Трое из "Гидеона"

Уборка в «Гидеоне» заняла очень много времени. Наши герои мыли пол и окна, сметали паутину со стен, счищали ржавчину с металлических конструкций, которых там было — что гуталина на гуталиновой фабрике. Особенно старался Хоффман — он очень любил чистоту и потому всегда разорялся на прачечной, те сильно задрали цену на отстирывание крови. Вскоре «Гидеон» заблестел и засиял, как медный таз. Только от Аманды было мало пользы — она путалась под ногами, радостно повизгивала и чихала от пыли. Тогда дядя Крамер выставил ее во двор, чтобы не мешалась. А потом они пошли на речку купаться. Речка была так себе, вся в нефтяных пятнах, но герои, утомленные трудовым порывом, не привередничали. Дядя Крамер, правда, попробовал воду ногой и остался на берегу, сказав, что вода слишком холодная для его возраста и диагноза. Хоффман, разоблачившись до стрингов, радостно ухнул в воду «рыбкой», обдав всех брызгами. Аманда так и стояла на берегу в нижнем белье, украшенном стразами, пока дядя Крамер не посмотрел на нее очень строго и не сказал: — Уж больно ты запущенная! Надо тебя отмыть как следует. Хоффман, займись! Пришлось Хоффману, превозмогая себя, заняться Амандой. Он очень усердно намылил ее хозяйственным мылом и сунул под воду и держал там, объясняя дяде Крамеру, что так та должна лучше отмыться. Но дядя Крамер этого не одобрил и велел Хоффману Аманду из-под воды вытащить, потому что та уже перестала пускать пузыри и, определенно, отлично отмылась. Так оно и было. Все трое оделись и пошли обратно в «Гидеон». А навстречу им бежал какой-то дяденька. Лет пятидесяти с хвостиком, в костюме и при галстуке. Это не дядя с хвостиком, и не костюм, а возраст у него с хвостиком. Дядя пристально на них посмотрел и спросил: — А вы кто такие? Вот ты, мальчик, — указал он на дядю Крамера, — чей? — Я не мальчик, мне уже пятьдесят три! Я маньяк-архитектор, и я свой собственный! Дяденька в костюме очень удивился и сказал: — Так не бывает, чтобы маньяк — и свой собственный. Маньяки свои собственные не бывают! Они обязательно чьи-нибудь! — Это почему вдруг не бывают? — вдруг рассердился Хоффман. — Я вот, например, коп. И я свой собственный! — И я своя собственная! Я наркоманка, и я своя собственная, — неожиданно проявила солидарность Аманда. Дядя в костюме растерялся. Это что же это такое — маньяк, коп и наркоманка, и все свои собственные? За свою долгую и нелегкую карьеру он такого еще никогда не видел. А тут еще и сам дядя Крамер наехал: — А вы почему спрашиваете, милейший? Мне позвонить своему адвокату? Да он вас по стенке размажет. — Из ФБР я, — ответил дядя и утер вспотевшее лицо галстуком. — Я спецагент Дэн Эрикссон, просто мимо шел. Но раз я из ФБР, я должен все знать. Кстати, я работаю под прикрытием — я вроде как почтальон. А вам, раз решили тут поселиться, придется мне помогать. Чтобы я мог свободно тут появляться, буду вам почту разносить. Вы, кстати, газеты и журналы какие-нибудь выписываете? — «Вестник архитектора», — ответил дядя Крамер. — Ой, ну, а я глянец какоц-нибудь, — тут же захотела Аманда. — А я ничего не стану выписывать, — злобно ответил Хоффман. — Я экономить буду. Зарплата у копов сами знаете какая.