hyung

- Вы, утверждаете, что вы не избивали его? - Полицейский раздражённо почесал лоб. - А вы утверждаете обратное? Чанёль даже не думал, что у этого старого маразматичного препода хватит совести ещё и в полицию на него доложить. Ладно, прошлый опыт общения со стражами порядка показал: в любой непонятной ситуации - отрицай. - Конечно, избил! Вы посмотрите! - Мужчина хаотично начал водить руками вокруг лица. - Да не бил я вас, дяденька! - Рассевшись в вальяжной позе, продолжил гнуть свою линию Пак. - Я вас первый раз вижу! - Да, Пак Чанёль... Раньше ты попадался на мелком хулиганстве, но такого я не ожидал. - Полицейский вновь потёр лоб. Где-то в глубине души ему хотелось верить в то, что этот шумный и вечно влезающий в неприятности парень не виноват, но факты, как говорится, на лицо. Лицо господина Кона. - Знаешь! Ещё как знаешь! - Казалось, лектор готов наброситься на студента с кулаками, не стесняясь того, что они уже находятся в отделении. - Не знаю! Полицейский вновь поднял голову на спорящих и выдохнул. - Итак, вы, господин Пак, утверждаете, что вчера, в период с пяти вечера до семи были дома, так? - Конечно! Я всегда дома провожу время с пяти до семи! - А вы утверждаете, что он вас избил? - Вам что, не видно? Полицейский старался игнорировать такое обращение к себе со стороны профессора университета (к такому обращению со стороны Чанёля он уже, пожалуй, привык). - Чанёль, может кто-то из родственников подтвердить то, что ты был дома? - Бессмысленный вопрос. В прошлый раз, когда в отделение позвонили отцу Чанёля, тот сказал, что сына желательно закрыть на срок подольше, чем пара дней. А если выносить ему наказание, то обязательно тяжёлые работы, а не штраф. И, в этот раз, Пак пожимает плечами, не зная, что ответить. - Я позвонил твоему родственнику. Он сейчас подъедет. - Сообщил полицейский, вызывая бурю эмоций как на лице студента, так и на лице преподавателя. Второй, к слову, неожиданно испугался. - Кому позвонили? Кто из них приедет? - Несмотря на свою бурную реакцию, спокойно спросил Чанёль. Отвечать не пришлось. В отделение влетел запыхавшийся Бекхён. Волосы растрепались, скорее всего, от бега, а о том, что мужчина спешил, говорила наскоро неправильно застёгнутая рубашка. Увидев Чанёля, он быстро подбежал к нему, кладя руку на плечо парню и несильно сжимая. - Я... - Глубоко вдохнув, продолжил. - Я его брат. Пак Бекхён! - Чанёль обвиняется в избиении вот этого человека. - Полицейский указал на профессора. - Возможно, вы знаете, где был ваш брат вчера с пяти до семи? - Он был со мной! - Не задумываясь, выпалил Бекхён, на что Чанёль тихо шикнул, зная, что никогда не стоит давать такого быстрого ответа, ведь это значит, что он его покрывает, но на лице сотрудника полиции вдруг проскочила облегчённая улыбка. - Ну, тогда разобрались! Господин Кон, скорее всего, вы просто спутали нападавшего с Пак Чанёлем. Видите, он был с братом. - Что?! Я никого не спутал! - Начал возражать мужчина. - Отлично, - вступился Бекхён. - Тогда, может, расскажете нам, как всё было? Я вот могу рассказать! - Последняя фраза наверняка выдала их с головой, но разошедшийся Бекхён хотел было продолжить дальше, рассказав всю правду. - Хён! - Чанёль схватил парня за руку, которая всё ещё сжимала его плечо, отрезвляя тем самым мужчину. - Простите его, этот мужчина его бывший учитель, и они не ладили. - Обратился он к полицейскому. - Ладно, Чанёль, сегодня иди, но только сегодня. Ведь за тобой пришли, а вы, господин Кон, останьтесь, заполним некоторые документы. Встав со стула, Чанёль направился к выходу. Щёки старшего брата украшал лёгкий румянец, а в голове гулом звучало это заветное «хён». Чанёль так редко обращается к нему так. А прикосновение? Кажется, будто руку огнём жжёт, хотя, в то же время, пробивают покалывания, будто на долгое время приложили лёд. Бекхён спешил за братом, стараясь подстроиться под нужный темп. - Чанёль... - Начал было он, когда они вышли из здания полиции. - Что ты устроил? Ты думаешь, что он, после твоих слов, поверил в мою невиновность? Кто тебя вообще просил приходить?! - Выпалил Чанёль. Его злил даже сам факт того, что за ним кто-то пришёл. Разве до этого все разы нормально было не забирать его, а сегодня взыграла благодарность. Чанёлю хочется ударить Бекхёна, кричать неустанно о том, что он избил человека не из-за него. Пусть и глупо, но сейчас студент сам не понимал, почему он набросился, но он уверен в том, что причина не в его брате. - Чанёль... - Вновь начал Бек. - Да, что ты заладил? Мне противно слышать своё имя от тебя! - Выкрикнул Пак и быстрым шагом пошёл прочь. Горько усмехнувшись, Бекхён пошёл следом. Чего он, собственно, ожидал? Признаться, когда Бекхёну позвонили, он не на шутку испугался. Подъезжая к отделению, он правда надеялся на то, что Чанёль обрадуется ему. Скажет хотя бы «спасибо» за спасение. Но, пожалуй, Бекхёну не стоит жаловаться, ведь он услышал хотя бы такое родное обращение к себе, и, на секунду, показалось, будто он не безразличен Чанёлю.

***

Проходя в дом, Чанёль небрежно сбросил обувь, сразу же направляясь в свою комнату. Следом зашёл Бекхён, аккуратно ставя обувь брата, а рядом - свою. На секунду, Бекхён подумал о том, что, возможно, если бы они жили вместе, всё было бы иначе. Если бы рядом не было родителей, если бы они были немножечко ближе. - Бекхён, почему ты так поздно? - Поинтересовалась мама, выглядывая из кухни. - О, мам, - испугавшись, мужчина повернулся в её сторону. - Просто задержался. Пожалуй, это был один из тех дней, когда Бекхён не хотел говорить ни с кем. В голове всё равно звучит «хён», и Бек не хочет, чтоб чей-то голос заглушал это. Он зашел в комнату и устало сел на кровать. - Бекхёни, - в комнату вошла мать. - Я знаю, что ты сильно устаёшь на работе, но... - Она замялась. - Звонил преподаватель Чанёля, говорил, что тот, по всей видимости, что-то не понимает. - Я думаю, он всё понимает... - Протянул мужчина, вспоминая увиденный вчера тест. - Нет. Отец просил, чтоб ты ему помог. Бекхён бы рад. Он так хочет сказать, что каждая секунда, проведённая с братом, для него является маленькой победой. Каждый раз, когда Чанёль обращает на него внимание - важно. В глубине души, Бекхён хранит каждое воспоминание, какое бы оно не было. Можно сказать, что он одержим Чанёлем. Для него важен каждый грёбаный момент, проведённый вместе. - Хорошо.- Только и ответил Бекхён. Тихо приоткрыв дверь, Бек зашёл в комнату Чанёля. Несмотря на то, что они живут в одном доме, Бекхён почти никогда не был в этой комнате. Сейчас ему представился случай узнать брата поближе. На самом деле, комнаты были схожи, только в комнате Бекхёна были более светлые обои, да и больше порядка. На стенах у Чанёля, несмотря на то, что парень не особо проявлял себя в учёбе, висело множество плакатов и стикеров. На огромном плакате над кроватью, красовался скелет человека, покрытый тонкими линиями сосудов. Стрелками были указаны названия, скорее всего написанные от руки. И, Бекхён уверен, что, если бы только отец это увидел, он наверняка поменял бы своё мнение насчёт Чанёля. Возле кровати стояло кресло, на котором, собственно, и сидел Чанёль, читая какую-то книгу. Отвлёкшись от книги, он вопросительно и как-то раздражённо глянул на вошедшего. - Дверь закрой. - Приказным тоном сказал он. И Бекхён послушался. Развернувшись, он прикрыл дверь. - Я имел в виду с другой стороны. - Уже не столько приказным, сколько раздражённо отозвался младший. - Чанёль, мама попросила меня с тобой позаниматься... - Бекхён всё ещё блуждал взглядом по комнате, стараясь не смотреть на такого домашнего брата. - И ты её послушал? - Вначале удивился Чан. - Хотя, ну да, ты же «наша надежда». - Процитировал он недавно сказанную матерью фразу. - Чанёль... - Бекхён против своей воли немного сжался. - Что Чанёль?! Как же ты меня бесишь! Ненавижу тебя! - Откладывая книгу, Чанёль встал с кресла и подошёл к брату. - Слышишь?! Ненавижу! - Прошипел он почти на ухо мужчине. Как же ему хотелось ударить старшего. Заставить того страдать, почувствовать себя также паршиво. - Мама смотрит передачу? - Продолжил Чанёль. - Д-да, - неуверенно ответил Бек, не понимая, к чему это спрашивают. Ничего не ответив, Чанёль с силой ударил брата в живот, сразу же прикрывая тому рот рукой, чтобы заглушить крик. - Как же ты меня бесишь! Я был бы рад твоей смерти! - Вновь тихо прошипел парень, нанося новый удар. Теряя равновесие, Бекхён схватился руками за Чанёля, пытаясь устоять. Даже в такой ситуации, превозмогая боль, он рад. Рад, что его брат так близко, что он может ощутить запах его кожи, может прикоснуться. И, как бы это не звучало извращённым, синяки, которые наверняка останутся, будут напоминать о прикосновениях Чанёля. Вновь ударив, на этот раз чуть выше, младший сам придержал мужчину. Случайно, проводя по паху рукой. На секунду, глаза Чанёля широко раскрылись, а в голове произошёл маленький ядерный взрыв. - Хён, - прошептал Чанёль. - Да ты, я смотрю, извращенец. На самом деле, младший мало понимал, что ему даёт это знание, но, он уверен, этим наверняка можно лишний раз унизить брата. - Скажи же мне, - нежно проводя рукой вдоль шеи, продолжил Пак. - Скажи, тебя возбуждают мужчины? Или, может, тебя заводят удары? А может... - От своей догадки, даже Чанёлю стало на секунду дурно. - Тебя возбуждаю я... - Выдохнул он в самое ухо брату. Ответом ему последовал тихий, еле уловимый стон. Это была победа. Именно сейчас Чанёль понял, что жизнь его драгоценного хёна в его руках. Всего лишь одно слово и вся семейная идиллия рухнет. Вновь удар. Теперь в скулу. И Бекхён теряет равновесие, падая на пол, утягивая за собой придерживающего его до этого момента парня. Садясь сверху, Чанёль трётся бёдрами о пах парня. - Нравится, хён? - С издёвкой спрашивает он, но получает вполне серьёзный утвердительный кивок в ответ. - Хотел бы вставить? - На этот раз отрицательный кивок. Проводя рукой вдоль шеи, опускаясь ниже, расстёгивая верхние пуговицы всё той же неправильно застёгнутой рубашки, Чанёль про себя отмечает, что ему тоже нравится. Нравится так дразнить брата, наверняка выводить из себя, вгонять в краску, задавая такие вопросы. И ему не хочется останавливаться. - Хён, - вновь с издёвкой начал Чанёль. - Ты ведь думал обо мне? Отвечай. - Да, - совсем тихо, но уверенно. - Сколько раз ты это делал, думая обо мне? - И Чанёль правда не понимал, зачем он это спрашивает. Ему кажется, что его начинает тошнить, как только он представляет это. Кажется, что сейчас всё становится пыткой не только для старшего. - Много... - Хриплым голосом, но уже громче отвечает Бекхён. Наклоняясь ближе к лицу старшего, Чанёль замер, отмечая про себя, что Бекхён стал красив, что слишком долго он так пристально не рассматривал его. Отмечает, что почему-то ему приятно смотреть на лицо брата, такого ненавистного брата. - Сделай это. Сейчас. - Выдыхает он в губы, а потом отстраняется, вновь ровно садясь на брата, заглядывая тому в лицо. Чанёлю нравится, как нерешительно дёргаются руки Бекхёна. Ему нравится, как румянец заливает щёки мужчины, нравится унижать такого идеального. Да, что там, сейчас Чанёль думает, что его начинает возбуждать именно мысль о том, что теперь он знает об этом настолько идеальном мужчине, сыне, брате, то, что может легко разрушить жизнь. - Давай. - Как-то весело произносит Чанёль, выдавливая из себя кривую ухмылку. Он касается груди брата ладонями, несильно сжимая. - Делай! И Бекхён делает. Дрожащими руками тянется к штанам, расстёгивая. Чанёль не смотрит, ему кажется, что это отвратительно, но и слезать с брата он не спешит. Поясницей он ощущает каждое движение руки. Вот Бекхён вытаскивает свой уже наверняка вставший член из трусов, проводя рукой по головке, растирая смазку. И теперь Чанёль правда хочет обернуться и глянуть, неужели его брат и правда возбуждён. Младший отчётливо чувствует, как его брат водит рукой по члену, а такой вид раскрепощённого, открытого, раскрасневшегося Бекхёна, вначале доводит до тошноты; до такой степени, что желудок скручивает спазмами, и Чанёль уверен, его могло бы стошнить, стошнить тем завтраком, который мама так старательно готовила, в надежде, что её идеальный Бекки, который сейчас бездумно дрочит под младшим братом, будет доволен её стряпнёй. - Какой же ты мерзкий! - Выплёвывет Пак, но также неотрывно смотря. - Омерзительно! Гомик! Извращенец! Но Бекхён не обращает внимания, или может обращает, но ему сейчас всё равно. Его брат, его милый маленький Чанни сейчас смотрит только на него. Видит только его. Бекхён упивается даже этой ненавистью. Потому что он знает: Чанёль думает о нём. Пусть эти мысли наталкивают его на ещё большую ненависть, но он думает. Для Бекхёна есть место в душе этого парня. - Просто подумай, - вновь наклоняясь ближе к лицу старшего, начинает Чанёль. - Там, за стенкой, мама смотрит очередное кулинарное шоу. Она хочет готовить только лучшую еду для своего идеального сына, а ты... - Он замирает, но его тело слегка покачивается от того, что бедро зацепляет активно двигающаяся рука брата. - Ты мне омерзителен. Удар. Чанёль не жалеет ударов. Бьёт по лицу, но так, чтоб не осталось следов. Уже сильнее в бок. Потом хватает за ворот рубашки, приподымая. Ловя себя на мысли, что ему хочется смять эти губы в поцелуе. Хочется искусать их до крови. Показать, что его брат такой грязный и мерзкий. Наверняка хуже него. А Бекхён чувствует это. Чувствует пристальный взгляд, направленный на свои губы. И это его заводит. Он с ещё большей силой сжимает член, быстрее водя по нему рукой. В желании быстрее закончить эту пытку. Закончить и уйти. Бекхён хочет сказать Чанёлю, что он знает. Знает, что он мерзкий, что он извращенец. Хочет сказать, что понял это намного раньше. Хочет сказать, что живёт с этим настолько долго, что уже смирился с мыслью о том, что ему навсегда придётся дрочить, представляя рядом Чанёля. - Хён... - Тянет младший. И тело под ним содрогается, с губ Бекхёна слетает тихий, но протяжный стон, а бёдра толкаются вперёд, пытаясь словить последние секунды удовольствия. - Чанёль... - Наконец-то хрипит Бекхён, за что получает удар в бок. - Не смей произносить моё имя! - Рычит младший. - Какой же ты омерзительный! Проваливай! Чанёль встаёт с него и отходит, всё же замечая краем глаза перепачканную спермой руку. Морщится, будто увидел первый раз жабу в разрезе. А тошнота, которая, казалось бы, отступила, вновь вернулась, в этот раз с удвоенной силой. И, срываясь с места, он бежит в туалет. - Чанёль! - Вновь встревоженно кричит Бек, на ходу застёгивая штаны. И старший благодарен тому, что Чанёль не успел закрыть дверь в ванную. Он подходит, присаживаясь рядом с парнем, который пытается вновь подавить рвотные спазмы. Гладит по спине, как бы утешая, без слов говоря о том, что он знает, что Чанёль чувствует. Но, кажется, эти прикосновения действуют совершенно не успокаивающе, и Чанёля тошнит. Он не может побороть эти чувства. А мысли, которые приходят в голову, заставляют его дрожать. И только когда в желудке уже наверняка ничего не осталось, он устало поднял голову и перевёл заплаканные глаза на брата. - Проваливай! - Истошно выкрикнул он. И это подействовало. Бекхён отшатнулся, вначале падая на пол, а после, глотая подступающие слёзы, поднялся на ноги, отходя от парня. Конечно, на что он надеялся? На то, что если он поддастся на издёвки младшего, то тот его примет. Примет его и так неправильные чувства. Неужели Чанёль думает, что Бекхён так легко принял свои чувства. Да он и сам себя ненавидит. Каждый день просыпаться с мыслью о том, что любишь своего брата, каждый раз, надрачивая, представлять вместо своей руки руку брата. Чанёль даже не представляет, как это. Для него это повод поиздеваться, а для Бекхёна это жизнь. Именно так он живёт уже на протяжении пяти лет. Знает ли он, каково было в свои двадцать один год осознать, что ты никогда не влюбишься в девушку? Как это: осознать, что тебя возбуждает собственный брат. Как это: признаться себе в том, что ты любишь мужчин, что ты любишь младшего брата? Бекхён это всё знает. Измеряя свою комнату шагами, Бекхён нервно грыз ногти, стараясь понять, что же будет теперь. Даже сейчас, попав в такую ситуацию, он думает о том, что Чанёль наверняка теперь будет его сторониться. Пугала мысль о том, что, если отец узнает, его выгонят из дома и пропадёт единственный шанс видеть Чанёля.

***

У Чанёля всё в голове перемешалось. Сердце сдавливала даже сама мысль о том, что произошло. К горлу вновь подступил ком, а на глаза навернулись слёзы. Это не то, чего он хотел. Только в начале была эйфория. Да, ему правда показалось, что он держит весь мир в руке, когда понял, что его брат не такой, но как же быстро эти чувства сменились. Наверное, младший никогда не поймёт, почему он не чувствует себя счастливым, держа в своих ладонях тайну, ценой в чужое счастье. В голове мелькали недавние события. И, пусть в самом начале действительно ощущения были не из лучших, сейчас, сидя на холодном полу и размышляя, Чанёль терялся. С одной стороны, так мерзко от того, что он сидел верхом на парне, который в это время дрочил. Мало того, так это ещё и его братец, только вид которого вызывает отвращение. А с другой, он сидел верхом на парне, который дрочил; он чувствовал, как напряжено тело под ним, а такая покорность затуманивала разум и хотелось просить сделать ещё что-нибудь. Как же доставляло то, что Бекхён, взрослый, образованный, с большими надеждами на будущее, тихо стонал под ним, слушал его и выполнял каждую прихоть. А ещё теперь в его руках маленький зверёк, которым можно командовать как захочешь. Вспоминая лицо, все действия, свои ощущения, Чанёль даже не заметил, как сам потянулся к паху, массируя член через тугую ткань. В голове всё перемешалось, а сердце вдруг резко забилось. Я хотел поцеловать его! Да, пожалуй самым страшным, самым запретным стало то, что он в конце настолько увлёкся, что нашёл брата красивым, манящим, своим.