В мечту. Я (не) живу

Убежище было битком набито. Тирри не знала, кто первым сравнил множество говорящих людей с гудящим ульем, но он был прав — они гудели как потревоженные пчелы, сердито, напряженно. Изначально это убежище не было большим, потом его попытались расширить, но оно все равно с трудом вмещало в себя почти сотню Вбирающих. «Было бы теснее, если бы остались живы…», грубо оборванная мысль, как она вообще могла о таком подумать. Вспыхивали ссоры из-за спальных мест, звучали робкие и грубые попытки успокоить, и даже Вершет не мог побороть беспокойное людское море. Им было страшно. Эмпатичная Тирри буквально чувствовала их страх на коже, тяжелый и липкий. Где-то плакал ребенок — Дагро или кто-то еще из двух их младенцев. Хотелось заткнуть уши и свернуться в клубочек. Она все крепче вжималась в Левка, и он, приобняв сестру одной рукой, другой гладил ее за ухом — почему-то поглаживания именно там успокаивали Тирри. К счастью, им удалось отвоевать одну из немногих комнат-камер, и сейчас они сидели на кровати, в прямоугольнике зеленых стен. Гудение голосов пробивалось сквозь дверь, но она не делала их менее терпимыми. Несмотря на запрет Вершета, то и дело дверь распахивалась, и кто-нибудь робко, заискивающе, требовательно просил помощи Тирри. Почти сразу их голоса разбивались о злой голос Левка, скакали, звенели возмущением, «мы пришли к Тирри, пускай она и отвечает». Последнего посетителя Левк вытолкал, красочно описывая, куда он имел в виду и не только в виду конкретно его и всех непрошенных визитеров в целом. Когда он обнял Тирри опять, она не знала, кого из них трясло сильнее. Стоило ли ей отсиживаться и не помогать? Дикая смесь из страха, вины и раздражения шумела в голове. — Все хорошо. И будет хорошо, — прошептала Тирри; слабый одиночный кашель смазал конец фразы. — Ага, — после паузы ответил Левк, и его голос звучал так же искренне, как ее собственный, с приставкой «не-». — Все будет хорошо. Нестройный гул голосов резонировал с дрожью. Тирри теребила клетчатую рубашку Левка, пытаясь отвлечься. На нем была похожая два года назад. Когда они увидели друг друга спустя много лет, кидались вопросами и обрывками воспоминаний, сопоставляя с дотошостью боящихся поверить, а потом чуть не задушились в обоюдных объятиях, и рядом были пораженно-радостные Ринк и Тлирина… Тлирина. Где же она. Где Миц. Прошел ли уже час, Миц ведь обещала. Где-то в глубине души затаился стыд. Тирри дала Миц меч, чтобы у нее было оружие, еще она хотела выразить так благодарность за вчерашнее спасение Левка и Тлирины. А еще… где-то в глубине души мерцала картинка: каким-то образом меч спасает Миц и Тлирине жизнь, и благодарная Миц уже точно не отказывается от просьбы помочь лагерю. Приносить из своего мира еду, лекарства, одежду, может, даже оружие. Почему бы не подумать, что им не будет ничего угрожать, что они не встретятся с Защами?! Почему… почему вообще… эти испуганные голоса, почему этот ребенок никак не за… успокоится, они были бы рады помощи Тирри, им стоит помочь, как же, как же раздра… Очередной скрип двери сопроводился рыком Левка: — Да вашу дьявольскую матерь, мне сколько раз повторить, чтобы вы отстали?!. А, это ты. Тирри повернулась, и взгляд выхватил огненно-красные брови, глаз цвета пламенеющего уголька. Пламь с видом напуганного зверька сделала робкую попытку слиться со стеной. Резкие окрики мгновенно выводили ее из равновесия, к тому же с шумным бесцеремонным Левком она отчаянно пыталась не контактировать. — Там… в общем… как сказать… — Она вспыхнула неравномерным румянцем и с раздражением втянула воздух. Ее взгляд скользнул по Тирри — нерешительный и почему-то виноватый. Пламь вдохнула опять и отчеканила: — Что-то. С Ринком. Тирри выпрямилась. Слова просочились в мозг, как яд. Левка будто смело с кровати — только что сидел рядом, и он уже около Пламь. — В смысле?! Пламь отдернулась от нового крика, и опять ее взгляд метнулся к Тирри. Но если она искала у нее порции спокойствия, то стоило это делать секунду назад! — Он в зале. Сидел около стены. — Опять подруга бросала отдельные фразы, боясь запнуться. — Был бледный и дрожал. Шептал что-то себе под нос. В общем… неважно он выглядел. Тирри и Левк переглянулись быстрее, чем Тирри успела осознать действие. — Идем. — Одинаковые слова столкнулись в воздухе. Левк вдруг неуверенно оглянулся на дверь. — Хотя подожди, там же ходят. Давай ты тут подождешь? Опять еще начнут к тебе лезть… — Все в порядке, я пойду. — Тирри встала с кровати, подтверждая свои слова. — Ну смотри, — без особой уверенности пробормотал Левк. — Держись тогда поближе ко мне. Пламь, где Ринк? Тирри держалась между ними двумя, взяв обоих за руки и образовав цепочку во главе с Пламь. Ее огненные волосы были как свет маяка в море Вбирающих, и тепло двух рук — ее и брата — возвращали Тирри толику спокойствия. Она старалась сосредоточиться на этом тепле и волосах Пламь, потому что знала — стоит ей столкнуться с чьим-то умоляющим взглядом, и чувство вины нельзя будет преодолеть… Ринк был там, где Пламь увидела его в первый раз — поодаль от толпы, сидящий, прижавшийся к стене затылком. Руки бессильно касались костяшками пола, глаза — закрыты. Оставив Пламь позади, Левк и Тирри приблизились к нему. Губы Ринка шевелились, и, кажется, Тирри угадала слова: «Пожалуйста, прекрати»… Потом Ринк заметил их присутствие. Приоткрыв глаз, он несколько секунд изучал друзей, потом выдавил: — Ребят… Он как будто произнес первое, что пришло в голову. — Что случилось? — опередив Левка, спросила Тирри. Автоматически присела рядом, протянула руку, концентрируя силу. Ринк потянулся было в ответ, но в последний момент с усилием отвел ее пальцы. — Не надо, береги силы, — мягко сказал он. Тирри ощутила смесь тревоги и облегчения. — Я банален, но ты выглядишь паршиво. — Рядом опустился Левк. В его голосе проскользнула капелька ревности. Два года назад, в пылу их с Левком первой ссоры, Тирри заявила, что лучше бы ее братом был Ринк. Иногда Левк вспоминал это, и его начинало штормить, хотя обычно мог в ответ на просьбы Тирри сказать что-нибудь вроде: «Блин, я устал, попроси Ринка». Она так и встретила Миц в первый раз… Миц… На его слова Ринк усмехнулся с видом «да ладно, никогда бы не подумал». Ничего не ответил. От этой угрюмой усмешки Тирри самой захотелось забиться в угол и свернуться в комочек, потому что опять кому-то плохо, почему всем плохо, почему все плохо!.. — Что. Случилось? — настойчиво повторил ее вопрос Левк. — Все нормально. — Так нормально, что к нам примчалась подруга Тирри, напуганная твоим нормальным видом? Ринк покосился на стоящую поодаль Пламь — словно бы… с тревогой. Пламь вглядывалась в кучки Вбирающих с нервозностью человека, только что отвернувшегося от заметивших его интерес людей. — Ты волнуешься за Тлирину и Миц? — Имена с трудом срывались с губ Тирри, потому что мелькнула предательская мысль, живы ли их обладательницы. Ринк дернулся, его взгляд на мгновение метнулся вниз. — Да, — быстро сказал он. Слишком быстро. — Зачем мы отпустили Миц? Что на нас нашло? Она сейчас бродит по незнакомому огромному лесу, в котором ходят Защи, и Тлирина там же!.. — Ринка будто прорвало, он зло бросал слова в воздух, и застигнутая врасплох Тирри съежилась, подумав, что он обвиняет их. — Как будто мы могли ее остановить! — ощетинился Левк, видимо, решив так же. — Она рвалась за Тлирой как не знаю кто! И знаешь, я бы с ней пошел, но боялся Тирри оставить! — Ты думаешь, я бы за ней не пошел?! — Несколько Вбирающих оглянулись на них, и Ринк поспешно понизил голос. — Простите. Я больше на себя злюсь. Мне и правда стоило пойти… — Это самоубийство, — твердо заявила Тирри. — Защи расправились с Вбирающими, которые добирались до нашего лагеря. Без усилий. Даже если бы мы втроем пошли, они убили бы нас или взяли в плен. — И поэтому мы отправили одну девушку без способностей на поиски такой же одинокой девушки, — горько закончил Ринк. — Ты дала Миц меч Шерита, у нее есть ПВМ, но… Какого черта мы не сказали Вершету! Меч… опять укол стыда. — Спокойно. — Сам Левк явно не чувствовал спокойствия. — Мы отпустили Миц, потому что… Повисла пауза, в течение которой лицо брата сменило несколько выражений. Осознание, шок, непонимание — «а в самом деле, почему?». — Дьявол, мы дебилы, — наконец тихо сказал он. Тирри готова была подписаться под его словами: у нее будто пелена упала с разума. Она задрожала от ужаса внезапного осознания. Они такие дураки! «Мы должны сказать Вершету», — хотела было произнести она, и тут… — Я за ними! — решительно выпалил Ринк. — Ты сдурел?! — Тирри была готова поддержать Левка, но он продолжил: — Я с тобой! От шока изо рта вылетел лишь слабый сдавленный звук, и парни не услышали его. — Ты с ума сошел? — Интонация Ринка почти копировала интонацию Левка. — Там ходят Защи! По словам того Вбирающего, они без труда перебили его товарищей, и… — Он осекся, потому что лицо Левка с каждым словом становилось все более ехидным. — Да-да, продолжай, мне нравится, как ненавязчиво ты оцениваешь себя сильнее, чем группа Защей. — У меня хотя бы есть сверхсила, — буркнул Ринк без прежней уверенности. — И много она тебе даст, когда Защи попытаются тебя застрелить? — Вдвоем мы будем более заметны. Левк раздраженно выдохнул: — Задолбало, поясняю прямее. Я иду с тобой, и мне плевать на твои аргументы против. Там Тлира, и я… ну… меня волнует, что я мог сказать или сделать что-то не то, из-за чего она и ушла из лагеря. И вообще она… — Левк заерзал, и почему-то кончики его ушей покраснели, — она моя подруга, ничего не знаю! А ты — мой друг. — Есть еще Миц, — напомнил Ринк. На лице Левка мелькнуло странное выражение: — Да помню я про нее, не переживай. Или ты ждал от меня предложения отдать ее Защам? Ринк скрипнул зубами: — Если ты не понял, мне совершенно сейчас не до шуток. — Ладно, ладно, — пробормотал Левк непонятным тоном. — Все, прости. Короче, я иду с тобой. А откажешься — я пойду к Вершету и расскажу, как ты в одиночку пошел спасать Тлиру с Маринкой. — Ненавижу тебя, — с протяжным вздохом сказал Ринк, признавая поражение. Тирри в ошеломлении переводила взгляд с одного на другого, и ее мысли путались. Окно ясности в сознании сузилось, и что-то… что-то странное… — Я иду с вами. Она хотела сказать не… а что она хотела сказать? Ошарашенные взгляды ребят скрестились на ней, и, не дожидаясь возражений, Тирри выпалила: — Я не хочу сидеть здесь! Мне хочется помочь вам! Я могу помочь! Мои огни могут отпугнуть животных, отвлечь Защей… и вдруг Тлирину с Миц надо будет успокоить? А если вас надо будет успокоить? «А если все здесь придут ко мне?» — А если откажетесь, я скажу Вершету, куда вы собрались! — выпалила она аргумент Левка. Молчание. Пытавшийся было возразить Левк замер с раскрытым ртом. Ринк казался не менее ошарашенным. Они переглянулись, будто пытались посовещаться мысленно. — Я скажу ему, — повторила Тирри тише. — И… и прокричу, если попробуете меня остановить. — И я тоже прокричу. Пламь так и стояла немного в стороне. Так тихо, что они забыли о ней. И достаточно близко, чтобы все слышать. Тирри ощутила прилив теплой признательности. — Вот же… — после недолгого молчания выразил Левк, похоже, их общие с Ринком чувства. — Вы обе издеваетесь, да? — Пламь, тебя не смущает, что снаружи ходят люди, которые спокойно убьют нас, если нам не повезет, и Тирри в том числе? — мрачно спросил Ринк. Пламь словно хотела что-то сказать, она подалась вперед, но в последний момент отвела взгляд. Ее лицо стало безучастной маской. «Что ты хотела сказать? Что я права и действительно могу помочь найти Тлирину и Миц? Что волнуешься, но не желаешь мне мешать? Но я рада, что ты поддержала меня». Ринк и Левк согласились. Сначала Ринк, глухой просьбой не отходить от них и слушаться целиком и полностью. Потом Левк, сначала возмутившись, попытавшись поспорить, отговорить Тирри в последний раз и вновь наткнувшись на угрозу сказать Вершету (Пламь даже отступила на шаг и показательно набрала воздуха). При взгляде на их лица Тирри окатывало волной стыда. Но если бы она вернулась в прошлое, то сделала бы точно так же. Только… К ним подошла Вбирающая с грудной дочкой на руках — ее пронзительный плач вновь разносился по убежищу. Измотанная, с трясущимися руками. Тирри не смогла ей отказать и, оттолкнув ребят, согрела малышку силой, коснулась матери, унимая напряжение. Она была рада помочь. Да. Она больше не задумывалась, почему так рвалась пойти на поиски Миц и Тлирины. *** Миц помнила Эйка лишь по сложенному буквами образу в «Мы (не) умрем» и поэтому не узнала его сразу. В первое мгновение ее сердце даже радостно трепыхнулось: решила, что это Вбирающий из лагеря. Но потом она присмотрелась к волнистым синим волосам, к защитного цвета форме — и сосуды словно заполнила ледяная крошка. В ужасе узнавания Миц сделала шаг назад. К счастью, Эйк истолковал это по-своему. — Не волнуйся, я Защитник. — В качестве доказательства он дотронулся пальцем до нашивки на груди, изображающей щит. Другая рука у него была загипсована. Миц вспомнила, почему, и ощутила прилив злорадства. — Это так. — Суровая, с грубоватыми чертами лица женщина появилась откуда-то сбоку, и Миц отшатнулась от неожиданности. — Не бойся, мы не причиним тебе вреда. Она явно старалась говорить мягко, но звучало так, будто женщина пыталась вспомнить, каково так говорить. «”Не причините вреда”… да, если только не обнаружите, что я на стороне Вбирающих». Что делать? Ударить мечом? А если они успеют раньше, застрелят ее или ранят? Тело потяжелело, стало неуклюжим и неповоротливым. Она не могла дать бой в таком состоянии. Она… — Что ты здесь де?.. — Слава богу! — выпалила Миц одновременно с вопросом женщины. Подкрепляя возглас, бросилась к ней и обвила ее одной рукой. Рукоять меча впилась в ладонь. Миц изо всех сил перебарывала страх и старалась не представлять, как в следующую секунду в нее влетает пуля. Защитница замерла. Потом Миц ощутила, как к спине прикасаются, и едва сдержала дрожь. Но ее лишь осторожно похлопали. — Все хорошо. Ты в безопасности. — Я просто шла домой, никого не трогала! — затараторила Миц, отстранившись и переводя взгляд с Защитницы на Эйка. И погромче, погромче! — И тут — он, этот Вбирающий! Люди вокруг закричали, а он что-то сделал, и… и я в этом лесу! Боже, хоть кого-то нашла, я тут уже блуждаю… — «Блин, какое время назвать, чтобы было достоверно?» — …не знаю, сколько уже! Тут так темно, только эти деревья светящиеся, и звуки жуткие, трубачи гудят… как хорошо, что я вас нашла… а этот Вбирающий точно Защитник? — Миц ткнула пальцем в Эйка и понадеялась, что подозрение в голосе вышло достаточно правдивым. Выражение лица воина сменилось со слегка нахмуренного на устало-терпеливое. — Ну, не-Защитникам мы нашу форму не выдаем, — хмыкнула женщина. Они с Эйком обменялись короткими взглядами. — Не волнуйся, он в моем отряде. Я Руд, его зовут Эйк, а ты?.. — Миц. А что вы делаете здесь? «Я знаю, что вы здесь делаете и кому принадлежала та палатка, но для достоверности надо спросить. Наверное». Они опять обменялись взглядами, и, мягко говоря, это напрягало. Руд едва заметно кивнула Эйку. — Да, насчет этого, как раз хотели спросить, — проговорил тот, повернувшись к Миц. Вроде бы он старался говорить дружелюбно, но девушка улавливала его напряжение. — Ты не встречала здесь никаких Вбирающих? — Тут есть Вбирающие?! — Миц широко раскрыла глаза. Эйк кивнул: — Да, в этом лесу прячутся Вбирающие. Мы ищем их лагерь. Миц не видела подозрительности в его позе и не слышала в голосе, но ощущение, что ее проверяют, не уходило. Она попыталась изобразить недоумение: — Но здесь же темно, свет солнца не проникает, как в таком месте можно жить? Эйк пожал плечами: — Возможно, они расположились на поляне. Или с ними есть одаренные Вбирающие, которые используют свои силы. Ты не встречала что-нибудь необычное? Загадочные звуки, голоса? Может, животные вели себя странно? «Они не знают о Тирри, иначе спросили бы о свете между деревьями или что-то вроде». — Нет, ничего такого не замечала. — Миц старалась смотреть Эйку в глаза. — Что это за меч? — вдруг спросила Руд. Меч? Черт! Миц осознала, что все еще сжимает пластиковую катану, и не просто сжимает, а цепляется за нее, как утопающий за соломинку. Она заставила себя расслабить руку. — Он… моего брата. Первое, что пришло в голову. — Брата? — переспросил Эйк. — Я просто… ношу его с собой. — М-да, замечательно, убедительно, совсем не вызывает подозрений. — Он погиб, — быстро добавила Миц. — Этот меч как… память. В доказательство она прижала катану к себе. Непонятно было, поверили ли ей Защитники. Но Руд на мгновение прикрыла глаза, а на невыразительном лице Эйка мелькнула горечь. Миц вдруг подумала, не с ними ли были те двое, что напали на Тлирину и Левка. — Понимаю, — проговорила Руд. Она едва заметно тряхнула головой. — Что ж… мы проводим тебя к нашему лагерю. Ты сможешь отдохнуть и поесть, и там ты будешь в безопасности. Слово «поесть» вызвало у Миц бурчание в животе, и она вдруг вспомнила, что так и не позавтракала. — Потом мы отвезем тебя в наш ближайший центр и постараемся вернуть тебя домой. Но придется подождать, пока мы… не закончим. Конец фразы Руд произнесла совершенно будничным тоном, пусть и запнувшись. Дыхание Миц замерло на вдохе. Желание ударить Защитницу было резким, как хлыст, и она с трудом расслабила сжавшийся было кулак. Ярость кипела внутри. — Спасибо, — постаравшись улыбнуться, сказала Миц. Хоть бы на лице ничего не отразилось… И хоть бы они были недалеко от Тлирины. Достаточно далеко, чтобы эти двое не заметили ее, но достаточно близко, чтобы она слышала Миц. Ведь для этого Миц и рассказывала погромче историю про Вбирающего-телепортера — дать знак, что наткнулась на Защитников. Это все, что она могла сейчас сделать. Помимо того, что сейчас шла с Эйком и Руд к их лагерю, подальше от Тлирины. Руд дала Миц свою куртку, стало теплее, и это был единственный плюс. Сказать, что ей не нравилась ситуация — не сказать ничего. Миц изо всех сил пыталась скрыть нервозность и почти была готова объяснять ее в духе «меня пугает этот водный Вбирающий, ничего не могу поделать, и вообще я пережила стресс». Она старалась держаться подальше от Эйка и так, чтобы быть за спиной идущей впереди Руд. Дыхание никак не хотело становиться ровным, хотелось то сделать глубокий судорожный вдох, то дышать часто и мелко. «Я человек, — успокаивала себя Миц. — Они не будут меня убивать… и может, не будут убивать шестнадцатилетнюю девочку, даже если поймут, что я с Вбирающими из лагеря. И у меня есть ПВМ, я смогу сбежать в случае чего. Если успею…». Ей не нравилось кое-что еще. Ощущение коридора. Она не могла описать его по-другому. Словно стволы деревьев слились друг с другом и стали стенами, и единственным выходом был просвет впереди. Вокруг становилось светлее, между листьями мелькали куски пасмурного неба, и почему-то это только усиливало ощущение коридора. Миц ловила себя на том, что косится на эти просветы. Словно что-то ищет. Выход? Нет… Лагерь Защитников расположился на краю опушки — несколько палаток на месте, более-менее свободном от деревьев. В нескольких шагах лес расступался, Миц слышала журчание реки и видела хмурое серое небо. Вдалеке раздавались раскаты грома. У нее мелькнула неуместная мысль, нужен ли дождь растениям в лесу, ведь сквозь кроны еле проникает несколько капель, продумывала ли авторша этот момент… Ее охватила дрожь, и она резко повернулась. — Я все еще не собираюсь ничего тебе делать, — устало сказал Эйк. Миц покачала головой, но сама едва ощутила это движение. Не в нем было дело, не в этот раз. Ужасно хотелось использовать ПВМ, но она не могла. Просто… не могла. — Идем. — По-своему истолковав ее остановку, Руд протянула Миц руку. — Не бойся, все хорошо. «Нет. Ни черта не хорошо». Миц автоматически вложила ладонь в руку Руд, и они пошли к лагерю. Среди палаток замерли трое людей в знакомой форме Защитников. Миц чувствовала на себе их взгляды, они вносили в душевное состояние еще толику смятения, но не они были главной причиной. Она поняла. Поняла, зачем Тлирина ушла из лагеря, зачем сама Миц рвалась отыскать ее в одиночку. Она шла, желая и одновременно боясь повернуться. Повернуться и встретиться со взглядом невидимой наблюдательницы, которой не было здесь физически, но которая где-то в другом мире следила, как в ее голове разворачивается сюжет «Мы (не) умрем».