Фамильная реликвия

К вечеру, как и предсказывал Реборн, пошёл дождь. А если быть точнее, хлынул самый настоящий ливень, но гостей герцога Тимотео это не остановило – все, кто получил приглашение, собрались в его загородном доме. В большом гостином зале, где проходила встреча, слуги опустили шторы и зажгли все огни. За оживлёнными разговорами не было слышно ни шума дождя, ни редких ударов грома, так что о непогоде никто и не вспоминал. Приглашённые стояли группками в просторном зале с высокими потолками, откуда по лестнице, раздваивавшейся посередине, можно было подняться на второй этаж, который, в свою очередь, представлял собой две длинные галереи по обе стороны зала, только на уровень выше. Оттуда можно было, словно с балкона, наблюдать за тем, как на первом этаже нарядно одетые дамы и кавалеры прогуливаются, обсуждая последние новости. Этим, собственно, и занимался молодой наследник герцога Джотто, не испытывая желания спускаться к гостям. Двери во внутренние покои были плотно прикрыты. Мукуро вновь находился в компании смущённо улыбающейся леди Хром Докуро, засыпая комплиментами её и её костюм: на девушке было ампирное платье из струящейся ткани персикового оттенка, которое очень нравилось американцу – на его родине такие наряды уже вышли из моды, а старушка Англия только начала отказываться от строгого покроя викторианской эпохи. И пока одни черпали вдохновение в новых мировых течениях, другие возвращались к более романтичному и утончённому стилю. К счастью для Рокудо (или его психики), ММ рядом с ними не было, поскольку её перехватили поклонники, восхищённые последней коллекцией знаменитого модельера. Разумеется, разговор постепенно перескочил на тему, волновавшую всё лондонское сообщество. – Мне кажется, лорд Цунаёши не очень рад своему статусу, – с некоторой жалостью заметила Хром. – Он выглядел вчера таким уставшим… – Или он очень хороший актёр. Строит из себя святую невинность, – Мукуро пожал плечами. – Это же так трогательно – нашедшийся потомок Джотто, кольцо… он должен понравиться обществу и удачно контрастировать с этим… Занзасом, правильно? – Неужели вы думаете… – девушка ахнула, но тут же сурово нахмурилась и погрозила собеседнику пальчиком. – Мистер Рокудо, как не стыдно быть таким циничным! – Мне по профессии положено, – писатель не удержался от улыбки, видя такую детскую непосредственность и веру в человечество. – Я изучал природу людей для своих книг и чего только не насмотрелся… – Вы говорите так, словно вам далеко за сорок, а на самом деле не сильно старше меня! И вы не станете отрицать, что мало кому понравится попасть под удар из-за своего положения! Всё-таки, это нападение… – И в то же время полиции ничего не сообщили, верно? – Мистер Рокудо! – Хром от возмущения слегка покраснела и с укором уставилась на Мукуро. Тот попытался было принять вид глубоко раскаявшегося человека, но не смог сдержать смех. – Извините, моя леди. Давайте поговорим о чём-то другом. Скажем, о… о вашем замужестве. – Мистер Рокудо! – девушка окончательно зарделась, но американец не собирался отступать. – Скажите, вы замуж не собираетесь? Я бы охотно сделал вам предложение! – Боюсь, мои родители с вами не согласятся, – юная леди отвернулась, пальцы её нервно мяли платок. Похоже, разговор подобного рода тяготил её ещё сильнее. – А вы? Я же спрашиваю вас, а не ваших родителей. – Прекратите, это неприлично! Или у вас в Америке так принято? – Абсолютно верно! Давайте убежим туда вместе! – Если вы не прекратите, я уйду! – девушка поджала дрожащие губы. – Я же вижу, что вы не всерьёз, такими вещами не шутят! Заметив, что она вот-вот расплачется, Мукуро и впрямь немного устыдился. С сожалением опустив голову, он отозвался: – Покорнейше прошу простить меня, моя леди, я и вправду перегнул палку. Чем я могу искупить свою вину? Хром растерянно посмотрела на него, не зная, что сказать. Неверно расценив её молчание, Рокудо подался было вперёд, опускаясь на одно колено, и девушка, вскрикнув, принялась его останавливать. – Пожалуйста, ну перестаньте же! Кругом люди! Собеседник хотел было ответить, что какая разница, если он видит только свою леди, но прикусил язык. Вместо этого он слегка поклонился девушке, вспомнив, как это делал Хибари. При этом он машинально скопировал не только позу, но и выражение лица офицера, так что Хром, охнув, узнала Кёю и не удержалась от смеха. – Вы удивительный актёр! Вам не идёт такая бесстрастность, мистер Рокудо, сами на себя не похожи. – А что мне идёт? – живо вопросил писатель, успокоившись. Леди Хром Докуро честно задумалась. – По-моему, всё остальное… Американец засмеялся. Несмотря на увлекательную беседу, он зорко оглядывал собравшихся, отмечая знакомые ему лица. Так от него не укрылся и сам Кёя, хоть тот и выбрал место подальше от людей и теперь стойко выслушивал шумный поток излияний Рёхея, который отчаянно жестикулировал. Офицер оставался спокойным, только старался держаться на почтительном расстоянии, дабы не попасть под удар захваченного темой приятеля. А вот Цуны почему-то не было, и это озадачивало американца. Неужели случилось новое покушение, и юного наследника всё-таки ранили или, чего доброго, убили?.. Однако его опасения оказались напрасны: голоса стихли, и Мукуро, заметив, что Хром смотрит куда-то поверх его плеча, обернулся и увидел спускающегося по лестнице герцога. Тимотео остановился, не дойдя до подножия, чтобы быть заметным из любой части зала. Его рука лежала на плече идущего рядом Цуны. Вопреки ожиданиям американца, молодой человек не был взволнованным – скорее, бесконечно усталым и осунувшимся. – Друзья мои, – громко проговорил герцог, убедившись, что всё внимание приковано к нему, – этот вечер я организовал с определённой целью. Вероятно, все уже слышали, что появился наследник Джотто – Савада Цунаёши, он приходится правнуком великому герцогу. Сегодня я объявляю об этом официально, добавляя, что также он является и моим наследником, поскольку вчера я составил новое завещание. Надеюсь, он сможет послужить короне так же, как и его славный предок. Благодарю за внимание, – закончив, мужчина улыбнулся, сошёл с лестницы, не отпуская своего преемника, и их тут же обступили люди. Новость произвела фурор. Мукуро торопливо, но всё же исключительно предупредительно извинившись перед Докуро, поспешил туда же. – Два выстрела, а не вооружённые до зубов бандиты, – краем уха услышал американец, притормозив. Оглядевшись по сторонам, он увидел, как Хибари терпеливо объясняет что-то Сасагаве-младшему. – Что же ты все сплетни собираешь? – И ты думаешь, это сделал… – Да тут и думать не надо. – Простите, а откуда у вас такие точные сведения? – иронично обратился Рокудо к Кёе, подходя поближе и отмечая, что офицер напрягся, едва его увидел. – Никто ничего не знает, а граф знает. – Мистер Рокудо, нужно всего лишь уметь среди слухов находить крупицы истины. И не верить каждому встречному, – процедил брюнет, смерив писателя неприязненным взглядом. – Вы что-то хотели? – Всего лишь узнать новости из первых рук, раз уж мне посчастливилось встретить мастера по поискам правды. Хибари открыл было рот, собираясь приструнить наглеца, но Рёхей, хлопнув рукой по лбу, воскликнул: – Точно! Из первых рук! – и убежал куда-то. – Куда это он? – опешил Мукуро. Офицер лишь пожал плечами, не подозревая, что могло прийти в голову его товарищу. Пока они с писателем стояли, сверля друг друга взглядами, Сасагава уже вернулся, таща за собой недоумевающего наследника Тимотео. Как он его выловил из толпы любопытных, осталось загадкой. – Вот! Теперь точно из первых рук. Цуна, на тебя напали? Кто? Как? Когда? Рассказывай! – Рёхей попросту завалил ничего не понимающего Саваду вопросами. Американец, поморщившись, осторожно освободил рукав жертвы из цепких пальцев графа. – Во-первых, здравствуйте, Цунаёши. Во-вторых, поздравляю вас – теперь вы наследник аж двух герцогов. Новоиспечённый наследник поморщился, словно у него заныли разом все зубы, а он вдобавок закусил эту боль парой лимонов. Но молодой человек быстро взял себя в руки и вымученно улыбнулся. – Здравствуйте, мистер Рокудо. Приветствую вас, лорд Хибари Кёя, – он несколько неуклюже поклонился Кёе. – Кажется, мы с вами уже виделись сегодня? Простите, что налетел на вас, у меня был… не самый приятный разговор. Американец выразительно покосился на Хибари. – Искать крупицы правды в сплетнях, да, граф Хибари? Лицо офицера было совершенно непроницаемым, а юный наследник, похоже, и вовсе ничего не заметил. Он был какой-то рассеянный, бледный и, похоже, мало спал в эту ночь. – Честно говоря, всё случилось совершенно неожиданно. Герцог Тимотео сообщил мне новость сегодня днём как нечто уже решёное, свершившийся факт. – Такое развитие событий только подстегнёт преступника, не так ли? – писатель прищурился, явно смакуя эту версию. Савада с недоумением уставился на него. – Какого преступника? – Который стрелял в тебя! – Рёхей, похоже, готов был схватить его за плечи и встряхнуть как следует. – П-простите, я несколько… – Цуна приложил ладонь ко лбу, словно стряхивая какое-то наваждение. – Спал плохо этой ночью. – Ну, после покушения немудрено, – Мукуро доброжелательно похлопал его по плечу. – Покушения… а, да. Нет, не совсем… я… – Цуна! – Мой лорд! К ним поспешно, едва ли не бегом, приблизились Хаято с Такеши. Поскольку место Кёя, не желавший, чтобы к нему постоянно подходили знакомые и не очень, выбрал вдалеке от центра зала, почти в углу, товарищи не сразу нашли Цуну. Заметив его собеседников, они притормозили и в растерянности замолчали. Савада тут же представил их как своих близких друзей, затем назвал и гостей. Хибари холодно смерил взглядом подошедших, а Рокудо, напротив, изучал их с живым любопытством. – Цуна, ты так внезапно исчез, – Ямамото улыбнулся, когда с формальностями было покончено. – Мы волновались. – Думали, что на меня снова нападут? – кисло пошутил молодой человек. Американец хмыкнул в кулак и с изумлением заметил, как Гокудера с Ямамото странно переглянулись. Их что-то беспокоило, и почему-то вовсе не стрельба. – Мой лорд, может, вам лучше вернуться в свою комнату? – осторожно предложил Хаято. На этот раз даже до наследника что-то стало доходить, и он с возмущением замахал руками на приятелей. – Хватит обращаться со мной, как с больным! Я в порядке, просто не выспался! – Но ты же… – Такеши осёкся и выразительно посмотрел на остальных. Никто, кроме троих друзей, ничего не понимал. Кёе это надоело первому. – Так, хватит. Одно дело – если вы секретничаете, другое – если вы секретничаете при посторонних, подобное просто неприлично! Цуна покраснел и, замявшись, выпалил: – Ничего особенного, просто я плохо сплю, потому что слышу… мне снится всякая чушь. Как будто двери хлопают, кто-то шепчет… – Это привидения, – твёрдо заявил Гокудера. – Это нервы, – покачал головой Такеши. – Это может быть слежка, – нахмурился офицер. – Это всё полная чушь! – отрезал Савада. – Давайте поговорим о чём-то более приятном. – Вот вы все где! – к спорщикам подошёл, улыбаясь, Тимотео. Все торопливо поприветствовали его, а наследник посмотрел на лорда с самым несчастным видом. – Цуна, у меня к тебе просьба. – Да? – молодой человек тряхнул волосами и торопливо добавил. – Я к вашим услугам. Герцог сделал рукой знак, показывая, что можно обойтись без церемоний. Он поманил к себе юношу лет пятнадцати, который стоял поодаль. Одетый по последней моде, щеголеватый, он держался с напускной уверенностью, граничащей с развязностью, чем явно скрывал своё смущение, если не страх. Юноша подошёл и чопорно поклонился. – Позвольте вам представить – это Ламбо Бовино, сын барона Бовино. Кстати, потомок одного из друзей герцога Джотто, Лампо. Отец Ламбо хочет, чтобы мальчик пожил в Лондоне, но сам он очень занят, поэтому попросил оставить Ламбо у меня и присмотреть за ним. Я подумал, что ему будет гораздо интереснее с тобой и твоими друзьями, а не с таким стариком, как я. Ты ему и расскажешь всё, и покажешь. В общем, оставляю на твоё попечительство. Затем он представил Ламбо и остальных, после чего, уверенный, что сделал для ребёнка всё, что мог, удалился. Юноша едва не попятился под пристальными взглядами, обращёнными к нему. – Эмм… привет? – Навязали на нашу голову, – пробормотал Гокудера под нос. Мукуро прищурился, вспоминая. – Друзья Джотто… это те, кому он подарил остальные кольца? – Да, – кивнул Цуна и принялся перечислять. – Джи – рубин, Кнакл – топаз, Лампо – изумруд, Асари – аквамарин, Спейд – сапфир, Алауди – аметист. Мне отец про них рассказывал. – Было бы здорово посмотреть на эти камни… или хотя бы на их владельцев, – писатель вздохнул, но тут подал голос Ламбо. – Лорд Тимотео сказал, что в особняке есть галерея с картинами, изображающими всех членов семьи Джотто и их ближайшее окружение. Я бы тоже хотел их увидеть... – О, целая галерея, прекрасно! Кстати, Цунаёши, говорят, что вы очень похожи на своего предка. Это правда? – с живым интересом обратился к наследнику американец. Тот слегка пожал плечами, но Хаято не дал ему и рта раскрыть. – Точная копия! – Мне, кстати, тоже говорили, что я похож на Лампо, – заметил сын барона Бовино. Любопытство Мукуро разгорелось ещё сильнее – Где же галерея? Мы должны увидеть эти картины! И он, бесцеремонно ухватив Саваду за рукав, поспешил к лестнице. Остальные двинулись следом, стараясь не отставать. Даже Хибари пришлось признать, что было бы неплохо сравнить герцога Джотто с его потомком. Цуна едва смог вывернуться, чтобы спокойно показывать дорогу. Галереей назывался длинный зал на первом этаже. Стены его были полностью увешаны картинами. Цуна уверенно пересёк всё помещение и подвёл гостей к полотну, висящему на противоположной от дверей стене. Ближе к входу находились более поздние портреты: торжественный герцог Тимотео, ещё довольно молодой модник с тростью; леди Даниэла, удивительно прекрасная женщина с волевым взглядом; граф Рикардо, гордый мужчина с невозмутимым лицом и усталыми глазами… На почётном месте висела картина, где был изображён красивый молодой мужчина лет тридцати, сидящий в кресле за столом в небольшом кабинете. За его спиной виднелось окно, вдоль стен тянулись книжные шкафы, книга лежала и на столе. Кроме неё там стоял чернильный набор в виде небольшого замка, лежали стопка бумаги, изящный канцелярский ножичек и прочие обычные для кабинета предметы, выписанные со скрупулёзной точностью. В углу картины стояла размашистая подпись. – Это мой прадедушка, герцог Джотто, – представил Савада полотно. Сходство и вправду было поразительным, только цвет глаз и волос мужчины с холста выглядел немного светлее. Джотто отличала и лёгкая загадочная полуулыбка, в то время как Цуна обычно выглядел усталым, а если и улыбался, то либо широко и открыто, либо слегка виновато. – Граф Рикардо приходился ему двоюродным братом. Герцог уехал в Ирландию, где встретил мою прабабушку, а граф остался здесь и женился на леди Даниэле, которая также являлась единственной наследницей уважаемого рода. Лорд Тимотео получил титул от неё, поскольку граф Рикардо не мог передать свой титул… – молодой человек вздохнул. Было заметно, что он не очень разбирается в условностях наследования и не хочет вдаваться в подробности, что устроил его отец, а то и дед или прадед. Например, он до сих пор не мог понять, как можно было скрыть от света наследуемый титул, а если отец не скрывал, то что вообще происходит и почему он, Цуна, должен в этом участвовать. Если бы у Джотто не родился сын, герцогский титул перешёл бы к Рикардо как к ближайшему родственнику. Однако лорд Тимотео, его сын, получил титул со стороны матери, значит, Рикардо знал о существовании племянника, раз не претендовал на него?.. Так что Савада просто перевёл тему, указав рукой на шесть картин, висящих по обе стороны от портрета предка. – А это друзья герцога Джотто. – Это какая-то шутка? – вскинул брови Мукуро. На портрете слева от Джотто художник изобразил зелёный сад. На фоне густого орешника прямо на земле сидел, вытянув одну ногу, молодой мужчина в охотничьем костюме. Левая рука его свободно лежала на согнутом колене, придерживая прислонённое к нему ружьё, а правая покоилась на загривке великолепного ирландского сеттера. Пёс устроился около хозяина, высунув язык и глядя на зрителей умными тёмными глазами. Рядом с ними были сложены несколько подстреленных птиц. Похоже, друзья – человек и собака – отдыхали после удачной охоты. Ясные глаза мужчины со спокойной уверенностью смотрели с холста, а лицо могло бы показаться строгим и серьёзным, если бы не почти незаметная улыбка, чуть тронувшая его губы. Автор мастерски передал атмосферу умиротворения – англичанина, обычно сдержанного, но сейчас довольного хорошо сделанной работой и позволившего себе расслабиться. Это был лучший друг Джотто, Джи. С другой стороны от портрета герцога висело полотно, изображающее творческий беспорядок в мастерской художника. Заливавший её солнечный свет проникал сквозь большое окно и падал на холсты на полу, гипсовые фигуры, кисти, краски… В центре помещения у мольберта стоял Асари, который с безмятежной улыбкой выписывал интерьер этой же комнаты. Судя по наброску на холсте, друг Джотто изобразил себя как раз в тот момент, когда работал над этим полотном, так что получались и автопортрет, и картина в картине. Сам художник внешне вполне соответствовал своему ремеслу, однако одежда, хоть и носила отпечаток небрежности, была чистой и опрятной, в отличие от перепачканных краской рук. Всё словно искрилось светом и лёгкостью. По левую сторону от портрета Джи висела картина, изображающая Кнакла. Молодой священник – это без труда угадывалось по его одежде – с доброжелательным выражением лица сидел на веранде в плетёном кресле. День был солнечный, лучи весело играли на листве тисов, и мужчина, придерживая на коленях молитвенник, бросал птицам хлебные крошки. Те прыгали по полу веранды, по периллам, сидели на ветвях деревьев. Полотно было наполнено спокойствием и умиротворением. Справа от автопортрета художника оказался портрет Лампо. Самый младший из семи друзей сидел в столовой, не глядя на зрителя. Подперев щёку рукой, он водил пальцем по одному из подсвечников на обеденном столе, рядом лежала открытая книга. Ещё на столе стояла ваза с пышными свежими розами – красными, белыми, жёлтыми. Расслабленная поза, отрешённый взгляд, небрежная одежда героя картины – всё это буквально дышало скукой, словно намекая, как ему надоело позировать. На крайней картине слева практически всё пространство холста занимал рояль. За ним, вдохновенно прикрыв глаза, сидел очаровательный молодой человек. Его длинные тонкие пальцы не порхали, а замерли на клавишах, повинуясь кисти живописца, который запечатлел момент рождения мелодии. Деймон, единственный из семерых, изначально принадлежал к наследственной аристократии, причём к отнюдь не бедному роду, что позволяло ему заниматься всем, что ему нравилось. Отрешённая улыбка на губах, небрежная и странная причёска с заколотыми наверху волосами, изящество – всё это приковывало к мужчине взгляд. Последнее полотно, крайнее справа, изображало столь искусно выписанную библиотеку, что корешок каждой книги в шкафу на заднем плане просматривался, даже названия и авторов можно было при желании разобрать. На фоне этого великолепия стояло кресло, где сидел Алауди. В отличие от остальных друзей, он не улыбался, со всей серьёзностью, если не мрачностью, глядя на зрителя. На коленях мужчина придерживал книгу, поза его казалась расслабленной, но при этом каждый понимал, что в любой момент он может ответить на выпад. Он был красив той особой, холодной красотой, которую не могли скрыть ни суровое лицо, ни неприметная одежда. – Это определённо розыгрыш, – повторил Мукуро, склонив голову к плечу и изучая портреты, люди на которых по какой-то таинственной, неизведанной причине были похожи на семерых зрителей. Цуна растерянно смотрел то на картины, то на гостей. – Я как-то не думал об этом… в галерее я бывал всего один раз, когда мне показывали дом, и особо к портретам не приглядывался. Ну, почему мы с Ламбо похожи на Джотто и Лампо, это понятно, а вот с вами… – Это очень странное совпадение, – с недоумением согласился Ямамото, по лицу которого было видно, как ему интересно происходящее. – Ничего странного нет, – равнодушно отозвался Хибари, – Алауди – мой прадед. – Что-о? – И ты молчал?! – Почему вы об этом не говорили? – после паузы, потраченной на осмысление слов Кёи, вопросы на него посыпались со всех сторон. Тот поморщился и хмуро посмотрел на молодых людей. – Алауди был начальником внешней разведки. В нашей семье не принято говорить о нём и вообще упоминать, – с неохотой пояснил он. Неожиданно у него в ушах зазвучали слова Реборна: «Вы никогда не думали вернуться к корням?..» Что он имел в виду? Неужели… он намекал на Алауди? Он знал? Ну разумеется, что за глупый вопрос! Внешняя разведка, внутренняя… можно ли эту фразу расценивать как предложение работы?.. – То есть, твой прадед – шпион? – перевёл на понятный для себя язык Рокудо. Офицер обжёг его взглядом и ледяным тоном произнёс: – Я знал о нём с детства и очень горжусь своим прадедом, он многое сделал на благо страны. Однако из-за определённых особенностей его работы, с которой нередко были связаны государственные тайны, мы редко упоминаем вслух об Алауди. – Или о вашем родстве… – Рёхей растерянно почесал в затылке. – Вроде сколько с тобой знаком, вроде что-то такое припоминаю, но… – Об этом вообще не говорят вслух, – отрубил Хибари. – Его служба была строго засекречена. Когда я был маленьким, дедушка рассказывал о своём детстве. Они много переезжали, а однажды мама позвала его и предложила поиграть в сына лётчика – всем нужно было говорить, что его отец разбился на самолёте… – он помолчал. – Дед только через несколько лет осознал, что один из их новых знакомых, который потом неожиданно исчез, пытался найти родных Алауди, так что для его семьи была придумана легенда, пока он работал под прикрытием. Потом, когда Алауди назначили начальником разведки, он уже реже бывал на опасных заданиях. Всё. Он помолчал, коря себя за откровенность, и снова открыл было рот, намереваясь сказать, что не собирается участвовать в этом фарсе, но его опередил, как ни странно, Цуна: – Ну и балаган! Мало того, что отец притащил меня сюда, так он ещё и привлёк потомков друзей Джотто, нет, хуже – собрал людей, похожих на них! И всё из-за того, что он думает, будто так я пойду искать чёртовы кольца! Это уже ни в какие рамки! Он… – Савада задохнулся и схватился за кольцо, намереваясь его сорвать. – Позволь тебе напомнить, – язвительно заметил Мукуро, воспользовавшись возникшей паузой, – что я сам сюда приехал, и меня никто, как ты изволил выразиться, не «собирал». – И я вернулся в Лондон из-за ранения, – добавил Хибари холодно. – Мой лорд, да мы же… мы же с детства знакомы! – с горечью воскликнул Хаято, и Цуна, опомнившись, похлопал его по плечу. – Извините. Такеши, Хаято, простите меня. И у вас всех, – он слегка поклонился остальным, – я тоже прошу прощения. Это уже слишком для меня. Мне повсюду мерещатся заговоры. – Но, может, всё-таки стоит попробовать найти кольца… – Ямамото тактично замолчал, не продолжая. Юный наследник болезненно поморщился и вновь коротко поклонился. – Извините, вынужден вас оставить, – с этими словами он торопливо покинул галерею. Двое его друзей, переглянувшись, бросились за ним, а следом, слегка замешкавшись, и Сасагава. Остальные гости некоторое время стояли в тишине. – Конфликт с отцом – это всегда тяжело, – наконец, прервал молчание Рокудо, сочувственно качая головой. – Вечный вопрос, неоднократно затрагиваемый в литературе. – Никогда не понимал этого конфликта, – фыркнул Кёя, но тут же помрачнел. – Хотя поступки лорда Емицу меня… ставят в тупик. – Да нет, он-то всё правильно делает, – возразил американец. Ламбо с потерянным видом смотрел то на одного, то на другого, после чего, коротко им поклонившись, выскользнул из галереи. Мукуро с Кёей, сверля друг друга взглядами, не обратили на него внимания. – Пожалуй, нам следует вернуться в зал, как по-вашему, мистер Хибари? – Пожалуй, – с убийственной любезностью отозвался тот. Едва они оказались среди гостей, молодые люди, не сговариваясь и даже не глядя друг на друга, разошлись в разные стороны. Мукуро направился к столу и только взял коктейль, чтобы немного успокоиться, как его окликнул знакомый голос: – Мистер Рокудо! Наконец-то я вас нашла! К мужчине с улыбкой приблизилась ММ. Несмотря на довольно необычный для любой девушки костюм – брюки и пиджак, – она выглядела удивительно женственно. Покрой пиджака выгодно подчёркивал талию, и привычная для мужского гардероба одежда придавала хозяйке изюминку. Убедившись, что американец обратил на неё внимание, ММ кокетливо завела за ухо прядку рыжих волос. – Где вы были? Я вас потеряла. – Молодой мистер Савада проводил меня и ещё нескольких гостей в галерею, где показывал семейные портреты, – пояснил писатель, галантно протягивая ещё один бокал собеседнице. – Как вы великолепно умеете располагать к себе людей! – француженка с интересом взглянула на него и сделала глоток коктейля. – Я бы тоже с удовольствием посмотрела на картины. Это можно устроить? – К сожалению, я не имею возможности сопроводить вас без хозяина особняка или хотя бы юного наследника, – посетовал Мукуро, надеясь, что ММ удовлетворит такой ответ. Ему совершенно не хотелось видеть её реакцию, когда она рассмотрела бы портрет Деймона Спейда. Он и так не мог отделаться от неприятного чувства, словно его пытаются обдурить, так что вполне мог понять возмущение Цуны. – Возможно, я смогу уговорить мистера Саваду показать картины и мне… – девушка задумчиво поболтала напитком в бокале. – Мне очень интересно взглянуть, какие наряды тогда были в моде. – Я думаю, вам стоит для начала найти его, ведь здесь столько гостей. – А если вы мне поможете? – ММ допила коктейль и, поставив пустой бокал на стол, подхватила Мукуро под локоток. – Поищем вместе? – Больше пользы будет, если мы сделаем это по отдельности, – усмехнулся американец, ловко высвобождаясь. – Встретимся здесь через полчаса. С этими словами он торопливо ускользнул и растворился в толпе, таким образом избавившись от дальнейших разговоров по поводу картин. Перекинувшись парой нейтральных фраз с какими-то знакомыми, Рокудо прошёлся по залу и, к собственному изумлению, наткнулся на Цуну, которого якобы искал. Тот стоял перед камином и отрешённо изучал висящую напротив картину с уже знакомым молодым мужчиной, от открытой улыбки которого невозможно было оторваться. Мукуро притормозил и огляделся. Поодаль стояли и шептались, косясь на друга, Гокудера с Ямамото, рядом с ними жестикулировал Рёхей и молча томился Ламбо. По другую сторону от Савады – в стороне от молодых людей – подпирал колонну Хибари и делал вид, что оказался тут совершенно случайно. Иногда кто-то из гостей приближался к наследнику, завязывался разговор, но Цуна отвечал хоть и вежливо, но как-то вяло. Наконец, когда молодой человек вновь остался в одиночестве, к нему решительно подошёл Рокудо. – Вы же знаете, Цунаёши, что картины бессмысленно разглядывать, стоя к ним почти вплотную? Савада вздрогнул и повернулся к писателю. Его пальцы нервно теребили кольцо с Опалом Небес. – Да я как-то и не… я просто задумался. Мукуро бросил любопытный взгляд на полотно. – Это же снова ваш предок, герцог Джотто? – Да, – с самым несчастным видом отозвался наследник. Его друзья потихоньку приблизились. – А может, они и вправду существуют, мой лорд? – с надеждой предположил Гокудера, преданно заглядывая в глаза приятелю. Лицо Савады болезненно скривилось. – Отстань, а? Я не хочу идти на поводу у своего отца! – Я уверен, лорд Емицу знает, что делает. Почему вы так противитесь? – Кёя тоже счёл нужным подключиться к разговору, для чего покинул удобный пункт наблюдения и неслышно подошёл к собеседникам. – Потому что я тоже уверен: он знает, что делает, – огрызнулся Цуна. – Вот только меня посвящать в это дело не торопится! А после того, как сюда приехал Реборн… – Вы знакомы с мистером Реборном? – брови Кёи взметнулись, но Савада ошарашил его ещё больше: – Знаком? Да я его воспитанник! Отец настоял на моём переводе на домашнее обучение и прислал Реборна! Офицер хотел было что-то ответить, но так и застыл. А что тут сказать? Что начальника внутренней разведки нельзя просто взять и куда-то прислать? Спросить, в курсе ли Цуна вообще о том, кто его учитель и какую роль играет в жизни страны? Или уточнить, чему может научить человек, привыкший разбираться в хитросплетениях внутригосударственных интриг? – Мой лорд, ну давайте хотя бы попробуем… – продолжал тянуть на одной ноте Гокудера, когда Мукуро неожиданно поддержал его: – Цунаёши, а что вы теряете? Только немного времени, которого у вас и так достаточно! А поиски сокровищ – это весьма увлекательно! – Он прав, Цуна, – серьёзно кивнул Ямамото и положил руку на плечо товарища. – Давай представим – просто представим! – что твоё кольцо настоящее и существуют ещё шесть подобных ему. Ты очень нервный последнее время, а подобная игра поможет немного разрядить обстановку и снять напряжение. – Я тоже хочу участвовать! – воодушевился Рёхей, подтаскивая поближе Ламбо, над которым он, похоже, решил взять шефство. – И молодой Бовино! – Я надеюсь, вы не откажете и мне в участии? – Рокудо обворожительно улыбнулся. – С удовольствием осмотрю особняк и, может быть, вдохновлюсь на новую книгу! – И я, – твёрдо произнёс Кёя, чем особенно удивил Саваду. – И вы, м-мистер Хибари… в смысле, лорд… то есть… – Можно «мистер Хибари», – сжалился офицер. – Я хочу знать, чем дело кончится. – То есть, у меня нет выбора? – криво усмехнулся наследник. – Ну ладно, только с чего начать? – Вспомни, о чём говорил твой отец, когда передавал кольцо? – предложил Такеши. Цуна послушно задумался. – Мм… дай-ка подумать… «Кстати, забыл сказать, ты правнук герцога Джотто, да, того самого. А это его кольцо. Собирайся, у нас через полчаса поезд». – Что, правда? – сочувственно переспросил Мукуро. Цуна печально кивнул. – Что ж, здесь тупик. Тогда, может, мистер Сасагава или мистер Хибари подробно расскажут нам легенду об этих кольцах? – Зови по имени, – Рёхей хлопнул американца по плечу, и тот поморщился, потирая место удара. – Никогда не интересовался легендами, так что вряд ли смогу помочь… – А вы, мистер Хибари? – обратился к молодому человеку Ямамото. Тот пожал плечами. – В этой истории никогда не было ничего конкретного. Якобы герцог Джотто или его друзья спрятали в этом особняке шесть колец, а Опал Небес является ключом к их местонахождению. Как видите, сплошная мистика. Однако странно ожидать, что стоит Опалу попасть сюда, как он засияет всеми красками и укажет, где спрятаны остальные? – А почему нет? – воодушевился Хаято. – Потому что я уже здесь, и он не сияет, – устало прервал друга юный наследник и потёр виски. – Я склонен согласиться с мистером Хибари – тут не должно быть никакой мистики. Наверняка это сказано для красного словца. – Но почему, мой лорд? – встал на защиту своей идеи Гокудера. – Может, на них лежит ведьмино заклятье… – Пожалуйста, не начинай, мне еще спать в этом доме!.. – Савада закрыл лицо ладонями, и его приятель торопливо исправился. – Или все дело в преломлении света! Может быть, нужно встать в определённое время и в определённое место, и тогда луч солнца или луны, попав на камень, отразится и укажет тайник! – Вот только определённое время и определённое место прадедушка унёс с собой в могилу, – буркнул Цуна, не убирая рук от лица. – А действительно, – осторожно начал Такеши, – кто сказал, что ключ – это обязательно метафора? Возможно, ключ – то, чем можно что-то открыть? – Опять мистификации, – проворчал Кёя, но Ямамото, примиряюще улыбаясь, поднял руки: – Никаких иллюзий или фокусов! Я имел в виду… что-то вроде потайных дверей или тайников. – У нас в загородном доме есть потайной ход, – поделился до сих пор молчавший Ламбо. – Дедушка рассказывал, что их давно перестали строить, но прадедушка Лампо почему-то очень хотел его внести в план. Может, и у герцога Джотто есть? Савада опустил руки и внимательно изучил кольцо. – Эта идея мне нравится больше. Но где искать потайной ход? Ламбо, где начинается ваш? – Если я вам скажу, каким же он будет потайным? – заупрямился юноша. От неминуемой расплаты возмущенного Гокудеры его спас Рёхей, вставший между ними и разом отвлёкший на себя внимание – это он умел: – И тем более, с чего бы им быть одинаковыми? Потайной ход в доме барона вряд ли открывается кольцом Джотто! – Нет, он открывается бюстиком писателя, – признал Ламбо. Цуна вздохнул. – Тогда как вы предлагаете открыть потайной ход? – Вероятно, для начала стоит найти замочную скважину? – предложил Мукуро откуда-то издалека. Все заозирались и, наконец, обнаружили, что американец успел немного отойти от компании и теперь стоял, любуясь портретом. Убедившись, что он привлёк всеобщее внимание, писатель улыбнулся. – Цунаёши, я же говорил, что картины следует рассматривать издалека? Идите сюда. Не только Савада, но и все остальные столпились вокруг Рокудо, пытаясь понять, к чему он клонит. – Ну и что? Это картина всегда здесь висела, – прервал паузу Кёя, недовольно обернувшись к Мукуро. Тот с притворным огорчением покачал головой. – Мистер Хибари, вы смотрите, но не видите, как говорил один знаменитый детектив. Сколько раз вы рассматривали эту картину? И на кого вы смотрели? – На герцога, разумеется, – ответил за офицера Гокудера, подозревая подвох. – А ты предлагаешь… – Я думаю, каждый из вас уже не единожды обращал внимание на эту картину, – Рокудо явно смаковал свой триумф. – Но центральная фигура здесь, естественно, наш уважаемый герцог Джотто. Мадемуазель ММ сегодня, выражая своё желание взглянуть на предков Цунаёши, обронила, что ей любопытно, какие одежды в те времена носили. Каждый обращает внимание на то, что ему интересно – сам Цунаёши, мистер Гокудера и мистер Ямамото, посетив особняк, в первую очередь рассматривали лицо герцога, сравнивая с потомком, не так ли? А я, как писатель, изучаю каждую мелочь, и… – Погоди-ка, – перебил его Сасагава, – но Кёя, между прочим, офицер, и он тоже достаточно внимательный человек, уж я-то знаю!.. – Он, как и остальные, видел этот портрет в детстве, зачем ему вглядываться? – досадливо поморщился Рокудо. – Короче, смотрите на камин. – Камин и камин, – проворчал Рёхей, однако Хибари одним взглядом руки заставил его замолчать. – На каминной полке… где лежит рука герцога. Там что-то есть. Ямамото встал ближе к американцу, прищурился и неожиданно расхохотался. – Ай да художник! Ай да писатель! – Что там? – подскочил к нему Гокудера. – Я не вижу, я очки оставил в комнате, говори уже! – А я вообще ничего не вижу, – возмутился Сасагава. – По каминной полке идет резьба, и там, где рука герцога, находится цветок вроде ромашки. Хорош художник, он написал в сердцевине замочную скважину, а потом поверх положил ещё слой краски! Это и заметить можно не отовсюду, и всматриваться надо немало! Признавайся, сколько ты расхаживал перед этой картиной, пока мы говорили? – Невероятно… – серые глаза Хибари слегка расширились, что выдавало необычайное волнение. Скважина и вправду была практически незаметна, и только там, где остановился Рокудо, масло на холсте не отсвечивало, позволяя увидеть скрытое. Все бросились к камину. – Здесь нет никакой замочной скважины! – разочарованно протянул Ламбо, но Хаято отмахнулся. – Не говори ерунды, её и не должно быть, здесь же не обычный ключ! Мой лорд, вот нужный цветок, попробуйте! – он, преданно заглядывая в глаза другу, указал на резьбу камина. Савада, дрожа от волнения и теряясь от взглядов, которые устремились на него, на ватных ногах приблизился. Глубоко вздохнув, он сравнил цветок с Опалом и, примерившись, приложил его к отверстию. К его глубочайшему облегчению, камень вошел как влитой. Раздались восторженные вздохи друзей. Но на смену радости тут же пришло разочарование. – Э… но ничего не происходит? – Это же ключ, – хрипло проговорил Кёя. – Ключ надо повернуть… – Т-точно!.. – спохватился Цуна и дрожащей рукой попытался последовать совету. Кольцо свободно и безрезультатно прокручивалось, и тогда молодой человек догадался надавать посильнее. Хотя вокруг продолжал шуметь праздник, до него отчётливо, словно в полной тишине, донёсся щелчок. Уже смелее Савада снова повернул запястье по часовой стрелке. Это удавалось сначала с трудом, но потом дело пошло проще. Когда пальцы свело, он торопливо стянул кольцо и завершил им полный оборот. Юный наследник ощущал, как шестеро его старых и новых знакомых тесно окружили его, выглядывая из-за спины и следя за происходящим. Что это будет? Скрытый ход в сокровищницу? Или просто тайник? Неужели дед и отец Цуны всю жизнь хранили Опал Небес, зная, что с его помощью можно найти остальные камни? Или, напротив, они укрывали его как раз потому, что не знали, где искать?.. Облизав пересохшие губы, Савада поставил кольцо в исходное положение и снова услышал щелчок. А затем в глубине камина что-то тихо и протяжно заскрипело…