Max Richter – De Profundis
Река не была слишком глубокой, поэтому Стив уже отчетливо видел дно. Голова гудела до боли в перепонках, а ледяная вода стремительно заполняла салон автомобиля. С трудом отстегнувшись, Роджерс покосился на Катрину и понял, что та без сознания. Со лба вниз по ее лицу стекала алая струйка крови, губы были чуть приоткрыты, но Катрина точно не собиралась приходить в себя в ближайшее время. Еще труднее было отстегнуть ее ремень, вода в салоне дошла до груди, поэтому Капитан просто вырвал его, двигая отяжелевшую наемницу ближе к себе. – Все будет хорошо, – прошептал Стив, жадно вдыхая мелкие остатки кислорода. – Мы выберемся. Когда речная вода полностью заполнила салон серого шевроле, Стив ногой выбил лобовое стекло и выплыл наружу, а затем вытащил за рубашку и Катрину. До дна оставалось пару футов, поэтому Роджерс, чувствуя, как стремительно сжигается в его легких заветный кислород, с силой оттолкнулся ногами и, крепко держа под боком Катрину, поплыл вверх. На Мексику опустился ранний, но темный вечер, чем несомненно спас их от внимания сикарио, которые могли рыскать где-то или же стоять на мосту, высматривая своих жертв. Роджерс старался отплыть как можно дальше от моста, грести к берегу, ощущая, как силы быстро покидают его тело. На песчаном берегу он с трудом нашел в себе силы не рухнуть плашмя. В темноте было сложно рассмотреть лицо Катрины, но на ее шее бился вполне ощутимый пульс. Сердцебиение тоже было четкое, но она точно успела нахлебаться воды, поэтому Стив быстро стянул с себя напрочь мокрую рубашку, замотал ее в какое-то подобие кома и подложил под голову Катрине. Затем, набрав в легкие воздух и зажав ей нос, Роджерс прижался своими губами к ее, холодным и мертвенно бледным. Он повторил это два или три раза, но женщина даже не шелохнулась. Ее грудная клетка поднималась, значит, воздух проходил, но Катрина почему-то все еще не хотела начинать дышать. – Давай же, – почти что с паникой повторял после каждого выдоха Стив. – Ну же, Катрина. Дыши, давай. Наконец в темноте раздалось тихое бульканье, тело женщины изошлось в судороге, а следом, когда Стив повернул ее на бок, прозвучал и хриплый, влажный кашель. Роджерс повалился спиной на землю, закинув руки за голову, и сам принялся тяжело дышать, стараясь успокоиться. Избавившись от воды в легких, Катрина беспомощно уставилась в темноту перед собой. Так они пролежали достаточно долго. Сперва хрипя и шумно хватая ртом воздух, но постепенно успокаиваясь и начиная прислушиваться к потрескиванию цикады где-то в кустах, грохоту редко проезжающих по мосту машин и приглушенному лаю собак где-то на юго-востоке. – Спасибо, – прошептала Катрина, но Стив отчетливо услышал ее. Попытался подняться, но не смог собраться с силами, которых практически не было. – Ты ранен? – Вроде нет. А ты? У тебя была кровь. – Голову разбила, наверно. Не страшно, – они снова замолчали на несколько минут, а потом Катрина сказала уже более громко. – Надо идти, нас могут искать. Они с непомерным трудом поднялись на ноги. Их начинало трясти от холода и пережитого шока, хотя каждый из них оказывался в ситуациях и похуже. Мокрая одежда неприятно липла к телу, сейчас бы переодеться в сухое, подумал Стив, и тут его осенило. – Рюкзак, – охнул он, делая шаг к воде, – остался в машине. – Забудь о нем. – Там оружие, документы… – Хочешь нырять за ними? – Катрина попыталась улыбнуться, но ее синие, дрожащие губы смогли изобразить только подобие оскала. – Причем документам конец, они же в воде. Плюнь на них, Стив, нужно двигаться. – Куда? – На юго-западе, примерно в миле отсюда, есть деревня. – Откуда ты знаешь? – недоверчиво прохрипел Стив, поднимая с земли скомканную, мокрую рубашку. Лучше взять ее с собой, вдруг им больше не представится возможность переодеться. – Собаки, – сказала она, и Стив, прислушавшись, понял, что женщина права. Катрина внезапно зашипела и поморщилась, поглаживая правое предплечье. Стив тут же оказался рядом с ней, тщетно пытаясь разглядеть в темноте ее руку. – Перелом? – Вывих, – отозвалась она, делая пружинистые, но твердые шаги вперед. – Надо идти. С каждым шагом усталость будто уходила прочь, однако, Стив еще чувствовал гудение в голове. Он все поглядывал на Катрину, которая шла за ним, прижимая больную руку. – Надо вправить, – он остановился посреди пустоши, хотя огоньки небольшого поселения уже замелькали на горизонте. Катрина укоризненно, даже как-то по-детски обидчиво покосилась на него, но кивнула, медленно и аккуратно стягивая с себя влажную, холодную рубашку. Сев прямо на землю, уже не беспокоясь о состоянии их одежды, Стив осторожно ощупал чуть опухшее предплечье Катрины, отмечая, как женщина вся продрогла. – На счет три, – сказал он, и, дождавшись одобрительного кивка, начал считать. – Раз, два… Тихий, сдавленный вскрик, но дело уже было сделано. Выдохнув, Катрина поднялась на ноги, на этот раз позволяя Роджерсу помочь себе натянуть мерзкого вида рубашку на себя обратно. Когда они наконец-то добрались до деревеньки, наемница настояла, чтобы они попытали счастье в домике, расположенном чуть ли не на отшибе, будто специально построенного отдельно от остальных. Чтобы никто не дай бог не подумал бы, что его хозяин имеет какое-то отношение к жителям деревни. Как только они приблизились к низеньким воротам, из темноты к ним бросилась собака непонятной породы. Принявшись отчаянно тявкать, скаля зубы, псина замерла где-то на середине пути, так как тонкая, но крепкая цепь, прикрепленная к ее ошейнику, закончилась. Спустя пару минут на нижнем этаже загорелся свет, а затем входная дверь со скрипом отворилась, из нее выглянула невысокая тень. – ¿Qué pasa? – тенью, судя по голосу, был пожилой мужчина. – Necesitamos mucha ayuda. Nuestro cohe cayó del puente, nos salvamos de milagro, pero todos nuestos documentos y cosas están en el hondo del río.* Катрина говорила уверено, на чистом испанском, хоть по внешности она и не походила на коренную жительницу Мексики или Латинской Америки. Но по ее голосу и манере держаться у каждого, даже у мексиканца, могли возникнуть сомнения на счет ее национальности. Старик потоптался на месте, а потом, сплюнув на землю, медленно захромал в их сторону. Собака тут же примолкла, игриво и покорно завиляв хвостом в присутствии хозяина. Подойдя почти вплотную, мужчина неожиданно включил фонарь, который держал в руке, и начал светить в лица Стива и Катрины. От неожиданного и слишком яркого света они резко поморщились и зажмурились, а старик принялся внимательно, с педантичной дотошностью их рассматривать. – ¿Turistas? – Sí, viajamos por México. Conducí cuando nos se metieron por encima y por eso perdí el control. – Hay que ser más prudente especialmente si soís extranjeros. ¿Qúe queréis? ¿Llamar? ¿O dinero?** – О чем он говорит? – прошептал Стив на ухо Катрине, заметив, что во второй руке старик сжимает старенькую, самодельную винтовку. – Спрашивает, что нам нужно, – шикнула она, показывая всем видом, чтобы Роджерс не лез в разговор. Катрина и хозяин дома еще минут пять о чем-то говорили, с каждым словом женщины лицо старика то морщилось в недовольстве, то растягивалось в удивлении. По тону их голосов Капитан мог только догадываться, в какой манере идет диалог. Мужчина что-то сказал, кивнув куда-то в сторону дома, потом указал на Стива фонарем, которым, правда, перестал светить им в лица. Наемница обернулась к Стиву буквально на секунду, а потом утвердительно закивала. Калитка скрипнула, пес угрожающе зарычал, но получил легкий пинок от хозяина и притих. Старик захромал обратно к дому, что-то бубня себе под нос, а Катрина, проходя мимо собаки, шикнула на нее, и псина, фыркнув, потрунила в сторону своей будки. – Что ты ему сказала? – Что мы путешествовали, попали в аварию. Он согласился впустить нас в дом и позволил переночевать, если мы окажем ему одну услугу. – Какую услугу? В этот момент старик остановился у порога, дожидаясь непрошенных гостей. – Завтра ты наколешь ему дров к зиме, – спокойно произнесла женщина, поворачиваясь к Роджерсу. Тот, конечно, удивился, но тут же кивнул, показывая, что готов к такой плате за кров над головой. Старик этот жест понял, довольно хмыкнул и толкнул скрипучую дверь, впуская гостей в долгожданное домашнее тепло. Домишка был совсем крохотным, стареньким, но уютным. На побеленных стенах висели местами выцветшие фотографии, изображающие группы людей в сомбреро или пончо, либо же в обычной одежде двадцатых годов. Разглядывая обстановку, присущую явно одинокому, но следящему за порядком человеку, Стив даже перестал пытаться вникнуть в разговор Катрины и хозяина дома. Он что-то оживленно рассказывал, то и дело взмахивая руками, а она периодически кивала и вставляла одно-два предложения. Катрина вернулась в гостиную с двумя пледами, подушками и одеялом, которое у нее тут же забрал Стив. Старик что-то крикнул ей из кухни, так как из того помещения раздался звон посуды, на что женщина так же громко утвердительно ответила. – Я сказала, что нас зовут Анна и Джон, на всякий случай. Так, дом небольшой, но у Хайме есть комната с кроватью, которую он уже не использует. Там и переночуем. С одеждой сложнее, вряд ли можно найти что-то для нас, но он поищет из чего-то старого. Душ на улице, придется померзнуть. А Хайме сейчас приготовит быстренький ужин. Заметив легкую улыбку на губах Капитана, Катрина замолчала и непонимающе поглядела на него. На правой скуле капитана Роджерса зарождалась сине-зеленая гематома, успевшие высохнуть, но потемневшие из-за грязи и ила волосы клочьями торчали в разные стороны. А что говорить об одежде Стива, тут лучше вообще промолчать. Катрина бы ни за что не пустила такого человека на порог своего дома, если бы у нее этот дом вообще был. Хотя, сама она сейчас выглядела не лучше. – Что ты улыбаешься? – Хайме, – повторил он, – ты за десять минут успела расположить к себе человека. Как тебе удалось? – Просто одиночек легче заболтать, даже если в начале они собирались спустить в тебя обойму из своей винтовки. Вода в уличном душе была действительно просто ледяная, но Стив был рад хотя бы тому, что можно наконец смыть с себя запекшуюся кровь, ил и грязь. Старик отдал им вещи своего покойного сына, который был не таким широким как Роджерс, но роста примерно одинаково. Катрине же пришлось заматывать рукава чуть ли не пять раз, а брюки подвязывать бечевкой, чтобы они хоть как-то держались на ее талии. На вопрос, не жалко ли Хайме вот так отдавать вещи сына незнакомцам, он ответил, что его мальчику уже все равно, так же, как и ему. Ужин был простым, но оголодавшие и изнуренные гости так набросились на Carnitas и Tamales***, что Хайме, сидя во главе стола, поглядывал на гринго с немым и снисходительным изумлением. Девушка, представившаяся Анной, и ее спутник Джон путешествовали автостопом по Мексике, что, по мнению Хайме, было чрезмерно глупо и чертовски опасно. Этим горе-путешественникам повезло, что их не обокрали или не попытались похитить. У Анны была довольно интересная внешность, что конечно же привлекает внимание негодяев, но ее спутник был таких внушительных размеров, что вопрос о попытках покушения тут же отпал. Когда же после ужина Хайме достал сигару, то глаза девушки заблестели. Старик все понял и учтиво протянул ей панателлу. Джон с искренним изумлением наблюдал за своей спутницей, которая ловко прикурила сигару от свечи на столе и чуть погодя пустила изо рта густой, белесый дым. Хайме только усмехнулся про себя, следуя примеру гостьи. Они говорили недолго, больше спрашивал Хайме, Анна переводила своему спутнику, а потом переводила сказанное Джоном на испанский. Делала это она легко и не задумываясь. Видимо переводчица, так решил про себя хозяин дома, но вдаваться в подробности не стал, видя, как его гостей клонит в сон. В спальне была всего одна кровать, правда, достаточно широкая, чтобы уместить их двоих. Заметив смятение на лице Роджерса, Катрина только закатила глаза. – Почему он так добр к нам? – тихо спросил Капитан, затворяя за собой дверь. – Он вообще-то священник в местной церквушке, поэтому у них по кодексу помощь нуждающимся положена, – отозвалась Катрина, как-то задумчиво глядя на постель. – Знаешь, кажется, я никогда не спала в настоящей кровати. Стив замер с одеялом в руках, непонимающе таращась на женщину, которую это замечание саму сбило с толку. Он спросил почему она так решила, и, подумав еще немного, Катрина ответила: – Ну, койка в камере не считается за постель. А так… то на земле, то на заднем сидении машины… в криокамере… меня замораживают, чтобы я дольше могла прослужить. Нет, в этом есть какая-то логика, ведь я должна… – Катрина, – голос Стива прозвучал для нее слишком резко, поэтому она вздрогнула, переведя пустой взгляд на него. Роджерс стоял у постели, опустив руки, глядя на нее хмуро, но в то же время участливо и прямолинейно. – не надо думать об этом. Они оба были до жути уставшими, но почему-то наконец-то провалиться в сон не могли. Лежа спиной друг к другу, каждый из них блуждал в своих самых потаенных мыслях. Катрина думала о том, что делает все неправильно, нарушает все мыслимые правила ГИДРы, но в то же время ей было плевать. Ей начинало нравиться делать что она хочет и говорить то, что взбредет в голову. Продолжая анализировать каждую ситуацию, выстраивать наперед всю стратегию поведения и развития событий в том или ином случае, она в то же время могла спокойно выкурить сигару или же разговориться с незнакомцем на пустяковые, не имеющие никакого отношения к заданию темы, и ей за это ничего не будет. Катрине начинала нравится такая свобода. Даже сквозь сон она почувствовала ее присутствие. Открыв глаза, Катрина даже не шелохнулась, но перевела взгляд на фигуру, сидящую или правильнее сказать парящую на ее стороне постели. Подвенечное платье лоскутами спадало с ее костлявых плеч, темные пряди иссушенных волос парили в воздухе как в невесомости. От нее пахло ладаном и табаком. Костлявой рукой она медленно поправила черную накидку. Она еще никогда не появлялась перед Катриной в черной накидке****. – Сантиссима, – произнесла одними губами Катрина, заглядывая в ее пустые, черные глазницы. Скелет в подвенечном платье повернула к ней свой череп так, что из отрытого окна упал лунный свет прямо на ее лицо. Санта Муэрте двинулась к Катрине, рукава, подол платья, пряди волос поплыли следом за ней, будто все происходило под водой. Катрина осторожно приподнялась на постели, не сводя завороженных глаз с богини, а когда почувствовала на своей щеке ледяное прикосновение тонких, жестких, костлявых пальцев, ощутила как внутри у нее разливается благодать и тепло. Скелет повернула голову в сторону, и женщина последовала ее примеру. Роджерс спал на спине, даже не подозревая, что происходит рядом с ним. Под подушкой у Катрины тихо застонал кухонный нож, который наемница стащила во время ужина со стола. Быть совсем без оружия она не могла уже чисто на подсознательном уровне. Муэрте не появлялась перед ней уже довольно долгое время, и Катрине началось казаться, что дело все в том, что она идет против воли хозяина, против приказа, что, несомненно, злило богиню. В руке женщина почувствовала холодное лезвие ножа. Санта Муэрте нависала рядом с ней, одаривала холодным, мертвенным, отдающим запахом воска дыханием, молча наблюдая безжизненными глазницами за Катриной, которая в свою очередь не сводила застывшего взгляда со спящего Капитана. Грудь его спокойно вздымалась и опускалась, из приоткрытого рта доносилось еле уловимое дыхание, сейчас он напоминал Катрине какого-то ангела, которых изображают на вывесках перед церквями или плакатах к Рождеству. Она не могла больше колебаться, понимая, что несмотря ни на что нужно выполнить приказ. А Роджерс будто специально лежал так, чтобы ей было удобнее расправиться с ним, как ягненок на жертвеннике. Наметив взглядом куда придется удар, Катрина занесла над спящим капитаном Роджерсом кухонный нож, мысленно впервые в своей жизни проклиная ГИДРу и все, что с ней связано.***
David Bowie – Love is Lost
Лас–Вегас, штат Невада, США. Стук невысокого каблучка и уверенной, торопливой походки заглушался в гуле десятков посетителей отеля-казино «Венеция». Она даже не успела переодеться, из аэропорта тут же рванула сюда, поэтому ее вид слегка не соответствовал окружающим ее толстосумам в костюмах под тысячу долларов и их размалеванных, разодетых в пайетки блядей–спутниц. Она глядела на широкую, мясистую спину охранника, который вел ее вперед, расталкивая если придется шлюх, снующих туда-сюда в поисках заработка и их потенциальных клиентов. Среди толпы она заметила Соню и, встретившись с ней взглядом, слабо кивнула. Проститутка в обтягивающем красном платье удивленно поглядела на нее, но улыбнулась в ответ, а потом вернулась к обхаживанию тучного, изрядно подвыпившего игрока, у которого сегодня явно удачный день, судя по количеству игральных фишек перед ним. Из динамиков доносилась «Любовь – это потеря» Дэвида Боуи, и по ее коже невольно пробежали мурашки. Это их песня, и тот факт, что именно она заиграла сейчас только заставил девушку трепетать. Он не мог заранее поставить ее в качестве приветствия, потому что не имел представления о том, что она здесь. За широкой дверью, возле которой стояло два таких же коренастых и мясистых охранника как и тот, что сопровождал ее, голос мистера Боуи резко заглох, а гудящие от усталости ноги с облегчением зашагали по красному персидскому ковру, устилающему весь коридор, ведущим в конечный пункт ее спонтанного путешествия. – Он занят, – возле кабинета их тормознул его личный охранник Мэтью, не заметив за мощной фигурой гостью. – Что бы у тебя ни было важного, Чак, придется подождать. – Думаю, меня он точно готов принять, – вынырнув из-за своего сопровождающего, ответила она. Темные, почти черные глаза Мэтью удивленно округлились, а рот открылся в искреннем изумлении, что невольно вызвало улыбку на ее заранее подкрашенных в автомобиле губах. – Мисс Джонс? Мне не докладывали, что вы прибудете, – только и выдал он, не останавливая Уллу, смело схватившую дверную ручку кабинета. – Это сюрприз, Мэтью, – улыбнулась она, вдыхая в легкие побольше воздуха и толкая дверь. Он сидел в кресле у своего письменного стола, который выкупил за бешеные деньги на каком-то аукционе лет пять назад. Голова была опущена в ладони, короткие рыжие волосы смешно растрепанны, а вся фигура его казалось осунувшийся и сгорбленной. Улла замерла у входа, плотно прикрыв за собой дверь, с замиранием сердца наблюдая за этой картиной. – Я же просил никого не пускать! – с нарастающей злобой гаркнул Ричард Фиск, поднимая глаза на дверь, да так и замер на месте, глядя на нее непонимающим блестящим взглядом. – Улла? – Здравствуй, Ричи, – она не смогла сдержать широкую улыбку, но почему-то все еще оставалась на своем месте, будто опасаясь, что он может внезапно разозлиться на ее неожиданное заявление к нему без какого-либо предупреждения. – Что ты здесь делаешь? – выдохнул он, все еще сбитый с толку ее присутствием в своем кабинете. Не ответив, Улла Джонс бросилась к нему и уже через мгновение, оказавшись на его коленях, жадно впилась в его губы. Они не виделись чертовски много времени, истосковавшись друг по другу, любовники не отрывали своих губ, наслаждаясь долгожданным воссоединением. От Фиска пахло бренди, дорогим одеколоном и выветрившемся табаком. Аромат, ставший для Уллы настоящим наркотиком, как и его руки, властно поглаживающие ее бедра под задравшейся юбкой–карандашом. – Зачем ты приехала? – наконец оторвавшись друг от друга, прохрипел Фиск, глядя на девушку затуманенным взглядом. – Почему не предупредила? Меня могло не быть в городе, ты же знаешь. – Я соскучилась по тебе, – улыбнулась девушка, с придыханием целуя его гладко выбритую щеку. – Я тоже скучал, чертвоски скучал, но мы же с тобой договаривались, что все твои передвижения обсуждаем заранее. – заметив нервный блеск в ее глазах, Фиск тут же напрягся, прижимая свои пальцы к ее маленькому, почти что детскому личику. – У тебя что-то случилось? Тебя раскрыли? – Нет, – тут же мотнула головой Улла так, что каштановые пряди ее волос ударили по лицу. – Но я не могла тебе звонить, Ричи, слишком опасно. После побега наемницы на базе поняли, что у них крот. Я не могла так рисковать, но я должна была тебя предупредить. – О чем? – Ричард с трудом подавил волнение, не понимая, что его пугает больше: предстоящие, явно не радостные новости или то, что Улла до сих пор находится в опасном для нее положении, продолжая играть на два фланга ради него. – Мстители готовят очередную атаку на базу ГИДРы. На твою базу, Ричи. – Не может быть. Мы переехали в засекреченное место. – Гора Фокс, Невада, США? Брови Ричарда Фиска поползли вверх, а на лице застыла гримаса удивления и ужаса. Гребанные Мстители, у них что, спутники даже под землей есть? – Откуда ты знаешь? – Я подслушала Старка и Хилл в переговорной, а ночью пролезла и узнала точные координаты и время операции. Они собираются напасть послезавтра на рассвете. – Улла, – застонал Фиск, прижимая девушку ближе к себе. – Ты не должна так рисковать! Тебя могли заметить! Там же повсюду камеры! – Камеры я заблаговременно перешиваю с ноутбука Хесуса, второго стажера доктора Бэннера. Он мне показал как это делается, когда я сказала, что мне до безумия интересна начинка сетевого соединения и платформы защиты в ЩИТе, – увидев еще более изумленный взгляд Фиска, Уилла улыбнулась и, сделав довольное личико, произнесла, – А ты думал, что я дура какая-то? Панический блеск глаз Фиска сменился на полыхающий восторг, заставивший Уллу зарядиться румянцем. Однако, даже не улыбнувшись, Ричард, поднялся на ноги, при этом аккуратно ставя на ноги и девушку, а затем обошел стол и снял со стула свой пиджак. – Ты умница, правда. Только теперь у меня на одну проблему больше, хотя, если бы ты не предупредила меня, то.., – он замолчал, понимая, что пугать девушку не хочет. Но по одному хмурому, но готовому ко всему взгляду Уллы он догадался, что та все понимает. – Я все еще не разобрался с Роджерсом, милая. На меня давят, а я… – Он в Мексике, – сразу же отозвалась Улла. – с наемницей. Фиск, натягивая на плечи пиджак, вынужден был снова удивленно и недоверчиво уставиться на Уллу. Но та стояла вся серьезная, собранная. – С Муэрте? – переспросил он, подходя ближе к девушке. – Но она же погибла под завалами… Улла только покачала головой и пошла к своей сумочке, которую бросила у входа. Вернувшись к Ричарду, она достала из нее сложенный пополам лист, оказавшийся снимком дорожной камеры. Ричард Фиск долго глядел на него, на серебристую шевроле, на Катрину, сидевшую за рулем, и проклятого Стива Роджерса, находившегося на пассажирском сидении. – Блять, – вырвалось у него. – Мстители знают? – Да, как только я увидела это, то полетела к тебе. Снимок сделан всего часов десять назад. – Улла, – грозно процедил Фиск, комкая снимок в потных ладонях. – я просил тебя быть тише воды, а что делаешь ты? Если тебя выследят? Там же эта сука Романофф… – Ричи! – нахмурилась девушка. – не говори так. Меня никто не вычислил. Мстители, кроме доктора Бэннера, на лаборантов даже внимания не обращают. Я взяла пару дней отгула по болезни, заказала билеты на липовый паспорт, меня никто не хватится до понедельника. – Значит, Мстители знают где Роджерс, – после минутных раздумий, произнес Фиск. – Почему же они ничего не делают? – Я не знаю, – пожала плечами Улла, раздосадованная, что не может помочь своему Ричи со всем, свалившимся на его плечи из-за проклятой ГИДРы. – но Фьюри запретил им действовать. Видимо, он чего-то ждет. – Ладно, – мотнул головой Фиск, а потом, чмокнув девушку в губы, двинулся к выходу. – Я распоряжусь, чтобы тебя поселили в люкс. Отдохни, выспись, закажи себе все, что душа пожелает. А потом возвращайся обратно. Я хочу, чтобы ты теперь была предельно осторожна. – А как же ты? – прошептала девушка, с растерянностью глядя на мужчину. Он замер на полпути, опустив голову и снова сгорбившись. – Ричи, милый, скажи честно, у тебя проблемы? Все так серьезно? – Я со всем разберусь, малышка, – отозвался Ричард Фиск, поворачиваясь к ней. – глист Гонсалес давит на меня, говорит, что я не справился, подговаривает одного мужика не пропускать моих парней в Мексику, чтобы устранить Роджерса. Но теперь у меня есть козырь. – Ты уверен, что тебе стоит так рисковать, Ричи? – Я просто хотел устранить Капитана Америка, просил о помощи, а меня втянули в какую-то заварушку. Но ничего, – нервно улыбнулся Фиск, тряся мятым снимком в руках, – посмотрим, как запоет этот ублюдок, когда все узнают, что его марионетка оказалась бракованной.***
Jose Larralde – Quimey Neuquen (Chancha Via Circuito remix)
С волос капала вода, одежда насквозь промокла, но она быстро высохнет под палящим дневным мексиканским солнцем. Катрина восстанавливала сбившееся дыхание, сидя на корточках у берега реки, разбирая содержимое насквозь мокрого рюкзака, который они оставили в потонувшей машине. Одежду можно высушить, два Глока не испорчены, пригодны, деньги сырые, но их тоже можно использовать, а вот документы… Единственный минус бумажного хранения информации – ее легко потерять и повредить. Выругавшись на испанском, Катрина, будучи в одном белье и растянутой майке сына Хайме, плотно липнущей к ее телу, собралась уже идти назад, как тут услышала шаги где-то за своей спиной. Быстро ретировавшись в ближайшие кусты, не забыв прихватить за собой рюкзак, брюки и складной армейский нож, который нашла на дне рюкзака, Катрина затаилась. Спустя минуту на берег вышло четверо мексиканцев, в двоих из них наемница тут же узнала сикарио, столкнувших их с Роджерсом в реку. Когда мужчины, явно видевшие ее на берегу, подошли к воде и стали переговариваться, Катрина уже все просчитала. Она была слишком быстрой, сикарио сперва ее даже не заметили. Только когда первый из них охнул и упал на землю, тщетно зажимая рукой дыру в шее, из которой хлестала алая, густая кровь, мексиканцы поняли, что наконец-то нашли девку. Удар в аорту, лезвие ее верного ножа легко проходит сквозь кожу, разрывая на части жизненоважные сплетения, вынуждая сердце противника захлебываться в собственной крови, вызывая тем самым неизбежную смерть. Она двигалась легко, но резко и четко, попросту не размахивая руками, не следя за теми, кто уже ранен, а сконцентрировавшись только на лезвии, ставшим продолжением ее левой руки, так как правая все еще не была пригодна для подобных приемов. Пригнувшись от руки, сжимающей револьвер, Катрина бьет второму сикарио в бедренную артерию. Третий уже навел на нее дуло Сига, но она выбила оружие из его рук и, все же не сумев увернуться от кулака, отступила назад, чуть не спотыкаясь о труп первой жертвы. Левая скула, по которой прошелся кулак, гудела, но Катрина только хмыкнула, отпрыгивая от очередного замаха и делая три контрольных удара ножом в грудь мужчины, даже слыша, как лопается под напором уже потеплевшего от обильного количества пролитой крови лезвия сердце сикарио. Последний из четверки тщетно пытался справиться со своим автоматом, в панике дергая затвор. На вид ему не было и двадцати, совсем зеленый, зачем полез в банду, непонятно, но он должен был знать на что шел. Перерезав почти-что даже не сопротивляющемуся мальчишке горло, Катрина оттащила трупы в кусты, натянула наконец-то штаны и жадно вздохнула, оглядывая кровавый песок под своими ногами. Давно она не устраивала такой резни. Катрина даже не была жестокой, делала все быстро, они почти не мучались. Внутри у женщины все трещало и гудело от восторга. Наконец-то она делает то, ради чего была создана, что получается у нее лучше всего. И только что-то маленькое, тягучее и колючее билось под коркой ее мозга. Но и это Катрина заглушила, сказав себе, что ублюдки заслужили такой участи. Когда играешь со смертью, будь готов рано или поздно столкнуться с ней. Как она и предполагала, у дороги стояли те самые внедорожники, возле них курили еще пять человек. Катрина, наметив подходящий выступ, забралась на него так, чтобы скудная растительность кустарных могла скрыть ее от глаз сикарио. Самодельная винтовка Хайме, одолженная без спроса, приятно легла в руки. Нежно и мягко взведя затвор, вот так надо обращаться с оружием, Катрина выдохнула и прицелилась. Проходящий примерно в двадцати футах от реки рыбак, неожиданно услышал грохот, который сперва принял за раскат грома. Но потом, прислушавшись, он понял, что гром не бьет пять раз подряд за десять секунд. Стреляли в пустыне частенько, но рыбак все же поспешил вернуться в деревню, чтобы ненароком не стать свидетелем какой-нибудь разборки, не желая, чтобы по местности раздался еще один, шестой выстрел, предназначенный уже ему. Заходя во двор, Катрина краем глаза заметила полупрозрачный силуэт Муэртиты, которая стояла возле дома и глядела на нее пустыми глазницами. Мотнув головой и поглядев туда еще раз, Катрина больше не увидела божества. Роджерс встретил ее удивленным, стремительно перетекающим в сдержанную панику взглядом. Вся его футболка была пропитана потом, капли его блестели на лбу и щеках Капитана, в руке мужчина сжимал старенький топор. – Где ты была? – первое, что спросил Стив, но Катрина не удостоила его ответа. – Что у тебя с лицом? В ответ молчание, глаза горят сдерживаемым раздражением, губы плотно сжаты. Он попытался остановить ее, преградить дорогу, он Катрина отшатнулась от него, холодно стрельнув в него презрительным взглядом. Старика она нашла на кухне. Хайме молча наблюдал, как Катрина достала из влажного рюкзака такие же влажные деньги, швырнула их на стол и сказала, что берет его машину, а это плата за нее. И что они уедут на закате. Хозяин дома только кивнул, даже не притронувшись к деньгам и никак не среагировав на его же винтовку, которую Катрина положила рядом с деньгами. Стив понапрасну пытался допытаться от наемницы, которая будто изо всех сил сдерживала себя, игнорируя его, хоть слово. Постирав вещи, они развесили их на улице, а когда Катрина направилась к душу, Роджерс не выдержал и, схватив ее за руку, дернул к себе. – Что с тобой такое, Катрина? Зачем ты брала винтовку? Что ты натворила? – спросил он, тщетно пытаясь разглядеть хоть что-то в ее серых, холодных глазах. Катрина опять же молча смотрела в лицо Капитана, вспоминая то, что произошло ночью. Она уже собиралась опустить нож, остановить сердцебиение Символа Свободы, но костлявые и ледяные пальцы, схватившие ее запястье, заставили женщину замереть на месте. Муэрте продолжала смотреть на Катрину пустыми глазницами, до боли сжимая ее руку в своем костяном запястье, потом просто покачала головой и прижала вторую руку к своей белоснежной грудной клетке, которая проглядывала сквозь лоскуты платья. – Я в порядке, – процедила сквозь зубы Катрина, вырывая свою руку из его лапищи. – Готовься к отъезду, Роджерс. Мы и так засиделись на одном месте. В душевой кабинке висело небольшое, замыленное зеркало. Катрина глядела на себя в него и пыталась подавить рокочущее и горячее желание начать просто-напросто кричать и крушить все, что попадется под руку. – La rosa, no buscaba la aurora, – прошептала Катрина, прикрывая глаза, – casi eterna en su ramo... Но ничего не произошло. В ужасе распахнув глаза, наемница уставилась на свое отражение не чувствуя ни облегчения, ни спокойствия. Совершенно ничего. – La rosa, – дрожащими губами повторила она, теперь неотрывно глядя в свои собственные глаза, видя в них только панику и блеск подступающих слез, – no buscaba la aurora… Санта Муэрте сохранила Стиву Роджерсу жизнь. Но почему? Что значил этот жест Муэртиты? Что такого особенного есть в этом человеке, что сама богиня Смерти пощадила его? – La rosa… no… buscaba la aurora.., – через рыдания бормотала Катрина, прижимая дрожащие ладони к лицу и глотая горькие слезы. – Что происходит? Что со мной происходит? Что это значит, Сантиссима? Но ответа не было. Муэртита снова покинула ее в немом, но осуждающем молчании.***
Хуарес, Мексика. День спустя. Шагая по разбитому асфальту, то и дело поглядывая на раскрученные брошенные автомобили с техасскими номерами и удивляясь огромному количеству автомастерских и аптек всего лишь на одной улице, Стив Роджерс не терял из вида прямую спину Катрины, прокладывающую им путь на улицах Сьюдад Хуареса. На ее белой майке еле уловимый след пота, оголенная шея, так как волосы наемница заплела в тугую косу, блестела на дневном солнце. Наконец свернув в какое-то незаметное кафе, они нашли самый дальний столик под кондиционером, который почему-то не был занят. Катрина молча глядела, как Роджерс потирает потную шею ладонью и оглядывается по сторонам. Нет, он слишком выделяется здесь. Местные женщины чуть шеи не ломали, глядя на идущего Стива, Катрина это заметила, даже находясь спиной к ним. Чистый американец, в глазах которого пылает мысль о свободе и правах, теперь с немым интересом и легким шоком глядит на происходящее вокруг. Что же с блюстителем морали будет вечером, когда на улицы повыползают наркоманы и проститутки? Вот тут-то пришлось бы за ним следить в оба. Катрина знала горячесть и напористость местных ночных бабочек, а при виде высокого хорошо сложенного светловолосого гринго им вообще крышу снесет. Небесно-голубые глаза встречаются с ее, но теперь Катрина не собирается отворачиваться. Ей хочется в последний раз насладиться происходящим, прежде чем пресечь весь этот спектакль окончательно. Краем глаза наемница уже приметила на противоположной улице телефон-автомат, который не видно, если сидеть в этой части кафе. – И что дальше? – уже без интереса спросил Стив, даже не ожидая получить от нее ответа. После своей странной и резкой смены настроения, Катрина так и не заговорила с ним. – Надо найти отель, – внезапно ответила она спокойным тоном, продолжая смотреть на Роджерса. – Сделать это лучше до темноты. Она заметила удивление в его глазах, даже беспокойство, которое, правда, маской замерло на лице Капитана всю дорогу в Хуарес. – Но сперва надо поесть. Думаю, тако тебе понравится, – подытожила Катрина и подозвала жестом официанта. – Это не пройдет сразу, – неожиданно сказал Стив, когда Катрина отпустила работника кафе. Капитана не смутил непонятный блеск ее глаз, наоборот, вынудил говорить дальше. – ГИДРА умеет путать, и быстро вырваться не получится. Но нельзя поддаваться. Понимаю, как тебе тяжело, тебя терзают сомнения. Признаться, я тоже часто сомневаюсь, во многих вещах. Я не такой… каким меня многие считают. Нет, я не пример, не лучший лидер или какой-то непобедимый суперчеловек… Я простой парень из Бруклина, который хотел, чтобы война закончилась. А она все продолжается, и конца ей не видать. – Ты гребанный идеал, Стив, – не выдержала Катрина, не понимая, отчего так резко начало щипать нос. – И не надо тут прибедняться. – Идеала не существует, – улыбнулся Роджерс. – И нет идеальных людей. Но можно быть просто хорошим человеком, любой может им стать, если только сам захочет. В тебе тоже много хорошего, Катрина, просто ты никак не хочешь это увидеть. – А ты это видишь, что ли? – фыркнула наемница. – За всей этой маской отрешенности, жестокости и бесчувствия на самом деле скрывается хороший человек, – как-то странно, загадочно и непонятно для Катрины улыбнулся Стив, глядя на нее будто светящимися изнутри невозможно голубыми глазами. – Как бы не пытались его в тебе подавить, где-то в глубине твоей души он все еще борется. Она долго смотрела на него, даже побледнела, но Стив не ждал от нее ответа. Он и сам не ожидал, что скажет что-то подобное, но не выдержал. Может, он и наивен, если даже в двух самых жестоких наемных убийцах ГИДРы видит свет и шанс, но ему было плевать. Катрина слушает его, она его слышит, а значит, надежда есть и она намного ближе, чем ему казалось изначально. – Пойду забронирую для нас номера, – сказала Катрина, поднимаясь с места. – сейчас вернусь. А ты ешь тако, а то похудеешь. Какой прок мне от хилого спутника? Катрина сказала это с грустной улыбкой и вышла из прохладной тени на раскаленную солнцем пыльную улицу. В руке она сжимала десять сентаво*****, которые должна была опустить в телефонный автомат, набрать нужный номер Энтони Старка, который на задней стороне уже непригодного дневника карандашом нацарапал Барнс, и сообщить их координаты. Стив ни о чем не догадается, а когда всполошенные Мстители прискачут за своим драгоценным Капитаном, Катрина уже будет очень далеко отсюда. С трудом проглотив непонятно откуда взявшийся горький ком в горле, она сняла трубку и принялась медленно, будто тем самым растягивая последнюю минуту настоящего, набирать номер. Когда палец ее потянулся к последней цифре, на облезлый и обшарпанный голубой автомат легла мужская рука, а в следующую секунду телефон, чуть ли не смятый пополам, с грохотом свалился на асфальт. Проходящие мимо люди вздрогнули и с удивлением уставились на причину шума. Катрина молча глядела на гневное лицо Стива, который, тяжело дыша, тем самым сдерживая ярость в груди, таращился на нее с осуждением и острым негодованием. – Сдать меня хотела? – прошипел он, подаваясь так близко, что коснулся своим лбом ее виска. Впервые Катрина видела его таким обозленным. Она молчала, не ощущая ни страха, ни паники. Внутри у нее стучала такая же злоба на Роджерса, который вдруг решил поиграть в альфа-самца. Под рукой, все еще сжимающей телефонную трубку, послышался скрежет. Она тоже может сейчас что-нибудь сломать. Например, его челюсть. Из зрительного транса этих двоих, вокруг которых почти что начали плясать наэлектризованные искры, вырвал удивленный женский возглас, прозвучавший за их спинами: – Катрина?