Трое

Ещё одно письмо от мадам Вонг приходит на почту Елены в тот же день, как они приземляются в аэропорту Фукуока. «Благодарю за то, что вычистили мелкий сор из моей системы, с вашей стороны было очень любезно. Надеюсь, вы не думаете, что я дала вам уйти просто так. В вашем распоряжении – неделя, используйте это время с умом. Мои люди не могут наблюдать за вами, пока вы на территории Японии, но не питайте ложных надежд; по истечении срока вас вывезут из страны с разрешения японской стороны. Удачи.» Дракон в правом верхнем углу экрана насмешливо скалится, так, что на мгновение Елена хочет выбросить ноутбук в окно или разбить его чем-нибудь потяжелее, лишь бы не видеть его, лишь бы успокоить бушующую глубоко внутри злость от собственной беспомощности. Она вовремя понимает, что никак им это не поможет. - В смысле «мелкий сор»? – непонимающе щурится Сэм, вглядываясь в экран; лицо Нейта тоже выражает недоумение, однако почти тут же меняется: - Те двое пиратов. Наверное, это именно их вы слышали, когда они недовольно отзывались о правлении мадам Вонг. Она специально оставила только их, знала, что, если их не убью я, пока буду добираться до вас, то непременно убьет Хлоя, потому что она свою свободу ценит превыше жизни других, а уж жизни врагов – тем более. - Расчетливая тварь, - шипит Елена – не о Хлое, о мадам Вонг, - уже почти не справляясь со своей яростью; братья видят это и одновременно обнимают её, Сэм – за плечи, а Нейт – за талию. Не то, чтобы ей от этого легчает, но тепло их рук согревает её, и мелкая дрожь не то от холода, не то от злости, постепенно сходит на нет. Елене удается вдохнуть и выдохнуть, медленно и глубоко. Сэм в это время придвигает ноутбук поближе к себе – она видит, что-то не дает ему покоя, но он не может понять, что именно; проходит ещё целая минута, прежде чем Сэм указывает пальцем на знак мадам Вонг: - Смотри. Мне кажется, или он не такой, как на предыдущем письме? В смысле, знак-то тот, но тут слишком много звезд. Он прав – вместо пяти точек над каждым лепестком лотоса их сейчас – в разы больше, причем, Елена не может понять, по какой системе они располагаются: каждый лепесток имеет неодинаковое количество звезд. В общей сложности их шестнадцать: десять вверху, ещё шесть – под изображением цветка. В задумчивости она достает блокнот и записывает все цифры, которые получились, в ряд – 16, 10/6, 10234/6, 6/43201, - а потом демонстрирует их братьям: - Хоть один числовой набор что-нибудь говорит вам? - Как минимум, третье – это простейший ряд от нуля до 6, если вместо дроби вписать пятерку и поменять местами ноль и единицу. - А что нам это дает? - Не знаю. - Стойте-ка, - Нейт наклоняется над плечом Елены, забирает у неё из руки карандаш и обводит последнее число. – Вот. Ты писала это в обратном порядке, снизу-вверх и справа налево? – Елена утвердительно кивает. – Если переписать по правилам чтения японского языка – отнести назад шестерку – то это… - Это код города Кумамото, - щелкает пальцами Сэм. – Это она нам так приказывает поехать туда? - Похоже на то. Но зачем? И что это она имеет в виду под этим «используйте свое время с умом»? Может быть, в Кумамото есть что-то, что поможет нам точнее определить местонахождение «Паши»? - Что? – Елена не верит своим ушам. – Ты хочешь поехать туда? Извини, Нейт, но после Либерталии это – самая идиотская твоя идея; вместо подсказки нас там может ждать засада, а ты сам видел, что Сэм ещё одной не перенесет!.. Она замолкает на полуслове, и в комнате воцаряется тишина – нехорошая, звенящая напряжением тишина. Сэм убирает руку с её плеча и сцепляет пальцы в замок, а Елена готова дать себе по лбу за то, что не следила за языком, но, с другой стороны… За все это время они так и не поговорили о том, что случилось. - Сэм, - мягко зовет Елена. – Прости, я не… - Ты права, - старший Дрейк поднимает голову, и, к ощутимому облегчению, в его глазах нет отрицательных эмоций – только усталость. Она хорошо помнит, как говорила Сэму там, в Сиднее, что они поговорят только тогда, когда он сам будет к этому готов. Но обстоятельства изменились, а Елена знает, что потерять Сэма – теперь уже для них обоих, не только для Нейта, - будет хуже всего. Она решает спросить прямо: - Эти панические атаки – они ведь из-за тюрьмы? - Что? Нет, - на лице Сэма на мгновение мелькает тень ухмылки. – В тюрьме мне было вполне безопасно. Тепло, хорошо, кормят три раза в день, и даже поговорить есть с кем. Правда, со скуки можно было сдохнуть, но это единственный вариант, который мне угрожал. Он замолкает, с усилием втягивая в себя воздух, - у него начинает потряхивать пальцы, он делает рефлекторное движение, как будто хочет поднести к губам сигарету. Это странно – Елена знает, что Сэм курил, не переставая, до самого конца приключения с сокровищами Генри Эвери, но с тех пор ни разу не видела, чтобы он держал в руках пачку. - Это из-за Рэйфа. - Рэйфа? – непонимающе переспрашивает Нейт, и Сэм кивает: - Помнишь, Нейт, как ты говорил мне после нашего прилета в Шотландию, что он стал жестоким, хуже, чем был в тюрьме? Я знал это. На собственной шкуре прочувствовал. Когда его не устраивали темпы моей работы, он отдавал меня людям Надин; я считал, что мне повезло, если они меня просто трахали – зачастую после них я валялся полумертвый по два-три дня, не в состоянии даже подняться на ноги. А когда у него было просто плохое настроение, то он приходил ко мне сам. Не знаю, как ему это удавалось, но он один причинял столько боли, сколько не могли причинить наемники, даже навалившись на меня вдесятером. Тогда у меня это и началось – как естественная реакция, базовая потребность защитить свою жизнь. Рефлекс срабатывал каждый раз, когда меня начинали раздевать – меня просто уносило куда-то далеко, и я слабо понимал, что происходит. Но скоро реальность начала исчезать и без видимых на то причин, просто – щелчок, и я уже совершенно в другом месте и не представляю, каким образом там оказался. Пару раз я чуть не улетел с крыши собора Святого Дисмаса, потому что считал, что лестница не кончается. Рэйф тогда позволил мне курить. Помогло кое-как приклеить крышу на место. Поэтому, с самого того момента, как я сбежал и нашел тебя, я так много курил: мне все не верилось, что это все – взаправду, не плод моего воображения. В голосе Сэма – ни одной эмоции, как будто он рассказывает о какой-то проходной истории из недавно прочитанной книги, но никак не о двух годах сущего ада в своей жизни. - И история об Алькассаре – я ведь так и не рассказал вам, откуда она взялась. Честно говоря, до того момента, пока Рэйф не поймал нас на пути в Нью-Девон, я искренне считал, что она произошла на самом деле, тем более, что я действительно делил с ним камеру – то ли на десятом, то ли на тринадцатом году пребывания там. А потом, когда я осознал, что это была лишь игра разума, из-за которой я втянул тебя – вас обоих – в такую передрягу… Елена чувствует, что Нейт хочет что-то сказать, возразить брату, и незаметно сжимает его плечо, не давая перебить Сэма; тот не заканчивает свою мысль, и продолжает говорить все тем же ровным тоном: - В общем, когда ты убил Рэйфа, я подумал, что все закончилось. И так и было – реальность не искривлялась, как ей больше нравится, даже курить для этого не нужно было. И у меня были вы двое; вы окружили меня заботой и любовью, достаточно, чтобы помочь мне восстанавливать доверие. Но я не знаю, как можно избавится от этого пресловутого рефлекса. Наверное, на это просто требуется больше времени, хотя я уже устал ждать, если честно. Я хочу вас – но не могу себе этого позволить, и это отвратительно. Сэм замолкает и, наконец, поднимает на них взгляд; и в нем – надежда, настолько отчаянная, почти на грани безумства, надежда на то, что его прошлое не оттолкнет их от него, что у Елены щемит сердце: как он может предполагать подобное? - Вот и вся история. - Он не заслужил смерти, - рычит Нейт, и Елена чувствует, как плечо под её пальцами крупно трясет. – Он должен был пережить все то, что пережил ты. - Нет, - старший Дрейк слишком поспешно качает головой. – Ты сделал все правильно, а если бы попытался оставить его в живых, он добрался бы до нас ещё быстрее, чем эта мадам Вонг. Они снова молчат – слишком долго на этот раз, каждый думает о своем, но неизменно возвращается тому, что поведал Сэм. В конце концов, старший Дрейк спрашивает: - Так что насчет Кумамото? - Я постараюсь выяснить, насколько там безопасно, - говорит Елена. – У меня есть пара контактов с здешними журналистами, они должны владеть такой информацией. После того, как она скрывается за входной дверью, братья какое-то время просто сидят, пряча взгляды друг от друга; но, в конце концов, Сэму это надоедает, и он поворачивается к Нейту: - Пошли по магазинам. Младший недоуменно выгибает брови: - Не ожидал услышать от тебя подобное предложение. - А по-твоему, лучше сидеть безвылазно в номере и пухнуть от скуки? Ну нет. К тому же, - на лице Сэма появляется лукавая улыбка, - я обещал Елене новую блузку. Выйдя из отеля, поначалу они бредут по улицам города, кажется, без всякой системы; однако потом выясняется, что Сэм ориентируется по вывескам. К несказанному удивлению Нейта, его старший брат знает письменный и разговорный японский, причем – довольно хорошо; во всяком случае, лучше него самого. - И когда ты только успел? – обиженно бурчит Нейт, на что Сэм, посмеиваясь, рассказывает о парне-японце, который сидел в панамской тюрьме и у которого он выиграл в кости несколько уроков его родного языка. - Не поверишь, спасло от скуки на целых полгода, пока парня не выпустили. Они обследуют все ближайшие магазины одежды, но Сэму все не нравится; тогда они решают отправится на рынок. Огромный бульвар, перекрытый сверху легкими бамбуковыми навесами и циновками, сплошь заставленный прилавками с тысячей разных товаров, от еды и морепродуктов до украшений, – место крайне оживленное, Нейт на мгновение даже притормаживает перед входом туда, опасаясь, что у Сэма опять может начаться приступ; но тот совершенно спокойно ныряет в толпу, и младшему приходится прибавить шаг, чтобы не потерять его из виду. После получаса хождения между прилавками и мелкими магазинчиками внимание Нейта привлекает стойка с костюмами, которые похожи не то на пижамы, не то на комбинезоны, не то на вообще какой-то адский гибрид с карнавальным нарядом. Он подхватывает с вешалки один и показывает Сэму: - Как думаешь, что это? - Я без понятия, - Сэм вертит в пальцах бирку. – Тут написано – kigurumi, слово вроде составное, но я не могу понять, что это за иероглиф. - Да и пофиг – я это хочу. - Ты хуже ребенка. - Иногда нужно расслабляться, а то с такой жизнью, как у нас, и с катушек слететь недолго – тебе ли не знать. Я, в смысле… - Нейт понимает, что сморозил глупость, и поспешно пытается придумать путь отхода, но Сэм с улыбкой качает головой: - Это уж точно. Мне – вон ту черную. А Елене – давай вот эту бело-голубую возьмем, не знаю, что это за зверь, но он весьма мил. - Это выглядит, как будто меня кто-то насильно сунул в клоунский мешок, - скептически оглядывает Елена свое отражение в зеркале, когда вечером счастливые братья вручают ей костюм – как выяснилось, единорога. - Даже не говори про клоунов. А пижама классная, признай, что она тебе нравится. - Ну… Да, на удивление удобная штука, - соглашается она, возвращаясь на диван и устраиваясь между Сэмом и Нейтом. Старший Дрейк натягивает капюшон с плюшевым рогом и огромными лоскутными глазами ей на голову и смеется: - Это тебе месть за уши в самолете, так и знай. - Как скажешь, - Елена улыбается. У неё хорошие новости. – Я поговорила со своими контактами, - они в один голос утверждают, что город, хоть он и небольшой, защищен от китайской мафии, - главным образом потому, что в Кумамото что-то охраняют. Правда, они не знают, что. Она замолкает – ждет, что ответят ей братья. Нейт переводит взгляд на Сэма, а у того уже горят азартом: - Итак, когда мы выдвигаемся?