***
- Сехун, ты мне как брат, знаешь? - Издалека начал Чанёль, подсаживаясь к другу. - Пак, что тебе от меня нужно? Просто скажи прямо и не трави душу! - Не отрываясь от игры, протянул О. - Да нет же! А для тебя я тоже как брат? - Да. - Утвердительно кивнул парень, откладывая телефон в сторону, понимая, что так просто от него не отстанут. - А если бы ты узнал, что я дрочу на тебя, как бы ты отреагировал? - Совершенно не задумываясь о последствиях, спросил Чанёль. - Ты! - На секунду Сехун сменил свой обычно безучастный вид на сконфуженный, но после, взяв себя в руки, продолжил. - Пак, если ты дрочишь на меня, я тебе твои клешни поотбиваю! - Выставишь меня на смех? Расскажешь всем? - Не унимался Чанёль. - Нет, придурок! Конечно, нет! Я бы сделал вид, что не знаю об этом. Ну может стал бы меньше кидать своих фоток. - Ладно, выдохни. Не дрочу я на тебя... - Наконец закончив свой беспричинный допрос, Чанёль похлопал друга по плечу и достал свой телефон. - Придурок! - Тихо шикнул О, возвращаясь к прерванному занятию. Из этого разговора, для себя Чанёль уяснил аж целое ничего. Слишком поздно он понял то, что отношения с Сехуном и отношения с Бекхёном совершенно разные. И действительно, сравнивать их было глупо. Но возможно, Чанёлю стоит просто потешить своё самолюбие и всё. Ну дрочит. Действительно, что в этом такого? Чанёлю должно быть всё равно. - Сехун! - Вновь воскликнул Пак, вспоминая ещё что-то. - Тебе хотелось меня когда-нибудь поцеловать? Ну, когда мы слишком близко, думал об этом. - В подтверждение своих слов он приблизился к парню. - Нет. Не думал! И если ты думал, то оставь это при себе! - Оттолкнув локтем подальше парня, друг продолжил играть дальше. Понятно. Опять-таки. Почему О не хочет его поцеловать, а Чанёлю хотелось тогда поцеловать Бекхёна. Может, всё дело было в атмосфере? Может, стоило прекратить всё на корню, чтобы не терзать себя сейчас. Проклятый Бекхён! Наверняка сейчас на работе, радуется и горя не знает, а меня оставил с душевными терзаниями один на один! Надо было всё прекратить ещё тогда! Ну встал и встал! Подумаешь! Пак Чанёль, ты дурак! Если сейчас так плохо, мог бы сказать отцу и не заморачиваться! Зачем нужно было молчать? Стала ли после этого ненависть к брату меньше? Нет. Сейчас, находясь в таких чувствах, в таком потерянном состоянии, Чанёль начинает его ненавидеть ещё больше. Ненавидит только за то, что он сейчас везде. В его мыслях, дома, даже на остановке он спутал какого-то мужчину с Бекхёном! *** Сидеть на парах желания не было. Поэтому, отсидев две первых, Чанёль рванул домой в надежде на то, что дома хоть мама покормит, да и мысли давить не будут. Когда раньше положенного Чанёль вернулся домой, он удивился. Мать, которая сутками торчит дома, почему-то ушла. Не то, чтобы она должна была предупреждать, но это вызывало дискомфорт. Сейчас в доме полнейшая тишина. Никого. Отец с этим парнем, имя которого Чанёль зарёкся не произносить, вернутся поздно вечером. Находясь один на один с собой, Чанёль начал жалеть о выборе. Всё-таки стоило остаться в универе. Пусть там и шумно и душно, но дома он начинает думать обо всём. И действительно. Вначале Пак думал о том, что же заводит его брата. Может, поведение? Бывают же те, кому нравится грубость. А потом, накрыло совсем. Впервые, Чанёль подумал о Бекхёне не как об объекте ненависти, не как о брате, а именно как о мужчине. Стоило отметить, что если бы Пак был геем, то, безусловно, его привлёк старший. Он невысокий, хрупкий, покладистый. Стоит отметить точёные черты лица, которые наверняка привлекали других. Бекхён красивый. В этом Чанёль признался себе. Неудивительно, что ему захотелось поцеловать его. Ведь всё в старшем завораживало. И Чан уверен, что в халате его брат, безусловно, горяч. Впервые за всё время захотелось прикоснуться. Не ударить, а именно прикоснуться; ощутить гладкость и упругость кожи, водить по ней пальцами, прикасаться губами. Очнулся Чанёль только тогда, когда сам не заметив того потянулся к штанам и начал мять член через тугую ткань. Ненависть вернулась. Вернулась с удвоенной силой. Потому что даже Чанёля удалось очаровать. Что ты делаешь со мной, Бекхён? - Ма, я дома! - Входная дверь открылась, а на пороге появился объект паковских раздумий. - Чанёль? - Удивился мужчина, роняя сумки. - Я... Мне... - Не нашёл оправданий себе старший. - Бек... - На памяти Бекхёна это было первое такое нежное обращение со стороны брата, но взгляд, которым его одарил младший, явно не выражал ничего хорошего. - Тебя ведь все мужчины возбуждают? Чанёль сам не понимал, что за игру затеял и куда она его приведёт. - Н-нет... - Неуверенно ответил Бекхён, явственно ощущая опасность. - Только я? - Не унимался парень. Чанёль, прекрати. Лучше этого не знать! Перестань лезть в его жизнь! Тебе ведь хуже будет! Бекхён промолчал, да и говорить, кажется, ничего не нужно было. Чанёль уже и сам начал всё понимать. Подойдя почти вплотную к брату, он невесомо коснулся его щеки, чувствуя мгновенный отклик на своё прикосновение. Несмотря на всё то напряжение, которое исходило от Бекхёна, чувствовалось, как какой-то огонёк между ними начинал разгораться. Нет. Это не между ними. Это всё Чанёль. Хватило только одного прикосновения, чтобы потерять всю волю, терпение, растерять остатки прошлой ненависти и окунуться в новую. Сам того не заметив, младший сократил расстояние между их лицами до минимума, так, что если прислушаться, слышно, как сильно бьётся сердце Бекхёна. Или это не Бекхёна? Хотелось прикоснуться, ощутить настолько ли мягкие эти губы, как кажется. Узнать их вкус. И Чанёль не привык отказывать своим желаниям. Уже смелее прикоснувшись к щеке парня, он провёл пальцами от виска до шеи, наслаждаясь моментом и подрагиванием тела напротив. Притянув за затылок, он нетерпеливо впился жадным поцелуем, пробуя, смакуя губы брата. И сейчас, в этот момент, стёрлась граница. Прикасаясь к губам, посасывая то верхнюю, то нижнюю, проникая языком в рот, младший не понимал, можно ли сейчас назвать это ненавистью. Можно ли считать, что этим поцелуем он причинит боль Бекхёну? Сможет ли он потом вернуться к прежнему. К тем завтракам, когда он не замечал, насколько утром Бекхён красивый, тем вечерам, когда, сидя в своей комнате, он придумывал то, как можно подставить брата, чтобы родители в конце концов обратили на него, Чанёля, внимание, полюбили его. Сейчас не волновало, что если кто-то вернётся домой, то увидит их. Увидит каких? Родных? Нет... Помирившихся? Нет, Чанёль не намерен мириться с Бекхёном. Счастливых? Нет! Разве можно назвать это ноющее чувство в груди счастьем? Влюблённых? Осознание пришло совершенно неожиданно. Сообщение, так не вовремя пришедшее на телефон Пака, будто вывело парней из транса. Отстранившись от губ парня, он отшатнулся от Бекхёна, как от больного чумой и, протерев губы тыльной стороной ладони, бросился к телефону. Бездумным взглядом смотря в телефон, Чанёль не понимал, что произошло. Совершенно не понимал. Прочитав, если так можно было сказать, сообщение, младший перевёл взгляд на Бекхёна - румянец того горел как у первокурсника, а пара расстёгнутых верхних пуговиц наталкивала на мысль сорвать остальные. - Педик! - Выпалил Чанёль, скорее с испугу, нежели в желании оскорбить, и быстрым шагом, громко топая ногами, ушёл в свою комнату. Педик... Сев на кровать, Чанёль задумался, а кому это было адресовано? Бекхёну, который нарушил абсолютно все правила, забывая о том, что они кровные родственники, да ещё и братья, или ему, Чанёлю, который глядя на такого смущённого и, возможно, немного возбуждённого старшего и сам захотел прикоснуться. Всё внутри кричало о том, что он хочет ещё. Пусть Бекхён будет ещё развратнее, как тогда, когда Чанёль сидел на нём сверху и не мог оторвать взгляда. Сейчас, эти мысли уже не казались настолько противными.***
Чанёль всё ещё ненавидит. Он знает. Ему всё также противно слышать, когда мать зовёт брата, всё ещё раздражает такое отношение отца, который уже давно показал всем, что в его жизни есть только один сын. Ему всё также противно смотреть на Бекхёна, противно от того, что он, такой весь правильный вызывает такие омерзительные чувства. Это неправильно. Чанёль понимает, что то, как он смотрит на брата, то, с каким вниманием он слушает его — неправильно. На корню. Пак Бекхён — брат. Тот брат, к которому с самого детства он испытывал только зависть (как бы не трудно это было признать), ненависть, отвращение. А сейчас что? Кого сейчас Чанёль ненавидит больше? Себя, за свои неправильные мысли? Или Бекхёна, который впервые за всю жизнь кажется невиновным во всём? Нет, нет, нет. Чанёль уверен в том, что Бекхён виноват. Как он мог даже допустить такое,что старший не виноват? Виноват. Виноват в том, что позволяет себе спускаться к завтраку в незастегнутой рубашке, что облизывает свои губы так, словно смотрит на самое желанное в мире, виноват в том, что не видит в Чанёле врага народа. - Чан, кажется мне или ты стал думать? - явно с толикой сарказма предположил Сехун. - Завались, О. - Обыденным тоном отозвался парень. - Я, может, решил стать хорошим врачом. - Я бы поверил в это, не зная твою семью. Ты думаешь, они позволят? - Сехун, а если бы я был геем? - Кажется, такой вопрос Чанёль уже задавал. - Ну, предположим! - Пак, твою за ногу, Чанёль! Хватит уже, а? Скажи на прямую, ты влюбился в мужика? Мне уже надоели твои «Ну, допустим!», «Ну, предположим!»! Ты заставляешь не только себя думать, но и меня! Ты что в меня втюрился что-ли?! - Нет... Кажется в брата... - Задумчиво протянул Пак, и тут же осёкся, ловя удивлённый и шокированный взгляд. - Чанёль... - О явно пытался придумать что-то более утешительное и менее издевательское. - Ты серьёзен? Влюбился? Ты же его ненавидел? - Ненавидел. - Немного погодя начал Чанёль. - И ненавижу. Просто, Сехун. Такое впервые. Я его ненавижу и хочу одновременно. Такое вообще бывает? Сехун не нашёл, что ответить. С одной стороны он где-то понимал всю ситуацию, а с другой — что вообще могло быть понятно в такой момент? - Ты присмотрись... Может. Это просто братская любовь, а ты себе напридумал! - Пытаясь утешить начал друг. - Очень по-братски хотеть засунуть член в него! И ты просто не догадываешься что уже было! Это не я первый начал! - В своё оправдание возразил Пак. - Я даже не хочу знать, что было... - Пробубнил О. - Просто поговори с ним! Обсуди всё! Легко было Сехуну говорить это. А Чанёль только от одной мысли о том, что он будет в одной комнате с этим уродцем, а иначе называть своего брата, младший отказывался(боясь назвать его слишком лично) становилось тошно.***
- Бек...хён! - Влетая в комнату начал было кричать Чанёль, но заметив, что его брат спит, закончил тихо. Да и вообще, забыл зачем он пришёл. Только сейчас младший заметил, что Бекхён не от природы умный. Бедный уснул на кресле, обложившись кучей учебников по медицине. Кое-где на ручки кресла были приклеены стикеры с выписками. Впервые Чанёль увидел, что его брат носит очки, которые сейчас сползли на самый кончик носа, и Пак уверен: одно движение - и они спадут. Мужчина тихо посапывал и в его голове сейчас наверняка был покой. Глядя на эти стикеры, Чанёль понимает, что в голове у Бекхёна всё также. Наверняка и на нём висит какой-нибудь стикер и младший просто надеется, что на нём написано не «любимый брат», потому-что если это так, то совесть съест Пака целиком. Просто глядя на такого маленького и хрупкого Бека, Чанёль начинает осознавать, что вся эта его ненависть настолько беспочвенна, настолько глупа, что становится смешно. Но, кажется, назад уже нет пути. Разве он сможет относиться хорошо к брату, не говоря уже о большем? Конечно, Пак не раз замечал, что Бекхён хорошо относится к нему. Старший всегда заботился, в отличии от родителей. Он всегда был рядом, когда нужен. Терпел всё. Чанёль всё понимает. Теперь. Только поздно менять что-то. Его ненависть стала уже частью его. Он правда пытается что-то изменить, но это не даёт результатов. Всё началось слишком давно. Это привычка. Будто он курильщик со стажем, такой, у которого лёгкие пропитанные смолой, что приходится кашлять после каждой затяжки, тот который просто не может без утреннего «кофе с сигареткой». Каждое утро им движет желание причинить боль. Чанёль уже и сам не помнит, когда это перестало приносить удовольствие: до того, как он узнал о чувствах Бекхёна или после. В любом случае, это гадко. Чанёль сам себе противен. И, сколько бы он не задавался вопросом «зачем он всё это делает?», ответа нет. Какой может быть ответ? Сейчас, глядя на такого хрупкого мужчину, такое вовсе несовместимое словосочетание, младший понимает, что Бекхён несёт очень тяжёлую ношу. В его маленьком сердце, которое наверняка поместится в ладони, живёт такой большой Чанёль. И если бы Пак был менее эгоистичен, менее невнимателен, он бы понял, что в его сердце тоже живёт Бекхён. Ещё раз взглянув на спящего, Чанёль пошёл в свою комнату. Такой брат сбил с толку. Идя обратно, младший уже и не мог вспомнить, зачем он приходил. Хотел ли он поиздеваться, а, может, хотел серьёзно поговорить, а, может, и вовсе хотел поцеловать? - Чанёль? - Грубым голосом поинтересовался отец, замечая вышедшего из комнаты сына. - Что ты делал у Бекки? - Я. Это. Хотел спросить по учёбе. А он спит. Пойду. - Растерянно начал было парень, активно взмахивая руками. - У тебя есть отец! Можно было и у меня спросить! - Завёлся мужчина. - С чем тебе помочь? Пойдём! - Чанёль удивлённо взглянул сначала на отца, потом на комнату Бекхёна, прикидывая план отступления, но не найдя ничего убедительного кротко кивнул и последовал за отцом. Кажется, время тянется вечность. Чанёль уже всем своим видом показывал то, что устал. Ладно, если бы отец объяснял действительно что-то важное, но нет. Как-только они прошли в его кабинет, мужчина начал с азов, якобы боясь того, что его нерадивый сын не знает элементарного. - Чанёль, ты слушаешь? - Строго поинтересовался отец, замечая, что его «ученик» уже витает в облаках. - О, Бекхён? - Удивлённо воскликнул он. - Давно стоишь? - Нет, недавно проснулся. - Бекхён перевёл взгляд с отца на Чанёля, который сейчас кажется забыл о своей ненависти и с мольбой во взгляде смотрел на брата, стараясь незаметно намекнуть на то, чтоб его спасли. Бекхёну это нравится. Просто нравится то, что сейчас Чанёль именно такой, каким снится. Такой, совершенно не серьёзный, будто они всегда были близки. - А, знаешь, - отец подмечая нервные подёргивания младшего, громко прокашлялся. - Чанёль хотел у тебя помощи попросить? Теперь уже Чанёль кривлялся в сторону отца, пытаясь жестами попросить о том, чтоб тот его не выдавал. Заметив это Бекхён звонко рассмеялся. - Чанёль, может, пойдём, я тебе объясню? - Играя бровями, шутил Бек. - Пойдём! - Почему-то на полном серьёзе выпалил младший, подскакивая с кресла и спеша уйти из комнаты. Проходя мимо Бекхёна он несильно схватил его за руку уводя за собой. Рука Чанёля вовсе не такая, какой должна быть. Не сухая и не ледяная, как её обладатель. С каждой секундой она нагревается и потеет, возможно, от тесного контакта, а возможно от того, что этот контакт с ним, Бекхёном. И, возможно, это правда, но старший никогда не узнает, ведь с самого детства привык сам рушить свои догадки. Зайдя в комнату, Чанёль с грохотом закрыл дверь. Он не хочет, чтоб ему помешали. Он не может позволить, чтоб им помешали. Это было последней каплей. Ему нужно узнать, что он чувствует. - Бек...Хён! - Громко выдохнул парень, прижимая Бекхёна к двери. - Я не знал. - Тихо прошептал старший, интуитивно привставая на носочки и прижимаясь сильнее к двери. - Почему ты меня не разбудил? Я бы всё тебе рассказал. - Как же я тебя ненавижу! - Вновь шепчет Чанёль, а Бекхён весь сжимается, прикрывая глаза, словно его ударили. Для него это уже сильнейший удар. Нет ничего больнее чем слышать такое от того кого любишь. А Чанёль, заметив такую реакцию, приблизился, проводя носом вдоль напряженной шеи, вдыхая такой родной, домашний запах, с примесью дорогого одеколона. И совершенно не было желания отстраняться. Почему-то сейчас не противно. Проводить кончиком носа за ухом, чувствуя, как Бекхён, кажется, в смущении прижимается к груди, пряча лицо, но Чанёлю мало. Глубоко вдыхая запах кожи, он ощутимо прикусывает мочку уха старшего, вызывая тихий вскрик. - Отец услышит. Тихо! - Шикнул Пак. - Чанёль... - Жалобно прошептал Бекхён, пытаясь отодвинуть от себя парня. Ему и не хотелось и хотелось одновременно. Вот, казалось бы, Чанёль перед ним, прикасается к нему, но где подвох? Что делать, если через секунду он разрушит всё? В лучшем случае ударит и скажет, что ненавидит, а если откроет дверь и покажет такого беззащитного сейчас мужчину. - Ненавижу! - Поднимая за подбородок лицо старшего, Чанёль бегло глянул на всё-ещё зажмуренные глаза и страстно впился в губы брата. Это не передать словами. В этот момент казалось, что это самое верное решение, самое нужное прикосновение, которое сможет залечить их раны, вдохнуть новую жизнь, позволить появится новому завитку на их линиях судеб. Прикосновение губ самое важное сейчас. Кажется, что вся горечь и обида уходит. В голове вдруг резко становится пусто и не хочется останавливаться. Губы Бекхёна почему-то кажутся мягче, чем у любой девушки в тысячу раз, будто созданы специально для Чанёля. И ему хочется проверить, а всё ли такое же идеальное? Действительно, может, они созданы друг для друга? И он позволяет себе прикосновение. Совершенно не такое, как миллионы до этого. Такое нежное и невесомое и Бекхён поддаётся. Тянется к прикосновениями, сам подставляется под руки, словно послушный щенок, который наконец-то дождался внимания хозяина. - Пожалуйста... - Умоляет Бек. - Что ты со мной делаешь? - Кажется, даже Чанёль не знает ответа на этот вопрос. И, вопреки своей ненависти, ведёт руками по телу мужчины, познавая его через плотную ткань футболки. Но, с каждой секундой, этого становится мало. Прикосновения перерастают в более настойчивые, а губы от поцелуев начинают болеть. Чанёль хочет этого. Хочет прикоснуться к Бекхёну. И только сегодня он позволит это себе. Пробираясь руками под футболку, прикасаясь к плоскому животу, который напрягся от прикосновений, водя руками уже по оголённому телу младший понимает, что ошибался. Его «сегодня» продлится на вечность. Оказалось прикасаться нежно к брату ещё приятнее, чувствовать, как его тело отзывается на ласку. Да и сам старший становится смелее, водя руками вдоль груди Чанёля, наверняка желая чего-то большего. Пак позволяет это большее. Разворачивая Бекхёна к себе спиной, обнимая его со спины, он прикасается губами к шее, оставляя маленькое алое пятнышко, которое наверняка ещё неделю будет напоминать о произошедшем. - Я хочу... - Чанёль не знает как сказать. Это так неправильно, но сил остановиться вовсе нет. И он уверен, что, возможно, если хоть кто-то пройдёт мимо комнаты Бекхёна, то услышит их сбитое дыхание и легкие удары о дверь. - Можно? И Бекхён не говоря ни слова, прогибается в спине. Прижимается задом к Чанёлю, чувствуя как тот напряжён. Трётся, хочет показать свою готовность, желание пойти на жертвы, если это можно назвать так. Младший водит руками по бёдрам, отмечая, что уже давно хотел к ним прикоснуться. Стягивает домашние штаны вместе с бельём. Водит по ягодицам, сминая их, слыша тихий стон в ответ. - Тише, Бек... - Он не знает от чего так хорошо. От того, что это, как запретный плод, или от того, что Бекхён такой манящий, но жалеть совершенно не хочется. Раздвигая ягодицы, он проводит пальцем по дырочке, пытаясь проникнуть внутрь, на что слышит шипение и ощущает напряжение. Понимая, что нужна какая-то смазка, он растерянно начинает оглядываться, ища что-нибудь подходящее. - Всё в порядке, Чанни... - Тихо говорит мужчина, замечая замешательство. Чанёлю не нужно говорить дважды. Он приспускает штаны, доставая член, впопыхах пытаясь размазать смазку, надеясь, что этого будет достаточно для комфортного проникновения. Приставляет головку ко входу и легонько надавливает, понимая, что член не хочет входить, но Бекхён поддаётся назад, помогая тем самым парню. Младший уверен, что брату больно, тот старается держаться за дверь и глубоко дышит, сдерживая стон. Но вредная привычка «ненависть» не кстати напоминает о себе. И червячок внутри Чанёля говорит о том, что от того, что Бекхёну больно, ему, Чанёлю должно быть приятнее в тысячи раз. И, слушая свой внутренний голос, Пак начинает двигаться. Сначала неуверенно, ведь стенки ануса туго обхватывают его член доставляя дискомфорт даже ему, но после нескольких движений становится свободнее. Толчки становятся сильнее, а вздохи Бекхёна уже не болезненные. Чанёль с удовольствием смотрит на вспотевший затылок брата. Даже такая мелочь возбуждает и поддаваясь своей слабости он утыкается носом в затылок парня и невесомо целует. Движения быстрые, а тихие стоны становятся уже не настолько тихими. Бекхён тянется к своему члену, водя рукой, чувствуя разрядку. А Чанёль, чувствуя как напряжено как струна тело парня одной рукой обнимает его, прижимая ближе к себе, давая почувствовать вспотевшей спиной своё тело, а вторую кладёт поверх его, бекхёновой руки, двигая вместе с ним. Это становится последней каплей. Ноги слабеют, а сбитое дыхание постепенно приходит в норму. Даже после получения наслаждения, Чанёль не отпускает Бекхёна, всё ещё придерживая и прижимая к себе. - Повёл себя как шлюха. - Констатирует Чан. И это звучит очень обидно для Бекхёна. - Мог меня остановить. - Почти обиженно продолжает парень, в совершенно не свойственной ему манере. И только зародившаяся обида Бекхёна рушится, заменяясь какой-то детской радостью, весельем. Бекхён заливисто смеётся, откидывая голову на плечо Чанёлю, а тот в свою очередь подмечает, что счастливый Бекхён в тысячи... нет, миллионы раз прекраснее. - В следующий раз надо со смазкой, а то мозоли на члене будут! - Бурчит младший, натягивая штаны и подбирая с пола упавшую футболку. А старший счастлив. Это, пожалуй, лучшее, что он мог услышать. Его сочли бы за сумасшедшего, но он рад, что следующий раз будет. *** - Отец, я думаю мне стоит переехать. - В один из дней говорит Бекхён. - Я рад, что ты стал таким самостоятельным. Мне это льстит. - Улыбается мужчина, косо поглядывая на младшего сына, который увлечённо читал учебник по медицине. - С вами двумя что-то творится... - Задумчиво произносит он. Папа, я хочу с Чанёлем переехать. Ему нужно учиться жить самостоятельно. - На это отец лишь кивает, подмечая что-то про себя, а Чанёль, услышав своё имя, отрывается от книги, и вопросительно смотрит на Бекхёна. Теперь он видит в нём нечто прекрасное. Прекраснее, чем любая женщина. Чарующий. Его брат — Бекхён. Уже сидя в комнате Бекхёна, Чанёль серьёзно смотрит на брата, ожидая каких-либо объяснений, на что тот удивлённо вскидывает бровь. - Мне казалось, что ты хочешь переехать. - Огорчённо произносит Бекхён, догадываясь о том, что не оправдал надежд братика. - Я не ожидал. Почему ты решаешь без моего ведома? Может, ты мне и там отдельную комнату выделишь? - Возмущается младший. - А ты хочешь? - Вдруг встрепенулся Бек. - Нет! - Воскликнул Чанёль, догадываясь о том, что его сарказм был не понят. - Я хочу с тобой! И вазелин чтоб на каждом углу стоял, а не как в тот раз пришлось бежать до ящика! - Обиженно бурчит Пак, на что старший лишь фыркает и заливисто смеётся. Даже в мечтах Бекхён не представлял, что всё будет настолько хорошо. Даже не думал, что его секрет станет их общей тайной. Что он сможет разделить свою любовь с тем, кого любит.