Incomplete

Принять решение — непросто, но гораздо сложнее смириться с ним. В оставшееся до возвращения Бэкхёна время я сходила с ума. От отчаяния. От боли. От одиночества. Каждая ночь была пыткой; неугомонные мысли терзали, давили, разъедали изнутри. Хотелось разорвать грудную клетку и вынуть сердце, чтобы успокоить его в своих руках. В редкие минуты спокойствия я удивлялась, насколько хуже будет потом, когда будет пройдена точка невозврата. А она приближалась. Мягкими, бесшумными шагами сокращала расстояние. Подкрадывалась из-за спины. И в один момент мы с ней встретились лицом к лицу. Застыв на пороге двери, я неверящими глазами смотрела на стоящего на лестничной площадке Бэкхёна. Растрёпанные волосы, сбившаяся от ходьбы рубашка, спортивная сумка на плече и рюкзак за спиной, усталый взгляд покрасневших глаз, чуть заметная улыбка. Такой родной, до дрожи в коленях волнующий. — Сонхи-я, я вернулся. — О боже. Я кинулась к нему на шею. Кое-как, одной рукой поддерживая меня, а другой толкая дверь, парень зашёл в квартиру. Потом он освободился от сумок и наконец-то крепко обнял меня. Мне было мало его знакомого запаха, сильных рук, изящной шеи. Я желала полностью раствориться в Бэкхёне, до молекул, стать единым целым, поэтому ещё сильнее прижималась к его телу. Один поцелуй, и эмоции вышли из-под контроля. Температура резко поднялась, касания стали более чувственными, а губы — требовательными. Когда я оказалась прижатой к стенке спиной, невольно с уст сорвался стон, который Бэкхён перехватил горячим поцелуем. Его руки говорили нечто невообразимое, на эти ласки тело охотно отвечало мелкой дрожью и мурашками. В какой-то миг я поцарапала его кожу на оголённом участке, на что парень слегка прикусил мою губу и двинулся ниже, к шее, где оставил мокрые красноватые следы обладания. Появилась слабость, вызванная крышесносными действиями, и, подхватив меня, Бэкхён переместился на диван. Детали одежды, одна за другой, улетали в разные стороны. Я поймала его затуманенный взгляд; даже неистовое желание полностью не вытеснило присущее только ему успокаивающее выражение глаз. В горле образовался комок, дышать стало трудно, но усилием воли я прогнала прочь неприятные ощущения. Чтобы не думать о неважных в те секунды вещах, я с головой окунулась в удовольствие, наслаждаясь волшебством и делясь им с парнем. Всю ночь мы любили друг друга, запечатлевая в сердце этот бесценный подарок. — Давай официально объявим о нас, — наклонив голову, протянул Бэкхён. Светало, и мы, почти не спавшие ночью, пили кофе на кухне, надев тёплые махровые халаты. Я судорожно сглотнула и поставила кружку на стол. Прежде чем заявить, мысленно досчитала до десяти: — Я уезжаю, Бэкхён. Его рука дёрнулась, и тёмная жидкость оставила бесформенное пятно на воротнике халата. Он медленно повернул ко мне голову и одарил тяжёлым взглядом. — Ты — что? — Уезжаю на практику от университета, — уже менее уверенно добавила я. — В Пусан, на год или полтора, в зависимости от успеваемости. — Отменить нельзя? Я отрицательно кивнула, а перед глазами мелькнула сцена, как я в кабинете декана слёзно умоляла включить меня в уже подтверждённый список студентов-практикантов. Да, это уже не отменить. — Значит, ты сбегаешь, — в голосе парня слышалась горечь, он сверлил меня своими красивыми глазами, а на губах играла в усмешка. — Ты так и не смогла поверить мне. — Бэк, — тихо прервала его я. — Дело не в тебе. Дело, конечно, не в нём. Виновата лишь я. Виновата в том, что до жути боюсь серьёзных перемен; что не в силах не думать о плохом; что постоянно сравниваю себя с окружающими; что завишу от чужого мнения; что не знаю, какая в этой жизни у меня цель. Я виновата в том, что мешаю Бэкхёну быть собой и не могу сделать его счастливым. Просто я трусиха. Я переживаю за других, но когда проблемы касаются меня, то убегаю, поджав хвост от страха. Я слишком сконцентрирована на себе и своих переживаниях. Я — слабый человек, а Бэкхёну нужна девушка, что будет придавать ему силы, поддерживать, толкать вперёд, если он вдруг споткнётся, ждать… и не бояться. Всё, что я дала ему за время наших отношений, — это вечная нервозность, ворчание, ограничения, тревога. Я медленно подпиливала его крылья, лишая жизненно необходимой свободы, и стала для него клеткой, где он мог отдохнуть, но которая со временем начала давить на него. — Скажи мне, ты делаешь это только для меня? Потому что опять переживаешь из-за последствий? — Бэкхён пытался понять ситуацию. — Если так, то забудь обо всём. Прошу, хоть раз подумай о том, что хорошо для тебя, не для окружающих. Прислушайся к сердцу и следуй его указаниям. — Ты не поверишь, но я приняла как раз такое решение, которое подсказало мне сердце. На лице парня проскользнула боль. Он застонал и, положив руки на стол, опустил на них голову. — Господи, Сонхи, ты просто убиваешь меня. По щекам заструились слёзы, и я укусила костяшку пальца в сжатом кулаке в надежде подавить рвущийся из груди крик.