – Ну не могу я так! Я вообще буквально на днях узнал, что вы мой предок! – Серьёзно? Никто не говорил? – призрак заметно расстроился. – Ладно, обращайся, как удобнее. Что ты хотел? – Герцог, а что вы помните? – с облегчением повторил Савада. – Что помню… – Джотто обвёл взглядом комнату. – Это моя спальня, мой любимый камин, моя любимая книга… – он уставился на стену над кроватью и нахмурился. – А там висела моя любимая картина! Хотя нет, моя любимая другая. Тут находился мой портрет… ну Рикардо, ну паршивец! Куда дел мой портрет?! Вот и оставляй дом на него… – А кстати, почему вы оставили? – удачно ввернул Цуна, надеясь, что Джотто хоть самолично прольёт свет на произошедшее годы назад. – Оставил что? – Дом. – Какой? – Ваш. – Зачем? – Вот и я вас спрашиваю… – Савада запнулся, видя искреннее недоумение герцога. Может, и вправду не помнит… кто этих призраков разберёт? – Герцог, а… может, вы знаете, кто вырвал страницы из ваших дневников? – А, я и вырвал, – беззаботно сообщил Джотто. Его наследник шокировано смотрел, как призрак, нимало не смущаясь кроватью, прошёл прямо сквозь неё, остановился у стены и принялся водить руками по висящему там пейзажу, причём пальцы проходили сквозь раму. – Что за чёрт… так вот, моим дорогим друзьям нужны были подсказки, открывающие, где спрятаны кольца, и я пожертвовал несколькими листами… а, вспомнил! Это же моя «Вонгола». Асари тогда только начинал писать пейзажи и считал данное полотно неудачным, мы его и оставили на чердаке… а теперь оно здесь. Вот что бывает, когда хозяйничает кто-то другой. – А где могут быть страницы с подсказками? – попытался вернуть разговор в нужное русло Цуна, хотя интуиция откровенно не верила в успех такой затеи. И оказалась права. – Понятия не имею, – герцог развернулся и невозмутимо поплыл обратно к креслу, над которым и завис. – Вообще, это мои друзья что-то с ними сделали. Кстати, а ты ищешь кольца? – Ищу, – признался Савада, – мы уже нашли ваши завещание и письмо. – Это превосходно! – Джотто буквально расцвёл и подался вперёд. – Я уверен, у тебя всё получится. Только… только будь осторожнее. Ты мне симпатичен, не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось… – он растаял, и только ледяной ветерок, обдав ухо, шепнул Цуне напоследок. – А книгу почитай, хорошая книга…