Второй шанс

Возвращаясь к дому, Джеймс думает только о том, что причина, по которой он собирается отправиться в Чарльзтон, должна быть достаточно веской, чтобы это не вызвало ненужных вопросов, но пока все, что приходит ему в голову, никуда не годится. В это не поверит даже его команда, не то, что Рэкхэм или Сильвер. Вариант, что последнему можно было бы рассказать правду, он даже не рассматривает – довольно и того, что тот теперь знает о его прошлом куда больше, чем следует. Он не торопится возвращаться на остров – ему нужно время, чтобы привести мысли в порядок и как следует все продумать. Единственный из доступных ему способов выйти в море – испанцы. Угроза их вмешательства – весомая причина для того, чтобы обосновать необходимость патрулирования. Проблема состоит лишь в том, что Гавана, у берегов которой базируется испанский флот, и Чарльзтон находятся в прямо противоположных направлениях. К тому же, Тича с куда большей вероятностью выберут на роль наблюдающего за горизонтом, а значит, нужен более надежный вариант. Джеймс досадливо морщится, замирая на крыльце. Он не имеет и малейшего представления о том, как ему отправиться в Чарльзтон, не привлекая лишнего внимания, не знает, есть ли хоть малейший шанс, что Томас выжил в той агонии, которая захватила город после их возвращения на корабль, и уж тем более он не знает, сможет ли тот узнать в нем Джеймса МакГроу – подобный расклад вряд ли можно назвать удачным. Впрочем, есть что-то еще – мелкая, незначительная деталь, маячащая на самом краю сознания, которую он упускает из виду. Она раздражает, словно муха, кружащая над ухом в минуты затишья перед битвой. Джеймс перебирает факты один за другим, жонглируя ими, словно спелыми яблоками – по пять за раз, - но все равно не может поймать ускользающую мысль за хвост. Он трет ладонями лицо и передергивает плечами, пытаясь сбросить овладевающее телом лихорадочное возбуждение. - Что-то важное? – в голосе Билли, доносящемся с порога, слышится искренний интерес. Джеймс оборачивается и вопросительно вскидывает брови. - То, что она вам принесла, - поясняет Билли, - это что-то важное? - С чего ты взял? - Бросьте, у вас такой вид, будто вы увидели покойника, - он криво усмехается. – Впрочем, не похоже, что бы тот был слишком страшным. Хорошие новости? Джеймс хмыкает и качает головой. - Отчасти. - Думаете, можно ей доверять? Ее же привел Роджерс. Не будь при ней дневника, он тоже поверил бы вряд ли, но он слишком хорошо знал почерк и манеру изложения Томаса, чтобы допустить мысль об обмане. Только вот во фразе Билли все равно что-то было. «Ее привел Роджерс». Вот оно. Действительно. Зачем ему это? Прилагать усилия, устраивая встречу с противником, который втянул тебя в вооруженный конфликт. Более того, пытаться ради этого сохранить ему жизнь, пусть и не слишком удачно. И все это ради просьбы юной особы? Верится с трудом. Так ради чего же? Он резко поднимается на ноги и сжимает кулаки. - Мне нужно, чтобы ты вернулся к Абигейл. - Знаете, я вам не посыльный, - огрызается Билли, но Джеймс игнорирует его недовольство. - Узнай, как много из того, что она рассказала мне, известно Роджерсу. Она должна была поведать ему хотя бы часть истории, чтобы тот согласился на эту авантюру. - И еще, - неуверенно добавляет он, когда Билли поднимается на ноги, - выясни, не прибывали ли в Нассау в последние несколько дней новые люди. То, что приходит ему в голову слишком невероятно, но другого объяснения поступку Роджерса у него нет. И для того было бы лучше, чтобы Джеймс ошибался. Роджерс приваливается к двери, едва сдерживая желание сползти по ней на пол, и слабо улыбается бросившееся на помощь Элеонор. Прогулка по берегу стоила ему немалых сил, но, похоже, от Флинта это удалось скрыть. Значительное достижение, если учесть, что еще вчера он едва самостоятельно вставал с постели. Роджерс благодарно кивает и, опираясь на подставленное плечо, добирается до ближайшего стула, чтобы рухнуть в него, как подрубленное дерево. - Как все прошло? – Элеонор заметно нервничает, но с уверенностью сказать, чем вызвана тревога – его состоянием или исходом дела, - сложно. - Он ее выслушает, но не уверен насчет остального, - Роджерс ослабляет узел на шейном платке и с удовольствием вздыхает полной грудью. – Уверена, что это сработает? Элеонор чуть хмурит брови. Он всматривается в ее лицо, только сейчас замечая темные круги под глазами и едва заметно подрагивающие пальцы, и понимает, каких моральных сил от нее потребовали последние недели. - Это займет его на какое-то время и отвлечет внимание от борьбы за Нассау. - Уже что-то. Флинт – умный и сильный противник, умеющий убеждать и пользующийся авторитетом у тех, кого он сам только пытается к себе расположить. Заполучить такого в союзники или, по крайней мере, исключить из списка врагов стоит многого. Если бы не это, Роджерс вряд ли согласился бы на подобную авантюру – слишком уж тонким был лед, по которому они ступали. Каждый шаг по нему стоило делать с особой осторожностью, потому что в противном случае их противостояние угрожало стать личным. Ставки были как никогда высокими, и это поневоле внушало опасения. - Думаешь, он начнет с Чарльзтона? - С его стороны это было бы самым разумным, - в голосе Элеонор звучит сомнение, и Роджерс вынужден озвучить повисшее в воздухе «Но?». Она поджимает губы и качает головой. - Несмотря на весь его ум, это самый непредсказуемый из людей, с которыми мне приходилось иметь дело. Он может выбрать самый невероятный из возможных планов и успешно претворить его в жизнь. Именно поэтому люди продолжают идти за ним, какой бы безумной не казалась предложенная им идея, и поэтому он так опасен для нас. В ее голосе сквозит почти восхищение, заставляя Роджерса коротко усмехнуться. Занятная выходила перспектива – все или ничего. Он никогда не был азартным человеком, предпочитая ввязываться только в те партии, в которых у него на руках были хоть какие-то козыри, и в итоге оказался за карточным столом с завязанными глазами в попытке обыграть опытных шулеров. Радовало, что хотя бы один из игроков был на его стороне. Роджерс улыбается Элеонор и накрывает ее ладонь своей, вырывая из невеселых размышлений. - Он пришел в себя? - Совсем недавно, - Роджерс кивает и с трудом поднимается на ноги, отклоняя помощь Элеонор. – Может стоит подождать с этим до утра? - Если ты права, и Флинт, действительно, настолько непредсказуем, то лучше не терять времени. Он улыбается и переводит дух, прежде чем выйти в коридор. До нужной ему двери всего несколько метров, но открыть ее он должен так же уверено, как еще недавно шагал по мокрому песку. Он кивает охране и уверенно направляется к гостевым спальням. Охранник вытягивается по струнке и смотрит чуть недоуменно, когда Роджерс коротко стучит и замирает в ожидании ответа, прежде чем войти. - Доброй ночи. - Скорее утра, - человек на кровати немолод и нездоров, но твердости его голоса мог бы позавидовать любой крепкий юноша. – С кем имею честь? - Вудс Роджерс, губернатор Багамских островов. Рад нашему знакомству, граф Гамильтон. - Боюсь, я так и не вступил в права наследования, - он усмехается и жестом приглашает Роджерса сесть. – Располагайтесь. Думаю, вы пришли объяснить мне, по какой причине я нахожусь у вас в гостях. Вряд ли этот разговор будет коротким, а нам обоим стоит беречь силы.