Узник

Занятые постоянными тренировками, бейсболисты Сейдо редко находили время, чтобы просто пройтись по окрестностям, полюбоваться закатом или сходить в небольшой парк, находящийся неподалеку. Курамочи определенно хотел восполнить эти пробелы в жизни своего кохая, потому что именно по этому маршруту они и пошли. Зелень хаотично мелькала среди углов громадных зданий, обвешанных кричащими вывесками. Свистел звук проезжающих по соседнему шоссе машин, шуршали двери местного магазинчика, куда они часто бегали за мороженным в жаркие июльские дни. Курамочи не особо любил Токио. По его мнению, он был слишком огромным и слишком громким, но он хорошо помнил, как восторгался Савамура после того, как прогулялся по нему в первый раз. Кажется, ему дали какое-то поручение, и, уехав, он вернулся только вечером, восторженный и счастливый, и совсем не волнующийся о том, что все за него волновались. Но в этот раз он, казалось, даже не оглядывался по сторонам. Ничего его не влекло и не интересовало, он весь был погружен в собственные мысли. Они дошли до парка. После обеда здесь становилось пустынно, и ряды деревянных скамеек не грели ни одного прохожего. Курамочи и Савамура сели на одну из них. — А теперь рассказывай, — объявил Йоичи, — что произошло? Эйджун пожал плечами, потом грустно усмехнулся. — Ничего, просто… просто очередная шутка Миюки Кадзуи, — сказал он. — Очень несмешная шутка, — добавил он с печальной усмешкой. Курамочи долго и напряженно смотрел на него, после чего сжал руку в кулак и медленно провел ею до самой щеки питчера. Так и остановился. Это подобие удара удивило бы Эйджуна больше, если бы он не был так сосредоточен на своих мыслях. Савамура посмотрел на шорт-стопа. Тот нахмурился еще больше. — А ну-ка, обойдемся без душевных терзаний, как будто ты не знаешь, каким может быть Миюки! — Курамочи-семпай, — тихо проговорил Савамура, опустив глаза, — спасибо за поддержку, но… — Никаких «но»! — объявил Курамочи, схватив голову питчера под локоть и начав ерошить его волосы. Какое-то время Эйджун пытался вырваться, но в конце концов сдался и начал тихо смеяться. — Так-то лучше, — одобрительно произнес Йоичи, ухмыльнувшись. Они еще немного прогулялись. Курамочи чувствовал себя призраком, который кого-то преследует, так он молча и мрачно следовал за Савамурой, хотя из них двоих именно питчер был больше похож на призрака. Темные, низкие тучи закрыли небо, и стало ощутимо прохладно. Эйджун вздрогнул, когда огромная ледяная капля упала прямо на кончик его носа. Он поднял глаза, неожиданно увидев и небо, и весь остальной окружающий мир, на который до этого он не обращал никакого внимания. Какой-то шум заполнил его уши, и, только когда Курамочи затянул его под навес небольшого магазинчика, мимо которого они проходили, Савамура понял, что это звук падающего на землю дождя. Все вокруг в мгновение стало еще более мрачным и угрюмым. Эйджун бессмысленно пытался разглядеть сквозь стену повалившего ливня другую сторону улицы — проглядывалась она с трудом. Курамочи потянул его дальше, вглубь навеса, и Савамура, не раздумывая, сделал еще пару шагов назад. Из-за ветра дождь доставал их даже здесь. Эйджун завороженно наблюдал за этим зрелищем. По какой-то причине вид этой неожиданной бури успокаивал его. Воздух стал влажным и свежим, и от него по телу пробежались мурашки. Было холодно, и вдруг Савамура осознал, что Курамочи все это время держал его за руку. В этом ледяном пространстве только его пальцы окутывало тепло. * Курамочи с некоторым недоумением наблюдал за тем, как ведут себя поссорившиеся. Отношения в этом бэттери с некоторых пор стали напряженными. Причем, если Савамура в принципе не шел на контакт, то Миюки вел себя донельзя странно. То он вился вокруг питчера, всем своим видом вымаливая прощение, то наоборот, был сверх холоден и практически игнорировал. Для шорт-стопа причины такого поведения так и остались неразгаданными, и, если быть честными, они его не особо волновали. Куда важнее было то, что какие методы не использовал кетчер, Эйджун оставался непреклонным, и это непременно радовало. Однако, прошло не так много времени, и он начал успокаиваться. Начал разговаривать с Миюки больше и уже не так раздраженно, как раньше, что не вызывало в шорт-стопе никаких хороших ассоциаций. Это осознание, наоборот, заставляло его мрачнеть день ото дня. Иногда наступали особенно тяжелые минуты, когда он не чувствовал себя способным находиться рядом ни с Савамурой, ни с Миюки, ни с кем бы то ни было еще. В такие минуты он уходил и бродил где-то в одиночестве, возвращался через какое-то время, словно обновленный, но в действительности лишь нашедший еще немного сил, чтобы скрывать настоящие чувства. Савамура не замечал этого или старался не замечать. Признание Йоичи заставило его задуматься, но он почему-то лихорадочно отгонял эти мысли. Перед ним предстала простая, но печальная истина: он влюблен, и его чувства не взаимны. Однако, Эйджун все еще ставил под сомнение этот открывшийся факт. Вероятно, в невзаимности Миюки он был уверен, но в своих собственных чувствах сомневался. Усомниться его заставил один короткий, но пожалуй, хорошо продуманный разговор. Он произошел несколько дней спустя после того, как питчер узнал, что имеет дело с двумя Миюки. Один из них, разделявший неприязнь первогодки, старался контактировать с ним как можно меньше. Второй, пораженный в голову слоновой дозой нахальства, — все время пытался вызвать питчера на разговор. В конце концов, ему это удалось. Все началось с одной фразы: — Ты воспользовался своим положением, чтобы обвести меня вокруг пальца! — Я ничего не делал, — пожал плечами Миюки, потом посмотрел на питчера и улыбнулся. — Савамура, ты был влюблен в меня с самого начала. Эйджун смутился и резко отвернулся, нахмурившись. — Я влюблен не в тебя, — пробурчал он. Кадзуя не стал акцентировать внимание на том, что эта фраза была произнесена в настоящем времени. — В кого же? — спросил он, усмехнувшись. Савамура напрягся, потом, чуть покраснев, процедил: — В Миюки Кадзую. Миюки наполовину прикрыл глаза, посмотрев куда-то вдаль, и задумчиво, без тени насмешки, будто самого себя, спросил: — Интересно, как же меня зовут?.. Они помолчали. В переулке, где они стояли, было прохладно — стена соседнего здания накрыла огромной тенью все это пространство. Кадзуя стоял, оперевшись о какие-то ящики, Савамура какое-то время суетливо ходил взад-вперед, но в конце концов остановился рядом. Миюки осторожно опустил свою ладонь на ладонь питчера и взял его за руку. Эйджун вздрогнул, но позволил ему это сделать. — Как думаешь, сколько раз я уже слышал это от тебя? — без тени улыбки продолжил кетчер. — Ты всегда влюблен в Миюки Кадзую, но всегда не в меня, — он усмехнулся, — может, мне действительно стоит спросить себя, кто я на самом деле такой? Савамура посмотрел на него, словно собираясь что-то сказать, но промолчал. — Несложно понять, что с другим Миюки Кадзуей тебя ничего не связывает, но ты все равно выбираешь его, и почему? Потому что я в любом случае исчезну, рано или поздно. Меня не станет, и я больше не вернусь в этот мир, — он посмотрел на Савамуру ясным пристальным взглядом, — но разве это имеет значение для настоящей любви? Эйджун вздрогнул, неосознанно сжав руку кетчера, но тот опустил взгляд, отпустил питчера и, больше не сказав ни слова, ушел. Этот Миюки, который всегда был с ним веселее и добрее, чем настоящий, который по ранее неведомой, а теперь известной причине дорожил им больше, чем тот, кто изначально был единственным Миюки Кадзуей, этот Миюки был в тот момент именно тем жестким, твердым в своих решениях человеком, каким его все знали. Прошло еще несколько дней после этого разговора и до того момента, как Миюки Кадзуя вернулся в свою комнату в приподнятом настроении. Он открыл, закрыл за собой дверь и, сжав кулак, выдал до боли знакомое всем восклицание, которое ассоциируется обычно с другим человеком: — Ос! Другой Миюки сидел на кровати и подстригал ногти. Он бросил на двойника беглый взгляд и вернулся к своему занятию. — Он наконец-то согласился! — объявил кетчер, выйдя в центр комнаты. Его глаза лихорадочно блестели, а на губах играла веселая улыбка. Миюки ничего не ответил и лишь сильнее нахмурился. — Так, куда бы мне его свезти?.. — задумчиво пробормотал прибывший. Он начал ходить по комнате, раздумывая, нашел на столе телефон и начал в нем рыться, потом бросил его на кровать рядом с другим Миюки и нахмурился. Выдохнул и снова улыбнулся, присел рядом и спокойным взглядом оглянул второго Кадзую. Тот выглядел еще более мрачно и, казалось, совсем не хотел разговаривать. — И когда вы пойдете? — поинтересовался он, с трудом скрывая раздражение. — Скоро уйду, — беззаботно ответил Миюки. Он опустил взгляд, негромко прибавив: — Сегодня уже двадцать восьмое. — Зачем все это, если ты все равно исчезнешь? — неожиданно спросил Кадзуя. — Разве по отношению к Савамуре это не жестоко? Исчезнуть навсегда сравни смерти… — мрачно добавил он. Второй Миюки хмыкнул. — Почему-то раньше тебя это не волновало, — с усмешкой ответил он. — Я не думал, что ты зайдешь так далеко, — ответил кетчер, избегая смотреть на двойника. — Правда, что ли? — с сарказмом переспросил тот. — Нет, ты знал это, — возразил Кадзуя, — знал с самого начала. Разве не ты мне это позволил? Разве ты сам не хотел посмотреть, как отреагирует Савамура, если ты будешь с ним таким? — он поднялся с кровати и встал перед своим противником, посмотрев ему прямо в глаза. — Вот только все это действительно зашло слишком далеко, и теперь он выбрал меня, даже если мне остался один день. Миюки отвел взгляд, пытаясь сделать вид, что снова сосредоточился на своих ногтях, но его двойник выбил ножницы из его рук, ногой придавил запястье и, победно улыбнувшись, поинтересовался: — Каково это, чувствовать себя побежденным, Миюки Кадзуя? * Савамура безмятежно собирался, что-то напевая себе под нос. Сегодня он наконец поддался уговорам Миюки Кадзуи и согласился пойти с ним на свидание. На самом деле для Эйджуна это был шанс разобраться в собственных чувствах. Ему необходимо было знать, прав ли второй Миюки или нет. Если он все-таки был прав, тогда это меняло все от начала и до конца. — Куда-то уходишь? — повседневно поинтересовался Курамочи. Этот вопрос заставил Савамуру напрячься. Какое-то время он медлил с ответом, потом негромко проговорил: — В город. — Хочешь что-то купить? — Нет, я… — пересилив себя, он продолжил: — С Миюки. — Вот как, — негромко произнес Курамочи. После этих коротких слов сборы Савамуры перестали нести характер веселых и безмятежных. Долгое время в пятой комнате висела давящая тишина. Наконец Эйджун подошел к семпаю и, положив руку на его плечо, проговорил: — Прости, я просто хочу проверить свои чувства. Шорт-стоп поднял на него взгляд, потом лег полностью на пол со словами: — Тебе не за что извиняться, — после этого Йоичи неожиданно схватил питчера за ногу и потянул, из-за чего тот потерял равновесие и с эмоциональным восклицанием свалился на пол, — идиот, — тихо закончил Курамочи и слабо улыбнулся.