***
— Благодарю, Ярис, — опираясь на широкую ладонь главы безопасности, произношу я и улыбаюсь парню. — Это моя работа, Василиса, — откликается Ярис басом, по обыкновению хмуря темные брови. — Постарайтесь не задерживаться. Я киваю, виновато потупив взгляд. Начальник Марковой охраны не раз заступался за меня перед мужем, порой прикрывал. Но друзьями мы никогда не были: он работает на Марка и не переходит границ служебных обязанностей, к тому же не хочет потерять работу из-за ревности моего мужа. Кивнув Ярису на прощание, направляюсь к дверям ресторана. Передо мной услужливо открывает дверь швейцар, пропуская в небольшой холл. Там меня уже поджидает Захарра, нетерпеливо притопывая. — Ну наконец-то! Долго же ты собиралась! — качнув головой, восклицает девушка и крепко обнимает меня. — Фэш уже наверняка произнес свою торжественную речь и удалился в дальний уголок с Лазаревым, а ты только пришла! Но время потратила не зря: платье замечательное! — Спасибо, — улыбнувшись, благодарю я и сама окидываю подругу заинтересованным взглядом. — Ты сама потрясающе выглядишь! Принцесса, не иначе. Захарра довольно улыбается, сверкнув карими глазами. Она, небрежным жестом откинув аккуратные локоны за спину, берет меня под локоть и увлекает в ресторан. Наши коллеги находятся в отдельном банкетном зале. Проходя в просторное помещение с небольшой сценой и кучей отдельных столиков, гляжу на присутствующих, желая найти знакомых и боясь заметить начальника. Последнего действительно не вижу. Сразу расслабляясь, вместе с подругой направляюсь к нашему столику, где не заняты только два места. — Василиса, позволь, — поднимаясь из-за стола при нашем приближении, обращается Олег и отодвигает для меня стул рядом с собой. — Благодарю, — с удовольствием принимая ухаживания коллеги, отзываюсь я и бросаю веселый взгляд на подругу. — Олежа, а ты в курсе, что у нашей Василисы очень ревнивый супруг? — подмигнув мне, интересуется у мужчины Захарра. — Неужто даже принимать почтительное обращение не разрешает? — притворно удивившись, откликается он и весело вскидывает брови, улыбаясь во всю. — По тебе, прохвост, издалека видно, что почтением дело не обходится, — поддерживает мысль Драгоций Галочка и кокетливо улыбается коллеге. Олег действительно славился своими ухаживаниями за женщинами, что отлично знали многие сотрудницы. И сейчас он, не скрываясь, ухаживает за всеми соседками, подавая салатницу или подливая вина. Две незнакомые девушки, работающие вместе с Захаррой, часто кидают на него заинтересованные взгляды. Пока за дамами ухаживает галантный джентельмен, Захарра берется развлекать наш столик веселыми рассказами и шутками, порой подкалывая Олега. Я в который раз облегченно перевожу дух и на мгновение прикрываю глаза. Как хорошо побыть в обществе людей, расслабиться, забыть о проблемах, развлечься… Веселье не заставляет себя ждать. В зале появляется ведущий, и присутствующие скоро разражаются шутками, оригинальными тостами, начинаются конкурсы. Захарра, не долго посидев на месте, увлекает меня на очередное соревнование. — Хорошо, что Фэш согласился на ведущего! Я долго ему втолковывала, что веселый корпоратив будет лучше, чем хвалебный, — по пути рассказывает подруга и в который раз оглядывается, ища взглядом брата. — Только где он сам?.. Я оглядываюсь просто по инерции. Драгоция действительно незаметно. Может, он уже ушел? Не думаю, что начальник пропустил бы очередную возможность высказать в мой адрес парочку насмешливых шуток или замечаний… Захарра не дает мне забрести далеко в размышлениях о своем брате, начиная что-то говорить про конкурс, в котором мы собираемся участвовать. Она пытается по присутствующим понять, кто кого передует. Себе в соперники подруга сразу берет меня. Я не решаюсь рассуждать, кто из коллег сильнее дует на шарик через соломинку.***
Пока Захарра отжигает под «Руки Вверх!», я пытаюсь добраться до неё, не пролив на себя прохладный сок. Вовремя уклонившись от рук одного лихо отплясывающего коллеги, едва не спотыкаюсь об ногу другого и чуть не сталкивась с директрисой отдела. Подруга каким-то чудом замечает меня и устремляется мне навстречу. — Ах! Как ты вовремя! Умираю от жажды! — выхватывая из моих рук стакан, сипло восклицает Драгоций и жадно отпивает сок, мыча от удовольствия. — Боже, какой освежающий!.. — Мне удалось достать едва ли не последнюю порцию, — с улыбкой замечаю подруге, заставляя ее жалобно застонать. — Какой ужас!.. — огорченно откликается она, небрежно вытирая рот рукой. — Что поделаешь, придется спасаться от жажды Мартини и Маргоритой. — О нет, Марку точно не понравится, если я явлюсь домой совершенно пьяной, — с ужасом качаю головой, — во мне и так два бокала вина и три коктейля… — Да брось! Нужно отрываться, пока есть возможность! — беспечно отмахивается Захарра и, сунув стакан в руки какого-то парня, тянет меня в центр танцпола. — Особенно, когда твоего мужа нет рядом, как и его верного пса Чаклоша. Не сдержавшись, широко улыбаюсь игривому настроению подруги. Если бы не этот настрой, я не смогла бы расслабиться и получить удовольствие от праздника. Сейчас я не думаю о Марке, не сильно забочусь о своем состоянии. Я так давно была в клубе или на вечеринке, что возможность потанцевать для меня — глоток свежего воздуха. Для меня все вокруг — спасение и воля, долгожданная пьянящая свобода. И мне легко удается забыть о времени. Главное — так хорошо танцевать, двигаться на полную мощь, не замечая рези в легких от нехватки воздуха, не обращая внимания на ноющие ноги… Я освобождаюсь от всех невзгод, свалившихся на меня за три года заточения.***
Мы с Захаррой начинаем собираться, когда зал почти опустевает. Подруга успевает созвониться со своим парнем и теперь, пытаясь запихнуть телефон в сумочку, обещает помочь мне добраться до дома. Я активно отнекиваюсь, утверждая, что уже вызвала такси. На самом деле мне совсем не хочется являться домой к полуночи, заметно пьяной, веселой и уставшей. Но напрашиваться в гости к Драгоций как-то не хочется. Может, остановлюсь в какой-нибудь гостинице? — Знаешь, я праздновала несколько корпоративов в компании братца, но этот самый замечательный! — неуклюже спускаясь по лестнице, громко говорит Захарра и, чуть не упав, благодарно взмахивает рукой в сторону официанта, который услужливо помог ей устоять на ногах. — А все по одной причине! — продолжает она как ни в чем не бывало. — Потому что рядом была ты! Подруга, давай обнимемся! Я первая обвиваю подругу руками и стискиваю ее в объятиях. Захарра крепко обнимает меня в ответ. — Я так тебя люблю, — вздыхает она. — Мм… ты лучшая подруга, — бормочу я в ответ. — Как сестра… я так еще ни с кем не дружила! — Все этот гнида Ляхтич? — взаправду шмыгнув носом, сочувственно спрашивает Захарра и слегка отодвигает меня от себя, окидывая печальным взглядом. — Клянусь, я прийду к нему сегодня ночью и отрежу к черту все, что ниже пупка. Не сдержавшись, прыскаю от смеха и согласно киваю головой. Подруге приходится прикусить кулак, чтобы не засмеяться в голос. — Идем, кажется, здесь неподалеку есть оружейный магазин, — беря Захарру под локоть, со смехом говорю ей и веду ее к выходу из ресторана. Нам приходится немного подождать, прежде чем к ресторану подъезжает парень Драгоций. Заметив его автомобиль, Захарра спешно прощается и бежит навстречу возлюбленному. Я с улыбкой наблюдаю, как она бросается на шею парню и крепко его целует. Они не скоро отвлекаются друг от друга. Хорошо, что не у всех в личных отношениях смута…Конец POV Василиса POV Фэш
Мы с Ником выходим из ресторана чуть ли не последними. Я задерживаюсь на пару минут, чтобы разобраться с мелкими деталями банкета. Лазарев решает меня не ждать, спеша к своей любимой невесте. — Давай, хорошей ночи и доброжелательных гаишников, — пожимая ему руку, со смехом прощаюсь я и получаю в ответ приличный хлопок по спине. — И тебе замечательных выходных, — усмехнувшись, желает Ник и выходит из ресторана, вскинув кулак на прощание. Разобравшись с счетами, сам спешу покинуть заведение. Вечер на удачу хороший, свежий. Я останавливаюсь и, сунув руки в карманы брюк, поднимаю голову к небу. Надо же, небо совсем чистое! Дааа, не часто нас столица ясной погодой радует. Улыбаясь от внезапно хорошего настроя, окидываю взглядом ночную улицу. Мой взгляд сразу замирает на невысоком и хрупком силуэте. Девушка, потирая обнаженные предплечья, озирается по сторонам, словно ожидая чего-то. Я безошибочно узнаю в этой особе Василису. Ни секунды не раздумывая, спешу к ней. И мы едва не сталкиваемся, когда Василиса вдруг разворачивается. Я успеваю придержать ее за локти, когда она чуть не падает, покачнувшись на высоких каблуках. — Вы?! — глядя на меня во все глаза, изумляется девушка. — Вы все еще были здесь? — От чего же мне не присутствовать на вечере в честь дня рождения компании? — отвечаю вопросом и смотрю в её синие, удивленные глаза. — Мы с другом просто разместились подальше от всеобщего веселья, чтобы не смущать сотрудников своим вниманием. — Надо же, какая забота о подчиненных! — скептически фыркает Василиса и бросает на меня острый взгляд, полный недоверия. Я улыбаюсь еще шире, глядя на ее сердитое, но не менее милое лицо. Что с радастной, что с разозленной — мне нравится просто находиться рядом с этой прелестной женщиной. Василиса суровеет еще более при виде моей улыбки и недовольно сжимает руки на груди, чуть ежась от прохлады. Ее кожа сплошь покрыта мурашками. Я незамедлительно снимаю пиджак. — Вы совсем продрогли, — набрасывая на обнаженные плечи свою вещь, замечаю ей и оставляю ладони на ее предплечьях. — Не стоит оставаться ночью одной на улице, особенно в такую прохладу. Почему Вы еще здесь? Разве Ваш муж не должен был побеспокоиться о Вашем приезде домой? — Буду честна с Вами, мне не хочется проводить эту ночь дома, — с долей равнодушия делится со мной Василиса и, вырвавшись из моих рук, поворачивается ко мне спиной. — Раз Вы так печетесь о сотрудниках, подскажите ближайшую гостиницу. Она бросает на меня холодный взгляд, обернувшись через плечо. Я вновь улыбаюсь этой будоражущей манере. Ее взгляд, короткий и равнодушный, все же пылает огнем. Мне приходится сдерживать желание подойти к ней вплотную и обнять за хрупкие плечи, зарыться носом в шелк ярко-рыжих волос… Мотнув головой, чтобы прогнать наваждение, отвечаю ей: — Доверитесь мне в таком важном вопросе? — В моих словах насмешка и сарказм. На что Василиса отвечает новым высокомерным взглядом. — Прошу Вас, госпожа Огнева-Ляхтич, следовать за мной, если Вы сочтете мое намерение подвести Вас достойным Вашего высокого положения. — Бога ради, господин Драгоций, не ерничайте, — чуть изогнув губы в улыбке, откликается девушка. Усмехнувшись ей в ответ, направляюсь к автомобилю. Мне едва удалось удержать себя от желания опустить руку на ее талию или спину, чтобы провести к машине. Василиса, к удивлению, следует за мной. Я открываю перед ней дверцу и помогаю сесть в салон, на мгновение сжав холодные пальчики в своей ладони. Она вздрагивает и бросает на меня смущенный взгляд. До чего же она мила, когда смущается! Пока устраиваюсь за рулем, Василиса снимает туфли и, поджав ноги под себя, уютно усаживается в кресле. — Сейчас включу обогрев, согреешся, — говорю ей и включаю «печку», вновь бросая взгляд на девушку. Она благодарно улыбается. Не поднимая глаз на меня, опускает голову на спинку кресла и плотнее кутается в пиджак, устало прикрывая веки. Василиса кажется мне совсем беззащитной в этот момент, и мне хочется защитить ее, постараться решить ее проблему какой бы она не была, помочь, поддержать. — Куда Вас отвезти, Василиса? — совсем мягко спрашиваю я и продолжаю смотреть на нее, не в силах отвести глаз от очаровательной девушки. — Куда хотите, только не домой, — шепчет она в ответ и коротко взглядывает на меня. — У Вас с мужем снова что-то случилось? Поссорились? — обеспокоившись ее нежеланием быть рядом с супругом, задаю новый вопрос и гляжу на нее все внимательнее, чтобы в первую же секунду утешить ее. Василиса отрицательно качает головой. Она принимается взволнованно теребить край пиджака, порой взглядывая на меня из-под ресниц, словно оценивая, способен ли я принять ее последующую речь. Я решаю не давить на нее, отвожу взгляд и проворачиваю ключ, наконец заводя двигатель. Не знаю, сочтет ли она верным мое намерение отвезти ее к себе, но я не хочу и не могу оставить её в такой момент одну в какой-то гостинице. — Мне не хочется в такой поздний час появляться дома не в самом трезвом состоянии, причем с опозданием на пару часов… Не хочу ругаться в ночь, разбираться, оправдываться… — наконец решается Василиса. Ее тихий робкий голос звучит отчаянно и покаянно, будто уже не ища надежды. — Фэш, а у Вас есть что-нибудь выпить? Отрывая взгляд от дороги, смотрю на нее с удивлением. — Посмотри в бардочке. Кажется, там оставалась непригодившаяся бутылка коньяка, — подумав, сообщаю ей. Немного повозившись с ручкой, Василиса открывает бардачок и вынимает алкоголь. Ее лицо озаряет веселая улыбка, девушка довольно трясет бутылкой в воздухе. Я невольно улыбаюсь, наблюдая за ней. Она тратит пару минут, чтобы откупорить крышку, и, вдруг поднося бутылку к губам, делает хороший глоток. Не сдержав эмоций, хмурюсь от подобного действия. Василиса, кажется, не замечает моего недовольства. Вновь опуская голову на кресло, она закрывает глаза и тихо выдыхает. Ее личико в полумраке выглядит более уставшим и печальным. — Знаете, я очень давно посещала какие-либо праздники, — вдруг начинает она совсем тихо и, покрутив бутылку в руке, снова делает глоток. — С того дня, как на моем пути появился Марк, из жизни медленно начали исчезать друзья, вечеринки, прогулки… внешний мир. Он забрал у меня все… Ее слова обрываются, она вновь глотает коньяк и, поморщившись от горечи, иронично улыбается. — Никогда бы не подумала, что окажусь в такой заподне, — продолжает девушка, прикусив губу. — За эти три года произошло столько ужасных вещей!.. Нет, Марк вовсе не чудовище… он просто… Не могу это объяснить… Сбивчатый рассказ вновь прерывается, когда она отпивает из бутылки. Я не вмешиваюсь, ожидая продолжения ее слов. И Василиса, тряхнув головой, снова начинает повествование: — Помню, как начиналось наше общение… Марк помог мне в сложный момент и с тех пор все чаще стал появляться в моей жизни, помогал во всем, поддерживал… Я сразу влюбилась в такого галантного, внимательного и заботливого молодого человека, даже не заметив, как его внимание и беспокойство стали удушающей клеткой. Порой он пугал меня своей настойчивостью, нацеленностью, но я почему-то игнорировала это… Подумать только, какой была наша первая ночь… я была напугана и не готова, а он просто… Даже не знаю, как после стольких происшествий я смогла получать удовольствие от секса. Василиса смолкает с горьким всхлипом. Запрокинув голову, делает несколько глотков и, опустив бутылку, стирает с щеки слезы. — Не стоит напиваться, — с болью наблюдая за тем, как она борится с эмоциями, отбираю у нее бутылку и, закрутив крышку, бросаю на заднее сидение. — Он совершенно не стоит таких жертв. Сдавленно всхлипнув в кулак, она зажмуривается. Ее искривленное от боли лицо блестит от слез, рыдания рвутся с губ против ее воли. — После нашей первой ссоры, когда я отказала ему, он… набросился на меня… изнасиловал… — крепко стискивая пальчики на плечах, выдавливает она сквозь рыдания и всхлипы. — А потом, через несколько дней… до сих пор помню, как ремень обжигал кожу… как он измывался надо мной… моим телом… Я торможу резко, в ярости вжимая педаль в пол. Меня разрывает от гнева и сострадания, я едва сдерживаю яростный рык, раздирающий горло. А Василиса, не замечая моего гнева, вся сжимается в комочек и, пряча лицо, кричит от бессилия. Ее вой отчаяния и боли бьет по мне сильнее, чем нокаут. Я лишь выдыхаю, натужно, в попытке успокоится. Отстегнув ремень, немедленно сжимаю девушку в объятиях. Она подается ко мне, доверительно прижимается всем телом, до боли стискивая ногтями мое плечо. Стараюсь успокоиться, вдыхая сладкий аромат ее волос, бережно прижимаю хрупкую девушку к себе. Не понимаю, каким нужно быть монстром, чтобы обидеть такую беззащитную и чувствительную девушку, причинить ей столько боли… Василиса скоро успокаивается в моих руках, затихает, лишь всхлипывая порой. Чувствуя ее теплое дыхание, все больше загоняю гнев в себя, сам расслабляюсь. По прежнему обнимая худые плечи, утешающе глажу ее по волосам, порой касаясь губами лба, бормочу неясные утешения. — Все обязательно наладится, — в который раз повторяю я, и она, отняв лицо от меня, слабо кивает. — Не понимаю, почему ты до сих пор с ним… после столького. Можешь сердится на меня, но тебе стоит уйти от него, прекратить любое общение. Ты потрясающая девушка и заслуживаешь куда больше, чем имеешь сейчас. Почему ты просто не уйдешь? — Не знаю, — огорченно качнув головой, шепчет она в ответ и поднимает взгляд на меня. В ее глазах, затуманенных от слез и алкоголя, видно отчаяние и печаль. Она глядит на меня пристально, словно ищет что-то в выражении на лице. Мои пальцы бережно касаются ее бархатной кожи, стирая с лица дорожки слез. Василиса тихонько выдыхает и прикрывает глаза, подается щекой к моей ладони. Приблизившись, касаюсь носом ее носика… не сдержавшись, легко целую ее губы. Она отвечает мне мгновенно, прижимаясь сильнее, запуская пальчики в волосы. Не отпуская сладких губ, опускаю ладонь к тонкой шее. Как пьянит вкус ее губ, легкий аромат… Я несдержанно сжимаю ее губы, и она отвечает мне со всей страстью. Отстегнув ремень, девушка прижимается ко мне всем телом, крепко обнимает. Она словно вверяет себя мне, отдается… Я прерываю поцелуй, осознавая риски для нее. Облизнув губы, Василиса бросает на меня пылкий взгляд и сама начинает поцелуй. И я уже не могу от нее оторваться, привлекаю ее ближе, прижимаю к себе. Моя ладонь медленно скользит с шеи на талию, сжимаясь на тонком стане. Путаю пальцы в шелковистых волосах, порой провожу большим пальцем по щеке… Не могу отпустить ее, не в силах оторваться от сладких губ. Мы не можем отвлечься друг от друга, мягко сжимая губы. — Ты самая потрясающая девушка, самая невероятная… — чуть отстранившись, тяжело шепчу я и снова заключаю её личико в ладонях. — И я бы всю ночь напролет целовал твои сладкие губы… посреди проезжей части… Слабо улыбнувшись, Василиса поднимает на меня свои синие, глубокие глаза. В тусклом свете уличных фонарей её бледное лицо слегка румянится от смущения. Её тонкие пальчики проскальзывают по моим ладоням и сжимаются на запястьях. — Мне кажется, что ты безумен… посреди проезжей части… — едва слышно произносит Василиса и вновь подаётся ко мне. Мои губы первыми настигают её, сминают мягко и ласково. Не обращая внимания ни на что вокруг, наслаждаюсь её губами… медленно и нежно…***
Заглушая двигатель, перевожу взгляд на Василису. Она, кажется, крепко спит. На её безмятежном лице почти не видно следов слез. Я забываюсь на время, любуясь мягкими чертами её лица. Сейчас она кажется мне ещё более прекрасной в своём беззащитном и слегка небрежном состоянии. Мне приходится сдерживать желание коснуться её, убрать с шеи выпавший из прически локон, провести пальцами по нежной коже… Я заставляю себя отвести взгляд от нее. Мне, и уж тем более ей, ничего хорошего моя привязанность не принесёт. Отстегнув ремень безопасности, мягко касаюсь руки Василисы. — Мы приехали, — произношу вполголоса, чуть придвинувшись к ее ушку. Улавливаю тонкий аромат ее духов, на мгновение прикрывая глаза. Заставляю себя отстраниться. Василиса, сонно приоткрывая глаза, поворачивает голову в мою сторону. Она легко улыбается, потягивается. Давая ей немного времени полностью проснуться, выхожу из автомобиля и направляюсь открывать дверцу для девушки. Василиса спешно поправляет свой внешний вид прежде, чем взяться за мою ладонь. Оказываясь в ночной прохладе, она снова кутается в пиджак, отпустив мою руку. Ее походка слегка неуверенная, девушка чуть покачивается на высоких каблуках, едва не оступается. Я немедленно приобнимаю ее за талию, не давая упасть, и решительно поднимаю девушку на руки. — Что Вы, зачем, — делая попытку освободиться, возмущается Василиса. — Просто позволь мне помочь тебе и, пожалуйста, держись крепче, — прижимая девушку к себе, спокойно прошу я и направляюсь к подъездной двери. Она не берется протестовать. Обвив рукой шею, опускает голову мне на плечо. Ее спокойствие и умиротворение, кажется, чувствуется. Она словно сдается, показывая свою ранимость и беззащитность, вызывая во мне безмерное желание защищать ее, укрыть от всего. Но, боюсь, мне не дадут даже шанса. — Ты ведь не собираешся вот так вот идти со мной по лестницам на неизвестно какой этаж, — на мгновение отстранив голову от плеча, с легким недоверием уточняет Василиса. — Боюсь, я не в силах подняться на шестой этаж даже с такой хрупкой девушкой как ты, — признаюсь с усмешкой. — Но сделал бы это с удовольствием, ведь ты заслуживаешь такого красивого жеста. — Это скорей безумный поступок, — хихикнув, замечает девушка и толкает дверь рукой, открывая нам двоим путь. — Особенно, когда в травмпункт так отчаянно просится ответственный руководитель идеальной компании, с которой даже не решается соревноваться компания моего супруга. — Как высоко ты оцениваешь мои физические способности, — откликаюсь я с лёгкой насмешкой, вспоминая её же похвалу в день собеседования. — Может, тогда нажмешь кнопку вызова? Без лифта я никак не осилю такого пути даже в один этаж. Сегодня пустующая квартира только радует меня своей пустотой: будь здесь Захарра — мне не удалось бы избежать вопросов и упреков. Главное, чтобы сестра не заявилась ко мне по утру… — Немного неуютно, — прерывая мои размышления, замечает Василиса, рассматривая прихожую. — Или у тебя есть комнаты и покомфортнее? — Наверное, нет. Я предпочитаю избавляться от излишнего декора, так что никаких бабушкиных салфеток, кучи статуэток и магнитного холодильника, — откликаюсь я, снимая туфли. — Тебя сразу отвести в спальню или хочешь зайти в ванную? — Пожалуй, немного приведу себя в порядок… — быстро произносит она и я замечаю, как на бледных щеках проступает румянец. — Извини за то, что произошло в машине и за… за то, что едва не напилась до чертиков… — Тебе не нужно извиняться, все в порядке, — успокаиваю я её, от части не понимая такой горячности. — Давай я помогу тебе снять туфли и отведу в ванную. Она согласно кивает и бессильно опирается спиной на стену. Снимая с нее обувь, невольно вспоминаю первый день в офисе. Тогда все в отношении Василисы казалось мне проще. Возможно от того, что мне было плевать на ее статус и наверняка непростые отношения с супругом. А теперь я чувствую себя эдаким другом, готовым на все ради нее, всегда доступным при ее желании поплакаться из-за неудавшейся семейной жизни. И, глядя на эту утомленную девушку, мои мысли идут лишь о том, знает ли она, в какое положение ставит меня. — Как закончешь, проходи в дверь слева. Это комната Захарры, я постелю тебе там. — Хорошо. Василиса спешит скрыться от меня. Пожалуй, ей действительно стыдно и неловко из-за произошедшего. Почему? Из-за Ляхтича? По ее поведению становится все непонятнее: любит она его или же ненавидит. Я прохожу в бывшую комнату сестры в смятенных мыслях и, бросив пиджак на кресло, в том же состоянии берусь за постель. В моей голове кипят все новые и новые размышления и доводы, часто сменяя друг друга. Я в пустую размышляю о ее положении и о своем, о собственной безысходности по отношению к ней и об опасности для нее. И все больше убеждаюсь, что наши возможные отношения не обойдутся без серьезных жертв. — Почему я буду спать здесь, а не на диване, к примеру, или… с тобой?.. — раздается ее тихий голос за спиной. Осторожные шаги подсказывают мне, что она подходит ближе. — Не думаю, что твой муж обрадуется, узнав, где и с кем ты провела эту ночь, — справедливо замечаю я и оборачиваюсь к ней. — И нам обоим будет спокойнее в разных комнатах. Поэтому, вот кровать, в шкафу несколько вещей Захарры, которыми ты можешь воспользоваться и… пожалуй, на этом все. — Сомневаюсь, что Марк будет в курсе, где и с кем я сегодня. Но его это будет волновать. Кстати, ты, как мужчина, не можешь ответить на вопрос, почему это платье так ему не угодило? Она показательно проводит ладонью по юбке, внимательно глядя на меня. Я невольно окидываю взглядом ее силуэт в полумраке, словно не был весь вечер тем, кто не мог спустить с нее глаз. — Оно достаточно открытое, — решая избежать подобного разговора, кратко отговариваюсь и обхожу ее, собираясь уйти. — Открыты только плечи, — замечает она, заставляя меня обернуться. — Неужели это выглядит вызывающе или вульгарно? — Скорей сексуально и очень привлекательно. Разве это не очевидно? Это платье подчеркивает фигуру и открывает плечи… твои хрупкие, прекрасные плечи… Ты была изумительно красива сегодня, и наверняка сразила наповал добрый десяток коллег. Удивительно, как твой супруг отпустил тебя одну. Я бы на его месте не позволил тебе быть одной… а составил компанию и весь вечер любовался тобой и гордился, что рядом такая восхитительная женщина. — Он предпочел давится ревностью и злобой на расстоянии. И я рада, что Марк не был со мной: вечер бы не удался. По той же причине я не поехала домой, к нему: не хотела слушать очередные претензии, снова ссориться и драться… Она замолкает, глядя на сплетенные пальцы. Потом поднимает глаза на меня и слабо улыбается, слегка встряхивает головой. — Давай не будем снова начинать этот разговор, ладно? — просит Василиса и переводит дыхание. — Лучше помоги мне с платьем. Может, оно и украшает меня, но мне поскорей хочется раздеться и лечь в постель. — Не возможно не согласиться, — подтверждаю я и приближаюсь к ней, пока она поглядывает на меня из-за плеча, повернувшись ко мне спиной, — ведь этот вечер получился насыщенным. Честно говоря, я сам едва держусь на ногах. Василиса слегка улыбается и убирает волосы со спины, чтобы я мог расстегнуть её платье. Находясь близко от неё, слышу судорожное, взволнованное дыхание. Я неспеша веду замок вниз, расстегивая платье, и сам касаюсь ее плеч, помогая ткани скатиться на пол. Девушка замирает на мгновение и мягко отклоняется ко мне, касаясь головой плеча. Я невольно окунаюсь в её слабый аромат, в легкое тепло, исходящее от нежной, обнаженной кожи. Не сдержавшись, касаюсь губами ее ушка… и неспешно опускаюсь на шею, пробуя ее на вкус. Хихикнув, Василиса заслоняется от меня тонким плечом, но подается ближе. Ее рука касается моего затылка, мягко сжимая волосы. — Коснись меня, — шепчет девушка, почувствовав мою ладонь на талии. — Кто-то из нас должен остановить это, — качнув головой, возражаю я и слегка отстраняюсь от нее. — Даже если мы вдвоем желаем обратного? — с сомнением интересуется Василиса и поворачивается ко мне. — Глупость какая! Впрочем, если ты так думаешь… Я не до конца раздета. Она слегка улыбается и невзначай касается пальчиком края чулок. Я на мгновение прикрываю глаза, собираясь с мыслями. — Ты играешь не честно. — А ты хочешь сдаться? Неужели я подбиваю тебя на это? Я не сдерживаю усмешки, глядя на нее. Василиса выглядит достаточно невинно для соблазнительницы, но хитрый взгляд ее потемневших глаз дает ей вид настоящей чаровницы. И она довольно улыбается, когда я опускаюсь на колени. Ее искрящиеся от восторга глаза с интересом наблюдают за мной. — Твой невероятный взгляд поверг не мало мужчин на колени, верно? — насмехаясь над собственным бессилием перед ней, задаю риторический вопрос и опускаю на пол снятый чулок, касаясь губами ее колена. — Нет, ты первый… — отвечает она и прикрывает глаза, опуская ладонь на мою голову. На ее губах расцветает тонкая улыбка наслаждения, когда мои губы нежно скользят по ее бедру. Я останавливаюсь, не подтверждая ее ожиданий, и завожу пальцы под пояс второго чулка, не спеша стягивая тонкую ткань с ее ноги. Отбросив его в сторону, снова целую ее колено, медленно веду губами по бедру. Василиса шумно вдыхает, сжимая пальчиками мои волосы. Сдаваясь ей, касаюсь носом лобка, целую ее через трусики, заставляя девушку протяжно ахнуть. Ее тонкий женский аромат вскруживает мне голову и я едва сдерживаюсь, чтобы не продолжить. — В остальном я тебе не помощник, — поднимаясь, хрипло сообщаю ей и прикрываю глаза, скрываясь от ее туманного взгляда, неосознанно смотрящего на меня. — Осталась еще одна деталь, — придерживая меня за плечо, возражает Василиса и мягко касается моих губ; её пальчики шустро расстегивают первую пуговицу на рубашке. — Я выбираю это для сна. Она не получает от меня ответа на поцелуй и медленно отстраняется, будто ожидает, что я передумаю. Мне остается держать себя в руках, стоя рядом с ее почти обнаженным телом, ощущая ее призывное тепло, глядя в темные глаза. Василиса глядит на меня с мольбой, желая меня, прося этим взглядом отдаться мне. А ее пальчики продолжают расстегивать рубашку, скользя по коже от одной пуговицы к другой. Слишком сильно желание коснуться ее губ, провести пальцами по теплой коже, глубоко вдохнуть тонкий аромат её хрупкого тела… плевать на то, что последует… Я надвигаюсь на нее, все еще сомневаясь в своем решении. Губы касаются уголка ее губ, пальцы спешат запутаться в шелковистых волосах. Словно порхающий мотылек на свет, Василиса подается ко мне и нежно целует нижнюю губу. Её пальчики опускаются все ниже, ноготки слегка давят на кожу, все больше возбуждая. Она смело расстегивает ремень и её ладонь без колебаний касается члена, мягко сжимая. Именно в этот момент, когда её пальчики нежно ласкают меня, когда она легко прикусывает губу, прижимаясь ко мне грудью, мне вспоминается, как нас прервали в офисе… сначала болтливая секретарша, потом Ляхтич. То, что пришлось пережить этой девушке из-за связей со мной, мгновенно отрезвляет меня, снижая бушующее либидо. — Стой. Давай остановимся на этом, — хватаясь за ее запястье, четко произношу я и отстраняю ее ладонь от себя, отхожу на шаг. — Нам не стоит переходить черту, и тебе не стоит делать то, о чем ты уже на утро пожалеешь. — Что? Я вовсе… — с искренним недоумением бормочет Василиса и растерянно смотрит на меня. — Почему я должна жалеть об этом?.. Ты возбужден от меня и я тоже не могу быть спокойной рядом с тобой… Зачем отрицать это? Зачем бегать друг от друга? — Не все наши желания верны и далеко не все приносят нечто хорошее. Сейчас ты пьяна и сердита на мужа, тобой всего лишь движет желание мести… Завтра все будет иначе. Не думаю, что твоя жизнь станет лучше, если завтра утром мы проснемся в одной постели. Она продолжает наблюдать за мной, желает что-то сказать, возразить, но молчит. Я вижу, как в ее глазах появляются слезы, как все ее лицо искажает обида. Отводя взгляд, Василиса мягко освобождает запястье от моих пальцев и скрещивает руки на груди, закрываясь от меня. Она может считать меня трусом, имеет полное право на это. Но лучше эта обида моим отказом, чем та боль, которую ей причинит Ляхтич, узнав о том, что между нами что-то было. Поэтому я даже не поддаюсь желанию утешить её, только оставляю рубашку на постели и спешу уйти, создавая для неё иллюзию своей безучастности.