Jed Kurzel – Payload Deployment
Нос щекотал сырой, затхлый воздух, словно она находилась на дне старого, заброшенного колодца. Наташа открыла глаза, но перед ней не было ничего, одна лишь тьма. В голове непроизвольно зародилась мысль, что она ослепла, но затем Вдова быстро поняла, что находится в очень темном месте. Таком темном, что даже смотреть в эту черноту было больно. В голове как по команде замелькали суматошные обрывки воспоминаний. Падение, белоснежные нескончаемые коридоры, тошнотворный вой сирены и стойкий запах смерти. Ангар, светловолосый мужчина с пронзительно-жестокими голубыми глазами. Существо, выползающее из грузовика. Искаженное ужасом лицо Клинта, когда острые клыки монстра вонзились ей в плечо. Наташа попыталась пошевелиться и тут же стиснула зубы, зашипев от боли. Она осторожно подняла правую руку и достала из пояса небольшой фонарик. Вязкую мглу разрезал луч белесого, искусственного света. Романофф неспешно начала водить фонариком по сторонам, пытаясь сориентироваться и понять, где же она находится. Где-то рядом капала вода, и удары жидкости о холодную каменную поверхность, где и сидела Романофф, эхом разлетались во все стороны. Из этого можно было сделать вывод, что шпионка находилась в каком-то длинном, высоком помещении. Может, тоннеле или коридоре. Боже, только не очередной коридор, сразу подумала Романофф. Луч света неторопливо полз по темным стенам, плотно заросшими мхом и вьюном. Наташа аккуратно приподнялась, морщась и скрипя зубами, давя в груди стоны и хрипы, а затем повернулась и посветила себе за спину. Ее глухой вскрик как выстрел Магнума ударился о стены, взмыл вверх и полетел прочь во мрак. Прямо перед Вдовой оказалось огромное искаженное лицо. Шпионка тут же выругалась, осознав, что это всего лишь статуя. Вернее, гигантская каменная голова, торчащая из стены, застывшая в немом крике, будто спуская всю свою многолетнюю ненависть прямо на Романофф. Рана была отвратительной. Наташа, сжав фонарик ногами так, чтобы хорошо видеть окровавленное и разодранное плечо, теперь морщилась и шипела, ощупывая левое предплечье. Удивительно, как та тварь не выдрала ей всю руку или хотя бы не оттяпала приличный кусок мяса. С содроганием вспоминая огромную челюсть, щелкающие острые зубы и гнилую вонь, исходившую от монстра, Романофф еле сдержала рвотный порыв. А потом ее осенило: тварь может быть еще здесь. Затаив дыхание, она стала вслушиваться в гнетущую тишину, нарушаемую только нескончаемым однозвучным капаньем воды над ухом. Почему существо не убило ее? Зачем приволокло сюда и просто оставило? От шока и боли Наташа потеряла сознание, как только тварь втащила ее в темный тоннель, поэтому не знала, что же случилось после ангара. Снова взяв в здоровую руку фонарь и внимательно оглядев стены, Наташа поняла, что это не тот тоннель. Там стены были бетонными, голыми и отшлифованными, здесь же в нос бил запах древности и сырости, словно Романофф попала в какой-то забытый доисторический памятник. Голова шла кругом, ноги дрожали и подкашивались, а из раны продолжала сочиться кровь. По хорошему, нужно обработать следы укуса и зашить плечо, но у Романофф хватило сил лишь на то, чтобы вколоть себе обезболивающее. Нужно было найти выход, но вот куда идти, шпионка не знала. Пальцы левой руки с трудом сжимали пистолет, в правой находился фонарик, которым Романофф освещала себе путь. Двигалась она наугад, осторожно переставляя ноги и прижимаясь к скользкой, неровной стене. В какой-то момент она остановилась и, содрав со стены часть растительности, посветила на открывшийся участок строения. Видимо, все стены здесь были украшены иероглифами и рисунками, высеченными прямо из камня. Приглядевшись, Наташа смогла разобрать фигуры людей и животных. Рисунки явно изображали какие-то сюжеты, но из-за старости и потертости сложно было сказать, что именно пытались показать на этих стенах. Романофф неплохо разбиралась в истории и искусстве, поэтому заметила схожесть изображений с теми, что находят археологи и ученые в пирамидах Майя. Гонсалес нашел посреди мексиканской пустыми какое-то древнее построение времен культуры майя? Сомнений в том, что стены и рисунки, древние не было. Вопрос был лишь один: почему Дамиан Гонсалес выстроил именно здесь свою безумную лабораторию? Из размышлений Романофф вырвал какой-то еле уловимый звук. Сперва она приняла это за ветер, но потом догадалась, что в таком месте ветра, вроде как, быть не должно. Прислушавшись, Наташа вдруг почувствовала, как по спине у нее побежали мурашки. Это был не ветер, а шепот. Тихий, прозрачный, то накатывающий, то, наоборот, гаснущий в окружающем мраке. Слова были несвязными и неуловимыми, поэтому-то она и приняла их за ветер. Когда же этот шепот раздался возле самого уха Романофф, а кожи коснулось ледяное дуновение, шпионка резко крутанулась на месте, не обращая внимания на боль, выставляя пистолет вперед и пытаясь поймать светом того или ту, кто находился рядом. Но Наташа была совершенно одна. По крайней мере, так все выглядело. Шепот тут же унесся куда-то вперед, словно обладатель этого беззвучного, блеклого подобия голоса стремительно убегал прочь от Романофф. – Что за чертовщина? – слетело с дрожащих губ русской шпионки. Черная Вдова всегда отличалась стальными нервами и полным самоконтролем. Сдала по эмоциям она лишь однажды, когда доктор Бэннер потерял над собой контроль, не без помощи проклятого сводного брата Тора, разумеется. Тогда она чертовски испугалась того, как некогда в добрых и понимающих глазах Брюса вспыхнула зеленая безжалостная ярость. Романофф в тот момент не могла и пальцем пошевелить, оцепенев от ужаса. После этого Наташа еще долго корила себя за такую непозволительную слабость, обещая самой себе, что подобного больше не повторится. И вот ее до смерти напугал какой-то шепот, который мог быть просто игрой ее воображения. Но Наташа сразу вспомнила и слова Катрины, после того, как наемница рассказала им о базе Соноры. – Я не знаю, что там находится, – чеканила с металлом в голосе каждое слово Муэрте, прожигая Мстителей насквозь своими ледяными серыми глазами. – Не имею представления, какие монстры могут обитать в лабораториях хозяина. Тогда Романофф и остальные считали, что хуже клона Барнса, второго Зимнего Солдата женской вариации, быть не может. Как же они, мать их, ошибались. Наташе хотелось влепить себе оплеуху за такое пренебрежение. Мысли о том, что зубастый монстр, старое подземное здание и невидимый шепот, лишь малая часть той жути, обитающей под песками Соноры, прочно засели в голове шпионки, тем самым отрезвляя ее отупевшее и размякшее сознание. Она продолжила двигаться дальше в упертой вере, что скоро найдет отсюда выход. Отыщет Клинта, с которым, разумеется, ничего не случилось. Вместе они найдут Тони и Стива, остальных, а потом выберутся из этого проклятого места. Ей до одури хотелось, чтобы сейчас из этой мглы вышел Бартон, оглядел ее наигранно-скептическим взглядом, цокнул языком и сказал что-то вроде: «Ну это совсем не дело, Наташа. Только посмотри на себя!» Ей было бы в разы спокойнее, окажись рядом Клинт. Наташа резко замерла, когда услышала впереди шаги. Легкая поступь, почти неуловимая для слуха. Кто-то быстро, но плавно шел, периодически шаркая подошвой по каменной поверхности. Романофф как могла сжала пистолет, понимая, что пальцы совсем потеряли чувствительность. Она выключила фонарик, чтобы не привлекать к себе внимание, предпочитая ориентироваться в темноте на слух. Откуда-то из-за стены выполз луч света, поблуждал по полу, перекинулся на стены и затем двинулся в строну вжавшейся в холодную стену Романофф. Блять, блять, блять, – стучало в голове Наташи, а когда белый луч света ударил ей в глаза, она зажмурилась, автоматически вскинула руку и выстрелила. Хлопок в тишине больно резанул по барабанным перепонкам, пуля засвистела в воздухе и отскочила от противоположной стены. Она приготовилась стрелять снова, когда до нее долетело эхо мужского, громкого возгласа: – Нат, черт тебя дери, прекрати по мне палить! Разумеется, она узнала этот голос. Опустив пистолет, Романофф застонала от невыносимой боли в плече. Сквозь слезы шпионка видела мельтешащий где-то сбоку свет от фонаря, а затем дрожащие, знакомые руки крепко обхватили ее лицо. – Только посмотри на себя, – пробормотал Клинт Бартон, с нескрываемым отчаянием разглядывая жуткую рану на плече Романофф. – Это же совсем не дело, Наташа.***
Jed Kurzel – Command Override
Работающий на последнем издыхании костюм прилично сковывал движения, и про себя Тони Старк решил, что нужно будет сделать следующую версию более комфортной и сгибаемой в коленях и локтях. Особенно в локтях. Неторопливо двигаясь по пустому коридору, ориентируясь лишь на свое шестое чувство и невероятное везение, Старк должен был бы думать о команде или о том, как выбраться из этого места. Но инженерные задачки успокаивали его. Однако, пока Железный Человек вышагивал в сторону заветной комнаты с компьютером, о которой говорила подружка Роджерса, он в голове своей решил проблему со сгибанием костюма. Слишком просто. Сигнал от остальных так и не пришел, хотя Тони уже раз сто посылал SOS на все коммуникаторы команды. Связь с Бартоном прервалась девятнадцать минут назад, после чего Старк сразу же угодил в оцепление выживших наемников ГИДРы. Понимая, что его костюм не сможет помочь в бою, Старк в последний раз отправил сигнал бедствия Роджерсу и пошел в атаку. Оказывается, стол может быть неплохим щитом, а стулья отличным оружием. Он нашел нужное помещение далеко не сразу, ведь Муэрте говорила о комнате, а на деле это оказался целый зал, напичканный всевозможными гудящими процессорами и рябящими мониторами. Там была полутьма, свет шел лишь от нескольких включенных экранов, отчего тень Железного Человека жутким великаном скользнула по голым стенам зала. В углу Старк обнаружил бездыханное тело женщины в белом, перепачканном кровью халате. В помещении было душно, а находясь внутри неисправного костюма, Тони ощущал себя практически в жерле действующего вулкана. Риск слишком большой, но терпеть и изливаться потом миллиардер больше не желал. Пусть костюм Железного Человека постоит в сторонке, а Тони Старк займется, наконец, делом. Он шагнул на кафельный пол, размял затекшую от напряжения шею, шумно вздохнул, и только тогда с удивлением понял, что здесь он далеко не единственный живой человек. Возле центральной панели, находящейся прямо посреди зала, к Тони спиной стоял незнакомый мужчина в серой мешковатой форме без каких либо опознавательных нашивок. Он что-то неотрывно и быстро вбивал на клавиатуре, потом поднимал светловолосую голову и смотрел на экраны перед собой. Старк затаил дыхание и покосился в сторону своего костюма. – Не думаю, что нападать на меня сейчас будет разумно. Тони вздрогнул, когда мужчина произнес это совершенно спокойным, бесцветным голосом, продолжая заниматься своими делами. Только спустя полминуты он наконец повернулся к Старку и, заметив смятение на лице миллиардера, сказал: – Я видел, как вы идете сюда, – он указал пальцем на один из экранов, транслирующий пустой белоснежный коридор, по которому всего недавно действительно пробирался Тони. – Ты кто такой? – прищурился Старк, недоверчиво вглядываясь в лицо незнакомца. У него была совершенно обыкновенная внешность, по крайней мере, так казалось Старку в том ужасном, рябящем и тусклом освещении. Но что-то все же не давало ему покоя. Во внешности незнакомца сквозила чрезмерная уверенность и сдержанность, что было видно даже невооруженным глазом. – Никто, – бесстрастно произнес незнакомец, складывая руки за спиной и учтиво глядя на Старка. – Мне нужно доделать здесь одну важную работу, после чего вы можете приняться за свою. – Вот как, – нервно усмехнулся Тони. – Как все просто, однако. Только гнездышко тряхнуло, вы тут же позабыли про все клятвы ГИДРе и решили выкрутиться, строя из себя адекватных, добродушных пособников? Серо-голубые глаза мужчины чуть сузились, тонкие губы дрогнули в подобии улыбки, а затем незнакомец наклонил голову вбок, будто разглядывая Тони как затейливую и милую зверюшку. – Я никогда не давал никаких клятв. Тони не мог понять, что именно во внешности и поведении этого человека его настораживает. Миллиардер нерешительно перевел взгляд на экраны за спиной блондина, пытаясь угадать, что же это за работу он тут делает. – Что вы здесь ищите? – спросил он, и Старку показалось, что в спокойном голосе его собеседника скользнуло любопытство. – Так я тебе и рассказал. Может, пойдем еще по пивку выпьем? – Я не пью, – покачал головой мужчина, и Тони на секунду подумал, что тот над ним просто издевается. Но, опять же, за все время на лице незнакомца не дрогнул ни единый мускул, осанка осталась идеально ровной, а глаза неотрывно глядели на Тони, будто изучая и сканируя его с ног до головы. – У вас и ваших друзей осталось не так много времени, поэтому на вашем месте я не стал бы тратить драгоценные минуты на недоверие и шутки. Стены не смогут вечно сдерживать воду, мистер Старк. Тони хлопал глазами, пытаясь осмыслить услышанное. Казалось, мужик просто дурит его, тянет время и заманивает в ловушку, но шестое чувство Старка гудело на уровне диафрагмы и нашептывало под коркой мозга лишь то, что этот человек уж точно не лжец. – Что ты там сказал про воду? – очухался миллиардер, когда незнакомец повернулся к нему спиной. – Подземная река, протекающая рядом с бункером. Из-за взрыва на семнадцатом уровне пошли трещины на стенах, конструкция бункера быстро рушится под собственной тяжестью, а водный напор лишь ускоряет этот процесс. У Старка внутри все так и похолодело, а на лбу проступили крупные капли пота. Мало того, что они глубоко под землей, так еще все могут тут с легкостью утонуть. Тони воды не боялся, однако воображение тут же начало вырисовывать картину того, как это помещение заполняет ледяная вода, а Старк пытается спастись, разумеется, тщетно. Он утонет под землей. Кто бы, блять, мог подумать. – Что тут произошло? – подумав, поинтересовался Старк. Вопросов была куча, но приходилось осторожнее выбирать их. Он все еще понятия не имел о том, кто этот человек в серой форме. – Дела у доктора Гонсалеса последние пару лет шли не очень хорошо, – тут же ответил мужчина, даже бровью не поведя. – Его эксперименты вызывали вопросы и искреннее недоверие вышестоящих. В ГИДРе ходили слухи, что хозяин сошел с ума. Работники здесь жили в немом страхе, у многих не выдерживала психика. Однако доктор Гонсалес каким-то чудом сумел привести здесь все в порядок. Пока не появились покупатели из Норвегии. Никто сперва даже подумать не мог, что их интересовал не какой-то конкретный товар, – он снова повернулся к Тони, глядя ему прямо в глаза с ледяным спокойствием. – Их интересовало здесь все. – Это они устроили? Незнакомец кивнул. – Не без помощи извне, разумеется. Люди были на пределе, многие и так бы сдали хозяина, но джентльмены из Норвегии решили не оставлять свидетелей. Деталей я, к сожалению, не знаю, поэтому не могу в точности сказать, что именно произошло. Я был занят работой на нижних этажах, а когда поднялся сюда, то все было уже потеряно. Один из процессоров сбоку издал жалобный писк, мужчина подошел к нему и достал черную флешку, на которую что-то скачивал все это время. Сжав носитель в руке, покрытой сеткой вен, незнакомец посмотрел на Старка и улыбнулся. Как подумалось Тони, он хотел, чтобы улыбка эта выглядела дружелюбной, но на деле она вышла какой-то… искусственной. – Теперь вы можете делать то, зачем пришли. Но позвольте дать вам совет: не засиживайтесь. Некоторые ваши друзья оказались в храме, а оттуда им самим не выбраться. – Что за храм? – застонал Тони, чувствуя, как голова начинает идти кругом от происходящего и острой нехватки свежего воздуха. – Приятель, ты меня, кажется, за дурака держишь, но… Мужчина не стал дослушивать миллиардера и вернулся к экранам. Затем, жестом подозвав к себе Тони и подождав, пока тот соберется с духом и подойдет ближе, указал на один из мониторов. На нем был изображен план базы Соноры. Старк ошарашенно охнул. – Как же глубоко его вырыли? – вырвалось у него. – Прилично, – блондин внимательно поглядел на потное и озадаченное лицо Старка, а потом, видимо, решив что-то у себя в голове, произнес: – Файлы Сорок шесть А, пятьдесят три и восемьдесят Д. На сервере справа, помеченный красным крестом. В этих файлах та информация, которая может вам пригодиться. Если вы выберетесь отсюда. Тони покосился на незнакомца, который продолжал говорить своим пугающе нейтральным голосом, словно опасности для него в этом месте вообще не было. И только сейчас Старк заметил кое-что еще: мужчина как-то странно моргал. Реже и дольше, чем это делают нормальные люди. Миллиардер поежился, не имея представления, что это значит, да и значит ли что-то вообще. – Трое в храме, остальные смогут выбраться самостоятельно, когда зазвучит предупредительный сигнал. – Сигнал? – на автомате поинтересовался Старк, уже забив на всякую осторожность и осмотрительность. – Сигнал о том, что вода прорвалась. Я запустил его, на всякий случай. Старк нахмурился, приблизив на экране схему и наконец найдя то самое место, отмеченное как «Храм». Тут он услышал тихие удаляющиеся шаги, а когда оглянулся, то незнакомец уже поравнялся с трупом женщины в белом халате, на которую блондин не обратил совершенно никакого внимания. – Эй, – окликнул его миллиардер, и незнакомец послушно замер, повернувшись к нему вполоборота. – Вот так просто свалишь? – У вас в запасе сорок две минуты. Дальше конструкция просто не выдержит напора. Вода прорвется через стены и начнет заполнять уровни, – вместо ответа произнес тот. – Черт тебя дери, – выругался Тони. – Ведешь себя как добрый самаритянин, а имя хоть у тебя есть? Или мне так и нарекать в благодарственной речи таинственного помощника? Мужчина будто задумался, снова склонив голову набок, прикидывая, а достоин ли такой почести какой-то Тони Старк. И от этого взгляда миллиардеру стало еще больше не по себе. – Фрэнк. Назвав свое имя, блондин вышел вон из зала, оставив Старка наедине с гудящими машинами и стремительно утекающим прочь драгоценным временем.***
Jed Kurzel – Spores
– Где та тварь? – Наташа тихо шипела, пока Бартон быстро и ловко обрабатывал ее уродливое плечо. – Не знаю, Нат. Я потерял вас из виду в этой темени, шел по наитию. Потом просто бродил, пока не оказался здесь. Что бы это ни было. Кстати, что это такое? – Думаю, какой-то древний храм Майя. – Майя? – скривился Клинт, бережно заматывая бинтом место укуса. – А они свои храмы разве не на вершинах пирамид строили? – В том-то и дело. По голосу Романофф, лучник понял, что сейчас это беспокоит шпионку меньше всего. Им было совершенно некомфортно в этой, освещенной тонкими лучами фонарей, темени, среди сырости и полнейшей неизвестности. – Ты видела девочку? – тихо и осторожно поинтересовался Клинт, внимательно следя за лицом Романофф. Та удивленно изогнула брови и недоверчиво покосилась на партнера. – Я тут видел, кажется, маленькую девочку. Лет семи или десяти, не смог понять. Она появилась всего на мгновение, а потом будто исчезла, – он замолчал, заметив, как побледнела Наташа, а в ее зеленых глазах заблестел страх. – Хотя, мне могло просто показаться. В такой мгле чего только не привидится, верно? Наташа в напряженной задумчивости следила за движениями рук Клинта, а когда же он помог ей натянуть костюм обратно, сказала, будто сомневаясь в подлинности собственных слов: – Кто-то был со мной в темноте, он или она что-то шептали, но у меня не получилось разобрать ни слова. А когда повернулась, то все прекратилось. И я тоже не уверенна в реальности произошедшего, Клинт. Они поднялись на ноги и молча посмотрели друг на друга. Лица каждого были бледными, обеспокоенными. Бартон тихо вздохнул, подался вперед и слабо поцеловал Романофф в холодный лоб. – Давай просто выберемся отсюда, Нат, – сказал он, делая шаг в ту сторону, откуда и пришел. Не успели они пройти хоть пару футов, как тишину разразил оглушающий грохот. Агенты замерли на месте, пытаясь понять, что происходит. Звук повторился, снова и снова. А затем в их спины прилетел глухой, хриплый сдавленный мужской крик. Романофф внимательно глядела в освещенное фонариком лицо своего напарника. Им не нужно было ничего говорить друг другу, настроение каждого они чувствовали на интуитивном уровне, поэтому когда Наташа развернулась и быстро зашагала в сторону звуков, Клинт лишь уверенно последовал следом. Картина, представшая перед ними за вторым резким поворотом, оказалась весьма странной. Бартон и Романофф замерли, направляя свои фонари на человека, который отчаянно колотил по каменной стене огромным молотом так, что в разные стороны разлетались искры, отдаленно напоминавшие молнии. – Тор, приятель, ты что делаешь? – обратился к нему лучник, при этом отодвигая фигуру Романофф за свою спину. Скандинавский бог замер, тяжело и хрипло дыша, опустил руку с молотом и понурил голову. Затем Тор медленно повернулся к агентам и уставился на них чуть ли не обезумевшими горящими голубыми глазами. – Разве вы не слышите? – прохрипел он с отчаянием в голосе. Вдова и Бартон одновременно покачали головами. – Голос! – рявкнул Тор, эхо от его крика пророкотало над их головами и унеслось прочь в темноту. – Этот проклятый голос. За этими стенами кто-то есть. – Мы ничего не слышим, – нахмурился Клинт, озадаченно глядя на Романофф. – Слушай, нам нужно возвращаться… – Нет, – фыркнул Тор, крепче сжимая в своей огромной руке молот. – Здесь присутствует сила, энергия не из вашего мира, я ее чувствую. Эта сила не Мидгарда, не Ванхейма* или Свартальхейма**. И уж тем более не Асгарда. Это что-то неизвестное мне. Я должен узнать, кому или чему принадлежит такая мощь. Произнеся это, асгардец снова принялся колотить Мьельниром по стене, которой, как ни странно, от ударов ничего не делалось. Продолжив безнадежно разрушать камень где-то с минуту, скандинавский бог устало застонал и со злостью пнул стену. Эффекта это действие тоже не произвело никакого. – Тор, – начала с удивительным спокойствием в голосе Наташа. – Нам действительно нужно попытаться найти выход из этого места, отыскать остальных и уж тогда решать, что делать дальше. Нельзя сейчас поддаваться на эмоции и… Романофф оборвала свою речь на полуслове, ошарашенно глядя куда-то за спину Тора. По идентичному искривленному в недоумении лицу Бартона, он понял, что за ним явно появилось что-то странное и, возможно, опасное. Почувствовав, как верный Мьельнир завибрировал в его пальцах, готовый в любую секунду размозжить врага, Тор резко развернулся, собираясь вступить в неизбежный бой. Странным и опасным оказалась маленькая темноволосая девочка лет десяти. На ней была серая мешковатая и довольно потрепанная форма, из-за направленного в ее сторону света фонарей лицо девочки казалось совсем белым, а глаза горели серым, зимним льдом. Тор повернулся к Романофф, потом поглядел на Бартона, но те лишь молча таращились на девочку. Сам же ребенок тоже сохранял гробовое молчание, лишь пристально изучая каждого Мстителя по очереди. – Ты кто такая? – голос Тора звучал как гром в ясную погоду. – Что здесь делаешь совсем одна? Девочка не сказала ни слова, лишь развернулась и побежала вперед, скрываясь в непроглядной темноте. – А ну стой! – прогромыхал Тор, но ответом служил лишь тихий топот босых детских ног. – Вот же непослушный цверг!*** Бартон и слова сказать не успел, как скандинавский бог сломя голову бросился следом за девочкой. Наташа озадаченно глядела на лучника, теперь ожидая его мыслей по поводу происходящего. – Она тебе никого не напомнила? – хрипло спросила Вдова, доставая из кобуры свой пистолет. – Муэрте, – кивнул Бартон, хмуро глядя на подругу. – Только мелкая. Как думаешь, что происходит? – Ловушка, определенно, – спокойно отозвалась Наташа. – Мы же не будем делать глупостей, Нат? – с напором спросил Бартон, хотя он уже знал ответ на своей вопрос. Поэтому когда Романофф, держа наготове оружие и давя боль в плече, рванула следом за Тором и девчонкой, Бартону ничего не оставалось как последовать за ней, при этом простонав себе под нос: – Ну вашу ж мать. Лучи от фонариков судорожно скакали по стенам подземелья, ориентировались Вдова и лучник лишь на крики и ругательства Тора, долетавшие до них глухим эхом. Бог как только не называл девочку, половины слов ни Наташа, ни Клинт понять даже не могли. Таинственный ребенок меж тем продолжал заманивать невезучую часть Мстителей глубже в подземные недра базы Соноры. Они бежали несколько минут, дыхание их хрипло рвало затхлый воздух, а звуки шагов терялись в вышине древних коридоров. Агенты ЩИТа наконец нагнали Тора и замерли за его огромной, мощной спиной. Перед ними возвышалась высокая, железная дверь без ручек. Сбоку виднелась приборная панель с мигающим красным огоньком. Над дверью висела широкая люминесцентная лампа, которая зажглась как только скандинавский бог на два фута приблизился к непонятно откуда взявшейся современной двери среди старости и затхлости. – Ну и что все это значит? – пропыхтел Клинт, оглядываясь по сторонам. – Где девочка? – Исчезла, – хмуро отозвался Тор, осторожно касаясь пальцами обжигающе холодной стальной двери. – Оно там, я чувствую энергию. Нужно попасть внутрь. – Я не думаю, что это хорошая идея, – закатил глаза Бартон и стер тыльной стороной ладони пот со лба. – Уже ясно, что у Гонсалеса тут настоящий парк монстров. Черт знает, что находится за этими дверьми. Причем Катрина ничего не знала об этом месте, хотя она родилась здесь. Это должно как минимум настораживать. – Не знала или просто не хотела говорить? – задумчиво произнесла Наташа, подходя к приборной панели. – Мы не можем ей верить. Это все могло быть частью плана Гонсалеса. – Считаешь, ваша недобогиня предатель? – поинтересовался Тор. – Нет, – покачала головой Вдова. – Но наемницу могли использовать без ее же ведома. Я этот вариант не исключаю. Тор нахмурился, снова уловив тот самый голос, пронзивший его разум и вытянувший бога из цепких пальцев ядовитого дурмана, который попал в его кровь через лезвие ножа. Он очнулся среди трупов и тишины, нарушаемой лишь навязчивым шепотом, призывавшим бога грома в гудящую темень тоннеля. Ориентируясь лишь на голос, раздававшийся только в его голове, Тор дошел до того самого места, где его нашли Вдова и Бартон. Одинсон не мог даже объяснить, что шептал ему неизвестный голос, вот только он так остро ощущал энергетику, которой было пропитано это место, что не выяснить всей истины казалось для асгардца просто кощунством. – Я все еще считаю, что мы должны.., – начал Бартон, но тут раздался громкий звук, похожий на гудок, – вернуться обратно. Романофф, пустившая свои ловкие пальцы в приборную панель, лишь пожала здоровым плечом, и поглядела на лампочку, теперь горящую зеленым цветом. Клинт всплеснул руками, а Тор, набрав в легкие больше воздуха, толкнул стальные двери, которые поддались не сразу, жалобно и протестующе скрипя. Воздух так резко изменился, что у Наташи на мгновение потемнело в глазах. Вместо затхлого он теперь был таким наэлектризованным, словно в этом темном помещении начиналась настоящая гроза. Они оказались в полуразрушенном зале, с огромными, уходящими далеко вверх статуями, изображающими людей или царей, возможно, даже богов. Рассмотреть их не получалось из за темноты, а лучи фонарей были слишком тонкими, чтобы захватить хоть часть этих поистине монументальных изваяний. Но внимание Мстителей сразу же привлекло то, что находилось строго по центру помещения. Большая, диаметром десять футов дыра. Сперва Романофф показалось, что оттуда доносится какой-то гул, но потом она поняла, что все так и есть. А еще прямо из этой дыры бил слабый, пульсирующий свет. – Не нравится мне это место, – произнес Клинт, но все же направил свой фонарь в сторону и двинулся осматривать зал. – Я слышу голос, – прохрипел Тор, неотрывно глядя на дыру и поднимающийся оттуда мягкий свет. – Он стал еще громче. – Почему мы ничего не слышим, кроме обычного гула? – тихо пробормотала Наташа, нервно оглядываясь по сторонам. Ощущение, что за ней кто-то следит из темноты, снова появилось в ее сердце. – Может, потому что вы простые смертные, – с легким скепсисом отозвался Тор. И тут он вздрогнул. Его широкой руки коснулись тонкие, холодные пальцы. Асгардец опустил взгляд и удивленно уставился на ту самую девочку, появившуюся словно из ниоткуда. Она крепко сжимала его руку и неотрывно глядела на него своими серыми, спокойными глазами. Бартон и Романофф тоже заметили ребенка и замерли на месте, в страхе вспугнуть странную девочку. Наташа многозначительно поглядела на Клинта и слабо кивнула ему, после чего лучник, сделав один неуверенный шаг в сторону Тора и девчонки, спросил: – Катрина? Она повернулась к нему и внимательно оглядела Бартона, однако ничего не ответила. Ручка ее все еще сжимала лапу скандинавского бога. – Тебя зовут Катрина? – повторил попытку Бартон. – Ты из лаборатории доктора Гонсалеса? Девочка, чуть сощурив свои пронзительные глаза, кивнула. Сердце Наташи застучало с бешеной скоростью. – Мы знаем одну Катрину, – замявшись, продолжил наконец лучник. – Ты и она как-то связаны? Девочка пожала плечами, а потом указала пальчиком на дыру. – Там что-то есть? – тихо спросил Тор. Девочка активно закивала головой, и бог почувствовал, как задрожала ее ладошка. – Что? Она снова указала на дыру, более настойчиво, требовательно, хмуря бровки и стреляя в асгардца ледяными молниями из глаз. Девочка не произнесла ни слова, и у Романофф сложилось впечатление, что ребенок вообще не умеет говорить. – Хочешь, чтобы я посмотрел? – поинтересовался Тор, на что девочка снова закивала. Нерешительно поглядев на своих коллег, понимая, что они не меньше озадачены, чем он сам, бог грома все же уверенно шагнул в сторону таинственного жерла. – Осторожнее, – раздался напряженный голос Клинта. – Это может быть ловушка. Тор сделал еще пару шагов, а потом осторожно заглянул в дыру. Она уходила так глубоко, что дна ее не было видно, однако, бог не сразу заметил какое-то движение в самом низу. Бартон и Романофф напряженно наблюдали за Тором, маленькая Катрина же замерла и глядела куда-то сквозь асгардца. И тут что-то изменилось. Гул стал громче, постепенно перерастая в напористый шепот, который теперь слышали все присутствующие. Девочка пискнула, засопела и попятилась назад, в какой-то момент врезавшись в фигуру Бартона. Лучник на автомате положил руку на плечо ребенка и прижал ее ближе к себе, чувствуя, как девочку всю трясет от страха. Тор охнул и резко отшатнулся в сторону, крепче сжимая в руках свой молот. Наташа окрикнула его, но бог будто не слышал Вдову, глаза Одинсона были неотрывно прикованы к краю портала. Свет из бледного и мерцающего становился ярким, неприятным, шепот теперь был отчетливым женских хриплым стоном, обладатель которого полз по стенам этой дыры, стремительно приближаясь к ее концу. – Что это, мать вашу, такое? – простонал Бартон, продолжая прижимать к себе девочку и боковым зрением видя, как Наташа нацелила в сторону дыры свой пистолет. Оттуда вынырнула костлявая рука, опирающаяся на край, следом показалась и сама обладательница неуловимого, но оглушающего и неразборчивого голоса. Из портала вылезал самый настоящий женский скелет с темными, иссушенными волосами, который глядел на Мстителей черными, бездонными глазницами и скалил челюсть с остро ощутимой ненавистью и жаждой смерти.***
Jed Kurzel – Survivors
Лаборатория Соноры была построена в тысяча девятьсот восемьдесят шестом году. Никто так и не знал, чем руководствовался Дамиан, выбирая это место. Ему были предложены горы Памира, острова Карибского моря, невидимые человеческому глазу бухты Австралии. От всех вариантов доктор Гонсалес отказался, предоставив совету план подземного лабиринта-бункера посреди безжизненной мексиканской пустыни. База представляла из себя замудреную цепь коридоров и тоннелей, соединяющих между собой уровни и этажи и разделявших лаборатории, склады и жилые отсеки. Помощников Дамиан отбирал лично, каждый из кандидатов подписывал акт, в котором соглашался на условия проживания и работы. Самым главным правилом была абсолютная негласность и отказ от прошлой жизни. Ученые, медики, биологи и лаборанты понимали, спускаясь в Сонору, – они больше никогда не поднимутся обратно. Чего только не перевидали мощные, толстые стены базы Дамиана Гонсалеса. Молчаливые и бесстрастные, они покорно и исправно держали это место нерушимым. Они видели тайные проекты и эксперименты хозяина, слышали все заговоры и обсуждения, впитывали пот, страх и отчаяние рабов в белоснежных халатах. Стены Соноры должны были век продержаться и не дать этому проклятому месту, которое все они невольно именовали домом, сгинуть. Теперь по ним ползли трещины, из которых лилась ледяная вода, постепенно заполняя комнату. Катрина сидела в воде уже по колено, отрешенно таращась в стену перед собой. Левая рука, прикованная наручниками из вибраниума к противоположной стене, уже затекла так, что наемница даже не чувствовала собственных пальцев. Разбитая губа саднила, спекшаяся на щеках и лбу кровь неприятной корочкой покрывало лицо, а каждый вздох в грудной клетке Катрины сопровождался тихим свистом. Она не хотела больше бороться, вырывать зубами свою свободу, которая оказалась на деле лишь сладкой иллюзией. Катрина проклинала себя за то, что вообще влезла во всю эту историю и позволила себе скатиться на самое дно. У нее было все: кров, цель, хозяин. Теперь у нее не было ничего, кроме нее самой. И какой в этом прок? Муэрте не знала, почему ее не убили. Вместо этого просто приковали здесь и оставили. Медленно подыхать, сразу проскользнул колкий ответ в ее голове. Гонсалес прекрасно понимал, что рано или поздно база развалится. А еще он знал, что Катрина тоже это понимает. – Ты меня разочаровала, – его цепкий, леденящий душу голос все еще эхом отдавался в ушах Катрины. – Из всех них ты оказалась самой живучей, самой способной. Изначально тебя ждала другая участь. Но ты доказала, что способна на большее. И я поверил в тебя, сахарная. Как же я ошибся в тебе. Мы все так горько ошиблись в нашей Катрине. Ее вообще не должно существовать. Катрина всего-лишь копия Джеймса Барнса, удачный лабораторный эксперимент, которому хозяин нашел применение. Но вещи имеют свойства портится. Испорчена не только Катрина, даже Барнс уже не самый сильный и проворный. Они старье, которое нужно пустить в утиль и забыть. Впервые Катрине хотелось умереть. Захлебнуться или исчезнуть под завалами, плевать. Лишь бы все это прекратилось. Бесполезное, неправильное существование, позорные желания чего-то большего, жизни, на которую она не имеет никаких прав. Но в груди все еще билась жажда жизни, и Муэрте отчаянно давила ее в себе. Она думала о Марии и ее дочери, и о том, как закончились их жизни. Катрина только начала верить в свою человечность, в некое подобие семьи, живое доказательство того, что Катрина имеет полное право быть человеком, как все это было уничтожено. Думала Катрина и о Пако. Жестоком мерзавце, к которому почему-то не испытывала больше ненависти и отвращения. Из всех знакомых Эмиль для Катрины всегда был самым понятным, открытым и честным. Жестокость не претит ей, она сама купалась в той же крови, что и он. С нежной болью в сердце Муэрте отдались воспоминания о Роджерсе. О добрых голубых глазах, крепких, заботливых руках и его словах и обещаниях. Пустых обещаниях, как теперь понимала Катрина. Ей нельзя быть рядом с таким человеком, она портила Стива, травила его своей черной, прогнившей душой. К своему удивлению, она думала и о Барнсе. С теплотой, слишком холодной, чтобы тосковать, но достаточно крепкой для осознания своей привязанности к Зимнему Солдату. И тут в голове ее что-то щелкнуло. Глаза Катрины округлились, сердце застучало с бешеным ритмом, грудь сдавливал спазм, отчего из глаз наемницы покатились слезы. Хозяин его забрал. Он забрал Барнса. Паника, стремительно перерастающая в страх и отчаяние вынуждали Катрину гнать прочь самобичевание и жалкие мысли о скорой кончине. Перед глазами как хоровод закрутились обрывки ее воспоминаний: лабораторные лампы, слепящие прям в глаза, капельницы, скальпели, иглы, очень много игл. Холодные, крепкие пальцы хирургов, запах силикона от скрипучих перчаток, вонь медикаментов, снова иглы. Крики, ее крики, кого-то еще. Все это кружилось и вертелось, утягивая Катрину в пучину ужаса и отчаяния. – Нет, нет, – шептала она, безрезультатно дергая прикованную руку. Вода дошла до бедра, теперь Катрина отчаянно вздымала ее вокруг себя, брыкая ногами и извиваясь всем телом, дергая наручники. Бесполезно бороться против вибраниума. Какой бы сильной Катрина ни была, справиться с этим металлом будет невозможно. На запястье в свете люминесцентных ламп переливался не подающий никаких признаков жизни браслет ЩИТа. Нельзя сдаваться, просто нельзя, билось в голове Катрины, когда она прекратила дергать руку и стала оглядываться по сторонам в поисках какой-то помощи. Как она могла позволить хозяину забрать Барнса? Катрина единственная знала, вернее, имела представление о том, что Гонсалес может сделать с Баки. Барнс – ценнейший ресурс, которого можно разбирать и собирать как вздумается, хозяин умеет делать подобное, Муэрте собственными глазами видела результат, этот конструктор, отдаленно напоминающий человека. Роджерс не поможет своему другу, потому что просто не знает о том, что произошло. На ЩИТ и Мстителей надеяться не стоит, Катрина уже поняла, что герои, если понадобится, с радостью пожертвуют ей или Барнсом. Сам Джеймс, разумеется, выбраться не сможет. Катрина не знала, сколько вот так тупо просидела здесь и потратила драгоценное время. С Баки уже могли что-то сделать, могло стать уже слишком поздно. Катрина зарычала, гоня прочь эти мысли. Барнс ненавидит ее, она тоже не питала к нему теплых родственных чувств. Черт побери, они ведь даже не родственники, все это так, формальность. Однако Муэрте не могла позволить навредить Барнсу, это отчаяние горело в ней, и раздумывать о причине и природе этого ей было просто некогда. Катрина откинула прилипшую ко лбу прядь темных волос и уставилась на свою закованную руку. В другой, свободной, она сжимала свой нож, который у нее почему-то не забрали. Скорее всего, хозяин решил, что Катрина и так сдохнет, поэтому просто бросил ее здесь, на всякий случай приковав к стене лишь одну руку. И в этом была его фатальная ошибка. Однако она медлила. Стоит ли Барнс того? Зачем ей рисковать всем ради этого человека? Сделал бы Баки тоже самое ради Катрины? Женщина засомневалась, затрусила. Внезапно раздался оглушительный вой, отчего внутри у Катрины все задрожало. – Код двадцать пять, повторяю, код двадцать пять. Немедленно покинуть помещение! Механический женский голос выл на всех уровнях базы Соноры. Катрина в ужасе уставилась на трещины, из которых продолжала течь вода. Она прекрасно знала, что значит этот код двадцать пять. Снова в нерешительности переведя взгляд на свою закованную руку, Катрина прикусила губу и тихо застонала. Теперь она уже думала не о Барнсе и его судьбе. Катрина думала о том, что код двадцать пять означает разрушение одного из нижних этажей из-за подземной реки, которая так некстати протекала в опасной близости со стенами базы. Если сработал сигнал эвакуации, значит вода начала заполнять один из уровней. А это, в свою очередь, означало, что у Катрины в запасе есть всего минут пятнадцать, чтобы спастись. Катрина сильнее сжала в руках нож, неотрывно глядя на свою руку, шумно и истерично дыша и всхлипывая. – Давай, – прорычала с гневным отчаянием она, – давай же, черт побери! – Замахнувшись, Катрина закричала, что есть сил, и крик ее пропал в вое сирены и отдаленном грохоте, доносившемся откуда-то снизу.