Белая ворона

      Миша сидел возле окна, подперев рукой голову и посматривая на улицу пустым взглядом. Он с обидой косился на бабушку, которая оставила его дома, и ждал расправы. Небогатый у него сегодня выбор - или огородные надают, или бабушка с дядей Сеней отругают, как и обычно. Много они понимают - эти взрослые, дома ведь сидеть скучно! Ну, подумаешь, камеру порезал... Ему ведь для дела нужно было, а не ради того, чтобы напакостить. И что это за такое глупое совпадение - как только порезал камеру, так сразу дядя Сеня принял решение починить свой старый велосипед. Такое ощущение, что ему кто-то тайком рассказал об этом...       - Что, попало за что-нибудь? - у окна неожиданно появилась Маша и Поляков сразу убрал руку от лица.       - А если и так, то тебе какое дело? - буркнул он - если она один раз помогла ему, то не значит, что он будет водиться с девчонкой.       - Большое! - ни капли не обиделась та, снова спросив: - А за что?       - За пустяк, отстань, кому сказал!       - А я не хочу! Ты ещё мне тут указывать станешь! - выпятила нижнюю губу Ворона. - За что?       "Вот ведь упрямая!" - подумал Миша и глубоко вздохнув, сказал:       - За камеру.       - Чего? - не поняла девчонка, хихикнув.       - За велосипедную камеру. Я из неё только пару полосочек вырезал для рогатки, а они - наказывать! - Поляков мимолётно оглянулся на бабушку, не слышавшую их разговора.       - Так все взрослые такие - и папка мой тоже такой был! - пожала плечами Маша, присев на корточки и облокотившись об раму.       - Почему "Был"? - спросил Миша.       - А он умер. Когда мама из семьи ушла - буквально четыре года назад - он нашёл ещё одну, Галю. Она его и научила спирт глотать пуще простой воды. Вот и напился до смерти однажды...       Между ребятами нависло молчание. Поляков и не знал, что можно умереть от такой глупости.       - А я своего папу не помню. - сказал Миша. - Он погиб на царской каторге... А мама в Москве живёт. Я её уже три месяца не видел!       - О, так ты москвич! Тогда понятно, чего на тебя так наши мальчишки взъелись... - подняла светлые брови Ворона и зачем-то уставилась в землю. - Хорошо, когда есть мама... Настоящая мама, а не как у меня - как кукушка!       - А кто о тебе заботится? Ты беспризорница?       - Да типун тебе на язык! Нет... Я живу у соседки нашей, тёти Тани. Она меня кормит, сплю я у неё, а днём гуляю или, пока она на работе, помогаю по хозяйству. А когда начинается осень - хожу в школу. И читаю перед сном...       Мише стало немного стыдно, что он так подумал о девчонке. Она ведь вон какая хорошая, просто растёт почти без присмотра - ведь, как он понял, эта тётя Таня не воспитывает Машу, а только кормит и даёт крышу над головой. Была бы она беспризорницей - не помогла бы ему выбраться из той живой изгороди, которой его окружили огородные мальчишки.       - А почему тебя Вороной прозвали? - вдруг спросил Поляков. - Ты же белобрысая!       - А у меня фамилия - Воронина! И если быть точнее, то меня зовут Белой Вороной, но многим лень лишний раз повернуть язык! Правда, Белая я потому, что не похожа на обычных девочек - я не играю в куклы, я не леплю куличики в песочнице, не обсуждаю новые платьица и всякую дребедень, вроде любимых цветов и вкусов мороженого...       - А что тебе интересно? Окна бить или с мальчишками цапаться? - хмыкнул Миша.       - Нет! - выпятила нижнюю губу Маша, стукнув кулаком по раме. - Я по крышам лазить люблю. И по деревьям... Я тебе не Петька Петух и не вредитель какой-нибудь!..       - Да ладно, это я просто... - почесал затылок Поляков, в глубине души чувствуя себя немного виноватым.       - Миша! Ты с кем там разговариваешь?.. - послышался словно издалека бабушкин голос и Миша, вздрогнув от неожиданности, отскочил от окна.       - Сам с собой! - соврал он, однако бабушка не поверила:       - Так и поверила тебе, бездельник! А ну... - отодвинув от окна мальчика, она выглянула во двор. Маша уже скрылась из виду и Поляков, заметив это, со скукой вздохнул и поплёлся в комнату.