Клетка

Фобос не сомневается, что Элион сдержит данное слово, и он ее больше никогда не увидит. Хотя по-хорошему не увидит он больше никого в ближайшие пару лет, волнует его только Элион. Мысль о том, что у нее все будет сносно, в то время как он в этой клетке будет впадать в летаргию, жжет изнутри. Несправедливо. Фобос подолгу смотрит на свои ожоги на руках, пытается от нечего делать исцелиться, но без особого успеха. Магия в клетке по-прежнему не работает, и Фобос бросает на ненавистные прутья озлобленные взгляды. Медитировать, кощунственно изображая Оракула из Кондракара, у него тоже не получается. Девчонка стоит перед его глазами, и он мысленно повторяет каждую ее фразу из их короткого диалога. В конце концов, это последний его реальный собеседник до тех пор, пока он не сойдет здесь с ума. Фобос вывел из себя Элион, вместе с тем, и сам падая в пучину безумия. Впрочем, в поисках плюсов, Фобос иронично замечает, что теперь у него появились универсальные часы. — Темно-бордовый, — шепчет Фобос сам себе под нос, рассматривая ладони. — Раньше они были ярче? Сутки прошли? Он говорит с собой, причем так много, что иногда закусывает губы, чтобы остановить поток слов. Он несет по большей части чушь, что первая приходит в голову, ему почти стыдно и почти наплевать. Элион будто сняла печать молчания с его губ. Он подолгу лежит на полу и размышляет о самом разном. — Интересно, кто же ты, король Меридиана? — иногда едко ухмыляется Фобос, глядя в бесконечную темноту над собой. Потолка у клетки нет, и жестоким лучам нет конца во мгле, сгущающейся над Фобосом. Весьма любопытная магия. Фобос не знает, кто создал эту клетку, но уверен, что Элион не принимала в этом участия. Фобос бы почувствовал, а здесь все было чужеродным, незнакомым. В очередной раз, когда он проклинает клетку и сковавшие его чары, у него появляется идея. Лихорадочная мысль о том, что расстояния между лучами разные: где-то уже, где-то шире. Фобос старательно отгоняет мысль от себя, убеждает, что этоначало бредовых припадков. Но мысль не отпускает, как он ни старался. В конце концов, он опускается на колени перед решеткой и, выбрав место, где промежуток наиболее широк, осторожно высовывает руку за пределы решетки. От двух соседних лучей его руку обдает жаром, но в целом клетка никак не реагирует на его действия. Тогда Фобос старается призвать в клетку камень. До этого всё шло, как нельзя лучше, поэтому, когда магия не сработывает, Фобос ожидаемо разочарован. Наивно. Все бесполезно. Он просто зря тешит себя надеждами. — Ну, давай, давай же, — шепчет Фобос, стискивая зубы до скрипа, но камень оставется неподвижен. Разочарованный, он все так же осторожно возвращает свою руку и откидывается на спину - созерцать беспросветную мглу вокруг. Тишина и темнота его окружали слишком долго. Если вот так долго пролежать с открытыми глазами, то можно представить, что он оглох и ослеп. Тишина обволакивает, а темнота проходит будто бы сквозь него. Он сам растворяется в ней, и его больше нет, он пропал. Все кончено. Элион — королева, и Элион ему кое-что пообещала. А если королевы обещают, то сомневаться в них — просто гиблое дело. Если бы можно было заснуть и проснуться, когда какой-нибудь очередной идиот затеет мятеж и решит прибегнуть к помощи пленника, имени которого никто тогда уже не будет помнить… Тогда мир узнал бы, что такое настоящий страх. Фобос бы устроил настоящую бойню. Губы сами собой расплываются в улыбке. Нет, он все-таки не исчез, он существует. Но если бы можно было договорится с госпожой Темнотой, чтобы та забрала его себе… На время. Фобос тихо смеется над своими глупыми мыслями. В последнее время это происходит у него слишком часто, и нужно возвращать себе контроль. Он накрывает лицо руками и шипит от боли, потому что совсем забыл об ожогах. Запоздало он понимает, что есть какая-то странность в этой боли. Одну руку жжет гораздо сильнее, чем вторую. Фобос резко принимает вертикальное положение, когда наивная, но такая притягательная догадка поражает его сознание. Он обращается к свету и смотрит на свои руки. Это действительно так, ему не показалось! Одна рука почти зажила, вместо ожога там лишь корка, да шрам под ней. Та самая рука, которую он смог протянуть за пределы клетки. Фобос едва не хватается за прутья снова. Его магия есть. Да, ее очень мало, но этого хватило, чтобы залечить ожог, а это уже неплохо. Возможно, он сумеет выработать сопротивляемость к глушителю чар, если будет тренироваться чаще? С улыбкой он протягивает и вторую руку за решетку, но от своего неожиданного открытия Фобос становится неосторожным и задевает луч. Руку он вытягивает довольно быстро, но та уже успела оттолкнуться к соседнему лучу и обратно. Три параллельных ожога красуются на его бледной руке, и Фобос взвывает от боли. Он может себе это позволить, он ведь совершенно один. Что же. Значит нужно быть осторожнее. Второй раз рисковать он не решается и притягивает обожженную руку к груди. Даже эта неприятность не может согнать неясную улыбку с его лица. У него по-прежнему есть шанс отсюда выбраться. Он растягивается на полу и проваливается в сон. Это не необходимость, скорее просто прихоть. Сон у Фобоса отделял одно событие от другого, позволял чувствовать себя живым. Кроме того, засыпая, он надеется, что на этот раз ему повезет. И иногда ему действительно везло, ему снились сны. Иногда они были яркими и наполненными цветом, иногда были сплошь отражением его жизни в клетке. Тогда, просыпаясь, он долго приходил в себя, не понимая, что было на самом деле, а что только приснилось. Вот и сейчас, открывая глаза и слыша скрип дверей и тяжелые шаги, Фобос знает, что это сон. Он уверен. Никто не может к нему прийти. А значит, разум играет с ним дурную шутку, безумие подкрадывается именно так, подсовывая в качестве реальности свои альтернативные версии. Это сон, галлюцинация, параноидальный бред. Ведь Элион обещала… Фобос осекается, по-прежнему слыша приближение шагов. Элион обещала ему не это. Ты никогда меня больше не увидишь, Фобос. А значит, кто угодно другой мог прийти навестить его. Любой гость — это шанс, это вероятный билет на свободу. Фобос пытается представить, что за человек появится перед ним. Стражник, которому велено отвести Фобоса на казнь? Что ж, забавно посмотреть, как у него это получится. Мятежник, желающий награды? Фобос признавал, что умел быть щедрым. Или может быть… Сердце Фобоса бьется в радостном предвкушении. Может быть, это король, пожелавший расправится с недругом королевы лично? Фобосу это ближе всего. Хотя бы одним глазком посмотреть, что за человек завоевал прекрасную Элион? Достойный рыцарь или хитрый проныра? Впрочем, это неважно, в любом случае, Фобосу будет приятно бросить под ноги сестре голову любого короля, кем бы он ни был. Элион будет в ужасе, Элион будет сломлена. Фобос уже видел ее сквозь решетки своей клетки, но тогда она была с той стороны. Что ж, и последние станут первыми, милая Элион. Ты будешь превосходно смотреться и с другой стороны решетки, сестренка. Фобос вглядывается в темноту коридора, с нетерпением ожидая посетителей, по гулу шагов он понимает, что их, как минимум, двое. Но когда шаги достигают максимальной громкости, в зал, где стоит клетка Фобоса, выходит лишь один человек. Огромный звероподобный вал из мышц, одетый по форме королевских гвардейцев, но с совершенно неуместным шлемом на голове, прикрывающим лицо. Фобос напрягает глаза, вглядываясь в коридор, откуда вышел страж. Он мог поклясться, что людей было несколько, и легкий женский смех тотчас подтверждает это. — Отойди к дальней стене, принц Фобос, — высокий, но все же мужской голос раздается из коридора, когда Фобос уже готов сам обратиться к гостям. — Невежливо начинать беседу с пожеланий, — хищно ухмыляется Фобос. — Это приказ, а не пожелание, — сообщает ему из коридора некто, и Фобос может поспорить, что сейчас незнакомец точно так же, как и он, хищно скалится. — Я не стану… — насмешливо начинает Фобос, но решетки вдруг дрожат и чудовищно быстро придвигаются к нему, не оставляя ему больше вообще никакого выбора. Фобос покорно отступает к дальней стене так близко, что затылком чувствует жар от прутьев-лучей. Он с интересом наблюдает одновременно за тьмой в коридоре, силясь хоть что-то разобрать, и за стражником, стоящем в паре метров от клетки. Только сейчас Фобос замечает, что в руках у него какое-то рваное покрывало из голубого сукна, накрытое какими-то холщовыми тряпками. — Это подарок, — сообщает снова голос из коридора, будто читая мысли Фобоса. — Не особо похоже на щедрые подарки с помолвки, — равнодушно отзывается Фобос, заметно более спокойный, чем стражник перед ним, который то и дело оборачивается и бросает взгляды в коридор. Как и прежде, его реплику не удостоили внимания, а женский голос шепчет что-то очень неразборчиво. Фобос не сдерживает победной улыбки, он не ошибся, в коридоре их все-таки было двое. В целом, все это представляется Фобосу чрезвычайно интересным действом. За относительно небольшой промежуток времени у него побывало очень много посетителей, он многое узнал и почти придумал план по бегству из заточения. И если он все-таки, не сошел с ума, и эти люди — не плод его воображения, то Фобос уверен, что многое в его жизни скоро изменится. Когда решетки вдруг падают, Фобос даже забывает, как дышать. Вот она свобода, только сделай шаг. Пока Фобос медлит, стражник судорожным движением входит в клетку и кладет, почти бросает свою ношу на пол, торопливо отскакивая на безопасное от Фобоса расстояние. Решетки снова зажигаются, белым огнем окружая Фобоса. Стражник почти убегает обратно в коридор, а Фобос совсем не понимает, что именно сейчас произошло. Очевиден был лишь тот факт, что клетку зачаровала именно та ведьма, что стояла сейчас в коридоре. Но вот какая ведьма обладала такой силой, способной сдерживать магию Фобоса? Слыша, как скрипят засовы на входных дверях, Фобос шумно выдыхает. Что ж, знакомство с гостями вышло не особенно радушным, но теперь он уверен, что это их не последняя встреча. С нескрываемым любопытством Фобос опускается на пол рядом с бесформенной кучей тряпья, с трудом сдерживая удивленный возглас. Он уже понимает, что мешковиной прикрыт такой же пленник, как и Фобос, но не позволяет себе даже строить предположения. Он уже видел этот небесно-голубой цвет сукна, он помнит его слишком хорошо, потому что это было совсем недавно, но было слишком нереально, неправдоподобно и безумно. Фобос совершенно точно сходит с ума, теперь он это знает точно. И даже, когда лицо Элион освещает свет от зачарованной решетки, даже, когда Элион открывает мутные глаза без проблесков сознания, когда шепотом называет его по имени, Фобос все еще не может поверить. Даже представить было трудно, что Элион теперь по эту сторону решетки.