Jóhann Jóhannsson – Soccer Game
Хуарес, Мексика. Утро следующего дня. Агенты ОБН Элизабет Маршалл и Мигель Сантана стояли на одном месте и наблюдали за работой здешней полиции. Офицеры сновали туда-сюда с зеленовато-бледными физиономиями, со всех углов доносилось шипение раций и еле уловимое копошение криминалистов. Периодически мимо агентов проезжали каталки с завернутыми в черный полиэтилен трупами. Шестнадцать. Лиз считала их количество про себя. Но работа началась всего час назад, а территория завода огромная. Тел в разы больше, не зря босс по телефонному разговору, произошедшему в пять утра по местному времени, назвал это бойней. – Пиздец какой-то, – подытожил Мигель, пригубив горячий растворимый кофе. – Так и напишу в отчете, – кивнула с хмурым лицом Элизабет, оправляя темно-синюю рубашку и двигаясь в само здание, ловко пролезая под оградительной лентой. В цехе некогда процветающего завода по изготовлению покрышек пахло влажным железом, порохом и густой гарью с душком, который могли распознать либо торчки, либо такие как Мигель с Элизабет. – Первыми явились пожарные, где-то в четыре двадцать две, – к агентам подскочил местный шериф. Замученного вида мужичек под пятьдесят, второй подбородок которого так и лоснился от пота. – Местные жители увидели пожарище. А когда парни пробрались на саму территорию, то, мягко говоря, прифигели. – Все трупы – люди Санчос, насколько мы поняли? – спросила Лиз, обходя тело мексиканца с перерезанным горлом, которое еще не успели принять или хотя бы прикрыть от глаз живых. – Да, это была одна из центральных точек, своего рода склад. Короче, жгли кокаин, который, видимо, ночью должен был отправиться в гости к дяде Сэму*. – Сколько? – Две тонны. Мигель и Элизабет одновременно присвистнули. Утро только начиналось, а Лиз уже представляла покрасневшее и обалдевшее лицо своего босса, когда он получит ее отчет. – Как думаете, что тут случилось на самом деле? – Мигель всегда умел найти общий язык со всеми, особенно, с представителями своего народа. А еще он полагал, что в сплетнях и домыслах куда больше истины, чем в результатах медлительной экспертизы. – Ну, – вздохнул тучный шериф, оглядываясь по сторонам, будто прикидывая, с чего же начать. – Как по мне, так это война между картелями. – Белая Смерть? Эмиль Пако не славится таким… пристрастием к насилию, – поежилась Лиз, хотя она уже знала, что в словах офицера огромная доля правды. – Санчос первыми перешли черту, – будто заступаясь за честь Пако, отозвался шериф. Но тут же притих и продолжил, уже менее эмоционально. – Позавчера Санчос жестоко расправились с людьми картеля Белой Смерти. Это был вызов, агенты. Официальная пощечина Пако. Проглотить такое, значило проявить себя слабаком и потерять все влияние разом. – Какие жестокие законы, – протянул Мигель. – Слышала об этом? – обратился он к напарнице, приглаживая свои короткие темные усики. – Да, шесть трупов. Задушены. Их развесили на мосту в центре города и прикрепили к телам таблички с угрозами Пако и его людям. – Больше шести трупов, сеньора, – отозвался шериф, а на непонимающий взгляд агентов только грустно вздохнул. – Убили семьи каждого из этих людей. Жен и мужей, стариков-родителей, детей… Мигель прикрыл глаза, потирая переносицу. Это было уже слишком. Почему их, дьявол всех побери, никто не проинформировал о резне? Агенты знали только о трупах на мосту, но про семьи погибших не говорили даже в местных новостях. И ладно, если картели разбираются и крошат друг друга между собой. Но проливать кровь невинных? Малых детей? Что за звери! Впервые в жизни Мигель Сантана почти что оправдывал ответное насилие, даже сочувствовал Эмилю Пако, которому пришлось как-то разгребать все это дерьмо. – Страшные дни настали, – отозвался с философским вздохом шериф. – Я такого с начала службы не видел. – Лиз, тебе нехорошо? Голос Мигеля звучал приглушенно, но Маршалл уже широко шагала к выходу, мечтая наконец-то втянуть в легкие заветный свежий воздух, а не этот смрад смерти, пеленой окутавший все здание. У стены блевал какой-то молоденький полицейский. Его напарник протягивал несчастному бутылку с водой. Лиз делала глубокие вдохи, стараясь унять пульсирующую панику в висках. Тревожным звоночком для агента Маршалл отозвалась пропажа ее стукача. Элизабет сперва полагала, что Марию Алонсо либо спалили, либо она сама раскаялась и сдалась хозяину. А потом она узнала о трупах на мосту. Разглядывая снимки в интернете, Лиз обратила внимание на татуировку одного из казненных. В местном морге она опознала Марию Алонсо. Матерясь себе под нос, Элизабет кое-как добралась до своего номера и в порыве гнева запустила в стену стулом, а потом с жадностью и отчаянием докурила последнюю пачку сигарет. А теперь, оказывается, мертва и двенадцатилетняя дочь Марии. Элизабет молилась, чтобы все это случилось не из-за стукачества Алонсо. Иначе смерть ребенка можно смело списывать на счет Маршалл. – Тебе, может, водички? – Мигель успокаивающе поглаживал ее по спине, оглядываясь по сторонам в поисках не особо занятого представителя власти. – Это какой-то ад, – выдохнула Лиз, поборов наконец тошноту. Мигель только цокнул языком, тем самым полностью соглашаясь с ее изречением. Им предстояло много работы, и теперь агенты ясно понимали, что в Хуаресе они задержатся надолго. В кармане ее джинс завибрировал мобильный. Неизвестный номер. Маршалл, все еще пребывая мыслями в здании, прогоняя перед глазами трупы людей картеля Санчос, отошла в сторону и ответила. – Агент Маршалл, – прокашлялась она, молясь, чтобы это был не ее босс. А лучше бы это был именно Швиммер. Услышав его голос на другом конце провода, Лиз почувствовала, как тошнота снова карабкается вверх по пищеводу. Мигель Сантана стоял чуть поодаль, записывая в блокнот личные наблюдения и свежие мысли о случившемся, краем уха слыша голос напарницы. – Слушай, мне вообще не до этого. Сейчас не самое лучшее время.., – и по голосу было ясно, что Элизабет нервничала. – Погоди, что? Как это? Нет, я в Хуаресе. То есть как это понимать, что ты это знаешь? Сантана оторвался от записей и покосился на слегка побледневшую напарницу, которая водила ладонью по своему затылку, напряженно слушая собеседника. – А где ты сам? Что? Что это значит? Нет, так дело не пойдет. Мы договаривались… Что? Последнее «что» Маршалл произнесла громко и слишком ошеломленно, поэтому Мигель подошел ближе, но женщина только замахала рукой, показывая, что это не касается их работы. – Это все странно, я не.., – собеседник начал что-то долго объяснять Маршалл на ухо, а та уставилась хмурым взглядом в иссушенную землю под своими ногами. – Это совсем нетелефонный разговор. Понятно, да. У меня много работы сегодня, у нас тут.., – она снова осеклась, выпучив глаза. А потом, собрав себя в руки и шумно вздохнув, произнесла сквозь зубы. – Ладно. Набери меня через четыре часа. Может, я к тому моменту уже освобожусь. Закончив явно не самый из приятных разговоров, Маршалл закинула руки за голову и застонала, сильно жмурясь. Чертов день решил ее конкретно добить сегодня. – Кто это был? – поинтересовался Мигель, когда Элизабет привела свое сердцебиение и пульс в норму. – Один знакомый, – неохотно отозвалась женщина. – Бойфренд? – Знакомый. – Понял. Что хотел? – Встретиться, – вздохнула Лиз, с тоской оглядывая возвышающееся перед ними якобы заброшенное здание. – Как думаешь, за четыре часа мы управимся? – Милая Лизи, – отозвался напарник, пропуская Маршалл вперед, - нам это дерьмо до Дня мертвых разгребать придется, помяни мое слово.***
Барнс был спокоен. В этом городе превратиться в неуловимую тень было проще простого, будто сам Хуарес поглощал личность своих жителей и его гостей, скрывая их от ненужных глаз. Соединение бионики и живых тканей порой отдавалось пульсирующей болью. Только сильнее сжимая и разжимая железные пальцы, Барнс проклинал эту стерву, которая почти что вывела его протез из строя. Одним ударом. Ну не сука ли? Солнце нещадно палило уже с утра и вынуждало обливаться потом, а дикое желание стянуть с себя футболку и начать выжимать ее останавливалось криками здравого смысла и нормами приличия. Стив Роджерс таращился пустым взглядом в меню какой-то забегаловки, не имеющей даже названия, тщетно пытаясь определить в инородных буквах состав того или иного тако. Под намотанным на левую ладонь бинтом уже давно затянулась рана, но Стив из принципа не снимал повязку. Это было напоминанием. Триггерная красная тряпка, призывающая прекращать шататься в лабиринте из мыслей и чувств под названием Катрина. Но сознание словно назло хозяину то и дело воспроизводило перед глазами те или иные образы, приправленные еще не успевшими остыть ощущениями. Распухший от требовательных и глубоких поцелуев рот, из которого вырываются женские хрипы и стоны, перемешанные с его именем, произносимым с восхищенным придыханием. Цепкие, сильные пальцы почти до боли сжимающие его громадные плечи, пересчитывающие позвонки на его спине и соскальзывающие к стальному, напряженному прессу. Сглатывая сухой ком и сжимая руки в кулаки, тем самым отгоняя прочь будоражащие мужское естество воспоминания, Роджерс покосился в сторону абсолютно беспристрастного Барнса, восседающего по левую руку от Капитана. Хотелось даже в какой-то момент накинуть что-то на голову Баки, чтобы не видеть его лица, в котором так остро и больно для Роджерса проскальзывали черты Катрины. Стив не винил ее в том, что она ушла. Барнс повторял – сбежала к хозяевам. Капитан же был уверен, что Катрина ушла, чтобы победить своих демонов. Смерть Марии и Изабель отразилась на ней сильнее и глубже, чем наемница показывала. За их стол села незнакомка, вынудив тем самым мужчин выпрямиться и отбросить прочь размышления, в которых они бродили в ожидании информатора Барнса. Худое, практически изможденное лицо женщины за тридцать, постепенно начинающей прогорать на работе. Убранные в простой хвост каштановые волосы, а большие серые глаза, разбавленные изумрудно-морской голубизной, впились в Барнса с требовательным негодованием. С минуту они сверлили друг друга взглядами, а потом незнакомка, тяжело вздохнув, произнесла полушепотом: – Я надеюсь, ты сейчас мне объяснишь, что происходит, Джим. Голос ее звенел от напряжения, и Стив понял, что это та самая женщина, с которой сегодня утром связался Баки, заявив, что она единственная, кто может пролить свет на ситуацию в наркомире Мексики. – Нам нужна твоя помощь, Элизабет, – спокойно произнес Барнс, впиваясь в нее своими серыми глазами, которые когда-то поразили Маршалл своей голубиной и плавающей в них словно куски льда болью. – Помощь? – выдохнула она, нервно усмехнувшись и поведя затекшими плечами. – Ты издеваешься? Как на счет того, чтобы сперва объяснить, почему ты оказался в Мексике? – Так сложились обстоятельства, – только и ответил Баки. – Это не ответ, Джим, – голос у нее дрогнул, в отличии от рук, которые она сложила на поверхности липкого, шаткого столика. – Ты сказал, что заляжешь на дно в Эль-Пасо, – тут она замолчала, а потом, нахмурившись, спросила еще тише. – Черт, я надеюсь, ты никак не связан со взрывом тамошнего завода? – Нет, – соврал Барнс, и, кажется, Элизабет проглотила его ложь даже не поморщившись. – Господи, Джим. Ты нарушил территориальную границу. Ручаюсь, ты в Хуаресе незаконно. Так нельзя. – Также, как и сотни всех этих людей на улице, – беззаботно кивнул в сторону пыльного ветрового стекла Баки. – Ты понимаешь, что я должна сделать в таком случае? – Арестуешь нас? – внезапно с улыбкой произнес Барнс. Стив так и не знал, что связывает этих двоих, когда и при каких обстоятельствах они познакомились. В диалоге их проступала слабо пульсирующая нервозность, больше со стороны Элизабет, но и сам Барнс заметно нахохлился, когда женщина появилась перед ними. Но при этом они говорили без замкнутости и настороженности, будто знали друг друга достаточно хорошо. Достаточно, чтобы Барнс не прятал от Лиз свою бионическую ладонь, а она будто даже не замечала этого, словно успев привыкнуть к протезу Барнса. – Хрен с тобой, – прошептала Лиз, закрывая глаза и делая глубокий вдох. Она все еще должна ему. Один адресок ничто по сравнению с тем, что для нее сделал этот человек. Долг она Барнсу будет возвращать еще очень долго. – Давай только быстрее. У меня тут просто пиздец. Ночью перебили пол картеля Санчос… Она не договорила, заметив, как переглянулись собеседники, а в глазах каждого из них засквозила напряженность. Элизабет сразу же выпрямилась, впиваясь в мужчин начальственным, не предвещающим ничего хорошего взглядом. – Так, – протянула она, медленно и изучающе переводя взгляд с одного на другого. – Вы что-то знаете, да? И не смейте отмалчиваться. Я агент ОБН, со мной лучше не шутить. – С чем это связано? Кто их убил? – внезапно Барнс начал задавать вопросы, абсолютно игнорируя ее последние слова. – Джеймс, – прошипела она, в негодовании раздувая ноздри. – Ты не охренел? Это конфиденциальная информация! – К вечеру весь город будет знать каждую деталь, которую ты и твои люди так тщательно пытались утаить и вымести все это утро, – огрызнулся Барнс. – А мы можем помочь. Услуга за услугу, Элизабет. Она с тоской поглядывала сквозь пыльное стекло на продуктовый магазинчик через дорогу. Мальборо рэд. Дешевле, чем в Хуаресе, нигде не найти. Мысль о том, что она уже третий год тщетно пытается бросить, улетучилась куда-то далеко на задний план. Для нее выдалась слишком паршивая неделя, чтобы пренебрегать своими желаниями. А в пять открывается один маленький бар на Мельчор Окампо, владелец которого делает скидку на каждую вторую стопку текилы. – Поговаривают, начинается официальная война картелей. Бойню в Астекас устроил картель некоего Эмиля Пако. За день до этого убили шестерых его людей, вместе с их семьями. Одна из них была моим информатором. У нее была двенадцатилетняя дочь… – Мария? – выдохнул с горечью Стив, заглядывая в глаза Элизабет. – Откуда ты знаешь? – Маршалл тут же напряглась. – Вы же не из Белой Смерти? – Нет, мы не из картеля, – покачал головой Барнс. – Родственница этой женщины… моя знакомая, – прохрипел Роджерс, поглаживая бинты на ладони. – Я не знала, что у Алонсо есть родня. Только дочь. Муж погиб в бойне много лет назад. – Джон Алонсо? – выждав от Маршалл неуверенный кивок, Стив вздохнул и продолжил. – Он был информатором, так? – Да, – с неохотой отозвалась Элизабет. – Я его не застала. Со мной три года назад связалась Мария, предложила сотрудничество. Сказала, что муж ее погиб, пытаясь нарыть компромат на Пако и его шайку. Она хотела закончить его дело. Ходил слух, что картель Эмиля похищает людей и продает их куда-то за пределы города. Но Мария так и не смогла дать мне что-то веское и крупное. Элизабет поняла, что сболтнула лишнего. Бессонница, рабочая запара, гребанный убийственный климат превращали ее в какой-то нервный и одновременно туповатый сгусток энергии. – Что ты хотел от меня? – потирая покрасневшие глаза, спросила Элизабет, обращаясь к Барнсу. – Чтобы ты нарыла хоть что-то на Дамиана Гонсалеса. – А кто это? – Вот это ты и должна узнать. – Должна, – повторила за ним Маршалл, иронично улыбаясь и качая головой. – Мне некогда ползать по базам данных и искать этого человека, Джим. Я тебе, конечно, обязана, но не настолько, чтобы бегать собачонкой по твоей прихоти. У меня за последние три дня в сумме восемьдесят два трупа, Джим. Ты понимаешь весь масштаб катастрофы? – Я найду тебе компромат на Пако, – отозвался Барнс, снова впиваясь в нее невозможно пронзительным взглядом. При каких бы то не было других обстоятельствах любой на месте Маршалл бы расхохотался да и арестовал пиздабола на пару суток. Но Элизабет знала, что этот человек вообще не знает, что такое шутка. Говорил он серьезно, будто полностью уверенный в том, что добудет обещанное. – Как? – выдохнула с ноткой разочарования и снисходительной смешинкой Лиз. – Под него копают двадцать четыре года, Джеймс. И ни разу он даже в участок не попал. – Это уже не твоя забота, – кивнул Барнс, не прерывая леденящего зрительного контакта, вынуждающего Маршалл первой опустить взгляд, словно провинившейся девчонке. – Найди что-то о Гонсалесе. Людях, с которыми он работает, любую зацепку, позволяющую хоть на миллиметр приблизиться к этому человеку. Маршалл была потерянной, а на изможденном лице женщины проступила гримаса смирения. Роджерс покосился на Баки, который только кивнул, но так, чтобы Лиз этого не заметила. – Недавно он работал с неким Ричардом Фиском, – добавил Роджерс. – Если вам это хоть как-то поможет. А еще… возможно, именно он причастен к взрыву завода в Эль-Пасо. Женщина лишь повела плечом, а затем поднялась с места, понимая, что в бар заглянуть нужно незамедлительно. Бросив в сторону Барнса странный, излучающий не то укор, не то сочувствие взгляд, Лиз кивнула Роджерсу. А потом, приглядевшись к его лицу, спросила с сомнением в хрипловатом, чуть прокуренном голосе: – Мне кажется, я вас где-то раньше видела. Вы не актер? – Совсем нет, – улыбнулся Стив. – Если только очень давно, да и то непродолжительно.***
The Iguanas – Por Mi Camino
Шестая стопка Extra añejo** не принесла желанного расслабления. Перед ней стояла целая бутылка текилы, бармен же скептически наблюдал за тем, как женщина, восседая за стойкой, наливает очередную порцию, одним махом опрокидывает ее в себя, а затем без тени зазора слизывает соль с тыльной стороны ладони. Где-то на шее и висках остались следы белой краски, но в данную минуту ей абсолютно плевать в каком виде она уничтожала целую бутылку текилы в задрипанном полутемном баре на Мельчор Окампо. Руки порой пронзала предательская судорога, и Катрина хер знает, с чего у нее начались эти суставные спазмы. Тридцать человек со стороны Белой смерти против шестидесяти восьми Санчос. В этот раз люди Эмиля будто обезумевшие рубили и месили врагов. А Катрина даже не могла вспомнить, кого и как убивала. Несколько ножей она так и оставила в глотках противников, тринадцати она свернула шеи, нескольким переломала кости и позвонки. Она ничего не чувствовала, только довольное гудение где-то на уровне диафрагмы. Хуарес слегка притих, ошарашенный бойней Санчос и Белой смерти. Боятся, что в следующий раз резать могут пойти их самих. Санчос пошли с оружием на жителей, Эмиль же не скатился до их уровня, предпочитая отомстить более этично. Перебить большую часть людей, уничтожить товар и оставить Санчос с носом, всем этим вскрыв одну из главных точек переправки наркоты и оружия полиции, властям и телевизионщикам. Взгляд упал на детский браслет с голубыми камнями на запястье, который она так и не рискнула снять. Что за паршивая сентиментальность? Она почти не знала девчонку и ее мамашу, а ноющая боль в сердце никак не хотела проходить. Сколько крови не проливай, смыть пятно, поставленное их смертью, кажется, не удастся. Неоново-синие огни обрамляли ее мрачное лицо, привлекая внимания парочки посетителей мужского пола, а ей было вообще плевать. Что делать дальше? Куда идти? Казалось, без конкретных приказаний Катрина вообще не понимала, как должно поступать. Будто ее выбросили с летящего самолета, а парашют вручить забыли. И вот земля стремительно приближается, а Катрина все дергается, тщетно пытаясь спастись в воздушном потоке, хотя и дураку понятно, что еще минута, и от нее останется одно месиво. Рядом с ней с шумным, уставшим вдохом села женщина, заказав у бармена светлое пиво. Только глянув на нее, Катрина поняла, что та из полиции. Нет, что-то конкретнее. Убойный отдел или оборот наркотиков. Американка, кожу ее уже прилично обласкал мексиканский загар, а изможденное выражение лица говорило о том, что дела у органов правопорядка идут, мягко сказать, хреново. Катрина выпила еще стопку, боковым зрением видя, как дама–полицейский искоса поглядывает на нее. На весь бар они были две женщины не латинской внешности. Три проститутки в дальнем углу зала были не в счет. Каждая из них чувствовала, что они тут лишние, что они привлекают внимание, но уходить или хотя бы быть настороже они не собирались. Когда бокал с холодным, но разбавленным пивом опустел, Элизабет Маршалл решила первой начать разговор. – У вас краска белая на лице, – сказала она на английском, видя, что женщина с темной, густой косой явно не местная. – Да плевать, – хмыкнула Катрина, опрокидывая стопку текилы. – У вас запекшаяся кровь на левом предплечье. Лиз чертыхнулась, стирая кровь парнишки восемнадцати лет, которого осматривала на месте преступления в Астекас. Пацана просто изрешетили ножевыми в живот, ползал он по складскому помещению, судя по засохшим кровавым следам на полу, довольно долго, пока не вырубился от болевого шока и потери крови, а там уже его настигла долгожданная смерть. – Паршивый денек? – Лиз не понимала, какого хрена она докопалась до этой женщины, которая с угрюмым лицом глушила целую бутылку весьма мощной текилы. Маршалл хотелось тупо поговорить о какой-нибудь повседневной глупости, а не о картелях, убийствах и крови. – Да в последнее время каждый день хлеще предыдущего, – отозвалась, причмокнув женщина, кинув беглый взгляд на пустой бокал представительницы закона. Катрина просто хотела утопить странные, несвойственные ей чувства и мысли в обжигающем алкоголе, но почему-то она только подвинула к собеседнице свою бутылку. Та жест этот сразу поняла, и, к удивлению наемницы, его приняла. – Элизабет, – Маршалл, взяв в руки стопку с заветной жидкостью, чуть кивнула своей, можно сказать, собутыльнице на этот вечер. – Катрина, – отозвалась та, повторив жест Лиз. Некоторые посетители заведения тайком наблюдали за двумя, скорее всего, американками, которые были настроены добить бутылку и непременно заказать еще одну. – Давно в Хуаресе? – разобравшись со второй стопкой, поинтересовалась Маршалл. – Это заведение знают только местные. – Давно, – подумав, ответила Катрина, чуть не сказав «почти». Черт знает, сколько лет она пашет на Эмиля. Сколько ей вообще лет? Вон, Барнсу под сотню, а выглядит на тридцать с натяжкой. Она его, естественно, моложе. А вообще нужно ли ей знать эту цифру? Очередное напоминание того, что она не совсем человек. – А ты? – Я жила здесь пять месяцев, когда мне было шестнадцать. Отец был тут, можно сказать, в командировке. Никогда мне этот город не нравился. И вот, спустя столько лет, я в него снова вернулась. – Поэтому пьешь в рабочий будний день? – заметив недоумение на лице Элизабет, Катрина только повела плечом. Она не могла так быстро напиться, чтобы не следить за своей речью. Ей бы заткнуться и валить куда подальше. Вот только идти Катрине больше некуда. – Но не из-за работы, – Маршалл поморщилась, чувствуя приятное удовольствие, раскрывая душу незнакомому человеку. Теперь, кажется, она начала понимать, почему отец так любил бывать в барах после смерти мамы. – Хотя, там тоже полная жопа. Тут все сложнее… Она покосилась на Катрину, но по ее выражению лица не смогла понять, о чем та думает. Поэтому решила продолжить изливать душу в полупьяном слабом отчаянии. – Есть один человек, с которым я познакомилась при весьма странных обстоятельствах. Можно сказать, он спас мне жизнь. Трижды. Он до одури странный, весь покрытый тайнами, но чертовски… притягательный, что ли. Мы разошлись с ним также, как и встретились. В сумбуре, не понимая, что вообще происходит. Я потеряла его из виду на какое-то время. А тут он снова появился и ведет себя… странно. Мне бы послать его надо было, а вместо этого я повела себя… как тряпка. В который раз не смогла сказать ему нет. И ведь знаю, что для меня это обернется проблемами. Но не могу, он сбивает меня с толку, ничего не делая, вынуждает творить непонятные вещи, при этом только хмурясь и бубня, что помощь ему не нужна. А я это вижу, я понимаю, черт его дери, но все равно помогаю. Лиз вообще не имела привычки болтать о личном, но почему-то сегодня ей хотелось наконец-то выговориться. Отец, проживающий на маленькой ферме в западном Техасе, не поймет ее, только начнет волноваться попросту. А беспокоить больного отца Элизабет не хотелось. Единственным подобием друга был Мигель, но и ему Лиз почему-то не могла рассказать о Джиме. Поэтому незнакомка за барной стойкой, которая, судя по выражению лица, не чуралась болтовни с Маршалл, идеально подходила для своего рода жилетки. Катрина молчала, и могло показаться, что она вообще не слушает, о чем там лопочет Элизабет–полисмен. Мыслями наемница была все еще в прошлой ночи, окутавшей Хуарес своими щупальцами, окрасившее небо чернилами, в то время как Катрина красила иссушенную землю алой кровью людей, лица которых даже толком не запомнила. Однако Катрина понимала, о чем говорит собеседница. Поэтому заставила себя поднять на освещенное неоновой подсветкой лицо женщины. Ей нечего было сказать или посоветовать, поэтому она просто пожала плечами. На этот жест Маршалл тихо рассмеялась, качая головой. – Конечно, прости. Зря я начала это, – снова поглядев на Катрину, Лиз резко перестала улыбаться и, вместо этого, принялась всматриваться в черты лица собеседницы и собутыльницы. Это Катрине совершенно не понравилось. Маршалл вряд ли могла заметить, как напряглись мускулы наемницы, а в глазах засквозило ледяное недоверие. – Черт меня дери, – хмыкнула наконец Маршалл, продолжая всматриваться в лицо Катрины. – Я либо начинают сходить с ума, либо ты безумно на него похожа. – На кого? – этот вопрос был лишним, в мозгу Катрины уже почти полностью сложилась мозаика происходящего. Хруст суставов остался неуловимым из-за стучащей из колонок музыки Gipsy Kings. – На моего… знакомого, – нервно усмехнулась Лиз, все еще пребывая в легком шоке от своего замечания. – Про которого я тебе говорила. Острая челюсть, чуть выпирающий подбородок с маленькой ямочкой, верхняя губа тоньше нижней, поэтому почти теряется на лице, а глаза… Снова Элизабет испытывала это странное чувство. Ощущение, будто она вглядывалась в гребанную Антарктику. Черт ее дери, да даже на шее этой женщины родинка на том же самом месте, что и у Джима. Как такое возможно? У Катрины было два варианта. Либо она сейчас же встает со стула и уходит прочь, теряясь в трущобах окраин Хуареса, пока эта недополицейская пытается сообразить и сложить два плюс два в своей голове. Либо Катрина играет роль. Наемница выбрала второй вариант. – Тебе лучше не наливать, – широко улыбнулась Катрина, убирая весь лед в своих глазах, заменяя его наигранным, но незаметным для окружающих дружелюбием. – Видимо, с этим парнем у тебя все очень плохо, раз ты в каждом встречном видишь его. Маршалл снова нервно рассмеялась, уставившись на свою рюмку. В словах собеседницы была правда, тут Лиз поспорить не могла. Она слишком зациклилась на нем, хотя обещала себе, что прекратит думать о Джеймсе. Ради самой же себя. – Ну, и как имя этого подлеца, похитившего твое сердце? – голос Катрины теперь звучал мягче, даже участливо, а краем глаза Лиз заметила, как рука с браслетом из голубых камушков наполняет две рюмки текилой. – Ты это преувеличила, – фыркнула Элизабет, поворачиваясь к Катрине, которая только лукаво прищурилась, двигая к ней рюмку с огненной жидкостью. – Я в него совершенно не влюблена, если ты об этом. Просто мы с ним… Она осеклась, когда собеседница цыкнула языком и закачала головой. Элизабет поняла, что обмануть эту женщину не получится, хотя и саму себя она обманывала с большим трудом. Шумно вздохнув, Маршалл протерла ненакрашенные глаза и наконец-то сдалась. – Его зовут Джим. – Что ж, за Джима, – Элизабет всего на секунду показалось, что в глазах Катрины блеснуло злорадство, но новая порция текилы быстро притупила все нервозные мысли агента Маршалл, развязывая ей язык. Именно это Катрине и было нужно.***
Woodkid – False Hopes
Утро еще толком и не началось, некоторые магазинчики были еще закрыты. Мусоровоз шумно и устало громыхал по разбитым дорогам. Худая серая кошка с облезлым хвостом проводила двух мужчин, шагающих мимо нее, безразличным взглядом, предпочитая остаться на месте и дождаться, когда повар из соседнего кафе не вынесет ей по традиции кусочки сырой курятины. Свернув на проспект Морелия, Баки Барнс по привычке бегло окинул взглядом обе стороны улицы, убедившись, что ни хвоста, ни подозрительных лиц нигде нет. – Считаешь, что это необходимо? – Стив выглядел взволнованным, также оглядываясь по сторонам. Его пребывание в Хуаресе затянулось с появлением Баки, который так толком и не объяснил, зачем он здесь. – Элизабет хороший агент. Засадить уродов за решетку - смысл ее жизни, но сделать она это может только по законам, – Стиву казалось, что в голосе Барнса сквозит раздражение. Верно, он привык решать вопросы совсем по-другому. – Она не сможет воспользоваться нашей наводкой напрямую, но они подскажут ей, в каком направлении двигаться. – Ты уверен, что она в состоянии найти информацию о Гонсалесе? Элизабет всего лишь агент ОБН, она, наверно, даже толком и не знает, что такое ГИДРА. – Не надо недооценивать Элизабет, – хмыкнул Барнс, но глаза его остались такими же спокойно-ледяными. – По моим каналам пробить ничего не удалось, потому что Гонсалес подсуетился на этот счет. Но он бизнесмен, ведет дела вне ГИДРы, а значит, сотрудничает с обычными людьми. Тут и шпионом быть не надо, чтобы покопаться и найти нужные сведения. – Но почему именно она? – Просто Элизабет единственная, кому я могу это доверить. – Как вы вообще познакомились, Бак? Ты никогда не упоминал ее. Это случилось после истории с Пирсом и ГИДРой? – Это долгая история, Стив, – отмахнулся Барнс. – Ладно, – сдался Роджерс, поймав в поле зрения здание отеля, в котором жила Элизабет Маршалл. – Уверен, что не нужно сперва позвонить ей? – Нет времени. Весь прошлый вечер и большую часть ночи они потратили на слежку за людьми картеля Эмиля Пако. Слова Катрины об отличительных татуировках у членов Белой смерти сильно выручили мужчин. Они не смогли выйти на след самого Короля Хуареса, даже не подобрались к приблизительному местонахождению его укрытия, однако, Барнс к часу ночи выследил некого Альваро – одного из самых приближенных людей Эмиля Пако. Высокий, бритый мексиканец с пирсингом в широкой брови и темно-карими глазами, придающими владельцу слегка дьявольский вид. Альваро со своими людьми поездил по районам, наведался в некоторые дома, из одного вышел со спортивной сумкой. Что там было – деньги или наркотики - остается только гадать. Стиву не нравилось то, что он увидел этой ночью. Бандиты на машинах, разъезжающие по городу как короли, продажные полицеские, запихивающие в багажники своих служебных машин пакеты с белым порошком, которые принимали у этих самых королей. Последней каплей для Роджерса стала картина, которую они с Барнсом заметили возле одного из местных клубов. Двое мужчин далеко за сорок, по виду явно американцы, да еще и семьянины, в этом Стив не сомневался ни на секунду, снимали девушек. Одной из них Роджерс не дал бы и восемнадцати. Худое тело, все колени в синяках, слишком вызывающий и яркий макияж, замученное лицо, а глаза выражают сплошное безразличие. Прижимать пешек Пако себе дороже. Нельзя было выдавать себя и показывать, что за картелем идет какая-то слежка или кто-то сует нос в его дела. Барнсу оставалось только наблюдать со стороны, и это его бесило. Элизабет успела подробно и в ярчайших красках рассказать ему о наркобизнесе Мексики, а в особенности Хуареса, лакомой территории, граничащей со Штатами. Баки вообще-то было плевать на все это, но каждый раз он вспоминал бледное лицо Лиз, блестящие от слез негодования и отчаяния глаза, устремленные в звездное техасское небо и ее слова, слетевшие полушепотом с губ. – Мой отец чуть не отдал жизнь на борьбу с наркобаронами. А смерть мамы только вынудила его работать еще больше беспощадно и неустанно. Я должна продолжить его дело, Джим. Кто-то должен продолжать бороться. Нужно давать бой любой мерзости в этом мире. Если не ты, то никто. Так папа говорил. – Она знает, кто ты такой на самом деле? – осторожный вопрос Роджерса вернул Баки в реальность. Они почти дошли до номера, в котором поселилась Элизабет. – Элизабет не знает многого, но знает достаточно, чтобы я мог ей доверять, а она мне, – отозвался Баки. Эти слова только сильнее запутали Роджерса, который уже отчаялся вытянуть из друга историю знакомства беглого преступника Джеймса Барнса и агента Управления по борьбе с наркотиками Элизабет Маршалл. – Что мы ей скажем? – спросил Роджерс, когда Барнс три раза коротко стукнул в дверь с номером тридцать шесть. – У нас ничего нет на Пако. – У нас есть адреса и люди. Можно начать хоть с продажных копов, а там уже шаг за шагом подходить к этому Альваро, – нахмурившись, Баки постучал еще раз, а потом, чуть подумав, добавил как бы вскользь. – И где твоя ненаглядная Муэрте, когда она так нужна? Слова Барнса острой иглой кольнули прямиком в сердце Капитана, но он решил ничего не отвечать, так как дверь гостиничного номера наконец отворилась. – Какого черта? Маршалл, видимо, только поднялась с постели. Растрепанная, заспанная, в растянутой футболке Рэд Сокс. Она еще не поняла, что стоит перед ними только в футболке. Но это сейчас беспокоило Маршалл в последнюю очередь. – У нас информация, – спокойным тоном произнес Баки. – И что? – прохрипела Элизабет, и до Роджерса теперь долетел еле уловимый алкогольный душок. Утро у агента было явно похмельным. – Могли бы позвонить. Как вы вообще узнали, где я живу? – Может, поговорим внутри, – все также непринужденно отозвался Барнс, – когда ты наденешь штаны, например. Полный желчного презрения взгляд резанул по лицу Барнса, но нисколечко не задел его. Стив же внимательно и заинтересованно изучал узоры на потрепанном ковре под ногами. – Я не одна, – сквозь зубы процедила Маршалл. И только теперь она смогла вызвать у Барнса хоть какие-то эмоции. Недоверие, непонимание и, кажется, обиду. – Тебе две ложки? До слуха Барнса долетел приглушенный женский возглас. И если Роджерс только нахмурился, то Баки, моментально узнав обладательницу этого голоса, толкнул Маршалл в сторону и рванул прямиком внутрь помещения. Номера этой гостиницы были похожи больше на однокомнатные квартирки. Миниатюрная кухня плавно перетекала в спальню. У круглого пластикового столика стояла женщина с темными волосами, заплетенными в косу. На ней была потрепанная футболка с изображением Чувака, героя Джеффа Бриджеса из одного культового фильма Коэнов***, и светлые джинсы, которые уж точно принадлежали самой Муэрте. Барнс и Катрина уставились друг на друга. Этот зрительный контакт продлился от силы секунды две. После этого, выпустив чайную ложку из рук, наемница бросилась прочь к балконной двери. Баки предвидел это, поэтому успел перехватить женщину на полпути. Катрина осознала, что не чувствует ногами пол, но потом остро ощутила его спиной. Сбитое, рваное дыхание Солдата где-то над головой, ноги, обхватившие ее торс, холодная бионика, безжалостным удавом обволокла ее шею и с силой прижимала Муэрте к груди Зимнего. – Что ты тут забыла? – голос Барнса больше походил на звериный рык. И в нем Катрина отчетливо услышала ярость. Он злился не потому, что увидел ее. Баки Барнс был в ярости, потому что она подобралась слишком близко к гребанной Элизабет Маршалл. – Мудак, – только и смогла выдохнуть Катрина, тщетно пытаясь высвободиться из стальной хватки. На плечи Барнса легки руки, которые пытались оттащить его прочь от наемницы. – Бак, оставь ее, – этот голос вынудил Катрину на несколько секунд прекратить борьбу и в ужасе уставиться в край стола, попадающий в ее поле зрения. Стив. Он здесь. Характерный щелчок заставил всех троих замереть, а затем перевести взгляд на источник этого звука. Агент Маршалл стояла в проеме, таращась на происходящее круглыми глазами, в которых плескалась настоящая паника. Дуло SIG Sauer P226 упиралось поочередно то в Роджерса, то в Барнса. – Какого хера тут происходит? – прошипела Элизабет. Она хотела сказать больше, но кое-что отвлекло ее, из-за чего по спине пробежал жуткий холодок. Она уже успела привыкнуть к этому странному металлическому протезу, заменяющий Барнсу потерянную левую руку. Но когда этот протез сжимал шею Катрины, Элизабет многое поняла. Во-первых, она идиотка, раз позволила Джиму снова появиться в ее жизни. Во-вторых, пить в Мексике она больше не будет никогда. В-третьих, ее догадка еще вечером в баре была верной. Катрина и Джеймс до ужаса похожи. И теперь, когда их лица были в десяти сантиметрах друг от друга, Маршалл могла буквально сравнить их. Сходство было настолько очевидным, что это пугало. Близнецы. Первое, что пронеслось у Лиз в голове. Родственники, определенно. Маршалл тоже умела быстро собирать в голове мозаики. Какова вероятность, что в городе, в который всего три дня назад приехала она, появился Барнс, а следом за ним Лиз сталкивается в баре с женщиной, которая до безумия похожа на Джима? Элизабет Маршалл не отличалась склонностью к паранойе, но в данную секунду, наставляя на эту троицу свое оружие, Лиз ясно осознавала, что ее обвели вокруг пальца. Все, кто только мог. – Мэм, – первым голос подал Роджерс, поднимаясь на ноги и поднимая руки вверх, тем самым пытаясь усмирить шумно дышащую сотрудницу органов. – Элизабет, успокойтесь. Мы все можем объяснить… Балконная дверь была открыта нараспашку. С улицы в номер проникал постепенно нарастающий гул машин, детский смех и ругань нескольких женщин. Стив не успел договорить предложение, так как через эту самую балконную дверь влетело что-то темное и тонкое, а затем врезалось в стену, рядом с Маршалл. Стрела. Барнс и Катрина среагировали первыми, одновременно бросаясь в противоположную сторону. Стив же только успел потянуться к Элизабет и толкнуть ее прочь, когда стрела пикнула два раза, а затем раздался оглушающий хлопок. В следующую секунду все помещение было в едком дыму, а со стороны коридора послышался какой-то гул. Сквозь кашель и хлеставшие из глаз слезы, он заметил Элизабет, которая пыталась подняться на ноги, судорожно ища руками оружие, которое отлетело в совершенно противоположный угол. – Роджерс, – голос Тони Старка эхом пронесся в коридоре. – Давай только без глупостей, приятель. Шоковое состояние быстро сошло на нет. Ему нечего опасаться, все в порядке. Роджерсу бояться нечего. А вот Барнсу и Катрине как раз нужно соображать быстрее. Он рванул в сторону балкона и почти что столкнулся лицом к лицу с Катриной. Серые глаза излучали полное понимание происходящего. А еще в них Капитан ясно разглядел отчаяние. – Уходите, – прохрипел он, заметив у окна и Баки. Две пары идентичных серо-голубых глаз впились в него с горящим неприятием. Роджерс готов был начать нещадно материться. – Бегите, чего ждете? – рявкнул он, толкая Катрину в сторону Баки. Она хотела что-то сказать, явно хотела, Стив это понимал, но женщина только зашипела и выскочила на балкон. Баки же кивнул, в глазах его теперь снова восстановился ледяной контроль. А затем и Зимний Солдат скрылся из глаз Капитана Америка. – Дамочка, не надо целиться в меня оружием. Это может плохо для вас закончиться, – голос Старка вынудил Стива оторвать взгляд от балконной двери и рвануть в гущу дыма. Они знали, что их ждут. Вытравить газом из укрытия, а затем схватить. Проблема была в том, что наемники догадались о засаде, ожидающей их на открытой местности. – Юго–запад, – крикнула Катрина, перескакивая на ровную поверхность соседней крыши жилого дома. – Уилсон. – Вижу, – отозвался Барнс, ни на шаг не отставая от Муэрте. – Он не проблема. Наемники резко бросились в разные стороны, и выпущенная непонятно откуда стрела пролетела в пустоту. – Бартон, – сквозь зубы отчеканила Катрина, понимая, что даже не он их главная проблема. Самая большая заноза навалилась на Барнса огненно-рыжим вихрем. Наталья Романова в прямом смысле сбила Солдата с ног и оседлала его, разметав по лицу свои рыжие пряди, отливающие золотым пламенем на солнце. Барнс не готов был сдаваться без боя. Однако ноги Вдовы слишком крепко обвили его, не позволяя дергаться. Внезапно русская шпионка слезла с Барнса, а в следующую секунду Баки понял, что ее просто стащили с него. Катрина тянула Романофф за ее рыжие пряди, поочередно нанося удары по почкам, животу и солнечному сплетению. Последний хук пришелся на левое колено. Тихий, сдавленный женский вой, и теперь Барнс и Катрина снова пустились прочь. Он не мог понять, почему Муэрте не бросила его, но думать над этим у Солдата в данную минуту времени не было. По крыше скользнула крылатая тень. Сэм Уилсон разгонялся в безоблачном голубом небе для атаки на беглецов. – Мы как на ладони, – со злостью бросил Баки, уворачиваясь от очередной выпущенной стрелы. Их разделил небольшой взрыв. Отлетев в противоположные стороны, оба наемника поняли, что противников слишком много. К Соколу в небе присоединился и Железный Человек. Да и Романофф, прихрамывая, приближалась к ним с перекошенным в злобе лицом. Барнс оценил ситуацию, а затем начал искать взглядом Катрину. Ей повезло, женщину взрывом отнесло ближе к краю крыши. Стоя на четвереньках, она встретилась с ним взглядом. И все поняла. Шансы неравны. В рукопашную бывшим приспешникам ГИДРы не справиться. Катрина знает Хуарес как свои пять пальцев, исчезнуть в этом городе для нее проще простого. Она единственная из них знает Эмиля Пако, Ричарда Фиска и Дамиана Гонсалеса лично. Катрина владеет слишком большим объемом ценной информации, чтобы сидеть за решеткой. На ней больше грехов, чем на Зимнем Солдате. У Барнса есть Роджерс, который не позволит навредить своему лучшему другу. У Барнса есть иммунитет в ЩИТе, коего у Катрины точно нет. Короткий кивок, и этого достаточно, чтобы Катрина в следующую секунду спрыгнула прочь с крыши, оставляя Барнса на растерзание Мстителям. Следом за ней тут же рванул Сокол, но Баки знал, что Уилсон вернется ни с чем. Барнс даже не стал сопротивляться. Новый план, разработанный в его голове за те две минуты их побега из номера Элизабет, выглядел чудовищно и смердел провалом. Но один пойманный наемник ГИДРы лучше, чем двое. Когда же перед ним появился сам Железный Человек, Вдова и Бартон, глядящие на него сверху вниз, Барнсу оставалось только понадеяться на благоразумность Мстителей.