Мертвая точка.

- Нет-нет-нет, - девушка крепко обхватила себя руками, прижимаясь спиной к стене. - Хватит! В темноте комнаты она видела лишь неясное очертание громоздкой мебели и тусклое свечение отброшенного в сторону плеера. Она слышала тихий проигрыш излюбленной группы, выученные некогда слова крутились в голове и она невольно начала подпевать сорванным криками голосом. Тени молчали, разбежавшись по углам, но она чувствовала, как они протягивают руки к ней, желают обнять или же попросту прикоснуться. Это походило на паранойю, но она знала, слышала их перешептывания и почти неразличимые завывания, смешивающиеся в шипение. Тишина была зовущей и она невольно подчинялась ей. Как и звучали проигрыши в припева, постепенно затихая, сменяясь почти не различимыми звуками гитары, девушка все тише всхлипывала, расслабляясь. Эту невыносимую пытку хотелось прекратить. - Я закрою глаза и досчитаю до пяти, - всхлипнув в последний раз, она крепко зажмурила глаза, скрещивая ноги и откидываясь спиной на стену. - И все пройдет. Раз, - глубоко вздохнув, девушка расправила плечи, невольно ежась от прохладного мороза из раскрытого окна, - два, - шипение стало звучать сильнее, а рядом словно кто-то завозился, но она с невероятным упорством продолжала сидеть на месте, с излишней уверенность вздернув голову вверх, - три, - дверь в комнату излишне громко хлопнула и вновь открылась, но девушка словно и не заметила этого, лишь коротко вздрогнула, отворачивая голову в другую сторону, - четыре, - но голос ее все же дрогнул, когда в коридоре, совершенно неожиданно лопнула лампа, оставляя после себя лишь горсть тонких ломких осколков, - пять, - прошептала она, севшим голосом тут же замирая на месте, вслушиваясь в образовавшуюся тишину. Не было больше шипения, скрипучего шуршания в стороне и она ощутила впервые за ночь, как плечи ее не напряжены больше. Только она одна и естественная темнота ночи, с еле слышным жужжанием фонарей на улице. - Получилось, - прошептала она, открывая глаза. Но темнота никуда не исчезла, а легкое свечение луны не спасало. Девушка пораженно замерла, ощутив, как на лодыжке сомкнулись невидимые пальцы. *** - Ужасно, - прикрыв ладонью губы, Неа недовольно нахмурилась, переводя взгляд с разодранного трупа девушки на кровавую надпись на стене. - "Это только начало" - банально и скучно. - Старо, как мир, - привалившись плечом к косяку двери, сминая пачку сигарет в руке, произносит Тикки. - Но в этом есть нечто такое. Как думаешь? - Думаю, что мог бы послать сообщение на телефон или видео-звонок. Все же мы не в средневековье, сейчас век технического прогресса и все такое, а он оставляет пресловутое послание путем жертвоприношений. - Но ведь это помогло. - О, да. Я всю ночь прорыдала! Рикига чуть заикой не остался, когда пытался справится с моей истерикой. Повеселился он на славу, я тебе скажу. - Рыдала? - Тебе ли не знать, Тикки, что происходит с Богами когда невинных приносят в жертву. Роад наверно делилась впечатлениями, - она желчно улыбнулась, смотря на деланно невозмутимого брюнета. - Уверена, что делилась, так ли мелкая негодница? - Неа! - Роад, что вы тут делаете? - несколько устало поинтересовалась Неа, потирая покрасневшие веки. - Оба? - Мы то же слышали этот зов. До сих пор ее голос в голове, - Роад раздосадованно поморщилась, указывая на мертвое тело. - Такой противный. - Ха. - И что ты будешь делать? - сразу же поинтересовалась Роад, подскакивая ближе к Неа. - Я знаю точно, что не, что не буду делать, - зашипела она, словно разгневанная кошка и собрав все желчь, добавила, - не побегу к Шерилу просится обратно под крылышко заботливого папочки. - Шерил - хороший, - выпятив вперед нижнюю губу и раздув припудренные щеки, Роад недовольно скрестила руки на груди. - Хватит говорить ерунду! - одним широким шагом преодолев разделяющее их расстояние, Неа весьма грубо схватила Роад за плечи, встряхивая. - Мне некогда с тобой возиться и объяснять простые истины, - она бросила короткий взгляд в сторону Тикки и добавила чуть спокойней, с еле сдерживаемой горечью, - так что проваливайте отсюда и не мешайте. - Воу-воу. - Ты что тут делаешь? - раздосадованно закатив глаза и не обращая внимания на новоприбывшего парня, Неа обернулась к распластанному телу девушки на полу, присаживаясь на корточки. Как можно аккуратней поправив волосы, убирая непослушные пряди с лица и закрывая распахнутые в ужасе глаза, она тихо прошептала слова прошения, сложив ладони на коленях. Роад еще некоторое время помялась на месте, но когда Тикки, дотронулся до ее плеча, указывая на дверь, послушно вышла и растворилась в дымке. - Лави, возвращайся обратно и приведи сюда Канду, - уже тише добавила она, дождавшись когда комнату покинут Роад и Тикки. - Что они хотели тебе этим сказать? - проигнорировав просьбу девушки, Лави подошел ближе, с интересом осматривая комнату. - Не твое дело, Лави, - нахмурившись, будто от еле-еле сдерживаемой боли, Неа закинула голову назад, стараясь предотвратить очередной град слез, но они вновь орошили ее обескровленные щеки, обжигая их и словно раскаленный металл, заговоренный служителем небес. Вся боль невинной жертвы стала часть нее самой, не отпуская и Неа буквально видела, как ее обхватывает плотным кольцом. Она должна была наплевать на запреты, предотвратить это, спасти душу, но так и не смогла переступить порог. Перед взглядом ее вновь окровавленное поле и яркий костер, украшающий беззвездную ночь. Одну единственную, когда люди смогли связаться с Богами, когда могли окрасить кровью земли и уповать на благодать, принося в жертву тех, кто был близок сердцу. Силуэты мелькают столь быстро, что невозможно поймать их взглядом. Девушки, облаченные в легкие длинные белые платья, кружатся вокруг костра и словно не замечают, как тени надвигаются на них, сверкая металлическими ножами и стрелами. Неа хочется кричать, привлечь к себе внимание, так возможность возвышенным нимфам убежать, но разомкнув губы, она не может произнести ни единого звука. - Можешь спросить Канду, может быть ответит, - произносит она изрядно охрипшим голосом. - А нет, так по пинает и больше не будешь задавать ненужные вопросы. - Мы в одной лодке. - Нет, дорогуша. - Не называй меня так, - кривится он, скосив на нее недовольный взгляд. - Не веди себя, как идиот, - тут же парирует она, поднимаясь с колен. - Ты слишком расслабился - почему Шион с вами? Мальчишка ничего не смыслит в происходящем, а вы вместо того, чтобы оградить его в самую пущу кинули. - Канда его тренирует, - словно в оправдание произносит Лави, несколько виновато отводя взгляд. - "Канда его тренирует". Меня это должно успокоить? - она раздраженно всплеснула руками, сощурив глаза и смотря прямо на парня. - Скажи мне - меня это должно успокоить? Я тебе отвечу - Нет! Меня это, ни черта, не успокаивает. Меня - это бесит! Очень сильно бесит! - Он друг Аллена. Мы не могли так просто отступиться, а времени придумать что соврать и как отвлечь внимание не было. - Правда, что ли? Лави, ты прожил столько же, сколько и я. Ты был там, где не смогла побывать даже я. И ты не смог придумать должное вранье для мальчишки, который не знает собственных сил и способностей. Мы водим их по одному и тому же кругу вот уже как несколько десятилетий, смогли уверить Ватикан в том, чтобы они не совали в этот город и носа. И что в итоге? - Разбирайтесь с Кандой, - порывисто произносит Лави, повысив голос, но тут же напряженно замирает, распахнув глаза и смотря на Неа. Добавил он уже с должным спокойствием, - он ведет нас, а не я. - Тогда почему не он здесь, а ты? - без особого интереса спросила она, переводя взгляд к разбитому окну. - Он с Алленом. - И что... нет, я даже знать не хочу, - она поспешно отмахивается, прикрывая глаза. - Но надеюсь, это нам не помешает. - Что ты будешь делать? - Приму дар, - она брезгливо поморщилась, переводя взгляд на окровавленную стену, - а ты проваливай! Мне не нужно очередное осквернение. - Когда мы... - Я свяжусь с тобой. - Прости, - дождавшись, когда она вновь останется в комнате одна, Неа вновь опускается на колени, оглаживая посиневшее лицо кончиками пальцев. - Надо было прийти раньше. *** Кое-как поднявшись с кровати, Аллен что-то неразборчиво пробормотал, заматываясь легким одеялом вокруг талии. Поморщившись, парень огляделся вокруг, стараясь вспомнить последние события прошедшего вечера. Или ночи? А, может быть, и утра? - думает про себя он, приглаживая взлохмоченные волосы и бездумно смачивая сухие губы. От привкуса во рту становилось дурно, но подняться с кровати Аллен так и не решался, покачиваясь из стороны в сторону и смотря ничего не значащим взглядом в стену. Раздумывать о причинах вчерашнего срыва совершено не хотелось, но мысли сами собой клубком вились в голове. Единственным целостным воспоминанием за прошедший вечер оставался приход Канды. Он чувствовал недовольство демона через их связь, понимал, что Канда не оставит без внимания столь фривольное поведение. Кое-как натянув на себя скинутые несколькими часами ранее вещи, Аллен раздосадованно морщиться, ощущая, как льняная рубашка источает аромат табака и пролитого алкоголя. Руки не слушаются и Аллен оставляет ее распахнутой, застегивая джинсы. Выходить из комнаты подросток не хотел, по крайней мере, пока не был уверен, что готов был посмотреть в глаза Канде и услышать обвинения, которыми Уолкер был просто уверен, брюнет не полениться его наградить. И стоило ему пересечь порог столовой комнаты, как оцепенение охватило его с головой. Он знал Канду слишком долго, чтобы по одним лишь малейшим жестам понимать - этот день мог сулить лишь неприятности, которые принесет никто иной как контрактор. Но сейчас было нечто иное - излишне расслабленный Канда временами пугал Аллена намного сильнее, нежели тот, который одним своим взглядом обещал долгие расправы, как только они переступят порог тренажерного зала. В такие дни у Уолкера из рук попросту выпадали все предметы, до которых подросток мог только дотянуться - треснет кружка, упадет ложка, выскользнет меч или же колчан со стрелами окажется с дырявым днищем. И в этот раз Аллен бегло осмотревшись, несколько напряженно повел плечами, впиваясь взглядом в затылок японца и сглатывая подступивший к горлу ком. Тешить себя надеждами, что Канда мог не заметить, Уолкер попросту и не пытался. Брюнет почувствовал его сразу же, обозначив это коротким кивком голове и еле заметным поворотом в его сторону. Вот только Аллен не мог и шага сделать ближе. Ему казалось, что расстегнутая рубашка, открывающая его голый торс - это непозволительно и стыдно, не слушающимися руками он пытался запахнуть ее, а сознание в некой лихорадочной форме принялось подкидывать одну за другой выкроенные слова и фразы, от которых щеки Уолкера невольно наливались красками и он ощущал, как жар подступает к лицу. Что-то не так... - Эм... Канда? Брюнет лишь приветливо кивнул, улыбнувшись краешком губ и указывая на место рядом с собой. Аллен пораженно замер, совершенно забывая о разрывающей боли в голове и ломоте в теле. Стараясь, как можно незаметней, ущипнуть себя, Уолкер осторожно приблизился к столу. Запястье тут же обожгло легкой болью и Аллен опустился на стул рядом, не глядя пододвигая к себе небольшой поднос с выпечкой и дымящимся цветочным настоем. А, может, я просто сплю? Но Канда словно и не замечая недоумения подростка, беря из неоткуда небольшой кувшин с соусом и поливая им выпечку, а после добавляя несколько капель в чай. Уолкер благодарно кивнул, отпивая больше половины чашки одним глотком и не моргая смотря на Канду. Обходительность, которую Канда столь открыто демонстрировал пугала Аллена и тот попросту растерял весь аппетит. Словно, с собственных рук накормить хочет и... вот черт! За ту фразу хотелось откусить себе самому язык и проглотить его, сломать руки, чтобы знать точно - она не сорвется ни с губ, не измарает чистоты листа. Мысли, которые он сумел озвучить лишь под действием сильного хмеля, не раз посещали сознание Аллен, но он понимал, что требовать что-либо было бы самым глупым из того, что можно было придумать. Он не был ребенком и не был попросту человеком, а Канда не его брат, который должен исполнять всякое желание младшего и избалованного. Жизнь уготовила немало испытаний, но Уолкер на один вечер предпочел забыть о всех и окунуться в личную обиду, позволяя переживаниям охватить себя всецело. И сейчас, злясь на самого себя, он мог лишь раздумывать над возможным вариантом, как следовало преподнести свои извинения. Аллен знал что сейчас происходит то, что можно было назвать блестящей игрой начинающего актера, у которого в крови - жить на сцене и быть частью каждого образа чьего репертуара он коснется. И прекрасно понимал, что не было ни капли искренности в деланно осторожным касаниях и приветливости, ничего не значили эти знаки внимания и заботы - это лишь очередной упрек. Хватило просто заглянуть в темные глаза Канды. Только эта его часть не могла врать и Аллен был за это искренне благодарен. Канда ждал, когда наконец Уолкер сможет осознать собственную ошибку. Аллен ее понимал, но вымолвить слов извинений все равно не мог. Что-то не давало им сорваться с губ и сформулироваться в мыслях. Болван, не искренний! Но можно ли считать это мимолетное проявление необъяснимой заботы доверием? Или я просто не знаю чего хочу, или мазохист, если мне хочется, чтобы все было как раньше... - раздосадованно думает он, стараясь прислушаться к собственным ощущениям. Не было долгожданного удовлетворения лишь скупое разочарование. Это словно затянувшийся сон с излишне реалистичными эффектами. Почему никто не пытается его разбудить, почему он сам не просыпается? Губы Уолкера сами собой разошлись с ухмылке, которую он тут же попытался скрыть ладонями, сцепив их в замок. Было бы слишком просто признай я свою вину - думает он про себя, сплетаясь взглядом с брюнетом. Вина виной, но Уолкер не мог не отметить, что без должной почвы столь однобокие мысли не начали бы одолевать его. Канда не тот кто будет юлить и делать что-либо без причины и Аллен как никто знал это, потому всецело желал понять - что движет брюнетом. До показушной демонстративщины тот никогда не доходил, принимался разъяснять все путем постоянным колючих фраз и выматывающим тренировок. Но сейчас... И пускай единственный способ, который Аллен знал, мог привести к плачевным способностям, но упускать шанса Уолкер был не намерен. - Юу, - протягивает он, тщательно подбирая интонацию и тон голоса, впиваясь взглядом в лицо Канды. Он знал, как действует это имя на контрактора, как можно одним произношением снести барьеры самоконтроля Канды подчистую, принимая на себя все раздражение, которое только и мог испытывать демон. И это была верным способом, которым Аллен раньше сносил всю грань спокойствия брюнета. Но сейчас Канда лишь вскинул бровь, словно призывая к продолжению. Уолкер неосознанно распахнул губы, отшатываясь в сторону и с характерным грохотом валясь на пол, увлекая за собой и тонкую скатерть, выстланную на столе, и большинство опустевших приборов. Не обращая внимания на ноющую поясницу, Аллен отполз в сторону, прикасаясь ладонью к груди, где все еще теплилась печать их контракта. - Да что с тобой? - выкрикнул он, рывком поднимаясь на ноги и откидывая в сторону скатерть. - Ты ведь этого хотел, так что опять недоволен? - откинувшись на спинку стула, интересуется Канда, короткими глотками продолжая отпивать свой чай. - Ты идиот если думаешь, что я этого хотел, - насупившись произносит Аллен, скрещивая руки на груди. - Твои слова вчера. - Я был пьян. - Значит не отвечаешь за своим слова, раз был пьян? Раз уговорил бармена продать тебе алкоголь? Вот поэтому ты - Мелкий. - Вот мы и вернулись к тому с чего начинали. - Тч. - Я хотел, чтобы ты был искренним и попытался хотя бы доверять мне. - А кто сказал, что я тебе не доверяю, а? - Можно подумать, что... - Ну, продолжай, - с некой ленцой в голосе прерывает его Канда, махнув рукой в сторону. - Но ведь ты постоянно скрываешь что-то от меня, не позволяешь узнать больше, всякий раз одергиваешь и... - Я не собираюсь тебе все разъяснять, - вкрадчивым тоном произносит Канда и Аллен боязливо отпрыгивает в сторону, как только все тело старшего охватывает синее свечение. - Раз ты такой "взрослый", - он выразительно повел бровями, насмешливо изогнув губы, - то подумай сам. Когда Лави прибежал на грохот, он все еще сонно щурился и несколько опасливо заглянув в комнату, прежде чем переступил через порог столовой: - Опять? Кивнув на разрушенные столы и разбросанные стулья, рыжеволосый перевел взгляд на непривычно апатичного подростка, присаживаясь рядом. Иногда, ему казалось, что день пройдет слишком гладко, если в нем не окажется Уолкера с грустными глазами и Канды с неудержимым нравом. Кое-как подняв Уолкера с пола и усадив за один из уцелевших столов, Лави вымученно вздохнул, готовясь выслушать очередную тираду в сторону их общего знакомого. Вот только в этот раз Аллен молчал, уставившись не читаемым взглядом в сторону и, казалось бы, совершенно не реагировал. Словно и не понял, что Лави теперь делит с ним тишину комнаты, что теперь есть тот кто согласен выслушать накопившееся, но Уолкер молчал, пока... - Вот скажи, Лави, - от его охрипшего голоса Лави удивленно весь подбирается, вскидывая голову с переплетенных рук на столе, - если человек тебе не говорит всего, не пускает куда-либо и попросту всегда держит за своей спиной - это недоверие или желание уберечь? - Ну... - Лави к собственному удивлению испытывает смущения от прозвучавших слов. Одно дело знать об этом, а совсем другое - пытаться донести до малолетнего юнца, который понимает лишь прямые ответы и вопросы. Канда любит играть со словами, а вот Аллен испытывает искренне оскорбление, даже когда причины его контрактор не предоставляет. - Если говорить о вашей ситуации, то второе, - Алма появляется аккурат за спиной мальчишки, вовремя перехватывая его за плечи и спасая от неминуемого падения на пол. *** - Привет-привет. А вы и вправду похожи. Он вздрагивает, неловко соскальзывая локтем по краю столешницы и лишь успев ухватиться за стол, не заваливается на пол. Шион тут же оглядывается по сторонам, пораженно замирая - вокруг него словно остановилось время. Все кто присутствовал в кабинете оставались неподвижными, лишь за исключением Шиона. Казалось, что жалкую минуту назад он позволил себе задуматься, но все было как всегда, а сейчас... Мне ли удивляться - думает он, обводя сидящих позади себя внимательным взглядом. Желание сохранить хотя бы малую толику нормальности в повседневной жизни все еще теплилось где-то глубоко в сознание, вот только сам Шион уверял себя, что вернуться назад не получится. Он умудрился заявить о себе за гранью реального и теперь оставалось лишь примериться с расположением дел. Шевеление со стороны резко привлекло его внимание и Шион повернулся на стуле, впиваясь взглядом в сидящую на его парте девушку. Где я мог ее видеть? Болтая ногами в воздухе и то и дело теребя непозволительно короткую юбку, девчушка широко улыбнулась, махнув рукой и перехватив зонтик в руке, указала им на подростка. Шион тут же отпрянул в сторону. - Кто ты? - произнес он, не думая. Девушка мгновенно рассмеялась, словно только что Шион произнес бессвязную глупость и повернулась к нему, перекладывая ноги на края стула, сжав ступнями бедра подростка. Ее юбка задралась еще выше и Шион ощутил, как щеки начинают гореть, а взгляд невольно тянется к худым ляжкам и складчатой ткани на бедрах девушки. - Я? Роад. А ты? - протянув руку вперед, она лукаво улыбнулась, наклонившись ближе к Шиону. - Хотя не отвечай, - передернув плечами и положив ладони на колени, чуть сводя их, Роад продолжила, - я знаю как тебя зовут и что собственно говоря, ты из себя представляешь, Шион. - Откуда? Он пораженно замер, но тут же приказал самому себе собраться. Слишком далеко он зашел, чтобы позволять этому чувству взять над собой контроль. Он не хотел показывать своего смятения, не хотел чтобы эта девушка ощутила его страх и волны паники, хотя самому Шиону казалось, что он излишне явственно источает свои переживания. Шион никогда не умел держать что-то внутри себя - не считал зазорным когда грустил или же позволял плакать, отец не хотел видеть в нем такую человечность, но мать не позволяла губить эти нотки в себе. Тогда Шион разрывался, но все равно выбирал отца, не верил, что мама сможет его бросить, даже если он не будет так же сильно ее любить. Это сейчас Шион понимает, как сильно ошибался выбирая приоритеты между родителями, но тогда все было четко и ясно - отец отдаляется и следовало привлечь его внимание, а мама всегда была рядом и можно было этим вниманием относительно нее пренебречь. И Каран всякий раз не давала сыну прятать свои переживания. Она показывала, как это важно и для нее, и для самого Шиона, а отца больше не было с ними и он, Шион, попросту потерял всякий смысл сдерживать разрывающие его изнутри чувства. Он был таким, и главный человек в его жизни принимал его - этого хватало, чтобы отстаивать принципы и жить по ним не боясь быть не принятым. - Я многое знаю, - задумчиво хмыкнула Роад, смотря на парня сверху вниз. - Знаешь ли путешествуя между пространствами и временами надо иметь хорошую память, - добавила она, словно между прочим, но Шион никак не отреагировал на ее слова. Он мысленно повторял про себя, что должен справится, что должен узнать как можно больше и рассказать все Недзуми и Аллену. Про Канду сейчас он старался попросту не думать, а Лави почему-то и вовсе стерся из его памяти, как должный элемент. - И что тебе тут нужно? - произнес он, как можно более небрежно, надеясь, что Роад не сможет различить в его голосе панических ноток. И пускай он пытался что-то предпринять - придать самому себе смелости и постараться вести себя непринужденно, словно и не произошло ничего необычного и Роад, появившаяся из неоткуда, и замершие школьники - это обыденность, то что Шион испытывал не раз и то, чем его попросту нельзя удивить. Откинувшись на спинку стула, Шион старался как можно меньше контактировать с Роад, скрещивая руки на груди и вздергивая подбородок вверх. - О, я просто решила заглянуть к тебе, пока есть такая возможность, - и она зааплодировала сама себе, сощурив глаза и растянув губы в широкой улыбке. - А то домой к тебе так просто не зайдешь, а в тот бар лучше не соваться пока там... в общем, сейчас мы можем весьма мило поболтать. Как тебе идейка? - Вопрос остается тот же, - хмуро пробормотал Шион, тут же растеряв всю свою показушную уверенность. Как бы он не пытался приободрить себя, что так просто на него никто не нападет, потому что не мало кто знал о принадлежности Шиона к ордену охотников. И Шион был просто уверен в этом, даже Роад, этой демонстрацией просто пыталась развлечь себя, нежели испугать его. Но она произнесла то, что могло подвергнуть любое его уверение под сомнение. Его мать оставалась простым человеком - беззащитной овцой, за которой пристально наблюдает волк, готовый вот-вот напасть. Эта аллегория никогда не нравилась Шиону, но именно она как никогда отражала его ощущения. - Бу-бу-бу, какой ты скучный, Шион. Я бы на твоем месте начала с другого вопроса, но все в своей жизни совершают ошибки. Я права? - Да. - Вот видишь, мы оказывается можем понять друг друга. Хотя ты прав, на самом деле я тут не для того чтобы просто поболтать. - А зачем? - внутренне подобравшись, Шион неосознанно выпрямился в спине, тем самым скидывая ноги Роад со стула и вызывая недовольное фырканье. Спрыгнув с парты, она насмешливым взглядом оглядела класс и раскрыла зонтик, перекидывая его на свое плечо. - Хочу предупредить, - и несмотря на улыбку, на хитрый прищур, в голосе Роад не было ни капли смешинки или же веселья. Шиона это безусловно поразило, вызывая целую бурю противоречивых эмоций. Одна за другой догадки и предположения клубком свились в его сознание, вызывая легкие импульсы боли. Но они были слишком знакомы, вот только не было времени обращать внимания на одолевающую боль и пульсирующие вены на висках. Ему казалось что он слышит собственное сердцебиение и чувствовал, как вспотели ладони. Угрожает... или хочет помочь? Но с чего тогда? Откуда я могу ее знать? Где я мог ее увидеть... почему не могу вспомнить? - Меня, - срывается с губ раньше, чем он понимает это и Роад весьма серьезно кивает, перекатывая ручку розового зонтика в руках. - Правильно мыслишь. Ты друг, Аллена, а я хочу ему помочь, - с некой детской капризностью заявляет она, выпячивая нижнюю губу вперед. - Он мне понравился. Забавный. Откуда она знает Аллена? Почему он ничего не рассказывал мне? А, черт! Слишком много вопросов, когда нужны ответы! - И что ты хочешь сказать? - Как только услышишь трель лучше беги. - Шарада? - он удивленно вскидывает бровь, ощущая некое разочарование. - Почти угадал. Но ты когда-нибудь слышал о прямолинейном предсказание? - Роад насмешливо фыркает и Шиону кажется этот жест доселе знакомый. - Скажи спасибо, что я решила его тебе предоставить самолично. Почему мне кажется, что она похожа на... да нет, это бред! Но мысленно он уже представляет Канду, который пренебрежительно хмурится, скрестив руки на груди и объясняет Шиону, что используя ту технику, которой руководствуется он, Шион, можно лишь ранить лишь себя, а не выстрелить в противника. На протяжение нескольких суток Канда демонстрировал Шиону свое отношение, но каждый раз подростку казалось, что все это имело иную подоплеку, о которой он сам размышлял несколько раз. Безразличие так и читалось на лице Канды, но он с ненормальным постоянством задевал его словом или каким-либо действием, вот только каждый раз в поле зрения был Аллен. Последний не имел привычки сдерживать гуманистических порывов и встревал всякий раз, инстинктивно прикрывая Шиона спиной и вступая в немыслимый и совершенно безрезультатный спор. От мимолетных размышлений его отвлекает недовольное покашливание со стороны и Шион виновато улыбается, чуть прикрывая глаза: - Спасибо... - Рано пока благодарить, - она недовольно хмурится, а скулы ее покрываются почти еле заметным румянцем, - но мне приятны твои слова. Раньше я их слышала намного чаще. О, не строй такой удивленный вид, это вы называете нас демонами. - А вы ими не являетесь, - он старается говорить лишь утвердительно, но сам и не понимает собственных слов. Одно малейшее сравнение с Кандой и теперь все его мысли сводятся к все возможным попыткам доказать эту теорию. - Я слышу смелость в твоем голосе? Ты меня поражаешь, Шион. Хоть ты и скучный, но в тебе что-то такое определенно есть. - Сочту за комплимент, - Шион сдержанно кивает, отмечая и тот факт, что Роад весьма эксцентрична. А вот Канда в этом плане ограничен... За то Недзуми - при воспоминание о своем теперь уже парне Шион заливается румянцем, но тут же одергивает себя. Сейчас не время думать о Недзуми и тем более о Канде и его сходстве с этой Роад. - От лика моего да придет тебе благословение, мальчишка. Но знаешь, что меня больше всего возмущает? - спрашивает она и выжидающе смотрит в глаза Шиону, тот кивает на чисто рефлекса, прекрасно понимая, что его одобрения Роад не ждала. - И что же? - Что тебя водят за нос. Ты ведь и сам это чувствуешь - как твоя жизнь закрутилась, как рядом с тобой начали появляться слишком необычные... личности, как тебя пытаются куда-то утянуть и что-то скрыть. Ты и Аллен в этом очень схожи. Вот только ты сможешь узнать правду, а мой Аллен уже как несколько лет ходит в дураках. Ее слова напоминают складную речь менестреля, который любую историю превращает в сказку, заворачивает сюжет и убирает из него всяко что нельзя срифмовать. И Роад, словно мысли его читает, хотя старается Шион думать далеко не о тех переживаниях, что гложут его на протяжение всего того времени, как он узнал главную тайну Аллена. - Просвети его. - Боюсь, цербер сорвется с цепи и тогда меня уже ничего не спасет. Канда - Верно мыслишь. - Ты... ты читаешь мои мысли? Она широко улыбается и согласно кивает, и Шион тут же принимается повторять про себя прочитанную ранее книгу, стараясь отогнать и образ Канды, нависшего над ним скалой и причитающего по любому поводу, и Аллена, который в одночасье превратился в аморфного призрака и напоминал лишь тень от себя прежнего, о других вариантах собственной невнимательности Шион попросту не думал и отгонял каждый и, конечно же, он старался не думать более о Недзуми, о его взгляде от которого по всему телу дрожь и о широких ладонях, которыми он водил по спине и спускался к бедрам, а... Тряхнув головой, Шион несколько настороженно посмотрел на Роад. Но она лишь рассмеялась без доли насмешки, словно радуясь удачной шутке. Это мои мысли ей такими смешными показались или то, что я из-за них переживаю? - А тебя это удивляет? - отсмеявшись произнесла она. - Шион, я остановила время несколькими минутами ранее, а тебя волнует эта пресловутая способность? Поразительные вы люди или это ты такой необычный? Он неосознанно глубоко вздохнул и выдохнул, словно стараясь сбросить с плеч груз. - И что ты хочешь? - В каком смысле? Это лучше прекратить сразу... - думает он, смотря прямо в глаза Роад и принимаясь говорить без толики смущения и нерасторопности: - Ты появилась тогда, когда рядом никого не было, кто бы смог тебя обознать, когда я оказался без должной защиты и расточаешь философию о жизни и смерти, симпатии и прочих чувствах, ворочаешь мои эмоции и ощущения, как тебе хочется, читаешь мысли и пытаешь выкрасть одно откровение за другим. А после начинает расточать флюиды в разные стороны надеясь вызвать ответную реакцию. И я спрашиваю - что ты хочешь? - в горле мгновенно пересыхает и Шион еле сдерживает улыбки - такого он не ожидал. И смотря на полностью растерянную Роад, не смог без триумфа подумать, что смог обойти ее ловушки и правильно обозначить слова, что загнул ее в угол и смог ответить должной монетой. Чеканя слова, он продолжил. - Чтобы я сорвался с места, поглощенный обидой, пришел к ребятам и начал задавать интересующие меня вопросы, ожидая ответы, которые они мне не смогут дать? Или ты хочешь чтобы я отдалился от них? Тогда возникает другой вопрос - что во мне такого занимательного? - А ты и правду зануда, Шион, - она раздосадованно закатывает глаза и щелкнув пальцами, разворачивается спиной к Шиону. Перед ней появляется аляпистая дверь и она почти неслышно добавляет. - Прямо, как твой отец. - Что? - Спроси у своих ребят. А мне уже пора. *** - ... каждое слово против меня поворачиваешь. Шион неосознанно хмурится, принимаясь массировать виски. Голос Аллена вызывает в голове непонятный гвалт из звуков, который все нарастал и нарастал, хотя подросток был уверен - Уолкер возмущался шепотом, при котором нельзя было и слова разобрать, но Шион слышал каждый отчетливый звук и кажется что улавливал чужое дыхание. Что пытался ему рассказать Лави Шион попросту перестал слушать. Почти навалившись на подлокотник, невидящим взглядом уставившись в стену, он старательно прислушивался к шепоту из-за двери, сам не понимая, что собственно говоря старается услышать или добиться. Как только прозвенел последний звонок, он сорвался с места и бросился к известному бару. Хотелось рассказать как можно скорее, но из школы Шион попросту не решился уйти. Он не хотел привлекать лишнего внимания, да и мать не желал беспокоить, а то что учителя обратят внимание на его побег, был уверен. Цепочку последовательных действий составил бы и последний двоичник и Шион решил целесообразным остаться. Роад и ее поступок выветрился из мыслей, как только она исчезла. Осталось лишь недосказанность их странного разговора, но Шион и не надеялся на хотя бы малейшее разъяснение происходящего. Вот только стоило ему оказаться на пороге бара, как его тут же перехватил Лави, утащив в одну из гостевых комнат служебного помещения. Усадив напротив, он принялся что-то поспешно рассказывать и махать в стороны руками, словно боялся упустить и крохи внимания подростка. И пускай Шион следил за его интонацией, все его существо тянулось к шелестящим голосам из-за двери. К собственному стыду он не мог отметить и того, что весь день проведенный в школе ни разу не о друге. Почему тот не пошел с ним, куда пропал и не пострадал ли? Шион понимал, что вернуть прежнего общения не получится, потому что несколькими днями ранее он сам находился в священно неведение и пропуски друга, которые тот объяснял весьма обыденными причинами воспринимал как само собой разумеющееся. А сейчас к ряду возможных причин прибавлялись немыслимые для обычного человека и весьма вероятные для такого как Уолкер. - Что будем делать с трупом девушки? - от прозвучавшего в непозволительной близости голоса Аллена Шион вздрагивает и съезжает локтем по сгибу, задевая нерв и тут же болезненно поморщившись. По коже тут же пробежали мурашки, а конечность охватило странное оцепенение. Но никто не обратил на него и внимания. Как оказалось, пока он придавался собственным мыслям в комнате очутились Уолкер и Канда. Последний, к слову, словно желал отдалиться от их общей процессии стоял рядом со стеной, скрывая лицо и часть тела в тени. Шиону столь странное поведение пришлось не по вкусу, что уж говорить об общем испорченном впечатление от японца. - Бери белобрысого и вперед. - Иди убейся, Канда, - несколько лениво отозвался Аллен, прислонившись бедром к столу, за которым сидел Шион, и тут же вспыхнув, выкрикнул. - У него имя есть! - Слово тебе, Мелкий, не давали, - Шион не видел, но готов был поспорить, что Канда усмехался. Эти представления не нравились ему еще больше, нежели сам их зачинщик. Пускай Шион первое время и старался не думать об этом, всякую догадку сводил к собственной паранойи, в последствие попросту не смог более врать самому себе. Все эти подколки, притирки и демонстративные насмешки - все было создано для привлечения внимания. Стоило только Аллену отвернуться от него, заговорить с кем-либо или же задуматься, как тут же на голову Уолкера рушился поток нелицеприятных выражений, несущих за собой определенные последствия. Это напоминало глупое ребячество, но Шион моментами боялся и думать об этом. В его мыслях Канда каким-то немыслимым способом узнавал о каждой потаенной догадки подростка и производил самую жестокую расправу, которую могло сгенерировать воображение Шиона. - Не думал, что маразм охватит и тебя! - Да, замолчите вы! - несдержанно выкрикнул Шион и тут же несколько виновато отвел взгляд в сторону, передернув плечами. - Я сегодня видел одну девушку... - Поздравляю. - Канда! - Что? - Дай ему договорить. - Тч. - Спасибо, - промямлил Шион, благодарно кивнув Уолкеру. - Она в классе появилась из воздухе будто и ее никто не видел, точнее время замерло. Всего несколько минут. - И как она выглядела? - С растрепанными короткими волосами, моего возраста, одежда правда несколько странная была и явно не для зимы, и я уверен, что где-то ее видел. - Так, - миролюбиво приподняв вверх ладони, вклинился Лави, - давай-те решать проблемы по мере их поступления. - Лави, прав. Шион, что она тебе говорила? - Ерунду какую-то несла про богов и нынешние религии, упомянула Канду, искоса правда, но по описанию попала в точку. Аллен после его слов пораженно замер, удивленно выпучив глаза. - Где ты мог ее видеть? - Не знаю, но она мне показалась знакомой. И Шион не мог не признать того, что испытывал своего рода стыд. Возможно, он ошибался по поводу не столь важной значимости слов Роад, но был уверен, что сама девушка играла весьма немалое значение. Разве мог он ее видеть в школе или же просто в городе? Но тут же одергивал себя - мог! - еще как мог увидеть просто краем глаза, как она окруженная сверстниками покидает кафетерий или направляется в магазин, как она проходит мимо его дома. Они могли столкнуться в толпе и Шион мог лишь отметить ее как тех немногих, с кем он мог бы в последствие поговорить. А может их встреча в классе была действительно первой, а сама Роад попросту приняла облик кого-то неприметного. Ведь не было в ней ничего такого, что могло бы выделить из толпы, за исключением безумной улыбки и странного розового зонтика, который... Со стула он чудом не упал, но вот лишнее внимание к себе привлечь успел. Выбежав из комнаты, Шион и не заметил, как чуть не столкнулся с Недзуми и не слышал, что ему вслед выкрикнул Уолкер. Как я мог забыть?! - Она. Эй, это она! - Роад? - выхватив фотографию из рук Шиона, Аллен несколько удивленно взглянул на друга и вновь переводя на снимок. Присутствие Канды Шион ощутил сразу же, как только тот переступил порог комнаты, несмотря на полнейшее отсутствие каких-либо звуков. И это больше всего не нравилось подростку - эта реакция, которую объяснить он был не в праве. А рассказать кому-либо... было всего двое кто мог бы выслушать его, кто понял бы весь смысл вложенный в слова, но вот причастность каждого из них к положению в целом попросту искореняло из размышлений всякую рассудительность. - Точно. Она так и представилась. - Юный гений говоришь? - Эй, это тебе не решать сложнейшие математические теоремы, - тут же вступился за друга Уолкер, но Канда его словно и не замечал, продолжая буравить сгорбленную спину Шиона насмешливым взглядом. *** - Еще вина? Неа согласно кивнула, приподнимая бокал. В платье было непривычно и она то и дело поправляла норовящие сползти бретельки и теребила рукава накинутого на плечи пиджака. Приглашение покоилось на самом краю стола, а поверху жужжащих телефон. Эта затея ей не нравилась все больше и больше, но азарт зародившейся в потайных углах собственной души чуть ли не душил. Слишком мало времени прошло, чтобы испытывать равнодушие к тему кто предлагал эту встречу. - Я рад, что ты приняла мое приглашение. - Ты ведь знаешь, - она чуть отпила вина, проводя языком по накрашенным губам и ловя жадный взгляд Тикки, - когда-нибудь меня погубит любопытство. - О, ты отнимаешь хлеб у Люлюбель. - Как-нибудь извинюсь при встрече. Надеюсь, ты не против, что я взяла на себя ответственность заказать нам выпивку? - Доверюсь твоему вкусу. - Отлично. Иногда Неа испытывала настоящую человеческую обиду. И пускай на самом деле это чувство было не для таких как она, хотелось думать, что хотя бы часть ее может ощущать и источать эмоции. Как сейчас и несколькими годами ранее, она не могла точно сказать, но отрицать было глупо - ее раздирала обида. Обида из-за собственной сущности, которая более не казалась ей чем-то невероятным, чем-то необычным. Это лишь скучное существование, которое невозможно раскрасить цветами и всполохами ярких оттенков, лишь ржаво-бардовый и кипельно-черный. Ей не хватало человечности, но - увы! - никто не мог дать Неа такого. Никто не мог преподнести в дар душу. Смертную жизнь, которая имеет начало и конец, которая может закончиться и снова начаться, которая приносит те самые цвета и всполохи, которая так необходима тем, кто сможет ее оценить. - Так, что ты хотел? - интересуется она, но голос, как тщательно подобранная запись кассеты - нейтрален и лишь напоминает оригинал. Взгляд прикован к всплескам вина в бокале. - С разгону в кювет? - Мое время, - но вновь дребезжащий телефон перебивает ее. Неа раздосадованно закатывает глаза, переводя взгляд на черную панель мерцающую синими и красными всполохами. - Может ответишь? - Переживет, - легкомысленно отмахивается она, переводя взгляд на своего собеседника. Это сложно, но она справится, как делала это и раньше. Чувства не для них, но Неа была человеком, по крайней мере, ей внушали эту мысль. Она знала, что такое боль от утраты и истинная неподкупная любовь - этого хватило чтобы всякие суждения сводились к образным понятиям и весьма человеческим выводам. - Он? Мужчина? - Оу, ты что ревнуешь? Когда-то, кажется, что даже слишком давно, ее ревновал лишь старший брат, не желающий отпускать повзрослевшую Неа в свободное плавание самостоятельной жизни. - Волнуюсь, - насмешливо тянет Тикки, преподнося бокал с виски к лицу и шутливо отсалютировав Неа, делает первый глоток. - Правда что ли? Смешно, - эта игра ей никогда не нравилась и вызывала лишь недюжинной силы раздражение. Необъяснимой ярости, которую та хоть и скрывала, не могла не испытывать или же попросту подавлять. Адам пытался искоренить из ее сознание человеческое начало, сетовал, что Мать обучила быть не избранными Апостолом, а простой графской прихвостнью, которая только и могла что рассуждать о литературе и флиртовать одним лишь взглядом. Неа любила уроки матери и не считала их глупостью, но сказать об этом Адаму первое время попросту опасалась. Слишком легко тот говорил о краткости человеческой жизни и излишней легкости убийства. - Так что ты хотел, Тикки? - Поболтать, - столь же легкомысленно бросает Тикки, позволяя себе короткую ухмылку, но Неа знала, что скрывать под показушной простотой, - вспомнить былое. - Встретились два бога поболтать о жизни. Вот она сенсация! - Время проходит, но ты не меняешься. - А мы имеем право меняться? Нет. Мы можем лишь существовать, по крайней мере продолжать это делать. - Эта жертва... - Насытила меня - да, но желаемого я не получила, дорогуша. - Адам хочет увидеть тебя, - словно в оправдание произносит Тикки, вальяжно откидываясь на спинку глубокого кресла. И Неа лишь на секунду позволяет себе задержать взгляд на силуэте этого расслабленного мужчины, а в воспоминания уже выстраиваются в ряд преподнося все новые и новые образы. Как оказывается многое их могло связывать в том прошлое, которое Неа решила уничтожить и закопать под святым знаменем. - А я нет. Как и столетием ранее, можешь так и передать. - Роад то же скучает и близнецы... - Да, когда-то мы неплохо повеселились. Но это ничего не меняет, я не собираюсь возвращаться обратно. Пандора не для меня, и не тебя как мне это известно. Пора вернуть порядок, а не пускать все на самотек, как мы делали раньше. - Ты меня удивляешь. - Надеюсь это хорошо. А что расскажешь ты, Тикки? - Жизнь скучна и непринужденна. - Как и подобает аристократу. - Да, это уж точно. Но если ты помнишь, я был не лордом, а покровителем пороков. - Удовольствие. Ты заставлял людей тонуть в грехе... как и все мы впрочем. - Я хочу понять тебя, Неа, - этот вкрадчивый шепот она слишком хорошо знала, чтобы так просто позволить себе подчиниться ему, но противостоять полноценно не могла. Сколько бы времени не прошло, но Неа все кажется, что ей до сих пор двадцать и она простой человек, который впервые был обольщен. - Раньше этого не нужно было, чтобы проводить досуг совместный. Помнится мне мы неплохо проводили этот самый досуг. - Кто сказал, что Отчаяние не может ужиться с Удовольствием? - насмешливо тянет Тикки, неоднозначно поигрывая бровями. Неа впервые за вечер позволяет себе смешок - этого никогда нельзя было изменить, даже если и хотелось, но Тикки мог и всячески пытался. - Глупые люди с глупыми предрассудками их странной веры. - Молодняк. Что еще можно о них сказать? Они верят, что мир всецело принадлежит лишь им, что во главе стоит лишь их бог, а остальные ушли в неведение. - От этих разговоров у меня болит голова, - она демонстративно морщится, допивая вино одним резким глотком. К черту манеры! - думает она, вытягивая шпильки из высокой прически и с нескрываемым удовольствием чувствуя, как локоны падают на плечи и спину. - Слово женщины закон. - Особенно если эта женщина одна из языческих богов. - Подаришь мне танец? - Решил уподобиться людям? - Говоришь мне ты? Сколько мы провели с ними бок о бок, Неа? - Много-много-много лет, - деланно задумчиво произносит она, но безукоризненно протягивает ладонь вверх, позволяя Тикки вести. - Я даже не скажу точно сколько. - Мы проводили неплохие деньки, наблюдая и ведя себя как и они. Люди никогда не догадывались, что боги, которым они молились и приносили жертвы, были рядом с ними. - Да, мы все помним выходки Дебитто и эти его "а давай устроим море крови..." или Роад с ее излюбленным желанием оживить куклу другую. Пугало теперь не обозновательный признак, а устрашающий элемент. - Можно подумать, что ты была образцом идеального бога. - Ладно, я то же любила чудить. - Любила? Ты жила причудами. - Да и кому-то это очень нравилось, - она игриво прижимается ближе, опаляя дыхание кожу на шее Тикки. - Животная страсть. - А нас ничто больше и не может связывать, - лишь на мгновение в ее голосе слышна горечь, но тут же на губах появляется плутовская улыбка. - Чувства для людей, а мы... вечны. - Вот она твоя правда, - перехватив Неа за плечи, он чуть отстранил девушку от себя, бросив короткий взгляд на мгновенно замерших людей. Их окружила тишина. - Именно поэтому мы никогда не могли договориться.