Фамильная реликвия

– Это правда? Вы думаете, здесь подлинники? – Цуна переводил взгляд с лорда Тимотео на отца. Они сидели в Голубой гостиной – точнее, старшие сидели на обитом синим атласом диване, а молодой человек переминался с ноги на ногу перед ними. – Думаю, да, – предположил герцог и снова заглянул в шкатулку, которую ему принёс Савада-младший. Емицу бережно разгладил на коленях листок бумаги. – Вы это по почерку узнали? Мужчины как-то странно переглянулись. – Понимаешь, Цунаёши, твой предок был несколько… своеобразной личностью, – осторожно высказался лорд Тимотео. Емицу усмехнулся и, сложив письмо пополам, бросил обратно в шкатулку. – Своеобразной, да. Короче, по стилю этого письма сразу ясно, что оно написано герцогом Джотто, я деда ещё застал и неплохо помню его привычки и характер. – Цунаёши, повтори снова, что произошло? – мягко попросил пожилой мужчина. Наследник вздохнул и в очередной раз начал: – Я повернул кольцо, открылся тайник. В нём лежала шкатулка, а в ней – конверт и листок бумаги. Мы их просмотрели, и я сразу пошёл искать вас. – Никто, кроме вас семерых, не видел эти бумаги? – настойчиво спросил Емицу. Его сын замотал головой. – Нет, нет! Возможно, если бы кто-то увидел, как я вожусь с камином, то нам не удалось бы избежать посторонних глаз, но остальным было так интересно, что они окружили меня и скрыли от гостей. – Значит, об этом документе знают, кроме нас, шесть человек, – заключил лорд Тимотео, – пусть всё так и остаётся. Никому ни слова. Савада опять вернулся мыслями к тому торжественному моменту, когда он дрожащими руками извлёк из открывшейся ниши шкатулку и приподнял её крышку. Волнение, недоверие, а в итоге – полное разочарование, ведь никаких колец не было и в помине. Листок бумаги оказался письмом самого герцога, которое ничего особо не проясняло – скорее, напротив, запутывало: «Мой добрый друг, – так начиналось послание, написанное размашистым, но притом изящным почерком, – я счастлив, что кому-то удалось найти моё завещание. Это значит, что ты смог правильно воспользоваться моим кольцом, и я верю, оно досталось тебе честно (Рикардо, если это ты и ты спёр моё кольцо, я приеду из Ирландии и надеру тебе уши! Я уже в поезде!), и ты сможешь правильно распорядиться им дальше. Искренне надеюсь и на то, что ты являешься моим потомком, а не разворотил мой любимый камин без помощи Опала Небес, который открывает тайник. Вероятно, ты уже прочитал завещание, а если ещё нет, то взгляни и убедись, что всё своё имущество я оставляю тому, кто сможет отыскать шесть колец моих друзей, спрятанных в этом доме. Мой дорогой Джи является юристом, поэтому он помог мне составить два завещания: согласно первому, всё переходит моим прямым потомкам, но и потомки Рикардо могут пользоваться особняком, драгоценностями и процентами от всех денег, лежащих в банке. Однако сделать с самим наследством (продать, заложить, подарить) ничего не смогут – я хочу, чтобы моё состояние полностью перешло моим детям. Ну или тому, кто сможет выполнить условия нового завещания. Хотя я и крайне обижен поведением моего брата, я ничего не имею против его родственников и хочу дать им шанс. Кроме того, я опасаюсь, что может произойти путаница с бумагами, и мой потомок не сможет доказать наше родство документально. Но я верю, что кровь даст о себе знать, и если ты, мой друг, и вправду являешься моим родственником (Рикардо, я уже у порога!), то тебе не составит труда отыскать шесть колец, которые я с помощью моих дорогих товарищей спрятал. Как ты видишь, второе завещание датировано седьмым августом, а значит, аннулирует предыдущее от третьего августа. Однако я оставляю за родственниками Рикардо право пользоваться частью имущества, всё-таки мы с братом выросли вместе, хоть он иногда и ведёт себя по-свински. Правда, Джи говорит, что новое завещание более выгодно именно потомкам Рикардо, потому что только такой же псих, как я, найдёт наши кольца, но я верю в тебя, мой дорогой друг. Уверен, тебя окружают столь же верные и умные люди, как и меня, поэтому у тебя всё получится! Мне пора заканчивать, поскольку скоро отходит поезд, а мне ещё нужно спрятать этот конверт. Где искать кольца, тебе подскажут мои друзья, но за подробностями можешь обращаться и ко мне! С любовью и благодарностью за нахождение данного письма, Джотто». Чуть ниже той же рукой, но небрежно и неразборчиво – вероятно, автор записки торопился, однако очень хотел донести что-то важное, о чём ранее забыл упомянуть, – было дописано: «PS Люди редко знают всю правду не верь Деймону я всегда всецело доверял разве мог он предать мне очень жаль как можно было» На этом месте и вовсе стояла жирная клякса, за которой следовали полупрозрачные быстро обрывающиеся линии, словно человек судорожно пытался продолжить, обмакивая перо в пролитые чернила, но безрезультатно. Пятно перекрыло как последнюю строчку, так и конец предыдущей – всё, что было написано после слова «предать». На знаки препинания времени, похоже, и вовсе не осталось. В конверте ожидаемо оказалось завещание, в котором официально подтверждалось всё, сказанное в письме. Разумеется, Цуна сразу бросился на поиски отца, а тот уже поставил в известность хозяина особняка. Теперь они втроём, как уже было сказано, сидели в Голубой гостиной, а шестеро невольных свидетелей – в Греческой, где им был подан чай. Лорд Тимотео решительно захлопнул шкатулку. – Я поговорю с твоими друзьями. Мне… – он обернулся к Емицу, который уверенно кивнул, – нам кажется, что не стоит предавать огласке новое завещание. А вот если ты найдёшь кольца… – Да что вы к ним так привязались! – взвыл Цуна. – Почему вы считаете, что я их найду, если их столько лет никто не мог найти? Мужчины снова переглянулись. – Цунаёши, а что ты знаешь о своём предке? – издалека начал герцог. – Да я до недавнего времени вообще не знал, что он мой предок! – вспомнив, с кем говорит, Савада спохватился и понизил голос. – То же самое, что и все: герой, служил на благо короне, был пожалован титулом за заслуги… – Да, это всё так, – согласился лорд Тимотео, – а как о человеке, в плане характера? Савада посмотрел на шкатулку, где лежало письмо, и многозначительно промолчал. – В общем, герцог Джотто был известен своим специфическим чувством юмора. Мы искали кольца, перерыли весь особняк, но при этом всегда сомневались в том, что они вообще спрятаны именно здесь. Из-за сомнений подобного рода многие в принципе перестали верить в существование драгоценностей, но мы точно знаем – они были: мой отец, Рикардо, рассказывал о них и описал внешний вид. Кстати, он не особо рвался вести поиски, потому что прекрасно знал своего брата: кольца могли оказаться спрятаны где угодно, причём как в особняке «Вонгола», так и за его пределами. Вполне в духе герцога было запустить их куда-нибудь в реку, закопать под кустом по дороге в Ирландию или оставить где-то тут, в тайнике. Он просто обожал тайники. За годы поисков мы обнаружили уйму всевозможных ниш, открывающихся разными способами – причём половину чисто случайно, а также целый потайной ход из кухни в тупик. Просто стеной заканчивался, уж не знаю, в чём состояла задумка. Может, попросту не закончили и забыли. Такое тоже в характере герцога. – Зато теперь мы знаем, что эти кольца всё ещё в особняке, – вступил в разговор Емицу. – Но это не точно. Скорее всего. Может, в доме спрятано ещё с десяток завещаний. Их тоже стоит поискать. – Вы смеётесь? – севшим голосом спросил Цуна, беспомощно глядя то на одного собеседника, то на другого. Оба они производили впечатление разумных, серьёзных людей. Возможно, о себе просто давала знать кровь – всё-таки, их всех связывало родство с герцогом Джотто. Тем временем в Греческой гостиной царила напряжённая обстановка. Лорд Тимотео попросил шестерых гостей подождать там, велел подать им чай и поинтересовался, не нужно ли что-то ещё, но каждый отказался. Гокудера мерил шагами комнату, Ямамото наблюдал за ним с дивана, Рёхей, на лице которого была написана напряжённая работа мысли, грыз печенье, Мукуро разглядывал картины, Ламбо – статуэтки в шкафу, а Хибари сидел, неестественно выпрямившись, в кресле. К чаю не притронулся никто. – Кто такие Диоскуры? – в пространство поинтересовался подросток. Хаято, не останавливаясь, машинально откликнулся: – Кастор и Полидевк, участники похода аргонавтов, ну и там по мелочи. – А Амалфея? – Вроде коза, вскормившая Зевса. – Интересуетесь древнегреческой мифологией? – с уважением спросил Рокудо, оглядываясь. – Любой мифологией, – Гокудера нахмурился, недовольный, что его отвлекают, остановился на пару секунд, но потом снова принялся кружить по комнате. Наконец, Кёя не выдержал. – Хватит мельтешить, это раздражает! Хаято, который и так нервничал, моментально завёлся. – Хочу и хожу! Между прочим, это мой друг, а не твой! Офицер нехорошо прищурился, услышав такое фамильярное обращение, но в разговор встрял Рёхей: – Что же теперь будет? Письмо, завещание… мы пойдём искать сокровища? – Я думаю, они скроют находку, – Рокудо обернулся к остальным. – Я бы вообще уничтожил. В сложившейся ситуации она совсем не вписывается в так трепетно составленную картину возвращения наследника герцога Джотто. – Это немыслимо! – Хибари вскинул голову и осуждающе нахмурился. – Если найдено завещание герцога, его следует обнародовать. Тем более, всё состояние по нему всё равно переходит лорду Тимотео, а он уже сделал своим наследником Цунаёши. Так какая разница? – Разница в подаче! – писатель всплеснул руками. – Это же очевидно. Одно дело, когда появляется во всей красе наследник самого Джотто, да с кольцом, герцог завещает ему своё богатство… и совсем другое, если обнаруживается завещание, в котором сам Джотто не передаёт своё имущество собственному потомку напрямую! Теперь нужно либо сжечь завещание, либо отыскать эти чёртовы кольца, тогда найденные бумаги пойдут Цунаёши только на пользу. Иначе вся рекламная кампания насмарку. – Какая чушь, – отрезал Кёя и взялся за чай, но, отпив глоток, поморщился и отставил чашку – напиток совершенно остыл. – Я думаю, лорд Емицу придержит завещание, – подал голос Такеши, рассеянно водя пальцами по подлокотнику дивана. – А Цуне нужно будет искать кольца. Всё к этому и идёт. – А мы ему поможем! – воодушевился Хаято и присел на подоконник, немного успокоившись. Ямамото довольно кивнул. – Я тоже! – Сасагава подскочил и едва не перевернул поднос, но тут же рухнул обратно. – И Ламбо с нами, верно? Подросток обречённо кивнул, хотя скорее по привычке – возможный поиск клада будоражил юношеское сознание и воскрешал в памяти сюжеты книг о пиратах, разбойниках, шпионах… Мукуро приблизился к столу и остановился, облокотившись на спинку кресла, где сидел Кёя, глаз которого чуть заметно дёрнулся. – Я уже говорил, что тоже с удовольствием понаблюдаю за происходящим. Поэтому если лорд Тимотео попросит меня умолчать о завещании, я это сделаю только при условии, что мне позволят принять участие в поиске сокровищ! – Ну, с завещанием всё понятно, – Такеши покачал головой и переплёл пальцы. – Меня больше волнуют портреты… – Да, это удивительно! – подхватил Рёхей и стукнул кулаком о стол. Хибари неодобрительно посмотрел на него. – Успокойся. Уверен, тут есть какое-то простое и разумное объяснение. В конце концов, у любого человека есть предки, логично же. – Я уже говорил, что это невозможно: я, мои родители, предки – все родились в Америке, – Мукуро фыркнул и обошёл кресло, устроившись на подлокотнике, чем вызвал грандиозное, но молчаливое возмущение Кёи. Офицер был бы и рад спихнуть наглеца, но то ли ему не позволяли приличия, то ли попросту брезговал. – Возможно, лорд Емицу действительно подбирал тех, кто похож на друзей герцога Джотто, – предположил Ямамото. – Ну, присматривался к людям, а потом лорд Тимотео просто пригласил всех к себе… – бросив быстрый взгляд на Гокудеру, который открыл рот, чтобы разразиться очередной гневной тирадой, он торопливо добавил. – Не исключено, что причина как раз в нас двоих – отец Цуны посмотрел на нас, и ему в голову пришла такая странная идея… Хаято закрыл рот и задумался. Мысли же Кёи вернулись к Реборну – если он был замешан в происходящем, то нет ничего удивительного в том, что лорду Емицу так невероятно повезло. К его услугам оказались все спецслужбы страны. Но зачем? – В таком случае, получилась потрясающая, романтическая история, достойная быть увековеченной в литературе, – Рокудо замолчал и на секунду зажмурился, словно смакуя эту фразу, после чего извлёк из кармана блокнот и принялся там строчить – вероятно, данное бремя он готов был взвалить на себя. Хибари скосил глаза, но не смог разобрать ни слова, слишком быстро скользила рука американца, выводя абсолютно непонятные загогулины. Хаято соскочил с подоконника и, подойдя к дивану, отвесил Такеши лёгкий подзатыльник. – О чём думаешь? – Да вот… – Ямамото даже не обратил внимания на удар, выражавший, скорее, дружеские чувства. – Помнишь картины в нашем ресторане? – Пейзажи такие? – Гокудера машинально потянулся к переносице, чтобы поправить очки, и, не обнаружив их, просто почесал нос. – У вас в зале висит несколько штук, вы их иногда меняете, чтобы оживить интерьер. А что? – Да сдаётся мне, что уж больно подпись на портретах знакомая… я плохо разбираюсь в живописи, но картины в галерее, похоже, принадлежат кисти одного человека. – Как и большинство картин во всём особняке, – вступил в разговор Ламбо, – все они написаны Асари. – Один из друзей герцога, верно? А ты откуда знаешь? – Мне всегда было интересно слушать рассказы деда о его отце, моём прадеде, и они зачастую касались герцога Джотто. А герцогу очень нравились полотна Асари, он увешал ими всю «Вонголу». В этой комнате тоже его работы, наверное… – Нарцисс точно его, – пробормотал Мукуро, оторвавшись от записей и отрешённо глядя куда-то в стену. – Стиль похож. И лицо… что-то общее… – Нарцисс? – переспросил Гокудера, оглядываясь. Рокудо моргнул, возвращаясь к реальности. – Ну да, это же Греческая гостиная, верно? Думаю, юноша, который смотрит на своё отражение – Нарцисс, – он потёр глаза, убрал блокнот, и к нему моментально вернулось обычное самодовольство. – Нарцисс был наказан… – Да-да, знаю, Немесидой, которую молили о мести все отвергнутые Нарциссом, – Хаято отмахнулся и встряхнул Ямамото за плечо, свободной рукой указывая на картину над камином, вернее, на её угол. – Ну же, вспоминай! Такая подпись? – Да не помню я, не вглядывался! Там почерк неразборчивый был… – Как можно не помнить имя своего предка? – укоризненно проворчал Кёя, и Такеши, сбрасывая руку Гокудеры, поморщился. – Во-первых, я с прадедом лично не общался, так что не обязан знать его имя. Фамилию знаю, она у нас одна. Но какая разница, если все пейзажи подписаны псевдонимом? Он не использовал своё настоящее имя, мне отец говорил. Все дружно посмотрели на размашистую подпись в углу картины. Заглавные буквы «А» и «У» различались легко, а вот об остальных можно было только догадываться. – А может такое быть, – выразил общий вопрос Гокудера, – что Асари Угетсу – тоже псевдоним?.. – Да нет, всё это чушь, – после некоторого молчания решительно помотал головой Ямамото. – Слишком большое совпадение. – Я бы так не сказал, – заметил Хибари. – Насколько я помню, герцог уехал в Ирландию не один, а с друзьями, так что почему бы им и не жить по соседству, а в дальнейшем – и их потомкам? – Похоже на сказку, но я напишу отцу по этому поводу, – Такеши повернулся к Хаято. – Ты бы тоже уточнил у матери… мало ли… Молодой человек мигом набычился, поскольку терпеть не мог, когда разговор касался его родственников. Учитывая, как целенаправленно он избегал любых обсуждений и фактов о своей родословной, в предках Гокудеры мог оказаться кто угодно, хоть итальянский мафиози, хоть князь московский, а он бы и не узнал, предпочитая оставаться в неведении. – И я спрошу, – с сомнением добавил Рёхей. – Хотя у меня никогда никаких вопросов не возникало… – У тебя вообще вопросы редко возникают, – без особой злости отозвался Кёя, чем вызвал искренний смех Сасагавы. Гости снова посидели в тишине, не зная, о чём ещё говорить. Чай, разумеется, совсем остыл, но никому и в голову не пришло позвать слуг. Каждый размышлял о своих предках: вспоминали рассказы родителей, какие-то семейные предания, записи, дневники, легенды. Как много мы знаем о тех, кого никогда не видели, пусть даже нас и связывает кровное родство? К счастью, вскоре дверь открылась, и в комнату робко вошёл Цуна. Гокудеру и Ямамото сразу как ветром с мест сдуло – они моментально бросились к другу и замерли по обе стороны от него. В глазах Савады на секунду отразился ужас, но, когда товарищи обступили его, он даже почувствовал себя увереннее. – От лица лорда Тимотео и от своего лица, – начал он тихо, но твёрдо, – я прошу всех присутствующих не распространяться о содержании нового завещания, пока не будет подтверждена его подлинность. Кроме того… – молодой наследник запнулся, но быстро взял себя в руки, поднял голову и расправил плечи, – кроме того, я прошу всех желающих оказать мне помощь в поисках семейных драгоценностей. Тех, кто согласится, лорд Тимотео приглашает остаться на некоторое время в особняке. – Значит, мы всё-таки будем искать сокровища? – Хаято готов был прыгать от восторга. Такеши одобрительно положил Цуне руку на плечо, и тот устало кивнул. – Я с вами! – Мукуро ослепительно улыбнулся. – Мы уже всё обсудили и решили, что это наш долг! С чего начнём? Нам необходимо составить план действий! – Раскомандовался, – процедил Кёя. – Если кому-то и раздавать указания, то только молодому наследнику. – И вы, мистер Хибари? – растерянно спросил Савада. Кёя неопределённо пожал плечами. – Я даже не знаю, никогда не искал тайники и сокровища… я думаю, мистер Рокудо прав, нужно сесть и всё обсудить, решить. – Сначала, наверное, нужно оповестить лорда Тимотео о нашем согласии, – предположил практичный Такеши, который, помогая отцу в ресторане, привык в первую очередь думать о земном. – Придётся послать за вашими вещами, приготовить комнаты… – Вечер скоро закончится, тогда и схожу, – отмахнулся Мукуро. – Наверное, мне и из отеля стоит выписаться. И лучше я сам вещи соберу, у меня в номере… некоторый бардак. Офицер фыркнул, выражая своё отношение ко всем устроителям бардака в целом и к Рокудо в частности. Но вслух он спросил о другом: – А где лорд Тимотео? Вернулся к гостям? – Да, он и так покинул их надолго. Мы решили, что лучше я лично передам его просьбу и слова. – Ну и правильно, не стоит, чтобы гости оставались без хозяина, – согласился Ямамото, – а то заскучают и что-то не то заподозрят. Цуна, ты садись, садись. Савада, слабо улыбаясь, прошёл к столу, и следом за ним все расселись вокруг. Мукуро на этот раз, чтобы не травмировать психику Кёи, пристроился на подлокотнике дивана. – Может, вы голодны? Вы чай не пили… – После, после! – американец, уже загоревшись, подался вперёд и отодвинул поднос в сторону, освобождая место на столе. – У тебя письмо с собой? – Вот, – наследник поставил в центр шкатулку. – Завещание забрал отец, чтобы проверить его подлинность, но я так понял, в этом особой необходимости нет, простая формальность, – он открыл крышку и достал лист бумаги. – Я прочёл послание несколько раз, но ума не приложу, что делать дальше! Гокудера аккуратно забрал у него письмо и пробежал глазами. – Здесь сказано «я верю, что кровь даст о себе знать». – Нет-нет-нет! – в глазах Цуны мелькнул ужас, и он отшатнулся от друга, чуть не свалив Такеши, поскольку сидел как раз между ними. – Я уверен, речь вовсе не о заговорах на крови, и не надо мне пускать кровь! – Да я ничего такого и не имел в виду… – пробормотал Хаято, но Рокудо уже воодушевился. – А давайте попробуем! Знаете, кровь – это мощнейший источник энергии и знаний… – Ты что, серьёзно? – Хибари вскинул брови, недоверчиво глядя на Мукуро. – Неужели все писатели такие же… неадекватные? – Можно подумать, то, что я предлагаю, хуже, чем обычные действия рядового офицера. Только в вашем случае как-то не все выживают. Кёя ухватился за подлокотники кресла и привстал, собираясь высказаться по поводу циничной реплики американца, но Цуна поспешил вмешаться и не доводить до греха: – Пожалуйста, давайте серьёзнее! Я не собираюсь сбрызгивать своей кровью кольцо, уверен, это не поможет! Хибари опустился обратно, сверля взглядом Мукуро, который, перекинув ногу на ногу, покачивал мыском ботинка. Вид писателя был самый что ни на есть мирный. – Ладно, откажемся от идеи жертвоприношения, – он повеселился, заметив, как передёрнуло Саваду. Хаято с надеждой взглянул на друга. – Мой лорд, ваша интуиция ничего не говорит вам? – Говорит, ещё как. Например, как хорошо сейчас в Ирландии. – Цуна, – укоризненно перебил его Такеши, – ты, давай, не паникуй и сосредоточься. Мы всегда доверяли твоей интуиции. – Она так не работает! – тоскливо возвестил наследник. – Я не могу закрыть глаза, выставить вперёд руку и идти по следу колец! Я же не экстрасенс. – А что, Цунаёши, у вас развита интуиция? – заинтересованно вклинился писатель. Савада смутился. – Ну… есть немного. Я что-то спонтанно чувствую, ну и… – Стоп. Давайте не будем снова приплетать сюда мистику, мы же договорились! – нахмурился Кёя. Цуна поспешно вернулся к письму и горестно вздохнул. – Понимаете, мне тут кое-что рассказали про герцога… – он вкратце передал услышанное от отца и лорда Тимотео. Собравшиеся переглянулись. – Так что я вообще не уверен, что стоит браться за дело. Особенно меня смущают слова «только такой же псих, как я, найдёт наши кольца». Вам не кажется, что уже это должно насторожить? – Не переживай, наследник, – Рокудо ухмыльнулся. – Там ведь сказано и другое: «Уверен, тебя окружают столь же верные и умные люди, как и меня, поэтому у тебя всё получится». Я абсолютно согласен с данной фразой, мы тебя ещё как окружаем, так что удача тебя не оставит. Офицер не удержался от язвительного смешка, а Рёхей с воодушевлением зааплодировал. – Правильно! Так что выше нос, Цуна, мы тебе поможем! – Всё-таки, что в послании герцога может дать нам подсказку? – Такеши взял лист бумаги из рук Гокудеры, который находку уже и на свет посмотрел, и обнюхал, и чуть ли не лизнул. – «Где искать кольца, тебе подскажут мои друзья, но за подробностями можешь обращаться и ко мне». – Чушь какая-то, они же мертвы, – покачал головой Сасагава, но глаза Хаято уже загорелись. – Можно устроить спиритический сеанс! Всегда мечтал поучаствовать в чём-то подобном… – Нет! – хором отрезали Хибари и Цуна. Гокудера захлопнул рот и с видом побитой собаки уставился на друга. Тот, чувствуя себя так, словно отбирает у ребёнка конфету, выдавил: – Если у нас не останется вариантов, то попробуем… но сначала надо придумать что-то более… реалистичное. Мукуро печально вздохнул. – Вот так всегда: только намечается веселье, как сразу кто-то… – Давайте найдём менее потусторонний вариант общения с предками, – процедил Кёя. – В конце концов, можно поискать в дневниках герцога и его друзей. Опять же, стоит тщательнее осмотреть картины. Савада с благодарностью взглянул на него и слабо улыбнулся. – Дневники герцога есть в библиотеке, однако, подозреваю, их уже неоднократно читали. Так что там вряд ли есть подсказки, не замеченные кем-то из окружения Рикардо. – А дневники друзей герцога? – с интересом спросил американец. – Интересно, они сохранились? Они вообще вели дневники? – Алауди вёл, – отозвался Хибари, – но это вряд ли нам поможет. Его записи больше похожи на ежедневник, причём с определённым шифром. – И этот шифр никак не разгадать? – запальчиво воскликнул Гокудера, но офицер лишь пожал плечами. – Ключ к шифру есть. Смысла нет. Ничего связанного ни с кольцами, ни с его основной работой. По ней, как вы понимаете, он всё уничтожил либо сдал в архив. – Лампо тоже вёл, – подал голос подросток, вклинившись в разговор взрослых, – там описан день, когда герцог подарил прадеду Изумруд Грозы, но ничего о том, как они его прятали. – Я думаю, в таком случае нет смысла пытаться найти прочие дневники, – предположил Ямамото. – Лучше обследовать картины. В конце концов, если тайник оказался в камине, который был изображён на полотне над ним, то почему бы не спрятать ещё несколько ключей в, скажем, галерее? – Справедливо, – согласился Мукуро, – тем более, все семеро изображены в разных помещениях, так что… – Давайте составим план действий, – предложил Хаято, – так будет попроще, – с этими словами он достал из кармана записную книжку, открыл её и в задумчивости постучал ручкой по странице. – «Пункт первый: осмотреть картины», верно? – Думаю, мы успеем сделать это сегодня, – заметил Ямамото, складывая письмо и убирая его обратно в шкатулку. – Хорошая идея, – добавил Мукуро, – ведь знаки могут быть видны только при искусственном освещении или, напротив, исключительно при солнечном свете. Так что мы поищем сегодня, а потом вернёмся утром, если потерпим неудачу. – Если вы ожидаете найти ещё изображения замочных скважин, то бросьте, – покачал головой Цуна, который некоторое время молчал, выслушивая предложения. Казалось, окружающие уже забыли о присутствии человека, из-за которого, собственно, вся эта каша и заварилась. – Интуиция подсказывает мне, что мой достопочтенный предок не повторялся. Так что искать придётся что угодно. Что угодно в принципе. – Не такая уж большая польза от твоей интуиции, – проворчал Рокудо. – С другой стороны, никто не говорил, что будет просто! Посмотрим, поищем… – А если мы ничего не найдём? – поинтересовался Кёя. – Что мы будем делать потом? Американец досадливо фыркнул и ловким движением вырвал страницу из записей Хаято, который запоздало возмутился и попытался отобрать зачатки плана. Мукуро, лукаво улыбалась, демонстративно порвал лист пополам. – Вот когда ничего не выйдет, тогда и будем думать! – Гокудера, – позвал Цуна, торопливо переключая внимание закипающего друга на себя, – передай мне снова письмо, пожалуйста. – Конечно, мой лорд! – Хаято, мигом забыв о Рокудо, выхватил из шкатулки письмо и бережно вручил приятелю. Тот, размышляя, положил лист на колени, поскольку уже выучил содержимое наизусть. – А можно и мне взглянуть? – попросил американец, не рискнув тянуться через Гокудеру, который подобное поползновение расценил бы как покушение на друга. Савада передал ему документ. – Такой странный постскриптум. Деймон – это?.. – Один из друзей герцога, – объяснил Рёхей, которому не терпелось вставить слово. – Который на тебя похож. – Точнее, это вы на него похожи, – с лёгким оттенком язвительности поправил Кёя. Рокудо хмыкнул и указал на строчки. – А о каком предательстве здесь говорится? – Как, ты не знаешь? – Сасагава в изумлении распахнул глаза. – Я из другой страны приехал. Я же не прошу вас перечислить всех наших национальных героев. – Но, может, ты что-то слышал? – настаивал Хаято. Мукуро покачал головой. – Серьёзно, вы не знаете? – переспросил Ямамото. Писатель с досадой тряхнул волосами. – Да нет же! Может, мне кто-то скажет? – А никто не знает, – мрачно сообщил Хибари. Такеши весело рассмеялся. – Извините, мистер Рокудо, это давняя и довольно забавная история… – Ничего в ней забавного нет! – перебил его офицер, хмурясь. Мукуро переводил недоверчивый взгляд с одного лица на другое. – Не могли бы вы выражаться точнее? В чём дело? Все посмотрели на Цуну, но тот лишь замотал головой и поднял руки, показывая, что он вообще к тем событиям не имеет никакого отношения. Рёхей почесал в затылке и пихнул локтем Кёю, который, вздохнув, взял слово. – Вероятно, вы уже наслышаны, что герцог Джотто получил свой титул за заслуги перед Её Величеством, а потом… – он замолчал, подбирая слова, и переглянулся с Рёхеем. Тот ободряюще закивал. Кёя поджал губы и неожиданно процедил. – Всё. Ничего не было. – В смысле?! – взвыл Мукуро, уже заинтригованный началом и поведением присутствующих. – Вы издеваетесь, да? – На этот раз – нет, – признался Ямамото. – Понимаете… что-то случилось… – Но официально – ничего, – отрезал Хибари. – Официально герцог просто решил перебраться в Ирландию, подальше от шумной столицы. – Ладно, я понял, – помолчав, осторожно начал Рокудо, – документально всё хорошо, солнечно, герцог ни с кем не ругался, идиллия, каникулы на природе… но что произошло на самом деле? – Это и произошло, – упрямо настаивал на своём офицер. Писатель закатил глаза, показывая, что он обо всём этом думает. – Мистер Хибари, пожалуйста, расскажите, – взмолился Цуна. – Подозреваю, вы лучше всех нас знаете ситуацию. – С чего бы? – приподнял бровь тот. Савада оглядел присутствующих, задержав взгляд на двух своих друзьях. Те кивнули. – Ну, мы с ребятами… не особо мы этим интересовались. На истории прослушали про героя прошлого, и всё. Слухи доходили, конечно, но… я никогда не думал, что меня это коснётся напрямую! – Я как-то тоже не в курсе, – рассеянно откликнулся Рёхей. – Не интересуюсь сплетнями. – Золотые слова, – проворчал Кёя. Мукуро развернулся к Ламбо. – А вы, мистер Бовино? Вы знаете о том, что произошло? Подросток занервничал от столь пристального взгляда разноцветных глаз. Никто из новых знакомых не рискнул спросить, почему у Мукуро такие странные радужки, посчитав дурным тоном. Хибари же и вовсе счёл, будто это какой-то трюк, который американец использовал для привлечения внимания. Необычная особенность вскоре перестала смущать, однако если Рокудо внезапно устремлял свой ожидающий или проницательный взгляд на кого-либо, это выбивало из колеи. – Н-нет… прадедушка, похоже, очень не любил говорить о случившемся, он замыкался или прямо отказывался… – А мистер Алауди? Кёя гордо расправил плечи и отвернулся. Савада прикусил губу и осторожно попросил: – Мистер Хибари, я понимаю, что вы не любите слухи… и предпочитаете факты… поэтому, пожалуйста, расскажите, что случилось. Ведь именно ваши слова будут наиболее приближены к истине. Молодой офицер повернулся к нему и помолчал, обдумывая свой ответ. Наконец, он решился и кивнул. – Вероятно, все вы слышали о раскрытом заговоре тех лет… – заметив вопросительный взгляд Мукуро, он терпеливо вздохнул и пояснил. – Однажды появилось некое… сообщество, назовём его так. Люди собирались и критиковали политику Парламента и Её Величества, но если бы только на словах. Когда их разоблачили, то обвинили в попытке вооружённого переворота, подрыве доверия к правительству и покушении на королевскую семью. Я не буду вдаваться в подробности, их вина была полностью доказана: отыскали листовки, оружие, свидетелей… это было громкое дело, получившее серьёзный резонанс. Симпатии народа оказались полностью на стороне королевы, заседания суда велись исключительно закрыто, чтобы толпа попросту не растерзала заключённых. Что интересно, подозреваемых нашли не так много – все их попытки заранее были обречены на провал. То есть, вы можете примерно представить обстановку того времени? – Вы, англичане, очень любите свою королеву, – задумчиво произнёс Рокудо, – и покушение на неё, вероятно, восприняли гораздо ближе к сердцу, нежели попытку переворота. Однако, поскольку заседания суда были закрытыми, информации о происходящем катастрофически не хватало, что дало благодатную почву для слухов… Кёя коротко кивнул и продолжил рассказ: – Именно. И теперь представьте, что в такой обстановке кто-то говорит, что в заговоре замешан герцог Джотто. Герой, всеобщий любимец – и выступил против королевы? Немыслимо. Цуна побледнел, и Такеши с Хаято молчаливо придвинулись к нему, желая поддержать и показать, что он не один. Рёхей нахмурился, пытаясь осмыслить услышанное. Мукуро задумчиво потёр подбородок. – Значит, герцог Джотто удалился в Ирландию не по своей воле, его… сослали? – Нет! – Кёя резко вскинул голову, и глаза его сверкнули яростью. – Герцог не был замешан в тех событиях! – Тогда почему он… – Я рассказал факты! А участие в заговоре герцога – это грязные сплетни, – офицер сжал кулаки, но неожиданно вклинился Сасагава. – Я вспомнил! Говорили, что это граф Рикардо пустил подобные слухи, чтобы опорочить имя брата. И что граф сам состоял в том обществе! – Или что он являлся негласным лидером. А ещё говорили, что помогал ему в этом герцог Спейд, – пробормотал Ламбо. Цуна, который до недавнего времени не вращался в светских кругах, пытался собраться с мыслями. – Но почему? Разве герцог Спейд не был другом моего прадеда? – Был, – процедил Кёя с неподдельной злобой. – Предатель. – Тихо, тихо, – примиряюще поднял руки Такеши. – Это всего лишь слухи, верно? – Да, – офицер взял себя в руки. – Поскольку дело касалось аристократии, Её Величество повелела провести тщательное, но тайное расследование в связи с раскрытым заговором. Во внутренней разведке такими делами занималось специальное подразделение – Вендиче. Алауди их недолюбливал… их вообще мало кто любил, подчинялись они напрямую королеве. – И что показало расследование? – с замиранием сердца спросил Савада. Кёя пожал плечами. – Понятия не имею. Алауди не имел с ними дел, он же работал во внешней разведке. Просто по своим каналам он понял, что Вендиче взялись за них всех… это не афишировалось, – он помолчал и сухо закончил. – Судя по тому, что все остались живы, Вендиче не обнаружили ничего предосудительного. А герцог просто поругался с братом и уехал, всё. – Но вы, мистер Хибари, – Мукуро проницательно прищурился, и Кёе на мгновение показалось, что в глубине его правого карего глаза мелькнули алые всполохи, – вы всё равно считаете герцога Спейда предателем. Почему? Кёя раздражённо передёрнул плечами, высокомерно взглянув на собеседника. – Я имею право думать так, как считаю нужным. Мой прадед всегда относился к герцогу с подозрением, полагаю, небезосновательно. Также я уверен, что герцог Джотто не имел никакого отношения к заговору, его оклеветали. И весьма вероятно, что это сделал его брат. – Но почему? – беспомощно воскликнул Цуна, не зная уже, кому верить. Ямамото сочувственно положил руку на его плечо. – Этого мы никогда не узнаем. Зависть, деньги, любовь – можно придумать уйму причин. Я тоже склонен полагать, что твой прадед пал жертвой наговора. Хорошо, что всё разрешилось, и его не казнили. – Но почему тогда он уехал? – подал голос Гокудера. – Почему именно он, а не граф Рикардо? Ведь если он невиновен, с чего бы ему бежать? – он замолчал под укоризненным взглядом друга и насупился, поскольку был всецело на его стороне, но хотел бы внести ясность. – Королева не желала скандала, – заметил Рёхей, напряжённо думая, – вот он и уехал. – Но почему он? – Всё очень просто, – довольно цинично пояснил Рокудо, – если национальный герой оказался замешан в заговоре против короны, я бы тоже предельно вежливо попросил его удалиться из Лондона. – Он не был замешан! – снова закипел Хибари, но писатель отмахнулся. – Это вообще не имеет значения! Замешан, не замешан – какая разница? Главное – избежать скандала с его участием. И вообще с участием аристократии, не так ли? – Это всё слишком сложно! – Цуна сжал виски, чувствуя, как голова начинает болеть. Ямамото развёл руками. – Мы сейчас можем обсуждать события сколько влезет, однако смысла в этом нет никакого! В любом случае, дела прошлого остались в прошлом, и мы, судя по всему, никогда не узнаем правды. – Но одно мы теперь знаем точно, – Кёя, прищурившись, обличающе указал на Мукуро – точнее, на письмо, которое тот по-прежнему сжимал в руках, – герцог Спейд действительно предал своего друга.