И если есть в мире чудо...

      Чисто зимняя погода в Японии — редкая гостья. Климат не предназначен для сильных перепадов температуры. Но эта зима явно не шла в сравнение с остальными: с самого первого дня на страну восходящего солнца налетел лютый буран и засыпал белоснежным покрывалом окрестности, в следующие несколько дней на небе красовались снеговые тучи, из которых нередко огромными хлопьями сыпал снег. Люди поражались подобным капризам матушки-природы, но со временем свыклись с подобной погодой и даже научились находить в ней свои плюсы.       А вот божества продолжали возмущаться из-за подобных погодных условий. Ведь именно погода была им неподвластна и оставалась вольна самой себе. И хотя божества и не испытывали на себе холода или жара, но то, что природа решила действовать не по их сценарию, раздражало каждого представителя высших сил. Пожалуй, только дети богов смогли найти в зиме свои плюсы. Так Такеру и его старший брат Цукито каждый день проводили на снежном покрывале, осыпаясь снегом, кидаясь в друг друга ловко слепленными снежками…       — Цукито, скажи, а ты чего-нибудь боишься? — спросил Такеру, задумчиво смотря на снеговые тучи.       Брат лишь пожал плечами: «Нет в мире тех вещей, которых стоит бояться. У меня есть цель, я ей следую, остальное меня мало волнует».       — А я всегда боялся заводить новые знакомства, боюсь, что из-за моего бойкого характера от меня отвернуться… Боюсь, что останусь один.       — Ты говоришь такие глупости, брат. Нам пора домой, мне надо выспаться перед ночным наблюдением за луной, — тихо сказал Цукито и начал потихоньку подниматься с места.       Такеру хотел пойти за ним, но брат убедил его в том, что нет особой необходимости этого делать. Если честно, бог моря не помнил, когда Цукито последний раз выходил на улицу днём. Обычно, в дневное время суток он предпочитал высыпаться, чтобы наблюдение за ночным светилом было качественным и чтобы лунный бог ничего не пропустил. Так Такеру и остался один среди белоснежного покрывала, не зная, чем заняться.       На его полянку стал подступать густой туман, и мальчик увидел среди его непроглядной пелены размытый силуэт, который медленно приближался к нему. Вскоре Такеру разглядел в нём очертания маленькой девочки, которая изящно и в то же время уверенно двигалась по снежному покрывалу. Она плыла по снегу, словно лодка, разрезающая морскую гладь. На девочке было белоснежное кимоно, которое контрастно перекрывалось в области груди волнистыми каштановыми волосами. У неё был потерянный взгляд, в уголках глаз блестели слёзы. Бог моря невольно залюбовался девчушкой. Она же подошла вплотную к нему и остановилась, словно изучая нового встречного, после чего протянула ему свою хрупкую и бледную ручку.       — Кто ты? И что тут делаешь? — спросил Такеру, скептически покосившись на её приветствие.       Девочка не ответила, продолжая держать перед ним вытянутую руку. Мальчик, недолго думая, принял её рукопожатие. Неожиданно его словно окатило волной холода, он посмотрел на новую знакомую и увидел, что на лице девочки застыла самодовольная ухмылка. Бог попытался отдернуть руку, но попытки были тщетны. Девочка вцепилась в него мёртвой хваткой, а в том месте, где её ледяная рука соприкасалась с его, кожа мальчика покрылась тонкой корочкой льда.       — У меня нет имени, но многие называют таких как я Юки-онна, — тихим голоском сказала незнакомка. — Мы появляемся на земле зимой в поисках пищи… Которой для нас являются глупцы вроде тебя.       — Я тебя не понимаю, — сказал Такеру, разглядывая свою руку, которая до локтя покрылась льдом. — Должно быть тебе одиноко, и таким странным способом ты пытаешься завести себе друзей?       Девочка удивлённо покосилась на него. Оказывается, на него не действовало её умение замораживать путников…       Юки-онна — собирательный образ, находящий отражение в японском фольклоре. Это женщины, по легендам погибшие зимой, но переполненные гнетущим чувством паршивого завершения своей жизни. Это существа с того света, пришедшие в этот мир ради мести. Они могут заморозить встречного, заговорившего с ними, у некоторых они выпивают кровь, других лишают души.       — Почему на тебя не действует моя способность замораживать?       Бог посмеялся над ней: «Это секрет, я тебе его не скажу. Давай будем друзьями?»       — Но что значит «дружить»?       Такеру протянул ей вперёд свою руку, девочка сначала замялась, а потом тихонько коснулась её своей. И, кажется, за всё время впервые едва заметно улыбнулась. После они долго играли друг с другом до самого вечера, пока на горизонте не показался Цукито и не велел своему брату отправляться спать. Такеру уверенно взял свою новую знакомую за руку и повёл в сторону дома.       — Подожди, — шептала она ему вслед. — Куда ты меня ведёшь?       — Что значит «куда»? — Такеру непонимающе посмотрел на неё. — К себе домой, тебе же негде жить. Я же прав?       — Откуда тебе знать! — выдернув свою руку из его, обиженно сказала она. — Но да, ты прав: дома у меня нет. Я попросту в нём не нуждаюсь.       — Тем лучше, значит будешь жить у меня с братом! — он улыбнулся ей, и она почувствовала, что краснеет.       «Странно, я не должна чувствовать никаких эмоций. Так почему? Почему рядом с ним я веду себя так странно?» — думала девочка, не поднимая на Такеру глаз, пока он уверенно тащил её в сторону своего дома.       Обителью двух братьев оказался старенький храм, убранство которого говорило, что эти двое из богатой семьи (хотя это просто были дары смертных, но этого наша гостья не знала и не подозревала). Такеру показал ей храм, после чего попросил следовать за ним в так называемую «спальню». Комната, отведённая под сон, была маленькой и, по сравнению с другими помещениями, скромно обставленной. Посередине стояли татами, предназначенные для двоих. Гостья, неуверенно покосившись в их сторону, спросила: «Мы что, будем спать здесь?»       — Да. А тебя что-то смущает? Мы с Цукито спим здесь сколько себя помним…       Такеру хотел было ещё что-то сказать, но его перебили: «Дело не в этом…»       — Да ладно тебе, не бойся. Тебе надо отдохнуть — выглядишь усталой, — он попытался улыбнуться, но потом понял, из-за чего девочка замялась. — Если хочешь, то я могу поспать в другой комнате.       Она едва заметно кивнула, и бог, пожелав ей спокойной ночи, поспешил удалиться в другую комнату. Девочка прилегла на татами и сделала вид будто спит. На самом деле, ей не нужен был сон. Весь рацион её жизни сводился к бесполезному существованию и поиске новых жертв ради успокоения своего внутреннего «я».       Примерно через два часа она услышала тихие шаги, после немного скрипнула дверь, в комнату вошёл Такеру и аккуратно прилёг рядом. Девочка почувствовала его теплую спину, равномерное дыхание, отчего немного покраснела, но ничего не сделала, а продолжала притворяться спящей. Она чувствовала себя донельзя глупой и смущённой, хотя толком не могла описать это своё состояние подходящими словами.       До встречи с этим мальчиком она проводила бесчисленные зимние дни с поисках пищи, жертв или просто наблюдала снегопады с вершин отвесных гор, располагавшихся неподалёку. Но теперь, увидев вблизи человека, на которого не действовало её проклятие, в сердце предательски кольнуло немым укором. Оно заныло, словно давно пыталось сказать своей обладательнице какую-то важную деталь, которую она благополучно забыла и потеряла в закромах своей памяти.       Все мысли подступали к её неокрепшему разуму новой волной, и она, не выдержав напряжения собственных переживаний и дум, аккуратно, чтобы не потревожить своего нового друга, поднялась с татами, медленно и тихо направилась к выходу. Буркнув на пороге что-то, отдалённо напоминающее слово «прости», девушка покинула спальню и начала безрезультатно искать выход из храма.       Юки-онна почувствовала на себе чей-то взгляд и, обернувшись в сторону его обладателя, увидела сидящего на полу храма белого кролика. На шее животного располагался сплетённый из ниток ошейник с бубенчиками. Кролик внимательно смотрел на гостью глазами оттенка спелой пшеницы, а после, недолго думая, запрыгал в её сторону, наполняя спящие коридоры храма приятным бренчанием.