Gustavo Santaolalla – Mirando
Тайная база ЩИТа, штат Пенсильвания, пригород Питтсбурга. Пять часов спустя. Сэм Уилсон сидел в небольшой комнате, уставившись пустым взглядом в стену перед собой. Если бы бывшего летчика-испытателя спросили, сколько он уже вот так просто сидит и смотрит в одну точку, то Уилсон не смог дать вразумительный ответ. В него всадили так много обезболивающего, что он первые часы с трудом мог внятно произнести собственное имя. Но сейчас действие лекарства медленно испарялось, а на его смену возвращались горячая боль и ядовитое отчаяние, выжигающее внутренности мужчины. Он опустил взгляд на свои перебинтованные руки, с огромным трудом попытался согнуть пальцы, но тут же зашипел от резкой боли. Именно этими самыми руками он пытался вытащить агентов ЩИТа из полыхающего ангара ГИДРы. Спасти хоть тех немногих, кого не разорвало на части заложенной взрывчаткой, сработавшей как только агенты ступили за порог темного и пустого ангара. Сэм парил в воздухе и видел, как здание в прямом смысле подлетело в воздух, разнося на сотни миль вокруг огненные языки и горячую ударную волну, швырнувшую Сокола в сторону. Из тринадцати человек выжил только он. Пятерых агентов ему удалось вытащить из-под обломков, пытаясь связаться по рации с Роджерсом или Старком, но те не выходили на связь. Поэтому Уилсон дал красный свет Хилл, и через семь минут на горизонте показались первые вертолеты, спешащие в сторону огромного кострища, который устроили на прощание люди Ричарда Фиска. Двое умерли еще до того, как первый вертолет совершил посадку, еще один агент испустил дух прямо на руках Уилсона, хрипя и булькая, дергая оторванными конечностями и таращась на Сэма огромными, напуганными и ничего не понимающими глазами. Шарлотта, так звали одну из тех двоих спасенных, которых затащили в вертолеты, умерла по пути, прямо в воздухе. Сэм помнил ее, так как только позавчера подмигивал ей и уговаривал как-нибудь выпить по чашечке кофе. А она только смеялась, убирая с лица светлые вьющиеся локоны, и говорила, что согласится, но только не в этой жизни. Два часа назад на операционном столе скончался последний из выживших агентов ЩИТа. Семьдесят два процента ожогов, от лица парня почти ничего не осталось, как и от его ног. Может, ему еще повезло, может, им всем повезло. В комнату кто-то вошел, но Сэм не сразу поднял голову, все еще видя перед собой этот взрыв, будто в замедленной съемке. – Сэм, ты как? – голос Стива Роджерса помог Уилсону вернуться из полыхающего прошлого в угрюмое настоящее. – Паршиво, Капитан, – бесцветно ответил он, мотнув головой. Стив тяжело опустился на стул рядом со своим напарником. Какое-то время они сидели молча, слушая, как тихо потрескивает электричество в лампах на потолке. – Сам-то как? – Я в порядке. Эй, хватит себя винить, слышишь? – Я должен был что-то сделать. Моя вина, Кэп, я виноват в их смерти. – Здесь нет твоей вины, – ответил Стив, готовый раз за разом повторять эту фразу. – Твоей задачей было прикрытие с воздуха. Я послал туда людей, если кто-то виноват в том, что случилось, то только тот, кто отдал этот приказ. Сэм Уилсон против воли хмыкнул. Пора бы было уже привыкнуть к безоговорочному упрямству и слепому самопожертвованию своего друга. Но Сэм продолжал удивляться, каждый чертов раз. – А вообще, – продолжил Роджерс, тяжело вздыхая, – самокопанием делу не поможешь. У нас еще много работы. Фиск ответит за то, что сделал, но для начала нам нужно поймать его. В главном зале должно было состояться собрание, и напарники медленно двинулись по коридору, снова погрузившись в гнетущее молчание. Тут Роджерс резко остановился с задумчивым выражением лица, а затем двинулся к лифту. Сэм Уилсон несколько секунд удивленно косился на удаляющуюся спину Капитана, а потом застонал: – О нет, Стив. Опять?***
Jóhann Jóhannsson – The Keeper
Роджерс стоял возле толстого пуленепробиваемого стекла, задумчиво глядя на то, что было за ним. Сэм пристроился у дальней стены, хмуро поглядывая на Капитана, нервно постукивая пяткой по полу. За стеклом была камера, в которой находилось своего рода кресло, состоящее сплошь из свинца, с широкими, мощными наручниками, способными сдержать, возможно, даже доктора Бэннера в его приступе зеленой ярости. В это кресло поместили ту самую незнакомку со странным гримом, и теперь она, закованная в железо, лишенная любой возможности двинуться, просто смотрела перед собой, монотонно сжимая и разжимая руки. – Вот так она делает уже часа три, – прошептал один из агентов-оперативников, приставленных к этой женщине. Он стоял рядом с Роджерсом, опасливо глядя сквозь стекло, – и молчит. Жуткая баба. Она не могла видеть их, стекло было односторонним, но Стиву почему-то казалось, что женщина смотрит прямо на него. От этого, действительно, становилось жутко. – У меня вопрос, – наконец заговорил Уилсон. – Почему она еще жива? Роджерс оторвал взгляд от женщины за стеклом и укоризненно поглядел на Сэма. – Мы не дикари, и уж точно не ГИДРА, – ответил он, а потом добавил. – Причем, она может дать нам информацию о местонахождении Фиска. – Ага. Что-то за все это время она ни звука не произнесла. С чего ты взял, что дамочка внезапно с радостью расскажет тебе все, что ты у нее спросишь? Стив не ответил, снова поворачиваясь к стеклу. Белая краска на лице почти везде стерлась, под глазами были черные разводы, на висках женщины краснели ожоги, напоминающие о секретных приемчиках Романофф. За все время она не проронила ни слова, ни о чем не попросила, ничего не сказала, только смотрела перед собой, изредка закрывала глаза на десять или двадцать минут, словно погружаясь в быстрый сон. – Она не должна быть здесь, – продолжал Уилсон, с нескрываемой ненавистью глядя на женщину. – Она Романофф руку сломала, Старка чуть не сделала инвалидом, почти убила тебя. И ты еще хочешь пообщаться с ней? – Мы не убийцы, Сэм, – отчеканил Роджерс, всматриваясь в до жути спокойное и, казалось, безмятежное лицо пленницы. – Нам ничего неизвестно о ней. Может… у нее не было выбора? Сокол только устало закатил глаза и двинулся к выходу, не собираясь даже еще на минуту оставаться рядом с этой чокнутой, которую он хоть и косвенно, но все равно винил в том, что случилось во втором ангаре. Стив Роджерс с большим трудом заставил себя двинуться следом, продолжая глядеть на наемницу, мысленно задавая себе один и тот же вопрос, преследующий его с того самого момента, как в этой незнакомой женщине Стив узнал своего пропавшего друга Баки Барнса. Как это возможно?***
Никто, казалось, не решался начать говорить первым. За широким круглым столом стояла напряженная, давящая тишина. Стив смотрел куда-то в сторону, подперев голову рукой, мысленно все еще пребывая в той камере, из которой только что вернулся. Мария Хилл, которая после развала ЩИТа подалась в Старк Индастрис, но при этом продолжала руководить тем немногим, что осталось от прежней организации, помогая тем самым новому директору ЩИТа, имя которого для многих скрывалось под завесой тайны, была мрачнее тучи. Такая страшная потеря почти всех ее агентов, несомненно, сказалась на ней, хоть женщина и пыталась держаться, как обычно, спокойно и уверено. Энтони Старк был, на удивление, молчалив. Возможно, на его состояние влияло сотрясение мозга и распухший, заплывший и посиневший правый глаз. Лучник Бартон также разделял всеобщую хмурость и настороженность, чувствуя, в некотором роде, и свою вину, как и Сэм Уилсон, который сидел рядом с ним, снова разглядывая свои забинтованные и обожженные руки. Им дали задание караулить, охранять, не дать врагу напасть со спины. Но они не смогли помочь никому, и это давило на обоих мужчин. Наташа положила свою загипсованную руку на поверхность стола, то и дело бросая косые взгляды на доктора Бэннера, сидевшего в самом дальнем углу с таким выражением лица, будто во всем, что случилось сегодня, виноват только он. – Они знали, на что шли, – неожиданно заговорила Хилл, заставив всех присутствующих вздрогнуть и посмотреть на нее. – То, что случилось… ужасно, но нам нужно двигаться дальше. Мы не можем сдаться сейчас, иначе все эти смерти… будут напрасны. – Что у нас есть? Из того, что Тони и Наташа смогли найти на базе? – спросил Стив, отпуская мысли о пленнице. Мария права, нужно двигаться дальше. – Джарвис сканирует электронные файлы, – прохрипел Старк. Казалось, даже говорить было для него невыносимо больно и тяжело, – но там один мусор… ничего ценного или важного. Они все стерли. Но я попытаюсь найти следы, выцепить… хоть что-то. – Тони, предоставь это своему суперкомпьютеру, – ответил Роджерс. – Тебе и так досталось, отдохни, наберись сил. Старк повернулся к Капитану и посмотрел на него своим единственным здоровым глазом, явно собираясь выплюнуть очередную колкость, но его перебила Наташа. – Бумагами занимаются аналитики, но пока тоже не густо. А есть что-то с камер наблюдения? – Нет, все стерли. Осталась только запись, как Фиск грузит файлы в машины и благополучно уезжает. – Это было послание, – произнес Стив, и все перевели угрюмые взгляды на него. – Для нас. Все это, – он покрутил пальцем в воздухе, изображая подобие круга, – было ловушкой. На несколько минут в зале снова воцарилось молчание. Каждый думал об одном и том же: они недооценили Ричарда Фиска. У этого человека есть козыри в рукавах, и один из них он им преподнес, показывая тем самым, что Мстители ему не помеха. – А что с этой… женщиной в образе скелета? – Мария Хилл опять первой прервала размышления собравшихся. – Молчит. Даже воды не попросила, – ответила Романофф. – Наташа, – заговорил Клинт, морща лоб и внимательно поглядывая на шпионку, – помнишь, мы с тобой пару лет назад были в Колумбии, в приятном местечке Манисалес? Там еще все кишело бандитами колумбийской мафии, и нас тогда сдал твой связной за тридцатку? Романофф поморщилась, но утвердительно кивнула. Тогда они с Бартоном еле унесли ноги, словив каждый по пуле и пробыв в укрытии, коем была маленькая, задрипанная комнатка в дешевом мотельчике на краю города, пять дней, прежде чем люди ЩИТа смогли вытащить их оттуда. Бартон меж тем продолжал говорить таким тоном, словно вспоминал, как они ездили в гости к его родне на день благодарения. – А помнишь, что нам рассказывал этот продажный хрен? О Санта Муэрте? Русская шпионка мгновенно уставилась на него, изогнув тонкую бровь. Бартон только закивал, откидываясь на спинку стула. – Ладно, было бы неплохо, чтобы вы и для нас, смертных, объяснили то, о чем говорите, – заговорил с легким раздражением Старк. – А то меня вы на уик-энд в Колумбию тогда не позвали. – Кое-где в Латинской Америке, но больше всего, конечно, в Мексике, ходит легенда о некой женщине, божестве, которая приходит за непокорными и забирает их жизни. Ее почти никто и никогда не видел, а тем, кто видел, вряд ли можно верить на слово, судя по их обдолбанному виду, – Клинт разглядывал свои руки, с выражением полной беззаботности, но от Роджерса не ускользнуло, как Наташа нервно повела плечами во время рассказа Бартона. – Это божество приходит в образе женского скелета. Ее называют Санта Муэрте, что переводится как Святая Смерть. Все молча глядели на Бартона, не понимая, шутит тот или говорит серьезные, правдивые вещи. – В основном о ней знают в бандитских кругах, – продолжил лучник, – но некоторые простые жители видели ее, сворачивающую шеи людям того или иного картеля, словно открывая банку с соком. Как я понял, по словам того типа, она обитала где-то в Мексике. А еще ее все боялись. Все, абсолютно. Простые жители, бандиты, бароны, полиция… Если кто-то и знал об этой женщине, то говорил в полголоса и со страхом, будто боялся, что она может услышать их и разгневаться. – Откуда такие обширные знания, Бартон? – хмыкнул Старк, но улыбка его получилось далеко не веселой, а, скорее, натянутой. – После возвращения из Колумбии мне эта история все не давала покоя, – честно признался тот. – Поэтому я собирал информацию. Но все это было только слухами, сказками. До сегодняшнего дня. Видимо, Капитан и Наташа поймали самое жуткое существо Мексики. Ну, после Чупакабры, конечно. – Но она человек Фиска, – медленно и тягуче произнесла Хилл, недоверчиво поглядывая на Стива, будто ища у него подтверждения своих собственных слов. – Она из ГИДРы. При чем тут мексиканские картели и легенды о божествах? Клинт только пожал плечами, показывая, что и так рассказал все, что знал. – Что же нам делать? – выдохнул доктор Бэннер, которого все эти истории о безжалостном скелете-убийце только напрягли и заставили вспотеть. – Допросим гадину, – подал голос Уилсон. – У нас тут как минимум один шпион, который знает толк в подобных вещах, – и мужчина многозначительно покосился на Романофф.***
Стивен Роджерс, похоже, был единственным, кто желал видеть пленницу в живых. Поэтому только он протестовал против новой примочки Романофф. Своего рода ошейник для провинившийся псины, к которой невозможно испытывать сострадание, а только вязкое презрение, обвил шею пленницы, принося ей явный дискомфорт. Только Наташа и Стив вошли в камеру. Прямо к ней. Клинт, Уилсон и Старк расположились за стеклом, готовые к представлению, которое собиралась устроить Романофф. Хилл была слишком занята, чтобы принимать участие в этом, а доктор Бэннер, продолжая хмуриться, произнес что-то о жестокости и поспешил по своим важным делам прочь. – Наташа, не стоит. Бэннер прав, это жестоко, – с мольбой в голосе произнес Стив, наблюдая, как шпионка, с легкой ухмылкой на губах, покручивает в здоровой руке маленький черный пульт с одной-единственной кнопкой. – Ты в любой момент можешь уйти, Роджерс, – ответила она. – Если она будет разговорчивее, то мне не придется жать на кнопку. Женщина даже бровью не повела, словно не слыша или не понимая слов Наташи. – Неужели ты не видишь, – зашептал Роджерс, хватая Романофф за руку чуть выше локтя и притягивая ближе к себе, – как она похожа на него? Посмотри! Приглядись! Рыжеволосая шпионка закатила глаза, но все же повернулась к пленнице. Зеленые глаза прищурились, пухлые губы шпионки дрогнули, и этого Стиву было достаточно. – Позволь мне с ней поговорить, – продолжал шептать Капитан, – здесь явно что-то не так. Такого не бывает. – Как ты будешь с ней говорить, если она рта не раскрывает? Роджерс не ответил, резко развернувшись к пленнице и подойдя к ней ближе, спросил: – Как тебя зовут? Молчание. Только серые глаза холодно глядели на него. Стив тяжело вздохнул, косясь на Романофф, которая внимательно следила за ним, все покручивая в руке пульт. Он прикидывал, может ли шпионка, из личной мести за сломанную руку, пренебречь профессионализмом и использовать ошейник? – Ты работаешь на Ричарда Фиска? Ты из ГИДРы? – не унимался Стив. – Тебе лучше начать говорить, это в твоих же интересах. Ему показалось, что на губах ее дрогнуло какое-то подобие ухмылки, но в ту же секунду лицо ее исказила гримаса боли, а по камере пронесся жуткий крик. Капитан Роджерс вздрогнул и повернулся к русской шпионке, которая сразу же убрала с пульта палец, невинно поглядывая на ошарашенного мужчину. – Я проверила, работает ли ошейник, – Наташа пожала плечами и, повернувшись к тяжело дышащей наемнице, произнесла более холодным и властным тоном. – Будешь молчать дальше? Или повторим? – Наташа… – Стив, угомонись. Ее не убили мои разряды в Неваде, здесь ей подавно не грозит помереть. – Это бесчеловечно. – Она наемник ГИДРы, которая чуть не угробила нас. Она творила больше бесчеловечного, чем мы сейчас. А если она действительно Санта Муэрте, – краем глаза шпионка заметила, как пленница слегка дернулась и недоверчиво покосилась в их сторону, – то всем же будет лучше, если эта женщина окажется мертвой. Снова крик. Стив закрыл глаза. Хотелось заткнуть и уши - настолько ему было не по себе. Женский крик, полный боли, резал его изнутри, рвал барабанные перепонки, крошил в мелкий щебень позвоночник. Лицо Романофф даже не дрогнуло. Она бесстрастно смотрела, как дергается и кричит наемница. Наташа уже успела привыкнуть к такой картине, не первый раз ей доводиться использовать ошейник. Хорошо, что Роджерс об этом ничего не знает. Капитан вообще мало что знает о том, что происходило и происходит за стенами организации ЩИТ. А если бы когда-нибудь узнал, то пришел бы в ужас. Символ Нации слишком добросердечен и мягок, в то время как Романофф и многие другие агенты на собственном опыте знают, что такое человеческая жестокость ради общей цели. Агент Романофф отсчитала про себя сорок секунд, а затем убрала палец с кнопки. Крики резко прекратились, теперь помещение наполнило рваное, хриплое дыхание. Стив поглядел на наемницу. Тело ее била мелкая дрожь, по лицу стекали крупные капли пота. Она до скрежета стиснула белоснежные зубы, откинув голову назад, продолжая тяжело дышать. – Продолжим играть в молчанку? – спросила Наташа, однако, снова не получив ответа, кивнула, скорее самой себе, и еще раз нажала на пульт. Стив мог поклясться, что начал чувствовать запах жженой плоти. От женского крика уже звенело в ушах. На этот раз Наташа долго не убирала руку, мужчине казалось, что целую вечность. – Наташа, прошу тебя, остановись, – крикнул он, когда заметил, что наемница вот-вот потеряет сознание. Когда электрический заряд прекратился, женщина застонала, опустив голову и даже обмякнув всем телом. Но теперь, к хрипам и стонам добавилось совсем тихое, почти неуловимое бормотание. Стив подался ближе, присев на корточки напротив женщины, пытаясь вслушаться и понять, что она шепчет. Наташа не давала ей нормально отдышаться, запуская электричество в ошейнике часто, с каждым разом увеличивая время процедуры. – Стой! – они сперва не поняли, что голос этот принадлежал не им самим, а пленнице. Наташа и Стив удивленно переглянулись, и Романофф тут же остановилась. Женщина хватала ртом воздух, морщась и мотая головой, будто пытаясь скинуть с себя проклятый ошейник, действительно, как собака. – О, ты умеешь говорить, это хорошо, – после небольшой паузы произнесла шпионка. – Будешь отвечать на вопросы? Пленница снова промолчала, но скорее от того, что не могла найти в себе силы для ответа, а не потому, что решила снова играть в молчанку. – Мне продолжить? – Наташа символично положила палец на кнопку, так, чтобы пленница это увидела. – Нет… нет.., – прохрипела женщина, слабо мотая головой. – Будешь говорить? Она кивнула, издавая тихий хрип. Но когда Романофф подошла к ней ближе, вдруг отрицательно замотала головой. – Не с тобой, – голос ее был похож на скрежет металла о металл, – с ним, – серые глаза уставились на Роджерса, который удивленно и растерянно поглядел на пленницу. – Почему со мной? – тихо спросил он, поднимаясь на ноги и складывая руки на груди. – Ты не нажмешь на кнопку, – на лице ее появилось какое-то подобие улыбки, больше похожее на оскал. Уходя, Романофф вложила в его руку чертов пульт, многозначительно глядя в голубые глаза Капитана. – Неважно, кого ты в ней видишь, – прошептала она, – эта женщина все еще опасна. Помни об этом. Они остались одни. Стив неуверенно потоптался у выхода, поглядывая на молчащую наемницу, которая снова опустила голову. Капитан крутил в пальцах маленький пульт, прекрасно понимая, что ни за что не воспользуется им. – Тебя называют Санта Муэрте.., – начал он. Стив прикидывал, с чего начать в первую очередь. Вся эта туманная и неприятная история вокруг некоего мексиканского божества, о котором рассказывал Бартон, не давала ему покоя почти на столько же, на сколько сама внешность этой женщины. – Катрина, – прохрипела она, поднимая голову. – Санта Муэрте здесь нет. – Что это значит? Женщина, называющая себя Катриной, повернулась к Роджерсу и, чуть изогнув темную бровь, произнесла: – Если бы она была здесь, ты и твоя напарница были уже мертвы. Капитан нахмурился. Ее слова звучали странно, даже слишком странно. Он покосился на зеркало, прикидывая, о чем сейчас говорят или думают люди по ту сторону. – Ты работаешь на Фиска? – Он отдал приказ. – Какой приказ? Она не ответила, продолжая смотреть на Роджерса. Ему было не по себе. И дело было не в том, что перед ним какая-то известная и страшная убийца. Эти глаза, губы, лицо, движения – во всем этом скользил Баки Барнс. – Ты знаешь, кто я? – Стивен Грант Роджерс, родился четвертого июля тысяча девятьсот семнадцатого года. Родом из Бруклина. Отец – Джозеф Роджерс, мать – Сара Роджерс. Среди заболеваний Стивена Роджерса значились ревматическая лихорадка, эпилепсия, шумы в сердце. В родословной были случаи рака, диабета и частые инсульты. В сороковых годах был студентом, специализирующимся в области художественных искусств. До того момента, пока не согласился на эксперимент «Перерождение» доктора Авраама Эрскина, который разработал сыворотку Супер-солдат, – голос ее резко стал уверенным, крепким. Она выпрямилась, а глаза неотрывно глядели вперед, словно она отчитывалась перед начальством. – С этого времени Стивен Роджерс стал известен, как Капитан Америка… – Хватит! – выпалил Роджерс, сжимая в руках пульт, который издал тихий, возмущенный треск в его мощной, но вспотевшей ладони. – Ты знаешь, где Фиск? Она отрицательно покачала головой, закрывая глаза. Выглядела она измотанной, уставшей, однако, в отсутствии Романофф, женщина стала чуть расслабленнее. – Кто ты такая, Катрина? Ты агент ГИДРы или какое-то их… – Оружие? – она снова открыла глаза, глядя на Роджерса. Он кивнул, и она продолжила, спокойным, железным тоном. – Я ничего не смогу вам рассказать, Капитан. Хоть сутками пытайте. Стив опять покосился на стекло, затем подошел к пленнице, снова сел на корточки, вызвав при этом у женщины удивленное выражение, и прошептал: – Баки Барнс, ты знаешь его? Она нахмурилась, глядя в кристально-чистые и светлые глаза мужчины, с такой детской надеждой сверлящих ее. – Я не знаю, кто это. – Джеймс Бьюкенен Барнс. Сержант Джеймс Барнс. Ну же. – Нет. – Зимний Солдат. Лицо ее дрогнуло, в глаза появился какой-то блеск, всего на секунду, но Стив чуть ли не вскрикнул, понимая, что эта Катрина все-таки знает Баки. – Нет, – ответила она, холоднее, чем раньше. – Врешь. Ты знаешь… знаешь его.., – Стив заговорил громче, выпрямляясь и доставая из кармана брюк сложенную пополам фотографию, которую успел прихватить с собой по дороге на допрос. Роджерс развернул фото и поднес его почти вплотную к лицу женщины. Но она не смотрела на фото. Взгляд ее был прикован к взволнованному и покрасневшему лицу Капитана. – Этот человек – Баки Барнс. Зимний Солдат, как его еще называют, – Стив потряс фотокарточкой, призывая тем самым Катрину наконец посмотреть на нее. Женщина закатила глаза, тяжело вздохнула, но все же поглядела на фото. – Я не знаю его. – Я тебе не верю. Капитан чувствовал, как сам начинает дрожать от гнева и отчаяния. В другой руке он все еще сжимал пульт, и мысль о том, чтобы использовать его, с каждой секундой стучалась о череп Роджерса все настойчивее и настойчивее. – Это твои проблемы, – ответила Катрина с ироничной и злобной ухмылкой. – Вы похожи. Вы до ужаса похожи. Как это вообще возможно? Дверь резко распахнулась, на пороге стояла Мария Хилл и Наташа. По лицу Хилл было видно, что она недовольна тем, что происходит в этой камере. – Капитан, достаточно, – процедила она, сверля Роджерса ледяным взглядом. Стивен разочарованно поглядел на Хилл, потом на Романофф, которая только кивнула, призывая Роджерса успокоиться. Он перевел взгляд на пленницу, которая чуть поджала губы, а потом пожала плечами, как бы показывая, что ничего не поделать. – Мы еще не закончили, – сказал ей Роджерс, бережно складывая фотографию своего пропавшего друга. – Буду ждать следующей встречи, Капитан, – ответила Катрина c желчью в голосе, и тогда Хилл и Наташа удивленно переглянулись. – Когда я уходила, она не была такой разговорчивой, – хмуро протянула шпионка, недоверчиво поглядывая на наемницу, которая провожала Стива взглядом, пока тот не вышел вон из камеры.***
– А почему бы не обратиться к Тору? Он, вроде как, знает толк в божественности и подобной хрени? Они снова собрались вместе, на этот раз в лаборатории доктора Бэннера. Все были уставшими, измотанными, обессиленными. Тони Старк вяло развалился за столом, отмахиваясь на любые слова в его адрес о том, что гению пора было бы пойти и отдохнуть. Наташа и Клинт расположились рядом со Старком, поглядывая на Брюса Бэннера, который настраивал что-то на электронной панели, больше похожей на супер плоский телевизор. Стив, Уилсон и Хилл тоже рассредоточились по лаборатории, устало наблюдая за доктором, который, казалось, был единственным, у кого имелся запас хоть каких-то сил. – О, если у тебя есть его номер, то давай его! Я позвоню, – иронично ответила Наташа на слова Тони Старка. – Оставим Тора в покое, пусть занимается своими делами в Асгарде, – произнес Стив. – Справимся и без него. В чем дело, доктор? Зачем вы нас собрали? Бэннер оторвался от панели, потирая руки и, оглянув собравшихся, произнес: – Я, с позволения Марии, решил провести полный осмотр нашей заключенной. Пока она была без сознания, мои лаборанты успели взять образцы и анализ крови, а так же прицепить к ней датчики, которые отслеживают ее внутренне состояние. Старк подался чуть вперед, подавляя неприятную боль в голове и тошноту. Он, признаться, не без наслаждения наблюдал, как Романофф пытала электрическими разрядами эту чокнутую размалеванную бабу, вспоминая, как она приложила его пару раз головой о клавиатуру и мониторы на базе ГИДРы в Неваде. И только крик Роджерса, резко прозвучавший где-то в коридоре, похоже, спас Старку жизнь. Женщина в странном гриме перестала бить его, повернувшись в сторону коридора, затем ударила его еще раз, чтобы мужчина не мог позвать помощь или как-то еще выдать ее, и быстро двинулась за Роджерсом, оставив Старка валяться на полу без сознания. Каждый раз, когда Тони закрывал глаза, перед ним возникало белое лицо с черными глазницами. Чертов скелет, который чуть не убил его. Даже когда он стоял за толстым слоем пуленепробиваемого стекла, наблюдая за этой женщиной, крепко закованной в свинцовые балки, он все равно чувствовал страх. – Ну, как мы все уже наверно догадались, ее физические данные превышают уровень среднестатистической не то что женщины, даже мужчины, – продолжил Брюс, шагая туда-сюда по лаборатории, словно читая лекцию студентам-первогодкам. – Я бы сказал, что по силе она равна Капитану Америка. Стив шумно втянул в ноздри воздух, слыша, как рядом с ним прокашлялся Сэм. Верно, его же там не было, он не видел, с какой легкостью она перекидывала Роджерса через себя, какой болью отдавался для него каждый ее удар. – Сыворотка супер-солдата? – протянула Наташа. Бэннер кивнул, и по лаборатории прокатился глухой вздох. Этого можно было ожидать, но все равно, когда это прозвучало вслух, каждый из присутствующих почувствовал неприятный холодок на коже, от которого тут же разбежались мурашки. – Но не это главное, – Брюс нацепил на переносицу очки и подошел к экрану. Все, что произошло за последние часы, было, несомненно, ужасно. Брюс не раз думал о том, как бы развернулся исход операции, если бы он был там. Если бы не струсил, не побоялся выпустить зверя наружу. Кто знает, может, он смог бы спасти всех тех агентов, приняв взрывную волну на себя? Правда, доктор старался не копаться в этом, понимая, что подобные мысли могут расшевелить существо, которое, пока что, мирно дремало внутри доктора Брюса Бэннера. Поэтому он с головой ушел в исследование и изучения попавшей к ним необычной женщины, которую, как сказал Капитан Роджерс, зовут Катрина. А еще Брюс подумал, что то, что он собирался сейчас рассказать, очень встревожит и обескуражит Стивена. – Я взял образец дезоксирибонуклеиновой кислоты нашей… Катрины и, с помощью Джарвис, прогнал ее ДНК по базе данных. В надежде, что где-то в системе мы сможем найти ее данные. Ведь не может человек просто так существовать и ни разу нигде не засветиться. – Это ГИДРА, – протянул Роджерс, прикрывая глаза рукой, – они хорошо за собой все подчищают. – Разве есть регистрация божеств? – произнес Тони, пытаясь скрыть за очередной шуткой явное волнение. – Она человек, Старк, – ответила Хилл. – Доктор Бэннер сам только что нам это доказал. – Ну, я бы не спешил называть ее человеком, с точки зрения науки, – поморщился Брюс, и все разом повернулись в его сторону, кто недоумевающе, кто заинтересовано и напугано таращась на доктора. – Что это значит, Брюс? – выдохнула Наташа. – Вы нашли что-то о ней? – воодушевился Роджерс, выпрямляясь на стуле. – И да, и нет. На запрос мне пришел один-единственный результат. Один человек, но это точно не та женщина, которая сидит в нашей тюрьме, – Бэннер чуть замялся, наблюдая за недоумевающими лицами своих коллег и друзей. – ДНК Катрины идентична ДНК старого знакомого Стива Джеймса Барнса. В лаборатории повисла напряженная, гудящая тишина. Все таращились на доктора Бэннера, а он стойко выдерживал эти шокированные и растерянные взгляды. Он сам был в шоке, когда получил результат. Пока Наташа и Стив допрашивали пленницу в камере внизу, здесь, наверху, Брюс ломал голову и пытался соединить хотя бы малую часть того пазла, под названием Катрина, который попал им в руки. – Как.., – первым подал голос Роджерс, хотя это больше было похоже на стон. – На этот вопрос я не могу дать ответ. Надеюсь, что пока. Но, поймите, она не то, чтобы похожа на него. Она его копия. Стопроцентно идентичная, исключение лишь то, что она женщина. – Я не понимаю, – неуверенно произнес Бартон, поднимаясь на ноги подходя ближе к экрану за спиной доктора, где появилось изображение двойной спирали ДНК. – Нет, я конечно не доктор наук… но… разве это возможно? – У Барнса были родственники? Сестры? Тети? – спросил Сэм у помрачневшего Роджерса, который, как завороженный, следил на крутящийся спиралью на экране. – Поймите, это даже не сестра или тетя, – Бэннер, тут же заведенный, как и любой человек науки, загадкой, которую, как ему казалось, он вот-вот готов разрешить, ткнул пальцем в экран. – Идентично. Такое может быть только у… – У близнецов, – закончил мысль доктора Тони Старк, который, следом за Клинтом, подошел к панели и начал разглядывать данные и жизненные показатели наемницы Фиска. – У Баки никогда в жизни не было близнецов, – голос Роджерса заставил поежиться даже Марию Хилл. – Видимо, мы только что его обнаружили, – ответил Брюс, заглядывая в голубые, полные непонимания и боли глаза мужчины.