L'equipe

      Клинт в очередной раз понял, как далеко ему до Романофф, и поставил рюкзак себе на колени, разворачиваясь к незнакомке.       — Простите, но французский у меня паршивый. Вы по-английски говорите? — произнёс он с наиболее резким среднезападным акцентом, чтобы уж точно никто вокруг не принял за англичанина: поговаривали, этих парней ещё со Столетней войны сильно недолюбливали в здешних краях.       — Да! — просияв, девушка уселась рядом, изящно забросив небольшую сумку на верхнюю полку. — А вы — американец?       — Ага, — Клинт протянул руку. — Кевин. Мне кажется, или мы встречались до этого?       Девчонка на мгновение отвела взгляд, поджав губы. Столь стремительно, что кто-то другой на его месте мог бы и пропустить это, но только не Клинт.       — Элен, — она протянула худую ладошку, отвечая на французский манер с ударением на последний слог. Он почувствовал стертую кожу, словно незнакомка много работала в тренажерном зале без перчаток. — Я вчера прилетела. Мир — огромная деревня!       Она рассмеялась, прикрывая крупноватые белые зубы. Клинт пытался найти хоть какую-то зацепку: шрам или татуировку, но ничего не было. Простая, на вид, девчонка. Скорее из Восточной Европы: Наташа объяснила, что выдает её бывших соседок.       — И откуда вы прилетели, Элен? — поезд, наконец-то тронулся.       — Я в Нью-Йорке учусь, — она кивнула на свою футболку с аббревиатурой университета из «Лиги Плюща». — В магистратуре.       — А живёте? — Клинт попытался закинуть ногу на ногу, приподняв рюкзак, но кресла стояли слишком близко.       — В Бордо, — мило улыбнулась «Элен». — Да что мы всё про меня да про меня?       Она игриво стукнула его в плечо. Несмотря на то, что кулачок еле коснулся Клинта, удар был поставлен. Даже если из Щ.И.Т.а ничего не пришлют, держаться от этой хохотушки стоило подальше. Как и говорил Фьюри.       — Из Миннесоты. В последнее время, — он криво улыбнулся, отпивая воды из шейкера. Легенды про персонального тренера нужно было поддерживать.       — Вы похожи на военного, — вновь хихикнула девица. Как неизящно. Если она и была шпионкой, то, похоже, информацию узнавала исключительно пытками.       — Никогда не служил, — широко улыбнулся Клинт, разводя руками. — Слушайте, а может до буфета дойдём? Сейчас ещё рано, — он сверился с массивными часами на руке. — Можно и углеводы употребить.       — Почему бы и нет? — она резво поднялась с места и, привстав на носки, грациозно потянулась за сумкой.       В буфете четверо британцев лет под пятьдесят уже запивали вино пивом, когда они подошли заказать что-нибудь по меню.       — Вы предпочитаете какое вино? — Клинт вопросительно изогнул бровь. Идея пить с «хвостом» — не самая умная, но у него других сейчас не было. Он же не агент, направляющийся убить какого-то злобного русского, а простой парень из Миннесоты, решивший гульнуть в Европе.       — Не рано ли? — немного нервно улыбнулась «Элен», оглядываясь.       — Не-е-ет, — протянул он в ответ, тыкая в картинку с бутылочкой красного вина. — Вот таких четыре, пожалуйста!       Для убедительности, Клинт показал на пальцах количество и выудил из кармана яркую бумажку с какими-то классическими колонами. Две маленькие бутылочки он протянул «Элен», одну, вместе со сдачей, сунул в накладной карман шорт, другую — тут же открыл.       — Ну, за знакомство, Элен! — он поднял своё вино и сделал пару глотков. У его новой подруги в руках хрустнула отвинчивающаяся пробка, и она, коротко улыбнувшись, пригубила из горлышка. — О, я чертовски извиняюсь! Позвольте одноразовый стакан для мадмуазель!       Бармен протянул стаканчик, вежливо улыбаясь. Эта парочка была далеко не самой большой проблемой утреннего поезда в Бордо в буфете, учитывая джентльменов, изволивших уже открыть виски.       — Присядем? — не дожидаясь ответа, Клинт расположился у окна, поставив рядом с собой рюкзак. Теперь «Элен» могла занять место лишь напротив, где просматривались её руки.       — Вы надолго в Бордо, Кевин? — она устроилась на своём месте, отставив чуть в сторону стакан с вином. Её белесые глаза пытались что-то прочитать на лице Клинта, но, судя по чуть заметной складке между светлых бровей — безрезультатно.       — Думаю, пары дней на фестивале вина мне хватит, — хитро улыбнулся он, вновь отпив из бутылочки. — Я, разумеется, понимаю, что раз вы из Бордо, то можете говорить о городе бесконечно, но в моих планах покататься на сёрфе в Англе: в Биаррицце безумно дорого, как и в Осгоре. Но я почитал в интернете — в Англе лучше всего.       — Неплохой выбор, — приветливо улыбнулась девица напротив.       Он почувствовал, как в беззвучном режиме завибрировал коммуникатор в кармане. Извиняясь и обещая скорое возвращение, Клинт поднялся на ноги и, закинув рюкзак на плечо, направился в сторону уборной, но, сделав пару шагов, вспомнил про бутылочку вина. Обернувшись, он потянулся за ней, краем глаза заметив тень раздражения на весьма приятном лице «Элен».       «Елена Михайлофф, 1986, Красноярск. Прошла „Красные комнаты“, академию Внешней разведки, на которую работает и по сей день. Владеет свободно: русским, английским, французским, испанским, арабским, итальянским, польским, норвежским и китайским. Сильна в стрельбе на дальние дистанции и единоборствах», дальше шёл перечень её самых громких операций, таких, что, заперев дверь туалета, Клинт даже присвистнул: его резюме выглядело куда печальнее. Хотя бы из-за главы «иностранные языки».       Отлично. Русская разведка послала снайпера, чтобы уничтожить снайпера. И этот снайпер решил вести слежку. Да-да, именно поэтому Клинту доверяли только ликвидирование целей, а не их выслеживание.       Ну что, дружище, — уставился он на себя в мутное зеркало, ополоснув лицо холодной водой. — Напротив тебя сидит проблема, сравнимая с тобой. Надо быть начеку. А с собой — только винтовка, да и та разобранная.       Он вылил остатки вина в раковину, выбросил бутылочку и вернулся, чуть шатаясь, на своё место.       — Винишко ваше — забористое! — он плюхнулся обратно, доставая из кармана вторую бутылку. Клинт намеренно уронил крышку и полез, сжимая вино в кулаке, под стол: «Элен» не вылила свой напиток по крайней мере на пол, на скамейке у неё не лежало оружие, и да — её ноги, скрещенные под креслом, были более, чем отличные. — Ненавижу мусорить, — качнул он головой, победоносно подняв «потерянную» крышку.       — Иногда мне вашей, американской, любви к чистоте так не хватает дома! — слишком наигранно заломила руки Елена Михайлофф.       — Так выпьем за это? — Клинт, чуть прикрыв глаза, поднял в очередную раз свою бутылочку вина. «Элен» нехотя чокнулась с ним стаканчиком, выдавливая не слишком естественную улыбку. Наверное, Наташа была отличницей «Красных комнат», а эта Елена получала лишь средние оценки…       — Элен, — Клинт подпёр щёку, изображая некоторую степень опьянения, — в Бордо есть, где потусоваться?       — Потусоваться? — она широко распахнула глаза. — Где вечеринки, танцы?       — Ага, — наигранно оживился Клинт. — Вечеринки, танцы, горячие европейские цыпочки. Можно даже стриптиз, хоть я люблю и что-то попроще.       — Ну… — Михайлофф приложила палец к подбородку и повернулась к окну, за которым мелькали бесконечные зелёные луга с аккуратными домиками. — Про стриптиз я никогда не интересовалась, но какие-то клубы у нас есть…       — О, ну давай, расскажи, что ты никуда не ходила, — закатил Клинт глаза. — Самые ваши отрывные места!       — Я была слишком нацелена на поступление в магистратуру в Нью-Йорке, — Елена теребила в руках стакан, неуверенно улыбаясь.       — Ладно, — пьяно махнул рукой Клинт, опрокидывая в себя остатки вина. Он поднялся с места, расфокусированным взором обведя стол, и направился обратно к бару. На этот раз за белым. Вновь отлучившись в уборную, он вылил всё содержимое, и, промыв бутылочки, заполнил весьма походящим скорее на вино, чем на то, чем это должно было быть, яблочным соком, купленным накануне в «Каррифо-экспресс» у вокзала. Если держать бутылку в кулаке — никто не увидит, что именно он пьёт.       — Ничего себе вы налегаете на вино, — брезгливо бросила Елена, когда Клинт уселся обратно, делая большой глоток «белого».       — Знаете ли, мадмуазель, — он опёрся обоими локтями о стол, — у меня прабабка из этих мест. Я вот пытаюсь пропитаться атмосферой…       — Не переборщите! — натужно хихикнула в очередной раз «Элен». В её глазах читались одновременно злоба и досада, которые она пыталась скрыть, широко улыбнувшись.       — Эй, парни, а вы далеко едете? — внезапно Клинт обернулся к выпивающим британцам.       — В Бордо, сынок, тебе-то что? — оскалился тот, у которого была татуировка на шее.       — Да просто приятно услышать английский, — Клинт поднял вверх бутылочку. — У меня после дня в Париже кровь из ушей почти пошла.       Боковым зрением он видел, как Михайлофф быстро и сосредоточенно набирала что-то на своём телефоне. Британцы тем временем оживились.       — Так ты-то что тут делаешь? — нетрезво крикнул мужик с бритой головой, сидевший к нему лицом.       — У меня прабабка из этих мест, а прадед — из Ливерпуля, — улыбнулся Клинт, вспомнив «легенду». Эти парни явно были мерсисайдцами. Ужасный говор.       — Так давай к нам, братишка! — махнул рябой в футболке Майкла Оуэна.       — Пошли? — дружелюбно кивнул Клинт на новых знакомых. «Элен» лишь поморщила аккуратный носик, буркнула что-то про духоту и ушла по направлению к их вагону, захватив свою сумку.       — Бабы, — презрительно фыркнул рябой, щедро наливая виски в стакан пива.       Клинту понадобилось несколько раз доливать яблочный сок в маленькую бутылочку, пока поезд не остановился в Бордо. Он бросил новых приятелей и выскочил на перрон. «Элен», не обращая на него никакого внимания, уверенным быстром шагом направлялась к выходу. На мгновение Клинту показалось, что в суматохе вокзала промелькнула знакомая огненно-рыжая шевелюра и длинная белая шея. Но исчезло видение так же быстро, как и появилось.       Коммуникатор пиликнул, и, осмотревшись по сторонам, Клинт открыл сообщение. «Надеюсь, ты смог избавиться от Михайлофф. Если нет, то у тебя есть ещё около пары часов на это. В доме 29 по Шеверу — напротив кафе, где назначена встреча — найди серую дверь. Она будет открыта. Там сейчас ремонт, но никого не будет: владельца предупредили о возможной проверке, а у него там есть нелегальный штукатур. Проходишь насквозь, через дверь справа можно попасть на главную лестницу. Сегодня там не работает свет: „что-то с проводкой, возможно, что из-за ремонта“. Поднимаешься до упора. На двери на чердак висит замок, но он открыт. Может, ты выбрал бы и другую точку, но у нас есть только эта. И только одна единственная попытка. Как только тот, с кем встречался Кузнецов, уйдёт — действуй. Оружие оставь там. Уходить — через двор насквозь.»       Хорошо, что Клинт захватил перчатки. Не в его правилах было работать не голыми руками, но Фьюри иногда выкидывал что-то такое. Интересно, с кем эта операция проводилась? Решив об этом не задумываться, он купил кебаб в ближайшем окне и банку колы. Жара стояла жуткая, да и есть хотелось.       Народ с вокзала высыпал на площадь перед ним, крутя перед лицом карты и на ломанном французском пытаясь о чём-то договориться с таксистами. Доев, Клинт заглянул в туристический офис и, обзаведясь картой как у всех, двинулся по малолюдной улице, шедшей вдоль трамвайных путей. Если бы ему правда нужно было заночевать в Бордо, он предпочёл остановиться в одном из отелей с известными ему именами, попадавшимися по ходу движения.       До полудня оставалось ещё около двух часов, когда Клинт встал в конец очереди на башню Пэй-Берланд. За пять с половиной евро можно было совершить восхождение по бесконечно-длинной узкой лестнице. Пропустив чтение истории и интересных фактов, Клинт заспешил наверх: досмотр в «хитром» рюкзаке никакого оружия не обнаружил. Добравшись до самой высокой смотровой площадки Бордо, он довольно вздохнул — не достопримечательность, а мечта снайпера! Город был как на ладони. Будь башня ещё чуть выше и устрой Фьюри «санитарный день», Клинт бы предпочёл засесть здесь.       На чердаке хранился какой-то хлам, а небольшое окно у самого пола открывалось со скрипом, так что Клинт в очередной раз похвалил себя за желание оказаться в засаде за час до встречи.       Словно прочитав его мысли, Фьюри скинул новое сообщение:       «Они сядут на улице. Внутри „сломался“ кондиционер».       Клинт собрал винтовку, долго думая, прикручивать или нет оптический прицел: с одной стороны — дистанция от силы составляла метров сто, с другой — он не пробовал стрелять без него, и сейчас рисковать не стоило, так что решил всё-таки его оставить.       Кто-то считал работу снайпера — самой скучной в мире. Спросить какого-нибудь оттаявшего Капитана Америку, например. Да он бы снова впал в летаргический сон, лёжа на животе на этом пыльном чердаке. Он бы, наверное, уже бросился в бой, размахивая щитом и кулаками. Наташа бы предпочла быть где-то ближе к месту действия, примерив новые имя и облик. А Клинту нравилось в засаде. Он уже пару раз протёр всю винтовку, чтобы точно не осталось следов — все номера и так уже были с неё спилены, — выключил звук на коммуникаторе, проверил затвор… Да и ему нравилось наблюдать за городом сверху. Он видел, правда, только половину улицы: ту, на которой располагалось кафе. Старушке с крохотным пуделем он мог бы рекомендовать скорее допивать свой кофе и идти гулять на набережную, если она не мечтает посмотреть, как, судя по личному делу, неплохие мозги Кузнецова размазываются по меню, написанному на грифельной доске на стене.       В первой половине дня кафешка находилась на теневой стороне, и будь встреча чуть раньше, солнце слепило бы Клинта прямо в глаза, но теперь оно поднялось в зенит и светило сверху. Несмотря на близость к центральным туристическим маршрутам, улица не казалась людной. За сорок минут, проведённых в укрытии, можно было насчитать человек двадцать прохожих. Двадцать одного, если учитывать младенца в коляске. В основном — местные жители. Несколько туристов с картами и фотоаппаратами.       Наконец, кто-то, похожий на теоретически заинтересованного в покупке газа, сел, по предложению официанта, за столик, ближе всего расположенный к позиции Клинта. Смуглый мужчина в рубашке и брюках, но без галстука. Из укрытия он был почти не виден — сидел спиной к улице, раскрыв газету. В прицеле Клинт разобрал, что написана та была на испанском. Мужчина, лет сорока на вид, ища то ли кошелёк, то ли телефон, вынул из кармана паспорт в обложке и положил на стол. Торчал только уголок билета на поезд. eille 4663       Ещё с информацией про одного взрослого пассажира. Первый класс, двенадцатый вагон. Место Клинт не успел рассмотреть: мужчина сунул документ обратно в карман.       Возможно, это было полезным, а возможно, что этот испано-читающий джентльмен просто зашёл выпить кофе или ещё чего перед работой или в обеденный перерыв. Клинт мотнул головой и ещё раз осмотрел улицу. До встречи оставалось минут пять. Тот, внизу, с билетом, тоже посмотрел на часы на своём запястье, нервно закидывая ногу на ногу.       Скрип за спиной заставил Клинта вздрогнуть. В проёме двери стояла его старая знакомая Елена Михайлофф, направив в него пистолет с глушителем. Не успел он вскинуть винтовку, а «Элен» с ненавистью договорить:       — Это ты!       Как «хвост» рухнула на пол. У неё из спины торчала рукоятка кинжала.       — Наташа! — выдохнул Клинт, снимая палец со спускового крючка.       — Эй, смотри-ка на улицу, — улыбнулась Романофф, проверяя пульс у своей бывшей коллеги. — Я решила твои проблемы.       Он вовремя посмотрел вниз: Кузнецов присаживался напротив его «испанского знакомого», протирая платком вспотевший лоб. Боковым зрением Клинт видел, как Наташа тащила «Элен» — а скорее, её тело — ближе к окну.       — Не отвлекайся, — прошипела Романофф сквозь зубы.       Мужчины о чём-то живо беседовали. По мимике Кузнецова казалось, что на немецком. Ну, а на каком ещё языке «испанец» и русский могли общаться во Франции? Наташа присела рядом, опустившись на одно колено. Возможно, она хотела что-то сказать, но знала, что кроме самого Клинта ему под руку лучше было никому не говорить.       Официант, улыбнувшись, принял заказ и нырнул обратно в кафе. Кузнецов смеялся, тёр руки, снова смеялся. «Испанец» весьма скупо жестикулировал и, казалось, предпочитал молчать. Перед ними оказались две чашки кофе и счёт на блюдечке. Кузнецов полез за кошельком, но его знакомый жестом показал, что всё оплатит. Они пожали друг другу руки, и, передав какую-то бумагу, «испанец» поднялся со своего места, оставив десятку на блюдце. Кузнецов продолжал сидеть, завороженно глядя на листок формата А4. Как только мужчина скрылся за поворотом на улочку Тюсаль, Клинт потянул спусковой крючок. До этого он минуты две выбирал между головой и сердцем, радуясь полному безветрию, но решил, что второе — меньше грязи. За мгновение на светло-голубой рубашке с коротким рукавом начало растекаться тёмное пятно, а голова Кузнецова безвольно упала на грудь.       — Отлично, — хмыкнула Наташа. — Теперь надо, чтобы твоя винтовка очутилась в руках у этой девчонки.       Романофф кивнула на распластанное тело с торчащим в спине ножом.       — Нат, я не медэксперт и не криминалист, но если мы просто всучим ей винтовку — то даже я не поверю, что она стреляла, — скороговоркой проговорил Клинт, поднимаясь на ноги. Он быстро сунул «Элен» оружие в руки, с силой прислонив её щёку к прикладу и, щёлкнув её мёртвой рукой затвором, мёртвым же пальцем потянул спусковой крючок, направляя бесшумный выстрел куда-то в небо. Скрутив оптический прицел и убрав в карман, он победоносно произнёс: — Теперь и синяк на плече у неё будет, и отпечатки. Угол почти правильный…       — Можно… бежать?! — не без нотки раздражения в голосе, Романофф вопросительно изогнула бровь. Все манипуляции заняли у Клинта меньше минуты, но внизу уже собиралась толпа, бросающая взгляды в том числе и в их сторону.       Стянув перчатки и захватив рюкзак, Клинт выскочил на тёмную лестницу.       — Я заперла дверь с Шеверу, — Наташа бежала за ним. Они очутились во внутреннем дворе и, свернув направо, через сквозную, еле приметную со стороны торговой улицы, дверь оказались в толпе. Кто-то спешил к набережной на винный фестиваль, повесив на шею сумочку с бокалом, кто-то праздно слонялся между магазинами. Наташа схватила Клинта за руку и, сменив шаг на прогулочный, потащила к набережной, что-то рассматривая на экране коммуникатора. На пересечении с Шеверу они невольно повернули головы: у кафе уже стоял полицейский автомобиль с включёнными проблесковыми маячками, окружённый толпой заинтересованных зевак.       — Так почему мы оставили Елену Михайлофф с моей винтовкой? — тихо спросил Клинт, притянув к себе Наташу.       — Мы решили замаскировать убийство Кузнецова под операцию российских спецслужб, так что твой «хвост» нам очень помог, — так же тихо ответила она, небрежно обняв его за шею. Наверное, со стороны они смотрелись как типичная парочка, путешествующая по Европе. Все атрибуты присутствовали: шорты, футболки, кроссовки, рюкзак, карта, торчащая из кармана. Где-то Клинт это всё уже видел, но когда что-то работает — зачем менять?       — А кто послал за мной эту прекрасную девицу? — широко улыбнувшись, он чмокнул Романофф в щёку. Они уже пробирались через толпу. Винный фестиваль начинался примерно через милю.       — Кто-то прознал, что мы задумали именно тот план, что был осуществлён, — внезапно остановившись напротив какого-то паба, она обвила руками его шею, так, чтобы иметь возможность шептать в самое ухо. — Мы так и не поняли, как ты от неё отвязался, но это сработало, — её горячее дыхание щекотало кожу. Он, для убедительности, положил руки Наташе на пояс. — Кузнецов, проводя исследования на бюджетные деньги, так русским ничего не дал, зато продал своё изобретение «Гидре». Ни с кем, кроме них, он так и не захотел работать. Русские питали надежду, что смогут его перекупить, но он не соглашался. После того, что случилось в Азии, Щ.И.Т. не мог бездействовать.        — Да, фотки, что мне показал Фьюри — мрак, — прошептал он в ответ. — А тот тип, с кем он встречался — он кто? И откуда эта твоя Елена узнала про мою позицию. И почему Фьюри не сказал про тебя?       — Официант мне пару минут назад прислал фото бумаги, переданной тем мужчиной — это было гарантийное письмо из «Гидры». Они подтверждали, что оплата полностью прошла за газ, который Кузнецов, согласно договору, должен им выслать в следующий понедельник, — Наташе приходилось подниматься на носки, чтобы доставать до уха Клинта, но где-то на задворках его разума, он был уверен, что эта странная сцена смотрелась естественной. — А насчет твоего укрытия… — она на мгновение чуть отстранилась и посмотрела ему в глаза. — Ты многим веришь?       — Почти никому, — мотнул головой Клинт, поймав на себе недовольный взгляд традиционно-одетого мусульманина: его ладони опустились несколько ниже талии агента Романофф. Но это было для дела. Да и чего он там не трогал?       — Это правильно, — оскалилась она, переходя снова на шёпот. — Сегодня наш информатор продаёт нам данные про Кузнецова, а завтра — эти же данные, только добавив информацию о нас — русским. Ну и Фьюри хотел, чтобы ты был уверен, что один. Это помогло следить за Еленой.       — Умно! — на этот раз отстранился Клинт, снова беря Наташу за руку и резко меняя тему. — Тот, другой. У него был билет в паспорте.       Они почти дошли до трамвайной остановки, когда Романофф вновь внезапно остановилась и подняла на Клинта удивлённый взгляд:       — Что там было?       — Есть ли в Марсель поезда в что-то там тридцать одну минуту? Номер 4663?       Она тут же выудила из кармана коммуникатор, что-то набирая на нём со сверхзвуковой скоростью.       — Если что, то первый класс и двенадцатый вагон, — пытаясь заглянуть ей через плечо, бросил Клинт.       — Отлично! И неплохое решение — оставить вещи в камере хранения на вокзале, — улыбнулась Наташа, убрав коммуникатор и залезая в трамвай «С», затормозивший перед ними. — Через сорок минут у нас поезд в Марсель. Первым классом!       — А если он едет не сегодня? — почесал Клинт затылок.       — Подождём его там, — рассмеялась Наташа, не выходя из роли.       — А Фьюри? — он, на манер всех туристов, перевесил рюкзак так, чтобы тот был пред ним.       — Дал добро, — подмигнула агент Романофф, чьего «имени» Клинт до сих пор не знал на этом задании. Да и что она вообще здесь делала, кроме спасения его жизни. Хотя, разумеется, он бы выстрелил первым в Елену.