Только ночью этот город не такой мерзкий, как при свете дня. На улицах никого нет, абсолютная тишина, никто не смотрит на тебя, оценивая, никто не начнет шептаться у тебя за спиной, выкладывая все сплетни, никто тебя не осудит. Люблю ночь.
Я иду по освещенной тусклым светом фонарей улице и закуриваю, жадно вдыхая дым. Он приятно жжет горло и успокаивает.
— Арсений! — Рита. Оборачиваюсь и в недоумении смотрю на девушку.
— Ты с дуба рухнула ночью шляться? — как можно злее смотрю на девушку, но в ответ получаю лишь обаятельную улыбку.
— Я хотела тебя увидеть, — она пытается меня поцеловать, но я отстраняюсь.
В этот момент лицо девушки искажает злоба, и она дает мне хлесткую пощечину, оставляя глубокие порезы от ногтей. Подношу руку к щеке и ощущаю, как теплая кровь стекает по моим пальцам.
— Ты совсем что ли еб... — не успев закончить фразу, я получаю вторую хлесткую пощечину. Царапины ужасно саднит, но от нахлынувшей злости я перестаю чувствовать боль и вообще думать.
— Он ваш, мальчики, — Рита говорит куда-то в темноту и уходит, злобно улыбаясь.
На свет фонаря выходят амбалы, их пятеро. Они хрустят костяшками, разминают шеи и предвкушают свою победу. Это отражается на их лицах мерзкими ухмылками. Я так просто им не дамся. Не дождутся.
— Ну что, попляшем? — мой «любимый» одноклассник начинает медленно приближаться ко мне, а за его спиной движутся остальные. Принимаю боевую позицию, готовясь отразить удар. Амбал пытается ударить меня в челюсть, но я ловко уворачиваюсь. Второй удар тоже отправляется в никуда. Все время, что этот упырь молотил воздух, он, не останавливаясь, шел прямо, вынуждая меня сдавать назад. Неожиданно я наткнулся спиной на что-то мягкое и округлое. Оборачиваюсь и вижу лицо мымры, а точнее Светланы Юрьевны — той самой учительницы по математике.
— Какого черта!? — единственное, что я успеваю сказать, когда она со всей силы толкает меня в руки амбалам. Я не успеваю среагировать и позволяю им перехватить мои руки и скрутить меня. Двое упырей крепко держат меня, не давая вырваться. Мой «любимый» одноклассник подходит вплотную ко мне и начинает частыми ударами бить мне в грудь и живот, выбивая из меня воздух. Ребра нещадно ломит, хочется выплюнуть из себя все органы, лишь бы не было так больно. Когда я тяжелым мешком повисаю на руках амбалов, они бросают меня на землю и начинают пинать ногами. Какое-то время я еще способен извиваться от ударов, пришедшихся в спину, пах и ноги, но потом сил остается только на то, чтобы прикрыть голову руками и жалобно заскулить.
— Хватит, — молю я, выплевывая кровь, — Остановитесь!
— Стоп, — командует Кулинкович, и амбалы прекращают пинать меня, — Что ты сказал?
— Не надо, — хриплю я, чем вызываю приступ смеха моего «любимого» одноклассника и его свиты.
— Что здесь происходит?! — слышу до боли знакомый голос. Отец.
Он медленно подходит и садится на корточки передо мной. Я из последних сил вцепляюсь рукой в его белую рубашку, оставляя кровавые следы, но он не рвется помочь мне или прогнать амбалов, лишь какое-то время изучающе смотрит на мое изувеченное тело. А потом резко плюет мне в лицо.
— Ты - ничтожество, — в его голосе презрение, — Когда ты родился, я думал, что ты будешь таким же, как твой брат. Сильным, красивым, храбрым, но ты оказался куском дерьма.
По моим щекам начинают течь слезы, оставляя дорожки на испачканном кровью лице. Не в силах смотреть на отца, роняю голову на землю. Вой сам вырывается из моей груди - вой обиды и отчаяния.
— В глаза мне смотри, тряпка, — он берет меня за волосы и поднимет голову так, чтобы я видел его лицо, — Делаешь из себя крутого, а сам за себя постоять не можешь, — он встает и пинком переворачивает меня на спину.
Передо мной стоят все жители города и смотрят, как я медленно расстаюсь с жизнью. Кто-то ухмыляется, кто-то с презрением смотрит на мои страдания, а кто-то шепчется. Тут из толпы выходит Антон.
— Помоги мне, — хриплю я и чувствую, как слеза стекает из уголка глаза к уху, — Не дай им убить меня... — но лицо друга не выражает абсолютно ничего.
Он подходит ко мне и долго смотрит сверху вниз.
— Я доверял тебе, — последнее, что я слышу, прежде чем Антон ударяет меня в грудь. Удар был такой силы, что я слышу, как трещат ребра, и из меня выходят последние остатки воздуха.
Резко сажусь в кровати. Ссадины после вчерашней драки дают о себе знать, и я издаю протяжный стон, падая на подушку. За окном все еще темно. Меня бьет мелкая дрожь, сердце стучит с бешеной скоростью, а по лбу стекает холодный пот. Уже медленнее, я сажусь на край кровати, ставя ноги на холодный пол, и медленно выдыхаю. Запускаю пальцы в волосы и пытаюсь выровнять дыхание, но безуспешно. В моей голове бешеным потоком крутятся мысли, заставляя меня встать и метаться по комнате, как загнанного зверя. Перед глазами все еще мелькают лица, полные ненависти, в носу стоит запах крови, а тело ноет от многочисленных ударов.
«Успокойся! Это всего лишь сон!» — проносится у меня в голове. Я начинаю успокаиваться, но воздуха все еще катастрофически не хватает, и я, не долго думая, одеваюсь и ухожу из квартиры.
На улице меня сразу обдает холодным утренним ветром, я начинаю жадно его вдыхать, восполняя недостаток воздуха. Ноги сами ведут меня на крышу. Кажется, это место наполнено магией, там все становится проще, понятнее, сразу находится решение любой проблемы. Открываю дверь, ведущую на крышу, и замираю. На самом краю, свесив ноги в пустоту, сидит Антон. Он оборачивается на звук захлопнувшейся двери и, как назло, перед моими глазами всплывает картинка из сна, как друг не откликнулся на мои мольбы и забрал у меня жизнь. Трясу головой, пытаясь отогнать мрачные мысли, подхожу к Антону и сажусь, также свешивая ноги с крыши.
— Хреново выглядишь, — изучающе осмотрев меня, заключает Шаст.
— И тебе привет.
— Какими судьбами? — все еще не отводя взгляд, спрашивает Антон.
— Сон плохой приснился, — друг открывает рот, чтобы задать еще один вопрос, но я резко его прерываю, — Не будем об этом, — он лишь качает головой и устремляет взгляд куда то в даль, где уже начинает заниматься рассвет.
— Что бы мы делали, не найди ты эту крышу? — продолжая созерцать вид, спрашивает Антон.
— Сидели бы под кустом сирени напротив твоего окна, — щелкая зажигалкой, говорю я.
— Очень романтично, — ухмыляется друг, — Здесь чувствуешь себя, как на другой планете. Под тобой бегают люди, решают какие-то свои проблемы, а ты просто наблюдаешь за ними сверху, как будто у тебя вовсе нет забот и тебе чужды любые переживания... — Антон поежился от слабого порыва ветра и засунул руки поглубже в карманы толстовки, — Сейчас бы плед и горячего чая, — закрыв глаза, протянул друг.
— И котиков, — затягиваясь, задумчиво произношу я, продолжая смотреть в даль.
— Что? — Антон резко открывает глаза и пытается сдержать смех.
— Что? — я выхожу их ступора и, поняв, что сказал, начинаю громко смеяться.
Отсмеявшись, Антон устало кладет голову мне на плечо. Так мы и сидим в полной тишине, смотря как гаснут уличные фонари, в окнах домов зажигается свет, а солнце постепенно начинает освещать прохладные апрельские улицы.
— Арс... — не поднимая голову с моего плеча, вдруг произносит Антон.
— Что?
— Ты отправил заявку в университет? — я тяжело вздыхаю, предвкушая не самый приятный разговор. Эта тема всегда была для нас больной. Шаст знал, как сильно я хочу уехать и заняться журналистикой.
— Отправил, — честно отвечаю я. Друг резко поднимает голову с моего плеча и впивается в меня зелеными глазами.
— Почему ничего не сказал!? Давно?
— Два дня назад. Не было удобного случая, — сухо отвечаю я, пытаясь выдержать серьезный взгляд Антона.
— Ты оставишь меня здесь одного? — тяжело вздыхая и опуская голову, говорит он.
— Посмотрим, как я сдам экзамены. И, тем более, ты тоже собирался отправлять туда заявку, — серьезно отвечаю я.
— Собирался.
— Тогда в чем проблема?
Антон резко вскакивает на ноги и впивается в меня холодным взглядом:
— В чем проблема!? Ты спрашиваешь, в чем проблема!? — вопит он, размахивая руками, — А в том проблема, Арсений, что моя мать гребаная рыбка Дори! Она забывает с каждым днем все больше и больше! Она уже забыла тебя, Арс! — кричит Антон, и по его щекам текут слезы обиды.
— Антон, подумай о себе, черт возьми! — поднимаясь на ноги, говорю я, — Сколько ты будешь строить из себя Мать Терезу!? У тебя вся жизнь впереди, и ты угробишь ее на то, чтобы возиться с матерью! Она уже лишена адекватной жизни, ты хочешь так же?! Таскать ей пилюли и выкладывать ракушками путь до дома? Антон, очнись! Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее так бездарно! — выпалил эту тираду я, тяжело дыша. Друг с глубочайшим удивлением смотрит на меня. Его глаза полны слез, и он качает головой из стороны в сторону.
— Какая же ты тварь, — мне показалось, что его глаза прожгли в моей груди дыру. Сердце екнуло.
— Антон, прости, я… — подхожу к другу и беру его за плечи, но он грубо отталкивает меня и продолжает уничтожать взглядом.
— Ты предлагаешь мне бросить ее? Бросить собственную мать? Просто свалить ее на каких-то чужих людей!? — я хочу возразить другу, но он останавливает меня, — Знаешь что? Заткнись! — сквозь зубы рычит Антон, — Уезжай куда хочешь, бросай кого хочешь, для тебя на первом месте всегда был только ты сам! Так чего изменять своим принципам? Катись к черту, но меня не трогай, я в жизни не играю! — выпаливает Антон и быстрым шагом уходит с крыши.
«Я доверял тебе...» — в голове проносятся слова из сна. Единственное, что мне хочется сейчас сделать — это завопить, что есть мочи, и разрушить этот город ко всем чертям, превратить каждый дом и каждого его жителя в пыль, чтобы они меня больше не трогали. Никто и никогда.
***
В школе Антон так и не появился. День прошел относительно спокойно, если не считать тихого шепота, который каждый раз раздавался за моей спиной.
«Он вчера подрался из-за Антона.»
«Антона нет сегодня, то-то же он такой грустный», — мерзкое хихиканье.
«Сегодня Антона нет и Саши тоже, чем это они занимаются?» — шипит Лена, но, встречая мой сокрушительный взгляд, замолкает.
Я прихожу домой под вечер и устало бросаю рюкзак на пол. В этот момент из гостиной доносится смех и реплика моего отца:
— Наша девочка! — захожу в гостиную и вижу всю свою семейку в сборе, но еще за столом сидит дико довольная Кристина - девушка моего брата. Стоит мне только зайти, как с ее лица пропадает улыбка, а взгляд становится колким и холодным.
— Всем привет, — без эмоций выдаю я.
— Арсений, садись, — приглашает меня мать, но быстро понимает, что за нашим столом может сидеть только четверо. Поджав губы она хочет что-то сказать, но я, видя каменные лица своего брата и его девушки, произношу:
— Я не голоден, — и быстро ухожу в свою комнату. Через какое-то время из гостиной снова слышны смех и громкие разговоры.
Весь вечер и часть ночи я просидел над экзаменационными тестами. Сегодняшний сон, разговор с Антоном и увиденная мной сцена семейной идиллии разбудили во мне нешуточную мотивацию. Я во что бы то ни стало должен хорошо сдать экзамены и поступить, иначе я просто повешусь.
От тщетных попыток решить задание из теста меня отвлек звонок Риты. Пощечина. Кровь на пальцах. Злая ухмылка. Первое, что проносится у меня в голове, когда я посмотрел на экран телефона, с которого мне улыбалось сделанная ей же фотография.
— Да, — сухо отвечаю я, продолжая решать тест.
— Сеня, — пискляво произносит она, и меня передергивает, — Я тут подумала, ведь скоро выпускной. Может, пойдем вместе?
— Ты американских сериалов пересмотрела, что ли?
— Опять этот твой сарказм! Просто это особенный вечер, и я хочу провести его с тобой, — меня опять передергивает, и появляется сильное желание блевануть радугой. Но я же джентльмен.
— Ну, погнали.
«Да, Арс, сама галантность.»
— Вот и чудненько. Приходи ко мне в выходные, у меня для тебя сюрприз...
«Знаю я твои сюрпризы. Опять дешевое синтетическое нижнее белье из местного магазина», — думаю я, но произношу лишь:
— Если будет возможность, зайду.
— Сухарь ты у меня, — вздыхает Рита, — Ладно, пока.
— Да я король сухариков, — говорю я в ответ гудкам и кладу трубку.
***
Весь следующий месяц прошел относительно спокойно. Я готовился к экзаменам и отправил заявки в еще пару вузов. Долго обижаться с Антоном друг на друга мы не смогли, ибо не то время, не тот город и не те люди вокруг. Безусловно, между нами осталась недосказанность, но мы решили, что наша дружба нам важнее, и последние недели в школе мы хотим провести мирно. Я помогал Антону подготовиться к экзаменам и ухаживать за Анной Николаевной. К сожалению, ее состояние ухудшалось, следить за ней приходилось все тщательнее. Антон умело справлялся со всем, что на него навалилось, и это меня поражало. Он не ныл, а, сжав зубы, пропускал мимо ушей все, что о нем говорили в школе, останавливал меня каждый раз от новых передряг, усердно готовился к экзаменам и ухаживал за мамой. Все было бы замечательно, если бы не одно но...
— Я хочу тебя кое с кем познакомить, — выдал Шаст, когда мы выходили из школы после очередного учебного дня. На улице было уже совсем тепло, и все старшеклассники были в приятном волнении перед предстоящим выпускным.
— Это Саша, — мы подходим к нашему однокласснику, который почему-то очень сильно волнуется.
— Антон, ты перегрелся? Я его знаю, мы учимся с ним в одном классе, — со смехом говорю я, щурясь от яркого солнца.
— Арс, до этой минуты он был для тебя «тот парень в углу класса», — закатывая глаза, ворчит Шаст.
— Я все еще здесь вообще-то, — со смехом в голосе произносит Саша и протягивает мне руку, — Рад знакомству.
— Лучше поздно, чем никогда, — улыбаюсь я ему в ответ и жму его руку.
— Ну вот и славненько. Прогуляемся? — Антон аж светился от счастья, и мне это показалось жутко подозрительным. Но я отогнал все ненужные мысли, ради своего друга и приятного времяпрепровождения.
Саша оказался классным парнем, очень веселым и смышленым. Не строил из себя черт знает что, сплетничать большой охоты не имел. Но все время, что мы гуляли, я ловил, как эти двое смотрят друг на друга, шутят какими-то общими шутками, которые я был не в состоянии понять. В каждый из таких моментов я чувствовал… Ревность? Мне не нравилось, как он смотрит на Антона, что у них уже есть общие истории, что Антон ладил с Сашей не хуже, чем мы с ним. В общем, к концу нашей прогулки я накрутил себя до такой степени, что стал хмурее тучи.
— Арс, ты в порядке? — озабоченно спросил Антон.
— Да, все путем. Просто неважно себя чувствую, — я встаю со скамейки, на которой мы сидели, и разворачиваюсь к парням, — Я наверное домой пойду. Отдыхайте, — не дожидаясь ответа, я разворачиваюсь и направляюсь в сторону дома.
«Да что с тобой такое? Это же твой друг, а не девушка! Ведешь себя, как телка!» — нравоучал я себя всю дорогу до дома.
«Не нравится мне все это, ой как не нравится…»
