L'equipe

      Клинт чувствовал себя крайне неуютно, застёгивая запонки.       — Выглядишь ты сейчас, словно тебя инфаркт вот-вот хватит, — хихикнула Наташа, сидя в кресле в примерочной. Закидывая ногу на ногу, она задела свои бесконечные пакеты с обновками.       — А ощущаю так, что мне немедленно надо выпить мартини с водкой, — пытаясь подражать голосу Шона Коннери, ответил Клинт, со второго раза справившись с галстуком-бабочкой. — Одно радует — Щ.И.Т. не из федерального бюджета спонсируется: мне было бы крайне неловко тратить деньги налогоплательщиков на это.       Романофф скривила губы в таинственной усмешке. Они пока точно не знали, как именно попасть на тот вечер, но последняя информация, на этот раз от Колсона — что уже внушало оптимизм: к делу подключили больше агентов — обнадёживала. Клинт считал переодевания в гостей малоэффективными: их могут начать что-то спрашивать, кто-то ещё и узнает… Но вот обслуживающий персонал на подобных мероприятиях — идеальное прикрытие. Но не для Наташи. Он иногда начинал думать, что ей просто нравится нацепить новое платье и не слишком устойчивые на вид каблуки, чтобы все оборачивались вслед, недвусмысленно ухмылялись, заводили идиотские разговоры, а она бы, как всегда, мило улыбалась в ответ, отвечала неопределёнными фразами, играя очередную роль.       Махнув руками, Клинт удостоверился, что и в рубашке, и даже в смокинге драться теоретически возможно. Ботинки оказались не слишком удобными, а хорошая обувь — часть успеха любой операции: сложно делать свою работу, когда из-за мозолей нельзя наступить на ногу, или когда подошва настолько скользкая, что можно упасть. Но, на самый крайний случай, всегда можно бегать босиком. Бросив взгляд на своё отражение, Клинт удовлетворённо хмыкнул. Костюм сидел как влитой, ворот почти не давил, да и вообще — из зеркала на него смотрел уверенный в себе малый, на лице которого почти не заметны синяки под глазами из-за вечного недосыпа. Сбрить щетину — и хоть на приём во дворец.       Романофф расплатилась картой, и, обвешанные мешками, они вышли на торговую улицу. Накрапывал тёплый летний дождь, совершенно не пугавший туристов. Судя по сосредоточенному лицу, Наташа нашла на своей почте что-то полезное.       — Едем куда-то в район Кингстона. Нам забронировали комнату в отеле. Относительно недалеко от того места, где завтра будет тот вечер. Хилл сообщила, что всё необходимое ждёт нас уже в номере.       — Отлично, — Клинт вжал голову в плечи: дождь усиливался, и вода неприятно заливалась за шиворот. — Мы как туда доберёмся? На электричке? Это Ватерлоо или какой-то другой вокзал ?       — Довольно странно жить в номере за двести пятьдесят фунтов за ночь и ехать на электричке, — хитро улыбнувшись, подмигнула Наташа.       — Похоже, мне начинает тут нравиться, — оскалившись, он открыл дверцу ближайшего от них свободного такси.       Эти английские такси Клинту всегда нравились: сзади могла разместиться компания человек из пяти. Но, в своё время, он долго не мог водить в здешней манере. Машины посажены весьма низко, как, к слову, и двухэтажные автобусы, так что в повороты вписываться было легко, но он всё равно тогда раз за разом сбрасывал скорость.       Пока они выбирались за город, дождь успел несколько раз усилиться и снова почти закончиться. Романофф что-то читала, Клинт же проверил почту, в очередной раз не найдя там ничего интересного, так что просто глазел в чуть запотевшее окно. Вылизанные улицы центра сменились рабочими окраинами, а затем — богатым пригородом с садами, гольф-клубами и парками. Машина повернула на подъездную дорожку к красивому кирпичному зданию, у входа в которое белели колонны словно в каком-то фильме про Викторианскую эпоху. Клинт не мог вспомнить ни одного названия, но был уверен, что почти все они про непростые отношения в высшем свете. И книжки ещё про это были.       Стойка регистрации, казалось, что находится просто в коридоре, на самом проходе, тогда как в лобби — рояль и камин. Клинт хотел присвистнуть, но он изо всех сил изображал из себя парня, который в состоянии позволить себе подобную роскошь. И именно поэтому платила вновь Наташа.       Номер с огромной кроватью выходил окнами на небольшой парк, за которым виднелась Темза в её ещё очень узкой части. Наташа бросилась к коробке, ожидавшей их прибытия на небольшом журнальном столике. Очередная посылка из «спортивного магазина» на имя Н. Картера. Романофф, словно ребёнок в рождественское утро, выудила из неё два пистолета, опять-таки из вооружения британской армии, но на этот раз тот, что достался Клинту, был безупречен. Разобрав оружие, он довольно ухмыльнулся: всё было исправно, смазано и почищено, словно на экзамене в академии. Романофф достала горсть непонятных, похожих на таблетки, чёрных штуковин.       — Это маячки или микрофоны? — нахмурившись, Клинт взял одну из них, нащупав выпуклые точки.       — И то, и другое, — широко улыбнувшись, Наташа принялась их пересчитывать. — Ты же знаешь азбуку Брайля?       — Ага, — кивнул он в ответ, поняв, что на штуковине была цифра «3».       — Это тебе, — протянула Романофф аккуратную коробочку, в которой оказались на вид весьма недешёвые мужские часы. — Там есть камера, микрофон и передатчик. Придётся тебе вспомнить прошлое, но не воровством заниматься, а эти жучки подбрасывать. Чтобы их активировать — нужно сжать, положить в карман, и, сообщив порядковый номер, нажать на кнопку, чтобы сделать фотографию того, кому ты его подбросил.       — Ясно, — почесал затылок Клинт, пропустив мимо ушей до сих пор не слишком приятную ремарку Наташи. Она прекрасно знала, что он совершенно не любил ворошить прошлое. Он же не вставлял всякий раз, что она перебежчица в конце концов! — А что ещё для меня есть?       — Можешь взять канцелярский нож, — пожала Наташа плечами в ответ, убирая лезвие и бросая его Клинту.       — План уже есть? — он повесил костюм в шкаф и, включив свет в ванной, отправился высыпать туда свои зубную щётку и одноразовую бритву с дезодорантом.       — Вместе с доставкой в девять утра заходим внутрь, когда мероприятие начнётся — выйдем в зал, — Романофф считала патроны. Их снова было мало. Скорее, чтобы чувствовать себя увереннее, чем отстреливаться.       — И где мы там будем столько времени «незамеченными» торчать? — за окном появилось солнце, и Клинт понял, что был бы не против пройтись до ближайшего кафе.       — Строительство началось еще при Генрихе Восьмом: там полно мест, где, по легендам, призраки, да и там кое-кто будет, кто нам поможет, — устало вздохнула Наташа.       — Кто?       — Завтра узнаешь.       Буквально за углом от отеля расположился небольшой паб, терраса которого нависала над рекой. По пешеходному мостику то и дело пробегали, проходили с собаками, детьми или велосипедами.       — Оживлённое местечко, — Клинт озирался по сторонам. Наверное, Романофф была куда большим параноиком, но и ему периодически мерещилась слежка. Ту «Элен» он заметил вообще случайно, так что теперь был более внимательным. — И вообще, почему мы пошли сюда, если на том сайте у соседнего места выше рейтинг?       — Я здесь уже была, — сдержанно улыбнулась Наташа. Она пила чай, добавив в него молока, хоть и ненавидела его. Она бы предпочла диковатый вариант с лимоном, но это тогда было бы как из той шутки, которую она любила рассказывать, про советского шпиона и чайную ложку. Наверное, именно по этой причине Романофф сейчас ела «новую английскую кухню» — карри, в то время как её новозеландский жених уплетал очередной стейк, не забыв, предварительно, подискутировать о преимуществах мяса в его родном регионе с официантом, запивая ужин лёгким отвратительным пивом.       — Так с кем мы работаем? МИ-6? ЦРУ? — понизив голос, прошептал Клинт.       — Всему своё время, Ники, — улыбнулась Наташа, накрывая его ладонь своей.       — Долго нам там нужно быть?       — Как можно дольше, — продолжала она улыбаться, смотря прямо в глаза. Взгляд Романофф так и кричал, что кое-кому стоило наконец замолчать, пока в него не вонзили вилку.       В номере Наташа расставила пару приблуд, на случай, если кто-то решит ввалиться к ним. На сон осталось больше десяти часов, да и кровать оказалась настолько большой, что в эту ночь никому не нужно было перебираться на пол. Клинт всё это уже проходил: вспышка чего-то там, потом сожаления — у Наташи, конечно, — потом работа и новый круг. Романофф сидела в кресле, закинув ноги на столик, и ждала, когда у неё высохнут ногти. Она оставила гореть лишь бра на стене за собой. Клинт же забрался в кровать, предварительно достав из шкафа второе одеяло, и читал обзор товарищеского баскетбольного матча между сборными США и Австралии.       — Круто наконец-то поспать в кровати больше четырёх часов, — бросил он, не поднимая головы.       — Купил бы себе домой нормальную кровать и спал бы в ней хоть каждый день, а не на диване, — Наташа дула на ногти на правой руке.       — Зачем тратиться на кровать, если не сегодня, так завтра — могут убить? — Клинт отложил коммуникатор и выразительно посмотрел на Романофф.       — Незачем, — подняв брови, она мотнула головой. — Как и привязываться к кому-то.       — Боже, Та-а-аш! — простонал Клинт. — Все знают, что твоё сердце сделано из советской стали, но ты сама раз за разом поднимаешь эту тему!       — Ничего я не поднимаю! — она нахмурилась, тряся теперь левой кистью. — С чего ты взял, что я вообще об этом?       — Потому что! — закатил он глаза. — Потому что сколько мы уже с тобой работаем? Ты можешь хоть вечность не говорить, с кем мы на этой операции, но, чёрт возьми, тут мне всё ясно!       — Ничего тебе не ясно! — прошипела Романофф, добавив что-то на русском. Клинт успел выучить несколько ругательств, и одно из них только что было произнесено явно в его адрес.       — Ладно-ладно, ты права, — капитулируя, он поднял ладони. — Лучше рассуждений о высоких материях — лечь спать. Лично я не знаю, когда представится новая возможность это сделать.       С этими словами, он завернулся в одеяло и, подмяв подушку, лёг на живот, отвернувшись к стене. Злобно сопя, Наташа вырубила свет и залезла под своё одеяло с другой стороны кровати. Она затихла, как всегда стараясь прикинуться спящей, медленно и тихо дыша. При всех её талантах, Клинт не поверил ни разу, что она заснула так быстро. Да и зачем этот спектакль? Женщины…       Открыв глаза, когда часы не показывали даже шести утра, Клинт вылез из кровати и решил прогуляться. У реки уже были люди с собаками, кто-то ехал на велосипеде. От воды поднимался лёгкий туман, но день обещал быть погожим. Он убрал руки в карманы толстовки и уселся на влажную от росы лавку. А если это последнее утро в его жизни? Во что он ввязался? Нет, не в этот раз, а вообще? Работа самоубийцы. Наверное, Наташа была в чём-то права. Но ведь и у белых воротничков случаются сердечные приступы, аневризмы аорты, они попадают в аварии, тонут по-пьяни… Если так рассуждать, то никому тогда не стоит ни с кем сближаться: все же умрут.       А с Романофф у них было много общего. И, что самое главное, осознание, что смерть где-то за углом. Конечно, Клинт не собирался отбрасывать коньки в ближайшие лет сорок, а то и дольше, но всякое могло случиться. Даже сегодня. И если всё обойдётся, то он точно пригласит Романофф куда-нибудь сходить, не в кино или на какой-нибудь матч, а что-то более… особенное? Простое? Типа ужина в каком-то ресторане? Хотя что в этом такого: пожрать дорогущую еду с видом на город или, того хуже, даже без вида. Пиво в баре тоже не подходит: они и без этого частенько так делали. Может, съездить куда-нибудь? Не по работе, а так? В Чикаго, например. Наташа любила истории про гангстеров. Да, выходные в Чикаго, почему бы и нет?       — Эй, ковбой, — из раздумий его вырвал чуть низковатый спросонья голос Наташи, которая протягивала ему одноразовый стаканчик кофе. — Я присяду?       — Конечно! — он подвинулся.       Наташа накинула капюшон вязаной кофты на голову и одёргивала короткое платье, чтобы прикрыть хотя бы коленки.       — Вечно забываю, что тут утром слишком прохладно, — пробурчала она, отпивая кофе.       — Свежо, — согласился Клинт. Она принесла ему, как он любил, просто чёрный, без сахара, в то время как сама пила кофе с молоком. Они молча смотрели на реку, периодически отхлебывая из стаканчиков. Вчерашний недоконфликт был полностью исчерпан, потому что уже сегодня им, возможно, придётся спасать задницы друг друга. А для этого неплохо хоть немного доверять, даже если один из них — бывший преступник, теперь зарабатывающий на жизнь в том числе и убийствами, а другая — шпионка-перебежчица.       — Не знаю как, но ты, на самом деле, вчера был прав, — тихо сказала Наташа, опустив глаза.       — Забей, — приобнял её за плечи Клинт, — ты — профи, я — профи. Мы знаем все риски, знаем, по большей части, на что подписались, но мне куда приятнее тебя страховать, чем Колсона или Фьюри.       — И чем Морз? — хитро прищурилась Романофф.       — Только не давай мне поводов считать, что ты ревнуешь, — рассмеялся Клинт, подметив, что Наташе эта фраза совсем не понравилась.       В подъехавшем такси за рулём сидел «Джим». Он отсалютовал им, открывая багажник.       — Ну теперь-то мы точно виделись раньше, — уголком рта прошипел Клинт, когда они вышли из гостиницы.       — Доброе утро, — улыбнулась Наташа, убирая вещи в машину.       — Я отвезу сейчас вас к грузовику. У коробок — двойное дно, так что уберёте всё туда. Переоденетесь в одежду, маски наденете — рыба свежая, типа по санитарным нормам, — не оборачиваясь, чётко и довольно громко вещал «Джим», когда они проезжали какой-то колледж с теннисными кортами.       — А если мы зайдём и не выйдем — никто не заподозрит ничего? — поинтересовался Клинт. Его в данный момент не столько волновало, на кого работал этот парень за рулём, столько то, что быть замеченным до начала операции — не очень здорово.       — Это не ваша забота, — коротко ответил тот. — Там будет один наш надёжный человек. Она проводит вас в безопасное место, где сможете дождаться начала, и потом наш же человек вас выведет к гостям.       — Звучит таинственно, — пожал плечами Клинт. — А точно обслуживающим персоналом нельзя прикинуться?       — Они только посудомоек оставили, — отрицательно качнул головой «Джим». — Всех своих привезли.       Надев маски, они вытащили из кузова по два ящика со свежей рыбой и направились к служебному входу. В руках охраны оружия не было, но Клинт прекрасно видел, что оно находилось у них под пиджаками. Наверное, если они смогут попасть внутрь, то он всё-таки засунет потом свой пистолет за пояс.       — Свежая, — буркнул Клинт одному из охранников, слишком долго всматривающемуся в рыбу у него в ящике. — Только утром выловили…       — Ага, — тот отодвинулся, давая пройти внутрь. Первый пункт есть.       У самых дверей их встречала невысокая женщина лет сорока, радостно всплеснувшая руками:       — Повара-то все извелись уже! Сейчас я вас провожу!       Она завела их в тёмный коридор, в котором из-за шкафа появились двое, одетые точно так же, как и Клинт с Наташей. Они отсоединили второе дно и, взяв ящики с рыбой, направились куда-то вперёд, а женщина приоткрыла дверь без ручки, ведущую вниз.       — Идите до комнаты, в которой горит свет, — шепнула она.       Они послушно юркнули в проход и пошли на свет, на всякий случай достав из коробок заряженное оружие. Но лестница привела их к небольшому коридору, уходящему вверх. Комната, в которой горел свет, гостеприимно распахнула двери.       — Ни жучков, ни бомб, — убрав коммуникатор, Наташа села на стул. Один из двух. Между ними был пластиковый стол, вроде тех, что можно встретить в недорогих кафе на побережье, на котором лежали чертежи.       — Это схема вентиляции? — Клинт с интересом начал по ним водить пальцем, найдя, предположительно, место, где они находились.       — Похоже на неё, — Наташа заправила волосы за ухо, наклонив голову.       — Ох, голубки! — в дверном проёме показалась пухлая женщина, совершенно не обратив внимания на два пистолета, направленных на неё. — Я вам тут сэндвичей с яичным салатом принесла и термос кофе. Думаю, раньше половины шестого вам не стоит показываться в главном зале.       — Как скажете, — улыбнулась Романофф, принимая поднос.       Клинт успел выучить систему вентиляции наизусть, как и расположение пожарных выходов. Они уже переоделись в вечернюю одежду: Наташа, как всегда, закрепила оружие на бёдрах, Клинт же засунул пистолет за пояс, приделав запасные магазины к голеням. Не слишком удобно, зато со стороны не очень заметно. Романофф даже сделала какую-то хитроумную причёску, пока он разделывался с сэндвичами. Но до часа икс всё рано осталось слишком много времени.       Боялся ли он? Нет. Клинт давно не боялся. Наверное, с самого детства, когда он мог просто держать язык за зубами. Но ему вечно было что сказать отцу, а тот отвечал ударами. Раз за разом. Скорее всего, более умный на его месте просто бы молчал. Даже старший брат не получал столько оплеух, хоть и куда чаще язвил. А Клинт всегда говорил прямо. То, что думал. То, что чувствовал. Он просил отца не бить мать, но доставалось и ему. Он просил не пить, раз тот не мог себя контролировать… И вновь получал лишь по голове в ответ. Разумнее было бы молчать… Но Клинт снова и снова пытался заступиться за мать, вставал между ними, пытался за руки оттянуть отца, и его снова били. Он привык, что не всегда можно выиграть. Наверное, в детстве он только и делал, что проигрывал: отцу, старшему брату, а потом — обществу. Клинт не считал себя аутсайдером, но, если сегодня он уедет из этого чёртового дворца в цинковом ящике — он не удивится. Хоть это и не входило в его планы. Совершенно не входило. Клинт планировал жить. Он выживал в весьма хреновых историях. Так что выкарабкается и из этой.       Вот и сейчас, сверяясь с часами, показывавшими половину шестого, Клинт не думал отступать. Наташа была совершенно неотразима в своём чёрном платье. И она это знала.       — Готов? — Романофф собирала свой пистолет, не поднимая глаз.       — Всегда, — хмыкнул Клинт. Он до сих пор не понимал до конца, к чему именно ему нужно было быть готовым.       Дверь скрипнула, и в проёме появилась голова той пухлой женщины:       — Пошли!       Они последовали за ней вверх по лестнице, не той, по которой спускались утром.       — Там уже около пятисот гостей, — не оборачиваясь, бросила толстушка. — За этой дверью — коридор перед уборными.       С этими словами она развернулась и заспешила вниз.       Они остались вдвоём. Клинт ещё раз нащупал часы на запястье, жучки — в кармане, а оружие — за поясом. Он был готов.       Наташа потянула ручку вниз.