Работа над ошибками

- Я не хотела, - всплакнула Верещагина, пряча лицо в ладонях. – Я не думала, что всё так выйдет… Он, когда всё узнал, разозлился, стал одержим идеей мести. - Почему ты мне сразу же обо всём не рассказала? - Рассказала что? Что он хочет подставить компанию и сместить тебя с президентского кресла? Когда всё это заварилось, я слишком зла была на тебя. Я же любила тебя! Восемь лет, Тарасов! – прикрикнула она. – Это же с ума сойти можно! Я верила, что ты уйдёшь от жены, а ты ушёл от меня! - Галь, я никогда не обещал тебе подобного. - Да! Не обещал! Но твои действия, твои поступки, я была уверена, что мы будем вместе! Ты же со мной ночи проводил, мы отдыхать вместе ездили, ты был так чуток и внимателен! Что я должна была думать? Конечно же, я посчитала себя особенной, той единственной, которую ты полюбил! – едва слышно сказала она. - И обманулась… - Да. Обманулась. Ты был таким со всеми своими женщинами… А мне хотелось верить, что только со мной. Сама же убедила себя в этом. Когда ты заявил о разрыве наших отношений, естественно, я была вне себя! Ты даже не догадываешься, как мне было больно! Я даже к врачу обращалась… - Верещагина резко замолчала. – Андрей тогда рядом был всё время, помогал, заботился. Он обо всём знал. Тогда у него появился этот дурацкий план. Мне сначала страшно стало, а потом всё равно. Я познакомила его с одним человеком из конкурирующей фирмы… - Галь, зачем? - Была зла на тебя. Потом, правда, пожалела, о содеянном, но было уже поздно. Я, честно, до последнего думала, что Андрей успокоится... А потом пришла твоя Уманова с фальшивыми документами. Идиотка… - покачала головой Верещагина, вспомнив момент первой их встречи в офисе. – Думала, что никто ничего не знает, строила из себя, чёрт знает, кого… Я не хотела принимать её на работу, но ты настоял! - Ты знала, что Прозоров втянет её в свой план? - У меня не было и в мыслях такого, но когда Олеся появилась в кабинете, я сразу же подумала, что Андрей не упустит такой шанс. Можно сказать, птичка сама прилетела в клетку. Так и случилось. Она стала пешкой в его игре… - Так почему ты опять промолчала?! – крикнул Тарасов, вскакивая с места. - Не знаю… Наверное, надеялась, что всё обойдётся… А может на то, что ты с ней порвёшь и вернёшься ко мне… - Галь, ты себя слышишь?! – наклонился к ней мужчина. – Ты же умная, образованная женщина! А если бы он её убил?! Ты понимаешь, что эта смерть была бы отчасти на твоей совести! Ты не подумала, что если бы умерла она, то умер бы и я?! - Ты действительно так сильно её любишь? – пустым, безжизненным голосом поинтересовалась Верещагина. - Люблю. Никого в этой жизни я не любил так, как люблю её, - сдержанно ответил он. - И дело не в президентском кресле? - Даже если у меня отберут всё, без права возврата, даже если Михаил назначит кого-то другого на должность главы компании, даже если на меня ополчиться весь мир, я ни за что от неё не уйду. Она – моя жизнь. - Изменился ты, Борь… - едва заметно улыбнулась Верещагина. – Ещё год назад ты был другим. Ты купался в деньгах, роскоши, моделях, был свободен и ни от кого не зависел. Тебе было всё равно на чувства других, ты тешил своё самолюбие, плевал на окружающих, делал только то, что приносило удовольствие и доход. А сейчас… полюбил и отдал свою жизнь в руки любимой. Готов за неё едва ли не умереть… - Я готов за неё умереть. - Вот я и говорю – изменился, - кивнула женщина. - Не думала, что титан Тарасов будет когда-нибудь таким… Повезло Умановой. Ей удалось сделать то, что не смогли все остальные твои женщины… Чем же она тебя так зацепила?.. А, Ладно. Хватит об этом. Ты уволишь меня по статье или… - Напиши по собственному желанию. - Спасибо, Борь.        Поднявшись, Галина подошла к двери, взялась за ручку и уже собралась выйти, как развернулась и посмотрела на своего бывшего начальника: - Ты отдашь Прозорова под суд? - Да. - А меня? - Расследование ещё идёт, но я сказал, что не имею к тебе никаких претензий. - Спасибо.        Услышав звук захлопнувшейся двери, Борис достал из бара бутылку дорогого коньяка, налил жидкость в стакан и устало прислонился к окну. Слишком сложными оказались эти несколько часов. Слишком страшная информация прозвучала из уст двоих людей. Как можно было не заметить такой сговор? Тарасов винил себя в этом, винил, что не был таким внимательным к своим подчинённым, винил, что подставил под удар Умановых.        Накинув куртку, временный управляющий вышел из кабинета. Сидящая за столом Виктория тут подняла глаза на начальника. - Меня сегодня не будет, встречи отмени. - Но, Борис Андреевич, у вас селекторное совещание с руководителями строек… - Я сказал, отмени!        Смерив подчинённую злым взглядом, Тарасов направился к лифту. Сотрудники компании смотрели на него с нескрываемым любопытством, в их глазах читалось недоумение. Они уже видели, как офис покинула Верещагина с небольшой коробкой в руках, знали, что финансовый директор сегодня не появился на работе, а сейчас перед ними стоит временный директор, вид которого оставляет желать лучшего. К гадалкам не ходи, всем было понятно, что в фирме что-то происходит. Немой вопрос так и витал в воздухе, но озвучить его вслух не решался никто. - Это конец? – услышал Борис чьи-то перешёптывания. - Начало! – громко ответил он. - Чего? – уже более отчётливо спросил кто-то из подчинённых. - Эпохи перемен. - Хороших? - Замечательных!        Скрывшись за дверями лифта, мужчина прислонился к стенке кабины и прикрыл глаза. Завтра он соберёт общее собрание для руководителей всех отделов корпорации и официально объявит о перестановках. А сейчас есть дела поважнее.        Припарковав внедорожник у здания больницы, Тарасов заглушил мотор и ещё раз обдумал, стоит ли сейчас наведаться к Михаилу. Он не собирался ему рассказывать те подробности, которые могли бы отразить на состоянии друга, только сам факт поимки предателя. Новость-то вроде хорошая, но всё равно оставались опасения. - О! Как хорошо, что я вас встретил, - поймал Бориса врач, когда тот направлялся к палате. - Что такое? – испугался он. - Да всё хорошо! Я думал завтра выписать Михаила Викторовича, но если уж вы приехали, то в принципе можете забрать его домой уже сейчас. - Ему уже можно? - Да. Только никаких стрессов, новости должны быть исключительно приятными. Ну и про приём лекарственных препаратов не забудьте! - Да, конечно. - Ну, тогда всё. На обследование раз в три недели! - Обязательно. - Не болейте! – улыбнулся доктор и скрылся в одном из помещений.        Постучав в нужную палату, Тарасов услышал приглушенное «Войдите». - О, Борька! Рад тебя видеть! Какими судьбами? - Приехал тебя проведать, а мне говорят, забирайте-ка домой симулянта-Уманова. Здоров, как конь! – рассмеялся мужчина. - Уже можно? – удивился он. - Да. Врачи дают добро! - Ну, тогда я уже почти собрал вещи, можем ехать! – улыбнулся старик. - Пока они не передумали. Станислав Теофилович обещал только завтра выписать… - Может, тогда задержимся? – лукаво предложил Борис, прекрасно зная ответ друга.        Сморщившись, Уманов замотал головой.        Когда мужчины сели в машину, Михаил опустил стекло со своей стороны. Как же он соскучился по городу! По этой атмосфере! Окна в палате не разрешали открывать, а прогулки были не такими уж частыми. Это ужасно портило настроение: Уманов же влюблён в Питер, в его парки, в его воздух, пусть даже в нём вся содержится таблица Менделеева. - Что? Свобода? – усмехнулся Тарасов, останавливаясь перед перекрёстком. - Борька, ты даже не представляешь, какая она пленительная! - Догадываюсь… - Я пока в больнице торчал, знаешь, понял одну вещь: я не могу без этого города. До того привык каждый день ездить по его проспектам, видеть мегаполис изнутри, слышать его шум, что даже заскучал по нему. За окнами палаты что? Деревья. И вроде как дома, но, кажется, что в клетке. Где-то далеко ездят машины, ходят люди, стоят дома, а ничего этого не видно. Слышишь звон, да только слишком далеко он… - М-да, не можешь ты вести обычный образ жизни, тебе движение нужно. - Да! Не переношу спокойствие. - Дочери-то не хочешь позвонить, порадовать её? - Сюрприз сделаю, - рассмеялся Уманов. - У меня тоже есть для тебя сюрприз… - неуверенно сказал Тарасов. – Прозорова взяли по делу о краже проекта. - Вот же сволочь! – сжал кулаки Михаил. - Нормально себя чувствуешь? – с опасение спросил Борис. - Да ты что?! Я здоровее всех здоровых! Это не тот повод, который может у меня вызывать скачок давления! Сам признался? - Да, - соврал мужчина, не смея рассказывать правду. - Значит, совесть всё-таки у него есть… Больше никто к этому не причастен? - Нет, - ответил он и, чуть подумав, добавил, - Верещагина написала заявление. - Галя? – удивился Уманов. – А она-то почему? - Личные обстоятельства. - Борь, по-моему, ты что-то мне не договариваешь? – усомнился Михаил. - Да нет, всё… - Точно? Смотри мне!        Въехав на территорию особняка, Тарасов помог Уманову выйти из машины и взял в руки сумку с вещами. - Интересно, а у Верочки есть что-нибудь вкусное? Мне больничная пища уже до того опротивела! – рассмеялся хозяин дома, подымаясь по лестнице. - Михаил Викторович! – обрадовалась старушка, увидев на пороге уже такого родного человека. - Вера! – улыбнулся он. – Как я по тебе соскучился! - А мы по вам! Без вас в этом доме совсем тускло… - А со мной, можно подумать, светло! Как у тебя дела? - Да помаленьку, - махнула рукой женщина. - Покормишь? - Конечно! Сейчас на стол накрою!        Дождавшись пока домоправительница скроется на кухне, Уманов повернулся к стоящему за спину Тарасову, на лице которого играла счастливая улыбка. - Слушай, может мне жениться на старости лет? – прищурившись, спросил мужчина. - На ком? – не сразу понял Борис. - На Верочке! - Это уж сами решайте, - рассмеялся Тарасов. - Надо подумать… Так! А где моя дочь?! – крикнул Михаил на весь дом.