Берегите тех, с кем можно быть собой. Без масок, недомолвок и амбиций. И берегите их, они вам посланы судьбой. Ведь в Вашей жизни их — лишь единицы.
Прислонившись лбом к стеклу и поджав ноги под себя, Полина сидела на школьном подоконнике и молчаливо смотрела на суетливых учеников, которые разбрелись по всей территории учебного заведения. Погода радовала. На смену привычному дождю пришло ясное солнышко. Громко вздохнув, Плетнёва проследила за очередным малышом, который прыгал по невысохшим лужам. Причину своего отвратительного настроения она не понимала. Вроде бы, чего грустить? Только сейчас в её жизни всё начало налаживаться: парень, к которому Полина недавно стала испытывать симпатию, совершенно неожиданно признался в чувствах, с учебой более менее в порядке, а новость про её распущенность медленно затихала. Всё меньше людей вспоминали историю с Завьяловым, в данный момент на уме должна быть только учеба, ведь до конца первой четверти оставалась жалкая неделя, которую все учителя, как всегда, завалят ненавистными контрольными и самостоятельными. Погрузившись в свои мысли, девушка не заметила, как к ней тихо подошел Кирилл. От неожиданного прикосновения, Полина чуть вздрогнула и свесила ноги вниз, ожидая, что за её спиной стоит учитель или тех служащая, которая выругает её за подоконник, но, когда она повернула голову, улыбка непроизвольно появилась на её лице. — Привет, — Шевченко нежно провел большим пальцем по острой скуле девушки и стал уверенно приближаться к губам в ожидании поцелуя, но Полина слегла отодвинулась от брюнета. Такая реакция привела парня в ступор, и он непонимающе посмотрел на одноклассницу. — Что-то не так? — Кирилл, пойми меня правильно, — Полина опустила глаза в пол и отодвинулась ещё дальше, освобождая место для парня, — просто неожиданно всё. Я не привыкла к… — Нам? — грустно улыбнулся Шевченко. Такое простенькое слово, но такая огромная ответственность. Нам, Мы — звучит, как приговор, какая-то обязанность перед друг другом. Исключительно вместе, только вдвоем, всегда и навеки. Мурашки по коже бегут от этих мыслей. Слегка поежившись, брюнетка заерзала на месте, но продолжила: — Да, — выдохнула она. — Сам знаешь, что большинство одноклассников, меня, мягко говоря, не жалуют. Не боишься, что станешь изгоем? Кирилл внимательно смотрел на Полину во время всего её монолога. Сначала он посчитал всё сказанное шуткой, но, когда одноклассница кинула на него испепеляющий взгляд, перестал улыбаться и принял серьезное выражение лица. Придвинувшись поближе, Шевченко рукой притянул девушку к себе, зарываясь носом в её мягкие волосы. — Всё будет хорошо, Полиш, — убирая надоедливую прядь с лица девушки, сказал он. — Если хочешь, мы можем не афишировать наши отношения какое-то время, но ты сама понимаешь, рано или поздно о нас узнает вся школа. Я уже говорил тебе и повторю ещё раз: мной движет не жалость или желание помочь, я действительно испытываю симпатию к тебе. Приятная волна мурашек прошлась по спине. Уткнувшись в шею одноклассника и вдыхая приятный аромат духов, Полина закрыла глаза, пытаясь насладиться этим моментом в полной мере. Такая забота была для неё в новинку, особенно в последнее время, когда Костя отбил у неё любое желание общаться с противоположным полом, не говоря уже о любви. Она чувствовала настоящую привязанность к этому человеку. Она нуждалась в нём, в его присутствии рядом. В голове не возникал вопрос: с чего вдруг? Словно умалишенная она тянулась за Кириллом и не понимала, как раньше она могла обходиться без него? — Спасибо, — чуть отстранившись, прошептала девушка и оставила легкий поцелуй на губах парня. Брюнет улыбнулся и слез с подоконника. Он уже давно словил на себе угнетающий взгляд, который сверлил его на протяжении всего разговора. Сонечка стояла за углом. Ей открывался прекрасный вид на всё происходящее, но она не решалась подойти. Её ноздри то и дело раздувались, а грудь подымалась от частого дыхания. Рыжая сильнее сжала книги, которые держала к руках, когда Шевченко всё же соизволил отойти от Полины. Ни теряя ни минуты, девушка быстро засеменила к подруге. — Ну и? — учебники с грохотом приземлились на место, где ещё недавно сидел Кирилл, а сама Соня встала в позу, сложив руки на груди. — Говори понятнее, — в голосе Полины проскользнули нотки раздражения. — О чём ты говорила с этим напыщенным придурком, а? Я думала, что Шевченко вызывает у тебя только ненависть, отвращение и… Не успела Семенко закончить свою грозную речь, как Полина резко поменялась в лице и повернулась к подруге: — Может, хватит?! — Плетнёва сорвалась на крик. В уголках её глаз появились слезы, а сама девушка чувствовала ненависть и отвращение только к человеку, который сейчас стоял напротив неё. Сонечка сделала шаг назад и непонимающе захлопала глазами. Ещё никогда Полина не позволяла себе повысить голос, а сейчас она была готова наброситься на бедную Соню, лишь бы заткнуть её. — Так считаешь ты, Софья! Ты, а не я! — Софья — второй раз в жизни она называет так рыжую. — Из-за своей победы в этой дебильной олимпиаде ты готова горло перегрызть парню, а за что, собственно? Прекрати сравнивать меня с тобой и внушать свою правду в мою голову! — Господи, — Соня ошарашенно уставилась на подругу, — ты хочешь сказать, что он нравится тебе? — Да! — Плетнёва не собиралась снижать децибелы в голосе. — Он нравится мне, я нравлюсь ему — мы вместе. — И тебе не кажется это странным? — В этом нет ничего странного, Софья. Тебе всё равно не понять, что такое любить — ты же запуганная, забитая девочка, у которой и парня то никогда не было, так что, не лезь в наши отношения! Полина хотела сказать ещё что-то, но вовремя прикусила язык, заметив, до какого-то состояния довела подругу. Глаза рыжей наполнились слезами, а нижняя губа предательски задрожала, выдавая всё волнение и обиду. Ещё никогда брюнетка так не кричала на неё, словно сама не своя. В голосе столько яда, даже у змей меньше. Наспех схватив учебники с подоконника, Соня сильнее прижала их к груди и поспешила покинуть коридор, случайно зацепив подругу плечом. Плетнёва прекрасно понимала, что задела самую неприятную тему для Семенко, но уже не могла остановиться в своих высказываниях. Брюнетка проводила девушку гневным взглядом и направилась в класс.***
Дополнительные занятия с Кириллом проходили, мягко говоря, сухо. Все мысли Полины были забиты только Сонечкой и их последним разговором. Брюнетка часто сбивалась, допускала банальные ошибки в решении той или иной задачи, а Шевченко лишь терпеливо указывал на них и говорил что-то приятное, чтобы успокоить одноклассницу. — Посмотри сюда, — тыча пальцем в очередную неправильную цифру, спокойно произнес парень, — здесь должно получиться двадцать семь. Откинув надоедливую тетрадь в сторону, девушка устало откинулась на спинку стула и прикрыла глаза. Она была готова сорваться на крик, лишь бы заглушить ту боль, которая пожирала её изнутри. Настроение было ни к черту, думать совершенно не хотелось, и даже забота Кирилла сейчас казалась какой-то чересчур навязчивой. Брюнет подвинулся ближе и по привычке прижал девушку, запуская пальцы в её волосы. — Что случилось, Полиш? — Ничего, просто я сейчас не настроена на учебу, — в этот раз она говорила более спокойно. Кирилл осторожно приподнял брюнетку за подбородок, заставляя посмотреть в глаза. Видимо, он хотел убедиться в правдивости её слов, но Полина не выражала никаких эмоций. Коснувшись её губ, Шевченко почувствовал, что напряжение девушки немного спадает, и она успокаивается. Поцелуй перерастал в более страстный, и в следующую минуту Полина уже сидела на столе. Расположившись между её ног, рука брюнета уверенно блуждала по бёдрам, задирая и без того короткую юбчонку. Вскоре, теплая ладонь переместилась сначала на талию, а потом медленно сползла под блузку. Он сжимал её кожу почти до синяков, но это не приносило дискомфорта. Желание разгоралось с каждой секундой, и Полина была уже на грани. Прикусив нежную кожу на шее девушки, брюнетка издала сдавленный стон и сильнее прижалась к парню. — Надеюсь, мне удалось успокоить тебя, — когда воздух в легких закончился, Кирилл отстранился от девушки и с улыбкой посмотрел в глаза. — Более чем, — на душе действительно стало спокойнее. Всё ещё находясь в объятьях парня, брюнетка немного заерзала на столе, словно требуя продолжения. — В таком случае — на сегодня занятия закончены, можешь идти домой, — Шевченко ещё раз коснулся губ любимой. Когда Кирилл отошел от девушки и принялся запихивать тетрадки с сумку, Полина перевела взгляд на двор. За окном снова хлестал дождь. «Уже традиция», — пронеслось в голове у брюнетки, и она непроизвольно улыбнулась. — У тебя же зонтик есть, да? — закусив нижнюю губу, проговорила Плетнёва. — Проводишь? Шевченко опустил глаза и засмеялся вместе с Полиной.