***
В эту субботу у Генри день рождения. Он заранее пригласил маминых друзей на праздник. Увидев, как она удивленно вскинула брови, он пояснил, что они для него словно семья, а ему хочется провести этот день с семьей. После услышанного Эмма как будто поникла, словно понимая, что ему теперь одной матери мало, что он нуждается в таких людях как Дэвид и Киллиан. Наконец она улыбнулась, говоря «Конечно». После они обсудили, как примерно пройдет день. Днем Генри уйдет гулять с друзьями, а Эмма в это время будет прибирать дома и готовить праздничный ужин, и к тому времени, как придут гости, все уже будет готово.***
Час дня С самого утра Эмме что-то не спалось, поэтому она решила сделать то, чего не делала уже давно: генеральную уборку квартиры. Зачастую, она либо ленилась, либо была слишком уставшая для этого. Но сегодня бы то, что можно назвать «хорошее настроение для уборки». От комнат, до ванной с туалетом она тщательно вымыла, и заметила, как пролетело время, лишь когда около двух дня Генри крикнул, что уходит гулять. И вот сейчас, домывая на кухне фасады, она обратила внимание на время, понимая, что надо потихоньку начинать готовить. Убрав тряпки и моющие средства, она стала доставать продукты из холодильника. Выложив всё на стол и достав дощечку с ножом Эмма принялась за приготовление блюд. Прошло немного времени, прежде, чем Эмма поняла, как скучно в тишине готовить. Принеся мобильный из гостиной, она включила свой любимый плейлист, состоящий из разнообразной музыки. После этого процесс стал веселее, она часто подпевала, притопывая ногой в такт музыке. Тут раздался звонок в дверь. Эмма, нахмурилась, гадая, кто же это может быть. Быть может Генри прибежал что-то взять, а ключи забыл? − Ты что-то забыл, малыш? – она сказала это прежде, чем увидела, кто стоит за дверью. На пороге стоял улыбающийся Киллиан, держа в руках красивый букет с цветами. Эмма секунду хлопала глазами, а после выдала: − А букет зачем? − Тебе, − усмехнувшись, он чмокнул ее в губы, − Сегодня и твой праздник. С рождением сына тебя. Стараясь подавить улыбку, Эмма, взяв букет, отошла в сторону, пуская Джонса в квартиру. Пока он разувался, она нашла в шкафчике вазу, чтобы поставить цветы. − Вижу, приготовление ужина в самом разгаре, − прокомментировал он, заходя на кухню. Видя его нахальную ухмылку, Эмме тут же захотелось ее стереть с его лица. Эмма достала из ящика фартук, которым почти никогда не пользуется и бросила в Джонса. − Раз ты пришел раньше, так помогай готовить, − она надеялась, что это хоть как-то умерит его веселье, но не тут-то было. Беззаботно улыбнувшись, он ответил: − Без проблем, − проходя мимо нее, к плите, он поцеловал ее в щеку. Эмма улыбнулась. Перед тем, как отвернутся, он шлепнул ее по попе, от чего Эмма в удивлении распахнула глаза, но ничего не сказала, подавляя смешок. Перекинувшись парой фраз о том, как у каждого дела, они готовили в молчании. Эмма не нуждалась в постоянных разговорах, потому что ей было достаточно того, что он просто рядом. Хоть они и молчали, но из динамика телефона так и продолжала доноситься музыка. Заслушавшись, Эмма вновь начинала подпевать. Киллиан ничего не говорил ни про ее пение, ни про сами песни, что играли. Она не знала, нравится ли ему, или же он молчит из вежливости, но спросить не решилась. Вскоре английские песни сменились на песни украинских исполнителей. И успело проиграть четыре песни, прежде чем Джонс спросил: − Все интересно: о чем поют в этих песнях? − О любви поют, − ответила Эмма, не отводя взгляд от разделочной доски, на которой резала яйца для салата, но вскоре ощутила на себе его взгляд и подняла на него глаза, − Что? Что такое? − Да просто… − он почесал затылок, − А можешь перевести некоторые строчки? Услышав это, она нахмурилась в непонимании, а рука с ножом так и застыла в воздухе. − Ты это к чему? − К тому, что мне интересно, что там поется. Хоть процитируй припевы тех, что уже услышали. − Ну ладно, − она конечно недоумевала от такой просьбы, но поджав губы, постаралась вспомнить строчки, которые ей очень нравились, − «Просто мне так хочется быть там же, где и ты. Так хочется жить у тебя в плену и видеть, как мои сны убегают в твои ладони». «Я так хочу к тебе, как к матери младенец. Я так хочу к тебе, как к небу эта земля. Все желания на свете, всё что есть, отдал бы я, лишь бы каждое утро называть твое имя». «Ее я хотел, ее я желал. Все что мог, я ей отдал…». «Не забывай, не забывай. Я навсегда останусь рядом. Не отпускай, не отпускай. Ты не одна, нас двое, не забывай…».* Она взглянула на Киллиана. Он словно задумавшись о чем-то важном просто неотрывно смотрел на нее. − Очень хорошие слова. И звучат хорошо, − похоже, эти строки зацепили его. − Это верно. Но как бы ни был хорош перевод, ничто не звучит лучше оригинала, − Эмма не знала, что еще сказать, поэтому неловко улыбнулась, и получила улыбку Киллиана в ответ. Киллиан отвернулся и продолжил готовить. После этого они больше не заговаривали. Чтобы поднять настроение, Эмма включила позитивную музыку, которую знал Киллиан. Покончив с салатами, она стала помогать Киллиану с картошкой, мясом и прочим. Для Эммы было непривычно, и одновременно очень комфортно готовить бок о бок с кем-то. Особенно, если этот кто-то – Киллиан. Пока она выкладывала слоями картошку на противень, то часто соприкасалась руками с его ладонями, что сыпали специи или клали лук. Они часто пересекались взглядами, и обменивались улыбками. Эмма потеряла счет времени, очнувшись только от хлопка входной двери. − Мам, я пришел, − выкрикнул Генри, − О, привет Киллиан. А ты почему пришел так рано? − Да вот, решил помочь твоей маме с готовкой, а то она и с этим не справится, − Эмма шутливо пихнула его в бок, и как ни в чем ни бывало продолжила натирать на терке картошку. − Это то, что я думаю? – по радостным ноткам в голосе, Эмма поняла, что сын увидел. − Да, да. Я их готовлю, − стоило ей подтвердить догадку сына, Эмма увидела, как он чуть ли не подпрыгнул от радости. От этого Свон не сдержала смешок. − Вы о чем это? – встрял непонимающий Киллиан. − Мама приготовит драники. А она их редко готовит. − Что-что? – выгнув бровь, он растерянно смотрел то на Эмму, то на Генри. − Есть такое украинское блюдо. Называются Деруны или еще по-другому – Драники. − Очень странное название, − по его лицу было видно, что с этим названием у него непонятные ассоциации выходят. − Не я придумала это. Но блюдо и вправду вкусное, − усмехнулась Эмма, и немного помедлив, добавила, − Меня мама научила. Не говоря ничего, Джонс положил свою ладонь на ее плечо, видимо в знак поддержки. Для него не секрет, как ей не хватает родителей. −А ну, Свон! Продемонстрируй, как их готовить. Аж интересно стало, − по его веселым ноткам становилось ясно, что он хочет отвлечь ее от печальных мыслей. Дернув уголком губ, Эмма дотерла остатки картошки. Потом она потерла и лук, после чего все тщательно перемешала. Пока доставала муку, она с усмешкой замечала, как Киллиан и Генри завороженно наблюдают за ее действиями. То и дело подсыпая муку Эмма тщательно все перемешивала. Когда она уже разбила туда сырые яйца, и вновь перемешивала, Джонс не удержался от комментария: − А это точно не какая-нибудь отрава? Уж больно странные компоненты… − Точно-точно, Киллиан, − ответил Генри, улыбаясь, − И это очень вкусно, доверься мне. − Хорошо, − с напускной серьезностью ответил он и приобнял Генри за плечи, потрепав перед этим его волосы, − Сегодня ваш праздник, мистер Свон, и я буду есть все, несмотря на то, как сильно это смахивает на отраву. Пока Киллиан шутил с Генри, Эмма уже накладывала комочки этой смеси на горячую сковороду и жарила. Готовые драники она выкладывала в большую тарелку. Когда оставалось совсем немного, она заметила, как две руки стащили по дранику с тарелки. Посмотрев через плечо, она увидела, как сын, с блаженством на лице, ел драник. А когда посмотрела на Киллиана, ей захотелось смеяться в голос: поначалу настороженно, даже подозрительно, откусывая и жуя, на его лице появляется изумление и восторг, как у Генри. − Кто там умничал, что это отрава? – не удержалась она от колкости, еле сдерживая смех. − Беру свои слова обратно! – воскликнул он, и потянулся за еще одним. Генри тоже последовал его примеру, воруя еще один драник. Когда оба потянулись в третий раз, Эмма дала обоим по рукам. Не сильно. Но это лишь еще больше развеселило Джонса, и тот постарался незаметно еще раз своровать для себя и Генри. Стоило Эмме это увидеть, как она взяла маленькое полотенце и стала им лупить Джонса. Тот, заливисто хохоча, убежал от нее с кухни, а Генри последовал за ним. Смотря им вслед, Эмма сама еле сдерживала смех.***
Когда стол был накрыт пришли Дэвид и Мэри Маргарет, которых Генри был очень рад видеть. Они принесли с собой шампанское, и когда Дэйв в шутку сказал, что он уже взрослый парень и может в этот день пить со всеми шампанское, Эмма шутку не особо оценила, и уже хотела возразить, но увидела, как Мэри с улыбкой достала из пакета детское шампанское, и успокоилась. Бокалов для шампанского у Эммы не было, поэтому она поставила прозрачные стаканы. Когда все сели за стол, Дэйв вызвался открыть бутылку, но после неудачных попыток Киллиан, похоже, не выдержал, и посоветовал ему держать пробку, а крутить саму бутылку, уверив, что так легче откроется. К тому времени, когда открыли шампанское, все хихикали, будто бы уже напились. Пока Нолан наливал напиток в стаканы, Эмма сама решила открыть другую бутылку, для Генри, во избежание новой негласной перепалки между Киллианом и Дэвидом. После этого все принялись есть запечённый картофель с мясом, салаты и драники. Увидев непонятное блюдо, Дэвид поначалу вел себя, как и Джонс, но в конце концов попробовал. Мэри, в отличии от него, с неподдельным интересом, сразу поспешила попробовать неизвестное блюдо. Пока они ели, завязалась приятная беседа, в перерывах которой говорили тосты и пожелания Генри. Когда пришло время десерта, Эмма вынесла торт со свечами и под тихое напевание традиционного «С днем рождения», поставила перед сыном. Генри под ободряющие выкрики присутствующих, быстро задул свечи. И когда Эмма накладывала торт на блюдца, Дэвид поинтересовался у Генри, что же он загадал. − Нельзя говорить, иначе не сбудется! – упрекнула Мэри Маргарет. − Да ладно тебе, − пожал Киллиан плечами, − Ну, если ты так настаиваешь, можно и применить хитрость: не говорить напрямую. − Да это все незачем, − вмешался Генри, прожевав кусочек торта, − Ведь мое желание уже сбылось. − И что же это? – удивленно моргнув, спросила Эмма. − Я хотел, чтобы ты и Киллиан были вместе. И это случилось. Прозвучавшие слова повисли в воздухе, а четверо взрослых, казалось, лишились дара речи. − Генри, − Эмма то открывала, то закрывала рот, стараясь подобрать слова, − С чего ты это взял? − Я видел, с какими лицами вы спустились с колеса, тогда, в парке. И ты в последние дни в очень приподнятом настроении, улыбаешься гораздо чаще, чем раньше. И когда говоришь с Киллианом по телефону, то много смеешься. − Но… − она не знала, что сказать, − Но как ты вообще понял, что мы с Киллианом… что между нами что-то есть? − Я нечаянно подслушал разговор Мэри и Дэвида, когда вы отправились на колесо, − Генри виновато опустил взгляд, − И узнал, что у вас друг к другу есть чувства, но вы скрываете их. − Мам, я правда очень хотел этого и очень рад, что вы с Киллианом вместе, − Генри обнял ее за шею, а Эмма не в силах что-либо сказать, крепче обняла его в ответ. − Думаю я могу сказать эти заветные слова. − Только попробуй, Дэйв, − пробормотал Киллиан. − Я… − более чем красноречивый взгляд Киллиана не остановил его, − же… говорил! − Дэвид… − покачала головой Мэри. − Да ладно тебе, Мэри-Маргарет, − улыбнулся Дэвид, − Ну, а если серьезно, то я очень рад за вас. Давно уже пора! Эмма слабо усмехнулась, думая, как все до жути нелепо случилось и словила на себе взгляд Киллиана, который, кажется, думал так же.***
Проводив гостей, Эмма стала прибирать со стола, а Киллиан помогал ей. Генри так радовался необычным подаркам и ему срочно хотелось опробовать набор юного химика, который подарили Мэри с Дэйвом, но она заверила сына, что у него будет еще уйма времени на это, а сейчас стоит лечь спать и отдохнуть, после насыщенного дня. Генри сопротивлялся как мог, но видя, как он устало потирает глаза, Эмма усмехнулась и отправила его в кровать. Перед тем как уйти, Генри еще раз поблагодарил Киллиана за предстоящую поездку в летний лагерь, о которой он так давно мечтал. Эмма уже стояла на кухне, моя посуду, пока Киллиан разговаривал с Генри, в его комнате. Вскоре он вернулся и принялся помогать ей, насухо вытирая полотенцем чистую посуду. − Я все еще не могу осознать произошедшего, − заговорила Эмма. − Согласен. Немного смешанные чувства от факта, что от ребенка такое не смогли скрыть. Дальше они убирали в молчании.***
Вдвоем с уборкой Эмма и Киллиан справились гораздо быстрее, и когда протирали на кухне поверхности, то часто, словно случайно, прикасались друг к другу. Когда они в очередной раз столкнулись, да так, что лицо Киллиана оказалось в опасной близости от Эммы, он был не в силах отвести от нее глаз. Он не знал, что на них нашло. Может это шампанское подействовало, хотя они оба мало выпили. Лишь мгновения достаточно, чтобы преодолеть все еще разделяющее их расстояние. И когда Киллиан в отчаянии думает, как неистово желает поцеловать ее, руки Эммы несильно сжимают воротник его рубашки и последняя преграда рушится. Их губы сливаются в жарком поцелуе. Киллиан сжимает ее тело, ощущая, как Эмма мелко дрожит под его руками. Зарождающееся внутри желание с каждым мигом становится все сильнее. Он понимает, что Эмма наконец дала себе волю, освободила свои эмоции. Не сон ли это? Он отстраняется от нее, запускает пятерню в пшеничные пряди, чтобы в следующую секунду подтолкнуть Эмму к спальне. Она шумно вздыхает, как только слышит щелчок захлопнувшейся двери и тут же прикусывает губу, видимо вспомнив, что в квартире Генри. Они оба не хотят разбудить его. Эмма снова притягивает Киллиана к себе и целует, целует, целует. Ее губы словно мираж, и Киллиан молится, чтобы они не исчезли в следующее мгновение. Но она все еще тут, все еще в его руках и он отрывается от ее губ, прикусывая нежную кожу на шее. Ее дрожащие от возбуждения пальцы, которые пытаются расстегнуть пуговки на его рубашке в десятый раз убеждают — это реальность. Киллиан, успевший расстегнуть молнию на ее платье, которое бесформенной массой упало к ногам Эммы, мягко подталкивает ее к кровати. Эмма покрывает его тело поцелуями, блуждая руками по разгоряченному телу и ловко расстегивает ремень, помогая избавиться от оставшейся одежды. Ее руки заставляют желать большего, ее затуманенные от страсти, чарующие зеленые глаза не отпускают из своего омута и Киллиан на секунду забывает, как дышать, когда она садится сверху и прижимается обнаженным телом к его груди. С возбуждением становиться бороться все сложнее и он сжимает ее грудь ладонью, пропуская напряженный сосок между пальцев, чуть сжимая. Киллиан ловит губами каждый ее тяжелый вздох, будто умоляющий не прекращать ласки. Она выгибается навстречу его рукам, отзываясь на малейшее прикосновение, на секунду приподнимается и впускает его плоть в себя, начиная медленно двигаться. Киллиан стискивает зубы, и чуть не рычит. Волны наслаждения охватывают его тело, подчиняя себе каждую мышцу, и он стонет, когда Эмма подхватывает его ритм движений. Сердцебиение учащается, Эмма рвано выдыхает и двигается еще быстрее, откидывая голову назад и Киллиан может поклясться, что слышит, как она шепчет его имя, когда он, не в силах больше сдерживать возбуждение, изливается в нее. Эмма не двигается, часто дыша, ее тело в лунном свете поблескивает от пота и он не может не отметить как она красива. Через мгновение она обессиленно опускается рядом и прижимается к Киллиану, который укрывает их обоих пледом и поглаживает ее волосы, пока Эмма мирно не засыпает.