***
Вдох. «Соберись!» Выдох. «Успокойся!» Вдох. «Они твоя семья.» Выдох. «Ты простишь их.» Вдох. «А они тебя.» Выдох. Собираю все мужество в кулак и нажинаю кнопку звонка. Хочется рвануть прочь и больше никогда сюда не возвращаться. Мне и без этого всего хорошо жилось. Дверь открывается спустя минуту, но мне показалось, что прошла целая вечность. На пороге стоит мать и с искренним удивлением смотрит на меня. — Мам, кто это? — из-за угла выходит Артур и замирает на месте. — Нужно поговорить, — серьезно говорю я переводя взгляд с мамы на брата, — Со всеми вами.***
— Я был неправ, — начинаю я. Отец хочет что-то сказать, но мама останавливает его, мягко кладя руку ему на плечо. — Я сильно обидел вас и хочу попросить за это прощение. Мой роман не является абсолютно достоверным, он больше похож на выплеск всего негативного, что произошло со мной десять лет назад. Но несмотря ни на что, я люблю свою книгу и никогда от неё не открещусь, — Артур глубоко вдыхает, но продолжает внимательно слушать, — Я был молод и глуп, ставил на первый план только свои чувства, не думая о последствиях. К сожалению, прошлого не вернуть, но старые ошибки можно попытаться исправить. Мы — семья, мы с вами одной крови. Несмотря ни на что мы миримся со сложными характерами друг друга, закрываем глаза на оплошности, если что-то случается, мы сразу приходим на помощь, — я многозначительно смотрю на отца, — И я прошу у вас прощения за все, чем я вас когда-либо обидел. Десять лет назад я просто сбежал от вас, сейчас я этого делать не стану. В воздухе повисает тишина, только слышны тихие всхлипы матери. Отец и Артур внимательно изучают меня с хмурыми лицами. Неожиданно для нас всех отец встаёт из за стола и направляется ко мне. Я незамедлительно встаю, не отрываясь смотря ему в глаза. — Мы тебя прощаем, — мама перестаёт сдерживать рыдания, а мы с отцом сжимаем друг друга в крепких объятьях. До самого вечера я был в доме родителей. Мы долго общались, рассказывая друг другу как жили все эти десять лет. Смотря на всю свою семью в сборе меня не покидало ощущение уюта, которое раньше всегда уходило на второй план из-за обид и переполнявших меня эмоций. Я видел улыбки своих родных, видел как мать смотрит на отца, а отец на мать. Видел как сильно мы похожи с братом. Кажется в этот самый день я действительно прозрел. — Ладно, мне пора идти, — говорю я, вставая из за стола. — Ты не останешься? — в недоумение спрашивает Артур. — Я уезжаю уже завтра утром, а меня еще один человек не до конца простил, — говорю с улыбкой, вызывая смех родных. Я, как дурак, чуть ли не вприпрыжку иду до своей машины и не могу перестать улыбаться во все тридцать два зуба. Я не испытывал такого прилива счастья с момента, как узнал, что моя книга будет опубликована. В этот момент мне казалось, что я могу свернуть горы, потому что я больше не был один. У меня была моя семья и Антон. Мой Антон.***
— Почему ты улыбаешься? — выпаливает Антон, видя мое состояние, — На Землю летит метеорит, и мы скоро умрем? — Нет, друг мой, — я буквально вваливаюсь в квартиру, и хватаю Шаста под руки, начиная танцевать вальс, — Мы будем жить долго и счастливо! — Ты меня пугаешь, — пищит Антон, но не может сдержать смех. Неожиданно я наступаю на что то мягкое и слышу протяжное «мяу». Опускаю голову и вижу, что я стою на чьем то хвосте. — У ТЕБЯ ЕСТЬ КОТИК!? — кричу я и падаю на колени перед зверем, — Прости меня пожалуйста, тебе больно? — я начинаю теребить мягкую шерсть кота, а тот в свою очередь тереться об мои руки, — Ты мой хорооооший. — Я пойду… Чайник поставлю, а вы тут... Это… Мда… — мямлит Шастун и, не видя никакой реакции с моей стороны, уходит на кухню. — Тебе не больно? Не обижаешься? — бормочу я продолжая тискать кота, но тот лишь громко мурчит продолжая тереться об мои руки, — Ну что? Покажешь мне как вы тут живете? — спрашиваю я кота, подхватывая его на руки. Квартира Антона совершенно не изменилась с моего последнего визита. Оно и понятно, друг жил небогато и не мог позволить себе ремонт. Но несмотря на это, в квартире было очень чисто и уютно. Захожу на кухню и вижу копошащегося Антона и не могу сдержать улыбки. — Хозяюшка. — Отстань, — бормочет Шаст, — Да где этот гребаный сахар?! Он продолжает копаться по шкафам, а я тем временем сажусь на ближайший стул, кладя громко мурчащего кота себе на колени. — Обычно Черный ни с кем так не ласкается, — говорит Антон, ставя на стол сахарницу. — Черный? Ты назвал кота Черный? — прыскаю со смеху я. — Ты расист? — Ты идиот? — Сам такой, — бормочет Антон. — Ну и где ты нашел Черного? На плантациях? — Вот ты юморист, а! — говорит Антон, ставя передо мной чашку горячего чая. — Что есть того не отнять! — Нашел его зимой в автомастерской, он еще совсем котенком был. Забился в выхлопную трубу машины, пытался согреться. Благо у меня руки тонкие, смог вытащить, - говорит Антон, поглаживая кота, лежащего у меня на коленках, на что тот начинает тереться об руку хозяина, — Ты на него странно влияешь, он обычно не дает себя ласкать, пока сам этого не захочет, а на руках вообще сидеть отказывается. — Мы с ним просто похожи, да? — спрашиваю я кота, держа в ладонях его морду. — Тебе лечиться надо… — бормочет Антон. Несмотря на дикий недосып, мы провели пол ночи в беседе друг с другом. Всего за две ночи мы узнали самые потайные секреты друг друга, и это не было неловким или неправильным, мы просто доверяли друг другу. Грань между нами совершенно стерлась, создавая ощущение, что и не было этих десяти лет, не было обид, не было ссор. Мы все так же смеялись друг над другом, рассказывали самое сокровенное, говорили о жизни и будущем. Кстати о будущем… — Ты уедешь со мной? — Антон глубоко вздыхает, убирая чистые чашки в шкаф. — Арс, я не знаю, это тяжело, такие вещи сиюминутно не решаются… — А что тебя здесь держит? — наши взгляды встречаются, и ненадолго повисает тишина. — Ничего, — тихо говорит Шаст, опуская голову. — Я полнейший идиот, но ты нужен мне, — подхожу вплотную к Антону и беру его за подбородок, поднимая голову, — Действительно нужен. Антон внимательно смотрит мне в глаза, но неожиданно хитро ухмыляется. — Докажи. — Такую романтику запорол, — говорю я, впиваясь в губы напротив. Антон сразу же поддался, углубляя поцелуй. Он целовал меня жадно и пылко, прикусывая губы и переплетая языки. Прижимаю Антона к ближайшей стене не в силах больше сдерживаться. Антон холодными руками забирается мне под футболку, отчего по телу бегут мурашки. На кухне становилось все жарче, а возбуждение росло с каждой миллисекундой, и я был обязан с этим что то сделать. Разрываю поцелуй, отчего Антон в недоумении смотрит на меня. — Пошли, — беру парня за руку и веду его в спальню, благо я еще помню где она находится. — Да на кухне тоже удобно, даже удобнее, чем в автомастерской, — тараторит Антон, пошло улыбаясь. — Заткнись, — рявкаю я и буквально пинком открываю дверь. Дергаю Антона на себя и снова впиваюсь в его губы. От страсти мне просто срывает крышу, и вокруг меня не существует ничего и никого, кроме возбужденного тела напротив. Не разрывая поцелуй, веду нас до кровати и, когда ноги Шаста упираются в край, надавливаю ему на плечи, чтобы он сел. Пользуясь моментом, стягиваю с себя футболку, тоже самое проделывает и Антон. Я хочу повалить Антона на кровать, но он резко кладет руки мне на живот. — Подожди, — шепчет он, буквально пожирая взглядом каждый кусочек моего тела. Он ведет руками вверх от пресса к груди от чего в животе завязывается узел, — Ты такой красивый… — Недостаточно, — ухмыляюсь я. — Недостаточно для кого!? — Антон смешно выпучивает глаза и замирает. — Для Бога, — сквозь смех говорю я, наваливаясь на Шаста всем телом. Мы целовались до тех пор, пока нам не перестало хватать воздуха. Я отстраняюсь и начинаю покрывать шею Антона поцелуями, отчего он выгибается и становится буквально ватным. Руки Шаста тем временем вцепляются мне в бок и притягивают ближе, на что я легко поддаюсь, начиная тереться о возбужденный участок тела Антона, срывая с его губ стоны удовольствия. — А-а-арс... — Ммм? — протягиваю я, продолжая покрывать грудь Антона поцелуями. — Там кот… — Где!? — я резко отстраняюсь от Шаста, озираясь по сторонам. — Попался! — победно кричит Антон и переворачивает меня на спину, садясь сверху. — Ах ты ж падла! — выдыхаю я, пытаясь перевернуть нас обратно, но Антон ловко перехватывает мои руки, перелетает пальцы и заводит их над головой. Какое то время я еще пытаюсь брыкаться, но стояк в моих джинсах уже молил о том, чтобы с ним хоть что-то сделали, поэтому я просто расслабляюсь, отдавая бразды правления Антону. — Так то лучше, — хитро протягивает Антон и жадно впивается мне в шею, оставляя там засос. — Нена-а-а, — договорить мне не дает рука Антона, которая гладила мой возбужденный член через ткань джинс. — Что? — спрашивает Шаст, расстегивая мою ширинку. — Ничего, — пищу я — Вот и славно, — говорит Антон, стягивая с себя джинсы. Я, пользуясь моментом делаю тоже самое. Дальше события развивались со скоростью света. Одежды на наших телах совсем не осталось, весь здравый смысл куда-то ушел. Остались только наши разгоряченные тела и нереальное желание растерзать друг друга здесь и сейчас. Член болезненно пульсировал, требуя продолжения банкета. Не в силах больше сдерживаться, я опускаю руку вниз и ввожу в Антона два пальца, отчего он шумно втягивает в себя воздух и утыкается лбом мне в шею. Растягиваю Антона медленно, загибая пальцы в надежде найти заветную точку и нахожу. В этот самый момент Антона словно ударяет током и он громко стонет, сжимая в руках простынь. — Ты уже делал это раньше? — сквозь стоны говорит Антон. — Ты ничего не докажешь, — томно говорю я, снова задевая простату. — Сука, — рычит Шаст, и я впиваюсь ему в губы, на что он очень резво реагирует, переплетая наши языки и углубляя поцелуй на сколько это возможно. Антон прогибался в спине, стонал мне в губы, самостоятельно насаживался на пальцы, прося о большем. Все это вызывало во мне дикое желание оказаться в нем и вытрахать из него все мысли, но банкетом здесь управлял Антон. — Остановись, — шепчет Шаст, и я медленно убираю руки. Тем временем Антон шумно вдыхает и начинает медленно насаживаться на член. Я не хочу делать ему больно, но чисто машинально резко поддаюсь бедрами вперед, входя в Антона во всю длину. Не знаю каким чудом я с первого раза смог попасть по простате, но Антон издает протяжный стон и упирается руками в кровать. Даю ему время привыкнуть к новым ощущениям и нежно провожу рукой от груди к щеке Антона. — Все в порядке? — Да, — тихо говорит Антон и возвращается в сидячее положение. Он двигался плавно и размерено, сводя меня этим с ума. Антон пресекал любые мои попытки ускориться, чем заводил меня еще больше. Он так красиво стонал, так уверенно двигался, что все мое внимание было сконцентрировано только на нем. Я хотел быть ближе к нему, чувствовать сильнее, слышать отчетливее. Не в силах больше сдерживаться, сажусь и раздвигаю ноги, чтобы Антон провалился между ними. Закидываю его руки себе на плечи и начинаю задавать темп. Накрываю его губы своими, он дает мне делать с ними все, что вздумается. Но я продолжал двигаться, из-за чего мы раз за разом сбивались, не имея возможности отвечать на поцелуй. Разрядка была все ближе, заставляя нас двигаться быстрее и стонать в голос. Я чувствовал солоноватый вкус пота у себя на языке каждый раз, когда целовал грудь или шею Антона, что заводило меня еще сильнее. В этот момент приподнимаю Антона и кладу его на спину. Двигаюсь сначала медленно, а потом все резче и жестче, заставляя Антона стонать, выгибаться и вцепляться в мою спину. Разрядка наступает внезапно и заставляет нас вздрогнуть, словно от землетрясения. Я тяжело дышу, роняя голову Антону на плечо. Он начинает медленно водить руками по моей спине. — Я люблю тебя, — слышу тихий и сбивчивый от тяжелого дыхания голос Антона. Собираю последние силы, чтобы приподняться над Антоном и поцеловать его так нежно, как только могу, потому что я тоже люблю его. Люблю больше, чем что- либо на свете.***
Солнце приятно светит мне в лицо, заставляя щуриться. Я глубоко затягиваюсь и облокачиваюсь на багажник мерседеса. В этот самый момент из дома выходит Антон. На плече у него висит собранный рюкзак, а в руке он держит переноску с котом. — Ничего не забыл? — уточняю я, открывая багажник. — Да вроде нет, — бормочет Антон, закидывая рюкзак в машину. — Перестань нервничать, — беру его лицо в свои руки, — Мы наконец-то вместе, все будет хорошо. — Будет, — грустно улыбается Шаст, отстраняясь и переводя взгляд на дом. Дом в котором он жил всю свою жизнь и который должен был покинуть, возможно навсегда.***
Наш веселый разговор с Антоном прерывает звонок телефона. — Алло? — Просто скажи, что ты живой, и мне не придется объяснять, почему тебя похоронили в родном городе, потому что я не смогу это объяснить, — тараторит Сережа. — Я живой и еду в Москву, — сквозь смех говорю я. — Наконец-то! Как вообще впечатления о поездке? — спрашивает друг, и я сам того не понимая перевожу взгляд на сидящего рядом Антона. Он приветливо улыбается мне, и в его зеленых глазах можно видеть счастье, он буквально светился от переполнявших его эмоций. Я улыбаюсь ему в ответ и произношу: —Кажется, у моей книги есть продолжение…