we are ghosts

            До Харли Квинн.        Цоканье каблуков гулко разносилось по всему коридору. И это был единственный звук, который действительно смог отвлечь Барнса от раздумий. Казалось, будто все что он делает в последнее время — это размышляет. Он пытался вспомнить, так сильно пытался вспомнить свое прошлое. Но не мог собрать целую картину. Воспоминания возвращались к нему по маленьким несвязным кусочкам, он собирал каждое из них, крупица за крупицей, в надежде что они помогут ему стать тем, кем он был раньше. Помогут забыть ему о Зимнем Солдате, и стать Джеймсом Барнсом. Тем самым Баки, который готов был последовать куда угодно за своим верным другом Стивом. Откуда, после стольких лет мучений, страданий и полнейшего забвения, в нем осталась эта надежда? Тут большую благодарность нужно выразить Стиву, ибо он поверил в Джеймса быстрее, чем он сам. Не дал ему сдаться и поставить на себе крест, убеждал его, что он не виноват в том, что творило его альтер-эго. Баки был лишь игрушкой (смертельной, по правде говоря) в руках монстров. Ему не за что корить себя, грех лежит совсем не на нем…        Так почему же именно цоканье каблуков отвлекло Джеймса? Почему не крики сокамерников или громкий кашель бестолковой горы мышц, которая работает здесь охранником? А все просто. Барнс знал, что это идет она. Тот самый хвалёный психотерапевт, о котором чуть ли не легенды слагались в Лечебнице Аркхэм. Доктор Квинзель умна, профессиональна, и знает как помочь пациентам даже с самой тяжелой историей. Ходили слухи, что она умудрилась понравиться даже Джокеру, одному из самых опасных и безумных преступников Готэм-Сити.        — Добрый день, мистер Барнс, — в камеру очень осторожно вошла высокая блондинка, в белом халате и очках. Джеймс не мог поверить своим глазам. Это не может быть тот мозгоправ, о котором все говорили. Эта девушка еще совсем юна, и что скрывать, невероятно красива. Она выглядела, как испуганная лань. Баки, казалось, даже мог слышать как быстро бьется ее сердце. И вот она, это нежное создание, работала с Джокером? Они что, издеваются?        — Добрый день. Вы стажер? — холодный тон Барнса, видимо, еще больше напугал девушку. По крайней мере, ему так показалось. Поэтому он слегка улыбнулся, ему совсем не хотелось, чтобы она свалилась тут в обморок от волнения.       — Нет, я не стажер, — ответила девушка слегка усмехнувшись, и опускаясь на стул напротив. — Я думала, что Вам про меня рассказывали. Меня зовут Харлин Квинзель. И я Ваш лечащий психотерапевт… Я пойму, если Вы слегка шокированы моим видом, но это всего лишь поверхность. Главное ведь что лежит в глубине, Вы так не считаете, мистер Барнс? — весьма уверенным голосом произнесла Харлин, и от вида беззащитного, хрупкого зверька не осталась ни следа. Что позволило ей так быстро избавиться от волнений, так и осталось загадкой для Джеймса. Неужели одной улыбки достаточно? Или же это ее специальный ход и она устроила маленькое представление?       — Я думал, что мой доктор будет немного старше. Ведь Вам все-таки придется работать с антиквариатом. Меня только пытали дольше, чем Вы живете на этом свете, доктор Квинзель.       — Используем юмор как защитный механизм, уже неплохо.       — А мне есть от чего защищаться?       — Этот вопрос должен быть адресован Вам. Вы построили стену, которую сами не знаете как разрушить. И это понятно, учитывая Вашу судьбу и всё, что Вам пришлось пережить. Я лишь хочу помочь Вам с этим. Знаю, тяжело доверить все самое сокровенное незнакомому человеку, но Вы сами пожелали оказаться здесь. Значит, это в Ваших интересах.       — А чем с Вами может поделиться человек, который почти ничего о себе не помнит?       — Многим, поверьте. Мне нужно знать лишь одно. Готовы ли Вы вернуться к самым ужасным событиям в Вашей жизни? Сможете ли Вы говорить об этом?       Самые ужасные события в его жизни… О да, это те самые воспоминания, которые засели в его памяти намертво. Он помнил каждую пытку. Каждый приказ. Каждый испуганный взгляд, умоляющий не отбирать жизнь. Но он отбирал. Зимний Солдат не останавливается. Зимний Солдат всегда заканчивает свою работу, всегда выполняет свою миссию, и лишь однажды он сделал исключение…       Готов ли он говорить об этом? Да, черт возьми, да! Он не может рисковать тем, что у него есть. Он не может рисковать Стивом, и людьми, которые стали для его лучшего друга семьей, и искренне хотят помочь и ему. Он больше не будет жить с этой виной, с этим тяжелейшим грузом на своих плечах. Джеймс Барнс позволит помочь себе. Он убьет Зимнего Солдата навсегда. ***       — Что это такое? — Джеймс громко рассмеялся, держа в руки плюшевого Капитана Америку.       — Ну, а что? Мне кажется, это идеальный подарок. Поздравляю тебя! Уже 3 месяца как я тебя терплю, — Квинзель тихо захихикала, чтобы не привлечь к себе внимание охранников, хотя уже было поздно. — Будешь спать с ним в обнимку.       — Так нечестно. У меня для тебя подарка нет. Я бы точно подарил тебе что-нибудь получше, блонди. Но спасибо, это очень мило. И знаешь… — он облизал, пересохшие от волнения, губы, и после недолгой паузы продолжил — Спасибо тебе за все, что ты делаешь. Ты… ты так… помогла мне. Я… — после стольких лет безэмоциональной и бесчувственной жизни, ему было очень тяжело выражать все, что накопилось на душе, и Харлин прекрасно это понимала. Она положила свою руку на его сжатый кулак и чуть кивнула, будто давая понять, что ему необязательно это говорить. Она все знает. Она понимает его и без слов.       Барнс чувствовал, как от ее прикосновения, сердце начало биться чаще, и по телу пробежала дрожь. Но не знал как избавиться от этого ощущения. Харлин — его доктор, он — пациент, к тому же опасный. Они и так перешли многие границы, он не может позволить себе эти чувства. Пока он не разберется в себе и не станет уверенным в том, что он больше не опасен, ему придется зарыть в себе все нахлынувшие чувства к этой прекрасной девушке. В этом, к счастью или к сожалению, у него есть большой опыт.       — Я знала, что твой случай не безнадежен. С самой первой встречи я знала. И ты не подвел меня. Это такой прогресс, я не думала, что даже через год мы придем к этому. Я обещаю, Зим… Он больше тебя не потревожит.       Да, глупышка, он потревожит тебя.