Incomplete

Так в моей жизни появился «Полуночный друг». Совершенно в любое время — всегда в поздний час — это имя могло появиться на экране моего телефона и дать понять, что чем бы я в тот момент ни занималась: убирала квартиру, смотрела фильм, сидела за учёбой или даже спала — всё отходит на второй план, уступая место предстоящей встрече с Бэкхёном. Поначалу мы встречались в тихом кафе вдали от шумного центра города и долго сидели, попивая чай с незамысловатыми десертами и беседуя обо всём на свете. Бэкхён-таки вытянул из меня историю переезда моей мамы, задал кучу вопросов в том, каково было жить в России, не было ли трудно приспосабливаться в новой стране, насколько быстро выучила язык, как встретила моего папу… Я искренне удивлялась, неужели ему интересно слушать такую скучную историю, потому что не сказать, чтобы она была чрезвычайно захватывающей или необычной, но его глаза смотрели пристально, когда я говорила, и он сам всем корпусом наклонялся вперёд, что служило признаком внимательности и заинтересованности; поэтому я выложила ему всё, как на исповеди, и парень остался доволен. В свою очередь Бэкхён рассказывал мне различные истории из детства или просто забавные случаи. Чаще всего мы избегали разговоров о его звёздной жизни: я не спрашивала, а он не спешил делиться, но иногда он упоминал об этой стороне своей жизни, не вдаваясь в подробности. Я понимала, что не следует давить на него, ведь наши встречи являлись для него своеобразным отдыхом от приевшейся повседневности, наполненной музыкой, светом софитов и знаменитостями. По той же причине я не задавала вопросы о его порой затяжном отсутствии. Посиделки не были ежедневными из-за напряжённого расписания парня. Он мог не давать о себе знать неделю, а то и больше, но потом несколько дней подряд вытаскивать меня из дома, чтобы провести время вместе. Жаловаться я просто не имела права. Со дня нашего знакомства мой образ жизни полностью изменился в связи с тем, что большую часть ночи я бодрствовала, днём должна была работать, а по вечерам посещала университет, из чего вытекала регулярная усталость и недосып. Но кого это волновало? Пока я получала неимоверное удовольствие и удовлетворение, физиологические проблемы мало беспокоили меня. Не самые частые, но такие душевные встречи с Бэкхёном спасали от рутины и придавали новые силы для движения вперёд. Спустя какое-то время нам стало тесно в кафе, и вместо этого мы совершали прогулки вдоль реки Хан. Пришлось прибегнуть к усиленной конспирации и увеличить осторожность. Там, на набережных, Бэкхён гораздо охотнее рассказывал про времена стражёрства, хотя они длились не так долго, как у других мемберов, и про то, как они до сих пор иногда выбираются покататься на велосипедах или просто погулять около реки. Тогда я совсем привыкла к парню и даже согласилась разговаривать неформально, но оппой так и не называла, просто говорила «Бэкхён» без каких-либо дополнительных обращений. Однажды во время такой нашей прогулки пошёл сильный дождь, и я предложила зайти ко мне, потому что мой дом оказался поблизости. Убедившись, что за нами не следят фанаты, мы заскочили внутрь. Однокомнатная квартира-студия добродушно приняла нас. Пока я колдовала на кухне, пытаясь изобразить что-нибудь вкусненькое к чаю, Бэкхён вытерся полотенцем в ванной и почти что по-хозяйски начал осматривать жильё. — Чья это фотография? Сколько тебе здесь лет? Ого, ты участвовала в соревнованиях по футболу? А где ты купила эту лампу? Меня всегда поражало количество вопросов, идущих от Бэкхёна, и нескончаемая энергия. Ну откуда они берутся? Он весь день работает без отдыха, но он остаётся таким же неуёмным даже ночью. Внезапная тишина заставила меня выглянуть из-за дверцы холодильника. Чем он так увлёкся, что аж замолчал? Парень сидел на диване с моим учебником английского и, чуть высунув кончик языка, водил пальцем по странице, видимо читая. Не знаю почему, но эта картина вызвала у меня умиление, и я улыбнулась. — Сонхи-я, как ты это понимаешь? — озадаченно спросил Бэкхён, заметив мой взгляд. — Te se-cu-ri-ty gui exp-lain-id e-be-vy-tin to me about a tickin sweet-ka-se. Я рассмеялась и присела рядом с ним, ставя на журнальный столик поднос с чаем и сладостями. — Ты, конечно, извини, но твоё произношение так себе. The security guy explained everything to me about a ticking suitcase. — Ого, ты звучишь как настоящий англичанин! Столь лестная похвала заставила мои уши густо покраснеть. — Можешь научить меня правильно говорить? — Бэкхён стал дёргать меня за рукав рубашки, поджав губы и широко раскрыв глаза, из-за чего безумно напомнил маленького ребёнка, просящего у мамы конфету. — Пожалуйста, Сонхи~я. Взамен я расскажу тебе много оборотов корейского языка, которые использует только молодёжь. Они очень редкие, но в речи звучат круто. А ещё могу поделиться особо сильными ругательствами, от них у твоего собеседника уши в трубочку свернутся… — Всё, всё, хватит, я согласна. Только давай обойдётся без ненормативной лексики? — Ура! На радостях Бэкхён подпрыгнул на месте и, опять схватив учебник, начал читать написанное. Но в его устах даже простейшие слова казались странными, и я с трудом разбирала, что он лопочет. Под конец я лишь смеялась, держась за живот. — Интересно, на каком языке ты только что говорил, — заметила я, вытирая слёзы. Парень улыбнулся, как Чеширский кот, и, довольный собой, произнёс: — Это был бэклиш. На этот раз мы оба захохотали. Взаимное обучение также не проходило долго. Как обычно попытки быть серьёзными заканчивались провалом, и мы постоянно смеялись и шутили. Долю внимания получила и моя игровая приставка. Бэкхён пришёл от неё в восторг, и несколько недель подряд мы не отлипали от экрана телевизора, потому что парень ужасно хотел поиграть в новую Mortal Kombat. В процессе он всячески мешал мне: то «случайно» толкнёт локтём, то закроет обзор своей головой, то закинет на меня ноги, блокируя джойстик в моих руках… Как и всё, что мы делали, сражения кончались невероятным хаосом, который я разбирала чуть ли не до утра после ухода айдола. Непонятно откуда взявшийся в моей квартире «твистер» внёс ещё больше движения в наши ночные посиделки. В этой игре у Бэкхёна было преимущество, ибо его натренированное тело танцора, пусть немного неуклюжее, было в меру гибким. Я же не могла вспомнить, когда в последний раз делала растяжку, поэтому комната наполнялась моими стонами, пыхтением и его смешками. На смешки, кстати, я обижалась. И один раз, когда парень помирал над тем, как я старалась дотянуться левой ногой до дальнего зелёного кружка, при этом фактически распластавшись под ним самим и не имея возможности лишний раз шевельнуться, не пошатнув наше и без того неустойчивое положение, я психанула. Столкнув с себя тушку парня, с криком: «Ну, погоди!» бросилась за ним вдогонку по квартире. Площадь хоть и небольшая, но места для подобного соревнования оказалось достаточно. Сотрясая воздух угрозами, я гонялась за парнем, который, улепётывая, умудрялся дразнить меня невинными подколами. Наконец я поравнялась с Бэкхёном (или он поддался?) и, толкнув его на диван, плюхнулась рядом. Сил на месть не осталось, и я только легонько пихнула его в плечо. — Не смейся больше надо мной, так нечестно. — Даже если грацией ты не превосходишь пингвина? — Бён Бэкхён! На это он примирительно улыбнулся, а я замерла. Замерла, потому что неожиданно поняла, что никогда не видела улыбки более завораживающей, чем та, что сияла на его лице. Я была готова сотни, тысячи раз делать что-то глупое, лишь бы он вот так улыбался только мне. Переведя взгляд с губ и встретившись с ним глазами, я поняла, что он внимательно смотрит на меня. Смешинки в его глазах уступили место интересу… и чему-то ещё? Да, чему-то, что охватило и меня в тот момент, когда я, приподнявшись на локте, потянулась к нему. Бэкхён наклонил голову, и на полпути наши губы встретились. Тогда я знать не знала, что ждёт нас впереди, какие трудности нам придётся испытать, какие препятствия преодолеть и какие решения принять. Но в волшебное мгновение нашего первого поцелуя разве можно было думать о таком? Конечно, нет. Тогда думать не то что не хотелось. Думать в ту секунду вообще не получалось.