Smoke Filled Room

♪ tove lo — habits (oliver nelson remix) ♪

Той ночью я была полностю разбита. Я просто утонула в своих мыслях. Я решила подняться, сделать что-то, все, что угодно, лишь бы не лежать, сотрясаясь в слезах. Но мое тело тупо не реагировало. Той ночью я пообещала себе, что больше никто не разобьет мне сердце. Ужин в ванной. Секс-клуб. Совокупление каких-то фриков так и притягивает к себе внимание. Странно, мне не противно. Но если уж на то пошло, мне неуютно. Да, я уже бывала здесь и видела это много раз. Отсюда меня забирает Люк. Обойдется без благодарностей — я его сюда не звала. Это ему вошло в привычку. Дома я объелась какими-то кексами. После этого меня вырвало в раковину. Я пропила все свои деньги и из-за этого мне как-то одиноко. Мои дни проходят как в тумане. В попытках забыться, я пошла на попятную. Подсела на наркотики. Мне придется всю жизнь оставаться под кайфом, чтобы забыть, что у меня была прежняя жизнь, по которой я теперь скучаю. Я разыгрываю спектакль, в котором веселью нет конца. Не могу снова идти домой одна, всегда необходим кто-то, кто притупит мою боль. Мне придется всю жизнь оставаться под кайфом, чтобы забыть, что я скучаю. Мне хорошо без него. Самообман. Я очнулась в руках Люка. Опять он… почему бы ему просто не оставить меня в покое? Я попыталась оглядеться. Обстановка незнакомая. Я не знала, где мы находимся. Люк все еще тряс меня за плечи. — Хейли, пожалуйста, прекрати, — в его голосе была боль, а на глазах слезы. — Прекратить что? — я отшатнулась, скинув его руки с себя. — Все это… пожалуйста. — Иди к черту, — я мотнула головой, прогоняя какую-то искусственную мутность. — Мне только становилось лучше, а теперь я чувствую себя еще паршивее, чем когда-либо. — Давай поговорим утром, хорошо? Я почувствовала, как меня толкнули на кровать. В глазах сразу же потемнело. В следующий раз больше не возьму ничего у того темнокожего мальчика. Наконец утром я оглядела обстановку. Персиковые стены, деревянный стол, ламинат. Сквозь тонкий тюль просачивались лучи солнца. Я закрыла глаза, когда боль в голове неожиданно напомнила о себе. Во рту пересохло. Кое-как заставив себя встать на ноги, я посмотрела на себя в зеркале: потухшие, стеклянные глаза не естественного темно синего цвета, до жути бледное лицо, обрамленное спутанными каштановыми волосами. Расширенные зрачки — последствие принятия химических веществ (читай: наркотиков) накануне. Потерянность и апатия в моих же собственных глазах напугала меня, и я перевела взгляд на одежду. Оглядела бордовую майку, такого же цвета шортики в цветочек, тяжелое колье, обувь на высокой платформе и отвратительно пушистый кардиган, ранее белоснежный, позднее грязно бежевый. Даже не помню, когда это я оделась. — Доброе утро. Я посмотрела на парня, стоящего в проходе, и фыркнула. Его волосы были все еще мокрыми после душа. — Что я здесь делаю? — голос привычно сиплый. Почему-то мне плевать на это. — Ты была без сознания, и какой-то мужик нес тебя на руках, — он закатил глаза. — Я подумал, тебе не помешала бы помощь. — Не пихай мне, блять, свою чертову помощь! — неожиданно для себя, я перешла на крик. — Мне она не нужна, не нужна, не нужна! Слезы неконтролируемо полились из глаз, я опустилась на пол, схватившись за голову. Мне больно от всего этого. Люк сел на корточки напротив меня и обхватил руками мое лицо, смотря прямо в глаза. Не выдержал моего взгляда. Отвел свои в сторону. — Просто обещай мне, что ты прекратишь это, — он пальцами вытер слезы на моих щеках, когда я всхлипнула. — Когда ты мне пообещаешь это? — Тридцать третьего августа не следующего лета. Секунду до него доходил смысл моих слов, но потом он улыбнулся, обнажая ровные зубы. У него красивая улыбка, хоть и была на этот раз несколько печальной. И не такая красивая, как у него. Я не восторгалась Люком так, как им. Я не ревновала его. Я не хотела, чтобы он принадлежал только мне. Я не хотела, чтобы ни одна девушка не изучила его лучше, чем я, и не узнала, какой он. Потому что он не был им. Мне не хотелось, чтобы он ревновал меня. Чтобы он психовал на пустом месте, так и не поняв, что и тысяча не заменят его одного, как делал это он. — Чай, кофе? — Анальгин. Я сидела на высоком стуле в кухне, болтая ногами в воздухе, пока он рылся в аптечке. Получив заветную таблетку и стакан теплой воды, я поблагодарила его и положила лекарство в рот. Пока я запивала его водой, Люк опустился на стул напротив меня, внимательно изучая каждый сантиметр моего лица. Мне даже неловко стало. — Эй, — я махнула рукой перед его лицом. — Извини, — на его лице появился румянец. — Хотел спросить, какого это — любить. — Я-я и не знаю, любила ли я… Я поспешно отвела взгляд в сторону. Очередная ложь, замеченная им. Он хмыкнул. — А я знаю. Я влюбился так же, как люди засыпают. Сперва медленно, а потом вдруг сразу… Ноябрь — прошел месяц. Мы шли по замерзшему парку вдоль спящих под тонким слоем снега скамеек. Он держал меня за руку. Все внутри меня неистово сопротивлялось этому жесту. Но руку его я продолжала держать. Осторожно, так, что подергивались пальцы. Он же, напротив, держал крепко, и я чувствовала его тепло. Тепло, что не должно было греть меня. Не мое тепло. Перед помутневшими глазами настойчиво маячило «нет». А они продолжали смотреть на него. В ушах настойчиво звенело «нельзя». Но я продолжала слушать его. Все мое нутро чувствовало великую вину. Мы размеренно шагали, оставляя за собой две тонкие цепочки следов на свежем снегу. Тут он заметил, что я замерзла, и предложил вернуться в машину. Я отрывисто кивнула. В салоне было так же холодно, и мое дыхание сопровождалось густым паром. Я слышала многочисленные обещания, что скоро согреюсь. Видела суетливые пальцы на приборной панели, увеличивающие температуру. Чужие пальцы, стремящиеся согреть меня. Я видела чужие глаза, влюбленные в мои. Все в нем было чужим. Но тем не менее теплым. Необъятное море вины, что бушевало во мне, расплескивая мою верность, медленно вскипало. Стекла запотели. Увидев, что я дрожу, он резко взял мои руки в свои и поднес к губам. Море во мне мгновенно застыло от неожиданности и необъяснимости этого жеста. Его теплое дыхание согрело мои ладони. Гребни волн яростно вспенились. Я отдернула руки. Вышла из машины. Зашагала прочь сквозь метель. Я не могла.