О монстрах и людях

В жизни часто случаются такие моменты, когда думаешь, что вот оно, хуже снега ничего быть не может… и тут начинается болото. Строго говоря, это не было болотом — просто тёмная пещера, большая часть которой затоплена: где по щиколотку, где почти до колена. Были и сухие островки, оставленные неизвестным архитектором только для того, чтобы путешественник насладился тоскливым хлюпаньем обуви. Самое обидное — за бездонной расщелиной, на возвышении виднелся совершенной сухой коридор. С колоннами, мать их. Но туда не вело моста или тропинки. Обидно, если пропустил переход по невнимательности, но и возвращаться нет желания. Хлюпая и тихонько жалея себя, я вспоминал прощальные предупреждения Папайруса. В Водопадье — этой самой сырой дыре — живёт глава королевской стражи Андайн. Крутой и опасный тип, готовый разбиться в лепёшку, лишь бы выслужиться перед королём. Скелет сам побаивался королевского прихвостня — даже называл уважительно — «они». Показательно, особенно если вспомнить, что самого Азгора за бутылкой сидра он назвал «Пушистиком». По всему выходило, что этот монстр действительно попытается меня убить — без головоломок, вызовов на поединок и пощады. И, наивность это или оптимизм, но грозную речь он закончил словами: «Если вы не убьёте друг друга, то обязательно должны подружиться». Хлюпанье и ругань под гулкими сводами разносились так далеко, что мысль пробираться незаметно была отброшена. Опрометчивость этого решения доказало копьё, вонзившееся в мягкий ил прямо перед носом. Отпрянув, я быстро огляделся — на верхнем ярусе стоял рыцарь в чёрных латах. Вонзившееся копьё вдруг исчезло, а в руках монстра появилось новое. Но стоило достать пистолет — и противник шагнул назад в темноту, то ли укрылся за колонной, то ли просто стал незаметен. Стрелять можно было разве что наугад, и я приступил к плану «Б» — побежал. Следующее копьё разделилось в воздухе, но все пять снарядов остались за спиной. А рыцарь, громыхая доспехом, погнался следом, всё так же оставаясь невидимым, разве что блестели всё новые и новые копья. К счастью, хоть летели они быстро, но перед стартом на мгновенье замирали в воздухе, а метатель не имел понятия о такой полезной вещи, как упреждение. Уворачиваться оказалось не сложно, но это нервировало и даже было в чём-то унизительно. Поэтому я от всей души обрадовался, оказавшись на пирсе гигантского подземного озера. А всё потому, что колонный зал наверху закончился. Добравшись до края, я остановился, положил руку на пистолет и ненадолго перевёл дыхание. Вот он, чёртов рыцарь. Идёт не торопясь, думает что загнал добычу в ловушку. Плотоядно ухмыляясь, я подпускал врага поближе, держа орудие наготове. И тут гад ударил по дощатому настилу. Пирс отвалился от скалы, и я со стойким ощущением «дежа вю» полетел вместе с ним. О чём думает человек, только что упавший с высоты как минимум в полтора десятка метров? О том, что во второй раз успеваешь лучше сгруппироваться. И что вода мягче земли. Ах да, огромное озеро оказалось такой же лужей глубиной по колено и гигантскими кучами мусора. Человеческого мусора — должно быть река, питающая озеро, протекала на поверхности. Отряхнувшись и кое-как выжав одежду я философски рассудил, что исход благоприятный. Если чёрный рыцарь считает меня мёртвым — не придётся больше бегать от копий. А сырые пещеры должны когда-нибудь закончиться. Так я прошёл мимо помойки и нескольких домиков, вскарабкался по отлогому склону и оказался на нормальной, сухой дороге. Впереди замаячил узкий проход, который, по описанию скелетов, должен был вывести из Водопадья. Надо же, сколько радости может принести простая дырка в скале. И тут — до боли знакомое громыхание металла, Андайн с копьём наперевес выходит из тени и снимает шлем, обнаживший густой хвост рыжих волос и синюю кожу. Злобный рыцарь всё это время был девушкой? Красивой девушкой, надо сказать: всегда питал слабость к сочетанию рыжего и синего цвета (конечно у человеческих женщин синими чаще всего были глаза). Гладкая кожа, улыбка до ушей с белоснежными зубами, большие глаза, точнее, один глаз, второй закрыт пиратской повязкой. Общее впечатление не портили даже не то плавники, не то жабры вместо ушей. Стоит ли объяснять, что благодаря образу жизни, тяжёлому характеру и многочисленным следам боевой славы на лице женщина у меня в последний раз была примерно в доисторические времена? В общем, дырявить пулей мордашку этой ундины казалось кощунством. Пока я прикидывал, что ещё скрывают латы, Андайн о чём-то говорила, но похоже заметила раздевающий взгляд и оборвала речь на полуслове: — А знаешь, человек, я не стану тебе ничего объяснять! — она согнулась как пружина и кинулась в атаку.