***
- Дерьмово играл сегодня. - Не хуже тебя, - парирует Миюки, но Курамочи видит, как напрягаются его плечи под тканью грязной формы. - Ты только за этим позвал меня сюда? Нет, не за этим, вообще. Курамочи сам не знает ответа, он не стал продумывать всё наперёд, поддался порыву. Просто захотелось выбить из башки Миюки всю эту дурь, которая жрёт его каждый день изнутри. Только как это сделать? Были бы они в средней школе, Курамочи не задумываясь нарвался бы с ним на драку - так они с друзьями не раз спускали пар, но сейчас... Необходимо найти подходящие слова. Они вроде и были, только в самый нужный момент вылетели из головы. - Капитан из тебя, знаешь ли, хреновый, - начинает Курамочи, чтобы просто потянуть время, но Миюки и этого достаточно, чтобы резьбу сорвало напрочь. Он хватает Курамочи за грудки и толкает спиной к стене склада с такой силой, что у того весь воздух из лёгких вышибает на раз. «Давай же, сорвись, наконец! Хватит держать всё в себе!» - хочет прокричать Курамочи ему в лицо, но Миюки же гений, он в подсказках не нуждается. - Как будто я сам этого не понимаю, чёрт тебя дери! Я хреновый капитан, я не могу учитывать всё сразу, не могу одновременно играть и думать обо всей остальной команде, я даже Нори помочь не могу! Курамочи в жизни не видел Миюки таким взбешённым - да что там, он вообще по пальцам может пересчитать моменты, когда об его взгляд можно было порезаться, словно о бритву. Но никогда этот взгляд не был направлен прямо на него. Тело за пару мгновений прошибает адреналином, движения выходят автоматически: Курамочи надавливает пальцами на болевые точки на запястьях Миюки, и едва тот ослабляет хватку - отталкивается ногой от стены позади себя, пихая Миюки руками в грудь. А получив чуть больше пространства, делает подсечку и валит его на землю, тут же придавливая сверху своим телом. И Миюки больше не выглядит опасным, он скорее растерян и дезориентирован, а Курамочи теперь сам хватает его за грудки и встряхивает, выкрикивая в лицо: - Я, я, я - эгоист ты хренов! Возомнил себя незаменимым? Думаешь, сам управишься со всем, что на тебя свалилось?! Раскрой глаза, идиот! Ты же не один! Закономерное и единственно правильное продолжение фразы он не озвучивает, но это вырывается из него волной эмоций, которые не удержишь, лишь прикусив язык. Курамочи ещё не осознаёт, что это уже за гранью отношений «вроде не друзья, но всегда вместе». Что эта метафизическая грань давно осталась где-то позади, а сейчас Курамочи видит, как странно, непривычно изламываются брови Миюки, и чувствует его сбившееся дыхание на своём лице. Миюки облизывает губы, собираясь что-то ответить, а у Курамочи коротит все мыслительные процессы, и кровь стремительно отливает от головы. Миюки так и не произносит ни слова, давится ими и замирает, даже не дышит. Только резко подаётся навстречу. Это и поцелуем-то не назовёшь, ни взрослым, ни невинным - никаким. Просто мимолётное касание сухих губ к влажным, искусанным. Одно мгновение, которого достаточно, чтобы в сознании что-то рухнуло с треском и без возможности на восстановление. Курамочи чувствовал нечто подобное лишь раз, когда впервые познакомился с алкоголем: тело вдруг стало лёгким-лёгким, голова закружилась, а по венам понеслась чистая беспричинная радость. Воспоминания об этих ощущениях прекрасно сохранились - как и о жутком отравлении, последовавшем чуть позже. Тогда Курамочи зарёкся пить. Заречься целовать Миюки он не успевает - его сносит мощным ударом, будто товарняк врезается в бочину на полном ходу. По крайней мере, Курамочи так кажется, и это первая связная мысль, которая приходит в голову после той круговерти флешбеков и ментальных фейерверков. - Совсем с ума сошли? Поубивать друг друга решили?! - орут прямо над ухом, и этот голос бодрит куда круче ведра ледяной воды. - Бакамура, - угрожающе рычит Курамочи, внезапно осознавая, что Савамура использует на нём его же болевой захват. - Если не отпустишь сейчас же, то убить я решу тебя. Но наглый сопляк не только не слушается, а наоборот сильнее зажимает Курамочи в своих неожиданно - ха-ха - сильных руках. - А вы снова не подерётесь? - спрашивает Савамура. - Миюки, конечно, отстойный капитан, но он нам пока нужен. Миюки же тем временем переворачивается на бок, смотрит на них двоих - Курамочи бесится ещё сильнее оттого, что тот видит его в таком положении, - и смеётся. Конечно же он смеётся. Громко, немного истерично, но очень заразительно, и Курамочи против воли начинает подхихикивать. - Эй, вы чего? - спрашивает Савамура, от удивления даже отпуская Курамочи. А тот не спешит подниматься и нести возмездие зарвавшемуся кохаю, задыхаясь в новом приступе смеха. Это всё такой бред, на самом деле, но остановиться невозможно, особенно глядя на Миюки, снявшего очки. У него лицо уже покраснело, а ресницы намокли от выступивших слезинок. - Я за тренером, - надувшись, заявляет Савамура, но Миюки ловит его за лодыжку в последний момент, дёргает к себе и валит на землю. - Ты никуда не пойдёшь и уж точно никому ничего не расскажешь, - отсмеявшись, но не в силах согнать с лица широкую улыбку, заявляет он, нависая над Савамурой. Курамочи присоединяется к нему, заглядывая Савамуре в лицо. Судя по испарине, вмиг выступившей у того на лбу, суть угрозы он уловил. Но не отпускать же его просто так - не после того, как он оставил между ними двумя эту звенящую неловкость, к которой рано или поздно придётся вернуться. - Миюки, держи его, - командует Курамочи. - Что? Нет, не надо меня держать! Я всё понял, я буду молчать! Правда, семпай! - Я тебе верю, - кивает Курамочи. И, задрав на Савамуре джерси вместе с водолазкой, проходится пальцами по рёбрам. В общагу они возвращаются втроём, грязные, уставшие, голодные, но, несмотря ни на что, крайне довольные. У Савамуры живот болит от смеха - пытка щекоткой затянулась куда дольше, чем обычно, когда Курамочи-семпай мучает его в одиночку. А ещё Савамура на интуитивном уровне чувствует, что в этот вечер что-то изменилось - будто эти двое подпустили его к себе чуть ближе. Ближе... Чем они там занимались, вообще? И почему теперь кажутся такими другими, хоть и ведут себя абсолютно также по-гадски, как и в любой другой день? Загадка, блин, века.***
Месяц прошёл. Целый месяц, а они так увлеклись своими новыми обязанностями и проблемой с Нори, что даже не заметили, что творится с Савамурой. Не заметили этих трещин в его яркой, придурковатой улыбке. Хороши семпаи, ничего не скажешь. - Ты играй, я посмотрю, - выдыхает Савамура откладывая джойстик. Голос у него тихий-тихий. В любое другое время Курамочи был бы рад не слышать постоянного ора по поводу и без, но сейчас готов отдать многое за то, чтобы вернуть прежнего самоуверенного идиота-Савамуру. - Ага, - кивает Курамочи, и вздрагивает, когда Савамура прижимается виском к его плечу. Надо же, уснул моментально. Впрочем, неудивительно, с его-то бессонницей и бесконечным бегом на отдельном поле. Без шины. Совсем не тот Савамура, к которому все давно привыкли. Курамочи тяжело вздыхает и, поставив игру на паузу, тянет Савамуру за плечо, отодвигается и укладывает его голову к себе на бедро. Поджимает губы, невольно задерживая взгляд на побледневшем лице с тёмными кругами под некогда такими живыми глазами, а у самого под языком горчит от беспомощности. Курамочи и не замечает, когда опускает ладонь а голову Савамуры, но с удовольствием пропускает между пальцами гладкие пряди густых волос. А если убрать чёлку с лица, оно кажется совсем детским, надо же... Чёрт, у них осенний турнир на носу, нельзя больше закрывать глаза на эту проблему - Савамура нужен им! Команде нужен релиф-питчер, Харуичи - его лучший друг, Фуруе - соперник. Миюки нужно сконцентрироваться на своих обязанностях, а он из-за Савамуры снова занимается самоедством, пусть этого никто, кроме Курамочи, и не замечает. Даже сам Курамочи скучает по прежнему Савамуре, как-то успел привыкнуть к нему, такому бестолковому и непоседливому. Если для Миюки Курамочи открылся сам, в минуту слабости ища поддержки, то Савамура каким-то неведомым образом просто взломал все его барьеры, и даже этого, кажется, не понял. Так что поздно уже врать себе или пытаться закрыться, теперь остаётся только держать. И Курамочи держит - держит голову спящего Савамуры у себя на коленях до самого вечера. Пока Миюки не приходит поинтересоваться, собираются ли они вообще на ужин. А потом хихикает всю дорогу до столовой и обзывает Курамочи пингвином, глядя, как тот пытается переставлять затёкшие ноги. Курамочи не отрывает Миюки голову только потому, что замечает бледную улыбку на губах Савамуры.***
Миюки зачем-то останавливается у входа в тренировочный зал, опирается плечом на закрытую створку двери и прислушивается к спокойному, приятному голосу Криса с едва заметным мягким акцентом. У него нет причин для беспокойства, Крису он доверяет на двести процентов, но что-то тянет в груди, когда Савамура отвечает так бодро и радостно - почти как раньше, - пока Крис рассказывает ему, как подавать в нижний внешний край страйк-зоны. Миюки сам мог бы научить этому Савамуру, просто... У него совсем нет времени. Он едва нашёл полчаса, чтобы потренировать свинг в одиночестве, немного проветриться. Лишь бы только бесконечные таблицы статистики перестали мелькать перед глазами, даже когда они закрыты. А теперь вот стоит тут и слушает, как мяч Савамуры раз за разом врезается в перчатку Криса, и... - Сталкеришь? Миюки не вздрагивает от неожиданности только потому, что устал как собака, и лень совершать лишние телодвижения. - Контролирую, - отмахивается он. Неохотно отлепляется от двери и, закинув биту на плечо, идёт в сторону свободной площадки. Курамочи, конечно же, тащится за ним. - Необязательно было просить об этом Крис-семпая, мог бы сам с ним позаниматься, - будто прочитав надоедливо вертящиеся в голове мысли, замечает он. - Мог бы, так и сделал бы. Ты давно должен был уяснить, что я всегда выбираю оптимальный вариант, - выдавливая улыбку, заявляет Миюки. Зря, чёрт, зря он это, Курамочи ведь его насквозь видит, а вот фальшивые улыбочки не к месту его порой до белого каления доводят. И сейчас, вон, зыркает, обещая все круги ада, если Миюки не прекратит ломать комедию. Только Миюки не врал, когда говорил про оптимальный вариант. - Савамура доверяет Крису куда больше, чем мне, - когда Миюки произносит это вслух, невидимая лента, стягивающая рёбра, сжимается ещё туже. - Крис-семпай для него кто-то вроде наставника, великого учителя, который раскрыл ему глаза на Настоящий Бейсбол. А когда твой кумир снисходит до личных тренировок, несмотря на собственную занятость, это воодушевляет. Курамочи проходит ещё пару шагов, в задумчивости разминая пальцы, а потом вдруг останавливается и смеётся: - Ты такой лопух, Миюки! Миюки не успевает даже удивиться такой реакции, как Курамочи сжимает его шею сгибом локтя и натирает макушку кулаком. Не то чтобы он никогда не видел, как Курамочи нагибает Савамуру, но самому стать заложником его захвата? И в голову не приходило. Шок проходит лишь когда Курамочи отпускает его, и Миюки потирает макушку, шипя от боли. - Совсем уже крыша поехала? - вяло огрызается он на скалящегося Курамочи. - Это у тебя что-то в голове поехало, хватит строить из себя королеву драмы, - смеётся Курамочи. - Мне тут Савамура как раз на днях впаривал на тему «питчинг - это искусство», и что-то ещё про связь между питчером и кетчером. А когда я у него спросил, где он этой пафосной фигни понабрался - ну не мог же сам придумать! - он даже удивился, вспомнив, что это были твои слова. Ты же мастер заговаривать зубы и вешать лапшу на уши, а Савамура наивен как раз настолько, чтобы вестись на твои слаженные речи. Так что вовсе не Крис стал для него гуру Настоящего Бейсбола, это с самого начала был ты, придурок. Вот насчёт «заговаривать зубы» и «вешать лапшу на уши» Курамочи абсолютно прав, а Миюки был искренне уверен, что обладая такими качествами, сам он от излишней доверчивости надёжно защищён. Но в слова Курамочи хочется верить. Даже если всё не так, очень хочется, чтобы они оказались правдой. И то ощущение, сдавливающее грудь, наконец-то отпускает. Миюки глубоко вдыхает пряный воздух летней ночи - и смеётся легко и беззаботно. - Полегчало? - Ага, - кивает Миюки и смотрит искоса на Курамочи. Умом понимает, что сейчас сделает глупость, но останавливаться не хочется. По телу пробегают щекотные мурашки, от ударившего по мозгам адреналина всё вокруг кажется более чётким и контрастным, и кончики пальцев покалывает от нетерпения, когда Миюки останавливается, преградив Курамочи дорогу, и кладёт ладонь ему на щёку. - Можно? - спрашивает сквозь застывшую улыбку, а сам готовится в любой момент получить по роже. У Курамочи, вообще, очень открытое и выразительное лицо. Другое дело, что Миюки никогда не видел его таким, а румянец почувствовал лишь теплом под пальцами. - Идиота кусок, кто такое, вообще, спра... Договорить Курамочи не успевает. Целоваться он совсем не умеет, а Миюки боится, что едва отпустит его - тот сбежит или ещё какую глупость сделает. Потому отпускает биту и освободившейся рукой обнимает Курамочи за поясницу, прежде чем повернуть его голову за подбородок в сторону и шепнуть на ухо: - Ты куда торопишься? Расслабься, давай медленнее. - Раскомандовался тут... Второй поцелуй получается куда лучше. Слишком медленный и, наверное, слишком нежный, а Миюки несёт на волне восторга, и он уже ни о чём не думает, когда жмётся к Курамочи всем телом, притискивая его к себе, и целует ещё глубже. Но чувствительный тычок кулаком в солнечное сплетение возвращает его с небес на землю. - Совсем охренел, - шипит Курамочи, вытирая рот рукавом олимпийки. - Но ты не был против, - отдышавшись, констатирует Миюки. - И тебе понравилось. - А вот и... - Не ври. - Скотина. - Можно я теперь буду звать тебя Ё-тян? - Попробуй, если жизнь не мила. - Понял-понял, для этого пока рано... - Крис-семпай, они там сейчас... Они что ли это... Того? - Нет. - Но они же... - Нет. - Но я видел! - Нет, Савамура, тебе показалось. - И в прошлый раз показалось?! - Да. «В прошлый раз?» - растерянно думает Крис, наблюдая как Миюки с Курамочи скрываются за углом. Так, ему нужно будет серьёзно поговорить с этими двумя.