Белая ворона

      Обычное Ревское утро. Едва видимые крупицы пыли танцевали вальс в солнечных лучах. На маленькой табуретке кучей валялась Машкина одежда. Одеяло лежало на полу - видимо, девчонка скинула его ночью от того, что было жарко. А, может, просто ворочалась - это всегда оставалось для неё секретом, который ни сколько не интересовал Ворону. Она критически окинула взглядом маленькую комнату, в которой она жила вместе с тётей Таней и отметила, что царил беспорядок: на полу лежал дневной слой пыли и часто попадались кусочки разноцветных ниток - по вечерам тётя Таня штопала вещи себе и Маше. "Непорядок... Сейчас, встану и уберу! " - подумала девчонка, лениво поднимая ноги с кровати и опуская их на пыльный пол. Понежившись в ласковых лучах утреннего солнца, она встала, стянула с себя ночную рубашку и надела первое попавшееся - полосатую майку и те самые обрезанные штанишки серого цвета. Медленно прошествовав на кухню и щуря не привыкшие к свету глаза, Маша ещё издалека услышала шипение сковородки - тётя Таня готовила завтрак себе и девчонке и одновременно собиралась на работу. Она была очень красивой и ещё молодой женщиной. Густые длинные волосы её были заплетены в длинную рыжевато-коричневую косу, пухлые крепкие руки ловко управлялись со сковородкой, а маленькие чёрные глазки, походившие на жучков, часто часто моргали, взмахивая длинными густыми ресницами. Наконец, Таня обернулась на Машу и тепло улыбнулась ей:       - Проснулась, наконец? Давай, садись, ешь и я побежала!       - Кушайте всё! Я не буду!       - Чего это?       - Худею!       - Совсем с ума сошла! Ты же как швабра - кожа да кости! - ужаснулась женщина, чуть не уронив на пол сковороду. На самом деле девочка не хотела есть - она считала завтрак ненужной частью утра. Зарядку надо делать и уборку, а не яйца с салом есть! Да и не станет же она так говорить перед Таней - обидится ещё, разговаривать больше не захочет...       - Да шучу я! - прыснула Маша, нечаянно покачнувшись на стуле, да так, что чуть не свалилась на пол, и сразу выпятила вперёд нижнюю губу: - И без оскорблений тут! Какая я, чёрту швабра? Я человек!       - Ну, ты, человек, - Таня едва сдержала улыбку и сняла фартук. - Я на работу!       - Ага... - пробормотала Ворона и поплелась умываться.       Вода была холодной и от каждого прикосновения ключевой воды к лицу, девочка отпрыгивала от умывальника, словно он сам брызгал в неё. Уборка занимала её больше - Маша с азартом собирала с пола разбросанные вещи и сметала веником мусор. Образовалась небольшая куча, но Ворона сердито нахмурилась: "Как в свинарнике живём!". Что с неё взять - девчонка...       Пока она мыла пол, в голову лезла только одна мысль - почему от папы ушла мама? Разве он её донимал? Ведь до её ухода Фёдор Николаевич был очень добродушным и весёлым человеком, никогда не смел даже прикрикнуть на дочь и жену, уж про побои и говорить нечего. А в тот вечер, когда матери - Анастасии Павловны уже дома не оказалось, маленькая Маша пришла домой из школы и спросила у него: "А где мама?". Отец молчал. Он словно не слышал и не видел перед собой взволнованные глаза ребёнка, вспыхнувшие зелёным огнём. "Папа! Папка, ну, не молчи!" - начала дёргать его за рукав Маша и огоньки в её глазах стали расплываться - девочка плакала. "Папочка, миленький, ну скажи хоть что-нибудь!" - наконец толкнула она его и неожиданно свалилась на пол от сильной и звонкой оплеухи. Фёдор Николаевич зло посмотрел на дочь и завалился на кровать. На их с Анастасией Павловной кровать... А Маша, громко всхлипнув, осторожно влезла в свою постельку и уткнулась носиком в подушку, пытаясь скрыть удушающий её плачь. Она долго ещё ходила с посиневшей от удара отца щекой. А потом сердце её окрепло и она научилась сдерживать слёзы, научилась сама за себя постоять перед отцом, правда, не долго ей это было нужно - вскоре в их доме появилась Галя и всё окончательно перевернулось вверх дном. В доме стало появляться больше спирта, чем обычной питьевой воды и в конце концов эта "горючая гадость", как говорила Маша, "сожгла" их обоих - и Галю, и Фёдора Николаевича.       Легко встряхнув головой, словно отогнав неприятные воспоминания, Ворона вылила грязную воду в яму и закинула тряпку на забор - пускай сохнет. А сама отправилась на улицу.       Настолько часто Маша лазила по деревьям и крышам сараев, что очень соскучилась по прогулке по обычной дороге. Она шла, шлёпая босыми ногами по дорожной пыли, которая приятно обволакивала ступни и слегка взлетала в воздух, подобно дыму. По этой же дороге шли и остальные люди, одни в одну сторону, другие - в другую. Женщины пестрели яркими платками и юбками, мужчины скромно серели своими высокими фигурами на пути у девочки. Ребятишки с Огородной, в том числе, и Петька-Петух, плелись по обочине и искоса посматривали на Машу, которая, словно не замечая презрения в их взглядах, задорно подмигнула им и немного нахально улыбнулась.       - У, Ворона! - пригрозил кулаком один из мальчиков, на что та лишь передёрнула плечами от зябко пробежавшего по ним ветра и свернула на Алексеевскую.       Здесь всё было почти так же, только молоденьких девушек, заливисто хохотавших на всю округу и помахивающих белыми платочками, было намного больше, чем пожилых женщин, важно идущих по своим делам. Но зато на Огородной никто не носился, как ненормальный и не сшибал с ног - на секунду отвернувшись, Маша тут же была сбита с ног и свалилась в дорожную пыль.       - Ой... Совсем с ума сошли? Какая муха вас укусила? - скривившись спросила она, потирая ушибленную пятую точку и наконец посмотрела на "укушенных" - это оказались Миша и Генка. Они оба сидели перед ней - пыльные, недовольные... А Генка ещё и рычал на неё:       - А тебя на дорогу смотреть учили?       - Да, зато тебя тормозить не учили вовремя! - буркнула в ответ Ворона, вставая, пошатываясь, на ноги.       - Слушай, что ты привязалась? - так же недовольно сказал Миша, отряхиваясь. - Что, больше не к кому?       - Да кому вы нужны? Я, что ли, неслась по улице, как ошпаренная? Это ещё кто к кому привязался...       - Нет, но тебе следовало смотреть вперёд!       - Да я всё время смотрела вперёд, отвернулась только на секунду, посмотреть, что там делается! Так что, Leben Sie wohl, вредины!       - Чего? - не понял Генка, сощурив глаза.       - Ох, ты, неуч... Прощайте, говорю! Надеюсь, больше не увидимся!       "Вообще непонятный этот Миша, - думала Ворона, медленно шагая по дороге, когда разминулась с мальчишками. - Уже два раза разговаривали, да и, вроде, нормально, а он всё сердится на меня. И ведь, главное, не за что! Тут уж два варианта - или потому, что он мальчишка, или потому, что москвич. А что, чёрт знает, какой характер у жителей столицы...". Маша вдруг перехотела идти туда, куда она шла - всё равно не знала, куда направляется и, обернувшись, увидела уже отдалившиеся от неё фигурки Миши и Генки. Хитро сощурившись, она тихо и мягко, словно кошка, пошла за ними. Друзья даже не оглядывались - никто из них даже не догадывался, что одна упрямая и любопытная девчонка крадётся за ними...